Не в состоянии заниматься статьей, Аллегра проводила все последнее время за чтением – скрываясь в мире своих любимых любовных романов об эпохе Регентства. Где не было ни раздраженных инженеров, ни глупых проектов за океаном, ни горестей и неразрешимых проблем, но где всегда находился повод для тура вальса по сверкающему бальному залу.
Теперь же, под строгим взглядом Стеллы, Аллегра пыталась вспомнить, что у нее осталась незаконченная работа.
– Мне нужно немного причесать текст.
– Готова? – оборвала ее Стелла. – Как она может быть готова? Вы еще не были на костюмированном балу.
Аллегра откашлялась.
– К сожалению, нам придется отказаться от бала. Макс больше не может принимать участие в проекте. Он улетел за границу.
– Что значит "улетел"? – потребовала объяснения Стелла. – А что со статьей?
– Думаю, ее можно закончить вернисажем Дигби Фокса.
Похоже, такое не пройдет. Стелла сверлила ее взглядом.
– Вся фишка в этом балу, – ледяным тоном произнесла она. – Поиск сказочного принца имеет смысл, только если ты проделаешь весь путь до конца, вплоть до бала. Заставь вернуться… как его там…
Стелла барабанила по столу безукоризненно отполированными ногтями, а остальные сотрудники редакции старательно избегали смотреть на нее и на Аллегру. Недовольство Стеллы могло иметь ужасные последствия, и никто не хотел попасть под раздачу за компанию.
– Я не могу этого сделать, – запротестовала Аллегра. – Он получил повышение.
За столом все одновременно ахнули. Если Стелла велит тебе что-то сделать, ты делаешь это. А не говоришь "Я не могу". Конечно, если не хочешь вылететь с работы.
Невероятно, но Стелла сдержалась. Продолжая постукивать пальцами по столу, она задумчиво прищурилась.
– Тогда я предлагаю тебе найти любой другой способ и все равно включить бал в программу. Попроси Дарси сходить туда с ее новым парнем. Она постоянно трещит о том, какой он идеальный. Можешь использовать метод сравнения и контраста, – сказала Стелла, немного потеплев. – Покажи, каким неудачником оказался… как его там и какая противоположность ему новый парень.
– Его зовут Макс, – громко произнесла Аллегра, игнорируя испуганное шиканье коллег. – И он не неудачник!
– Для Glitz – однозначно неудачник, – повторила Стелла. – Организуй бал и возьми с собой фотографа. Ты еще можешь спасти эту статью. – Она оглядела наряд Аллегры. – И возьми себя в руки, если хочешь остаться в Glitz, – добавила она. – В последнее время ты запустила себя, Аллегра. Аксессуары абсолютно не подходят к этому платью, а обувь давно вышла из моды, это же прошлый сезон. Ты производишь плохое впечатление.
Аллегре не понравилось замечание, но Стелла была права. Аллегра действительно не в форме. Она ощущала себя слишком несчастной, чтобы беспокоиться о том, что надеть, но страдания никуда не приведут. Каждый день, проверяя электронную почту, Аллегра наводила курсор на иконку "Новое сообщение" и раздумывала, не написать ли Максу. Просто по-дружески спросить, как он там. Просто чтобы получить от него весточку.
Но зачем? Она не хотела услышать, что ему нравится в Шофраре и что он абсолютно счастлив без нее. Не хотела узнать, что он последовал ее совету и помирился с Эммой. А что еще он мог сказать ей? Что любит ее и скучает по ней так же сильно, как она? Аллегра не представляла, чтобы Макс сел за компьютер и написал что-нибудь подобное, даже если он это чувствовал. Просто не его стиль.
Раз или два Аллегра излила свои чувства в электронном письме, но вовремя опомнилась, прежде чем нажать на кнопку "отправить", и все удалила. Макс был бы потрясен, и с ее стороны нечестно так смущать его.
Нет, пора признать, что Макс уехал и не вернется, пора отложить любовные романы и начать решать, что делать со своей жизнью.
"Будь такой, как ты хочешь". Слова Макса крутились у нее в голове. А что, если Макс прав и она на самом деле не хочет быть журналисткой?
Темы, которые она сейчас получала от Стеллы, казались ей абсолютно глупыми. Аллегра написала одну небольшую заметку, где сравнивала стойкость различных блесков для губ, а другую на тему "Кто знает о вас больше – ваш парикмахер или косметолог". Как-то она целый день читала твиты знаменитостей и в конце сделала обзор всех банальностей, которые они опубликовали.
Когда Стелла предложила ей придумать "откровения" читателей об их самых необычных сексуальных подвигах, Аллегре было не до смеха. Она даже работала дома, опасалась, что кто-то заглянет ей через плечо и удивленно поднимет бровь. Когда-то она отнеслась бы к этому заданию с юмором и нафантазировала бы всякого… Стелла и читатели были бы довольны. Но теперь она думала только о той ночи с Максом, когда им не были нужны ни наручники, ни сексуальные игрушки, ни униформа. Только они сами.
Кровь прилила к голове и начала стучать в висках при одном воспоминании об их ласках.
Аллегра уронила голову на руки и потерла лоб. Макс и здесь оказался прав. Она больше не могла убедить себя, что работа в Glitz – это ступенька к блестящей карьере в серьезной журналистике. Financial Times казался недосягаемым как никогда.
Кого она пытается обмануть? У нее нет задатков для того, чтобы стать серьезным журналистом. И она даже не хочет им быть.
Теперь только остается решить, чем она действительно хочет заниматься. Аллегра отодвинула ноутбук в сторону и взяла карандаш. Ей всегда лучше думалось, когда она что-нибудь чертила.
Кроме тех случаев, когда рисовала Макса просто потому, что скучала по нему.
Не без труда Аллегра выбросила его из головы и быстро набросала пса Дерека: с поднятой мордочкой, начеку. Улыбаясь, Аллегра придумала Дереку приключение с участием двухэтажного автобуса, паровоза, аэробуса и старого буксира, и это настолько ее увлекло, что она забыла про дебютный показ нового дизайнера. Все в Glitz только об этом и гудели.
Аллегра посмотрела на часы. Если поторопиться, еще можно успеть пристроиться где-нибудь в последнем ряду, но тогда ей придется переодеваться, вылезать из удобной домашней одежды, а так не хотелось всей этой суеты.
Аллегра потрясенно застыла. Ее не интересовала коллекция года? Она с любопытством осмотрела себя. Неужели это правда? Она действительно так изменилась?
Да. Теперь ей только нужно придумать убедительное оправдание своего отсутствия, ведь завтра все будут спрашивать, почему ее не было. И это должна быть по-настоящему серьезная причина. Заражение смертельным вирусом не пройдет. Любая модница – будь у нее приглашение на этот показ – ради такого сбежит даже из реанимации.
Аллегра почесала голову карандашом. Ей просто придется сказать, что ее похитили инопланетяне. Захваченная этой мыслью, она вырвала чистый лист из альбома. Самое время отправить Дерека в космос…
– Ты выглядишь просто очаровательно, как сказочная принцесса. – Аллегра восхищалась Дарси.
Сегодня долгожданный бал, и они теснились перед зеркалом в дамской комнате вместе с другими женщинами, которые подкрашивали губы и поправляли бальные платья. Но ни одна не выглядела так, как Дарси.
– Я и чувствую себя принцессой! – Довольная, Дарси покружилась. Платье серебристого цвета в стиле восемнадцатого века, с расшитым лифом и кружевными рукавами, юбка украшена бантами и оборками. На ком-то оно выглядело бы смешно, но на Дарси смотрелось волшебно. – Я всегда мечтала о таком платье, когда была маленькой, – призналась она.
А какая девочка не мечтала? Аллегра немного завидовала, хотя знала, что никогда не смогла бы надеть такой вычурный наряд. На ней самой было узкое платье с открытыми плечами – Дики откопал его утром в одном из шкафов редакции Glitz, – роскошного красного цвета, но Аллегра чувствовала себя слишком мрачно для такого великолепия.
– Ах, ба! – воскликнул Дики, когда она пыталась объяснить ему это. – Оно parfaite для тебя.
Аллегра возражала, что идет туда в качестве наблюдателя, чтобы посмотреть на Дарси и Уильяма, поэтому ей не нужно бальное платье. Но Дики пришел в ярость и обвинил ее в неблагодарности. В конце концов Аллегра согласилась взять платье.
Вообще, не так важно, во что именно она будет одета. Хорошо уже то, что Аллегре не придется смотреть, как Макс вальсирует с Дарси. При воспоминании о том, как они вместе учились танцевать вальс, на Аллегру нахлынула такая тоска, что пришлось прикусить губу. Сегодня Аллегра распустила волосы, как любил Макс. О боже, она опять думает о нем…
– Эй, я слышала, ты написала книгу. – Дарси наклонилась к зеркалу и коснулась кончиком безымянного пальца своей безупречной скулы, проверяя идеальный макияж.
– Кто тебе это сказал? – удивилась Аллегра.
– Уильям. – Дарси облизывала губы каждый раз, когда произносила его имя. С того самого вернисажа они с Уильямом были неразлучны. Какая странная пара – помощник политика и модель, рекламирующая нижнее белье, но они явно без ума друг от друга. – Ему рассказала твоя мама. Уильям говорит, она хвастается всем вокруг.
– Правда? – Аллегра была удивлена. Флик, конечно, обрадовалась, услышав, что ее дочь собирается покинуть Glitz, как только закончит статью "Мистер Совершенство", но идея Аллегры работать как фрилансер, пока не найдется издатель для ее рассказов о псе Дереке, впечатлила Флик гораздо меньше.
– Иллюстратор? – повторила она в смятении, а затем поджала губы. – Это из-за Яго, верно?
– Нет, – спокойно ответила Аллегра. – Мне никогда не стать таким художником, как он, или таким журналистом, как ты. – Она вспомнила свои старые мечты. – Я не принцесса и не гувернантка из любовного романа. Я самая обычная и больше не хочу пытаться стать кем-то другим. Я рисую забавных животных. Не много, но это то, что я умею.
Флик была ошеломлена.
– Ну, полагаю, я могу познакомить тебя с кое-какими агентами, – неохотно предложила она.
– Спасибо, – сказала Аллегра, – но у меня уже есть агент. Ей нравятся мои иллюстрации, сами истории интересуют меньше. Она собирается познакомить меня с одним автором.
– Ой.
Аллегра подозревала, что Флик недовольна тем, что она отвергла связи своей знаменитой матери, но, если Флик рассказывала о ней Уильяму, значит, смирилась. Насколько Аллегра знала, Флик никому не говорила, что дочь работает в Glitz. Осознание того, что она наконец смогла порадовать мать, согрело сердце Аллегры – впервые с тех пор, как уехал Макс.
Уильям – в костюме сказочного принца – ждал их в холле отеля. Вспомнив, каким серьезным он хотел казаться в вечер их знакомства, Аллегра улыбнулась. Он действительно без ума от Дарси, раз готов так наряжаться.
– По мне – так лучше средневековые пытки, – сказал тогда Макс.
Фотограф Дом, наоборот, выделялся в толпе своими джинсами и кожаной курткой. Он сделал несколько фотографий Уильяма и Дарси, а затем все они перешли в зал, где бал уже был в полном разгаре.
Аллегра скромно встала с краю. Помещение представляло собой классический бальный зал с шикарной переливающейся люстрой и высокими, богато украшенными потолками. Элегантные вытянутые окна были открыты, несмотря на мрачную ноябрьскую погоду, – чтобы свежий воздух попадал в переполненный зал. Оркестр играл энергичный вальс, и пары в великолепных костюмах кружились по паркету.
Все именно так, как Аллегра себе представляла. Вот если бы она пришла сюда с Максом! При мысли о нем Аллегру охватило чувство одиночества – да с такой силой, что она пошатнулась. Колени задрожали от слабости, а перед глазами все поплыло.
Она больше не могла пропадать здесь без Макса.
Почти вслепую Аллегра начала пробираться к дверям. Здесь было слишком шумно и многолюдно. Она подождет фотографа Дома снаружи. Слишком больно находиться среди музыки и смеха и вспоминать, как они с Максом вальсировали по гостиной, какими беспомощными оба были, как смеялись вместе.
– Простите меня… извините… простите… – Аллегра протискивалась сквозь толпу, опустив голову, чтобы никто не заметил ее слез, и в конце концов наткнулась на крепкое мужское тело.
– Извините… Пожалуйста, простите… – Отчаянно пытаясь продолжить путь, она заметила только вычурный жилет. Еще один сказочный принц в костюме восемнадцатого века, успела подумать Аллегра, прежде чем сделала шаг в сторону, чтобы обойти препятствие, – но чья-то рука остановила ее.
– Не окажете ли честь танцевать со мной?
Аллегра покачала головой, но что-то знакомое послышалось ей в голосе, и сердце сжалось. Моргая, чтобы скрыть слезы, она вежливо улыбнулась и подняла глаза – жилет, экстравагантный галстук, – чтобы посмотреть на лицо сказочного принца под напудренным париком.
– Боюсь, я уже ухо… – осеклась Аллегра, когда увидела этот взгляд, моргнула, уверенная, что ей померещилось. Но когда снова открыла глаза, видение не исчезло. – Макс? – дрожащим голосом спросила она.
– Я знаю, что выгляжу как идиот, – заверил ее Макс.
Удивление, радость, неверие, шок – Аллегра задыхалась от переполнявших ее эмоций. На мгновение она застыла, уставившись на Макса: он должен быть в пустыне, в шортах и солнечных очках, а не в переполненном бальном зале, разодетый как сказочный принц.
– Макс?
– Да, это я. – Невероятно, но он нервничал.
– Что… что ты здесь делаешь? – Аллегра пыталась перекричать музыку и шум, и Макс наклонился ближе.
– Я подумал и решил, что будет жаль, если наши уроки вальса пропадут, – сказал он и протянул руку. – Давай потанцуем.
Как в тумане, она последовала за Максом в центр зала к другим кружащимся парам. Аллегра ничего не понимала, но если это сон, то она не хотела просыпаться.
Макс обнял ее за талию.
– Итак!.. – прокричал он, глядя на ноги. – Помнишь квадрат? Давай… раз, два, три, раз, два, три…
Сначала, конечно, ничего не выходило. Они спотыкались, наступали друг другу на ноги, но в один прекрасный момент поймали ритм. Правда, двигаться получалось только в "воображаемом квадрате", но они танцевали в такт музыке – почти. Сердце переполняла радость – Аллегра и плакала, и ликовала одновременно.
Смеясь сквозь слезы, она подняла лицо, чтобы взглянуть на Макса.
– Мы вальсируем! – крикнула она.
– Готова к новому маневру? – Не дожидаясь ответа, Макс направился с ней в толпу. Так и не освоив по-настоящему повороты, они покинули надежный "квадрат" на свой страх и риск, но лицо Макса выражало такую решительность, что Аллегра бесстрашно последовала за ним, стараясь не отставать.
– Куда ты идешь?! – прокричала она ему в ухо.
– На террасу, – коротко ответил он, увлекая ее за собой.
Терраса? Аллегра подумала о холодном дожде, но шум мешал разговаривать, а Макса, казалось, от идеи не отговорить. Они снова потеряли ритм и постоянно натыкались на другие пары, но каким-то образом добрались до противоположной стороны зала. Макс сделал глубокий вдох и ловко вывел их через окно на террасу, которая выходила в сад отеля.
– Это труднее, чем я думал, – заметил он и отпустил Аллегру.
Снаружи воздух был влажным и холодным, но какая же блаженная тишина после шумного зала! Все еще до конца не веря в происходящее, Аллегра покачала головой:
– Макс, что ты здесь делаешь? Я думала, ты в Шофраре.
– Я был там, но сказал Бобу, что мне нужно вернуться в Лондон.
Аллегра выглядела обеспокоенной.
– Тебе не нравится работа?
– Работа отличная. Именно этим я и хотел всегда заниматься. Пустыня прекрасная. Если бы ты только могла ее увидеть, Легз. Какой там удивительный свет.
– Тогда почему ты вернулся в Лондон? – спросила она озадаченно.
Макс глубоко вздохнул.
– Потому что там нет тебя, – ответил он. – Дело в том… – Он репетировал эту речь, но теперь, когда момент настал, в голове ничего не осталось. – Просто я скучал по тебе, – закончил он.
– Но… как же Эмма? – Глаза Аллегры округлились. – Она сказала мне, что хочет попрощаться с тобой в аэропорту, – продолжила она. – Я думала, она собирается предложить тебе возобновить отношения.
– Так и было, – кивнул Макс, вспомнив, как долго он пытался понять, что говорит Эмма. Она выбрала неподходящий момент, если не сказать больше. Его голова была слишком занята Аллегрой – как она стояла на пороге дома, провожая взглядом его такси. – Она сказала, что хочет попробовать еще раз, что поняла – дружба более надежная основа для брака, чем страсть.
– Именно это ты и твердил все время.
– Да, и я верил в это, но мое мнение изменилось, – признался Макс. – Одной дружбы недостаточно, как и одной страсти. Нужно и то и другое. Я предложил Эмме остаться друзьями. Я знаю, что никогда не буду счастлив без тебя.
– Без меня… – недоверчиво повторила Аллегра, но в ее глазах засияла улыбка, и Макс взял ее за руки.
– Мне нравится быть с тобой, Легз. И не важно, чем мы занимаемся. Даже когда ты заставляла меня наряжаться, было весело. Мне не хватало наших разговоров и твоего смеха, я скучал по твоим придиркам к моей одежде. Господи, я даже начал закатывать манжеты! – воскликнул он, и Аллегра неуверенно засмеялась.
На ее ресницах дрожали слезы, и Макс сжал ее пальцы, только чтобы Аллегра не расплакалась.
– Я скучал по тебе больше, чем просто по другу. Хотел прикасаться к тебе, чувствовать тебя… Не мог перестать думать о той ночи. Такого я еще никогда не переживал, – честно признался он. – Как будто до этого все было репетицией, а с тобой вдруг стало по-настоящему. Раньше я не понимал, что это должно быть именно так. Не могу выразить. С тобой… – Он замолчал, увидев, как слезы катятся по ее щекам. – Не плачь, Легз, пожалуйста. Я просто хотел объяснить тебе, что чувствовал.
– Я плачу потому, что счастлива, – сказала она, тщетно пытаясь смахнуть слезы. – О, Макс, я испытывала то же самое.
Невидимые цепи, сковывавшие грудь Макса, разорвались, и он отпустил ее руки, чтобы обхватить ладонями ее лицо.
– Аллегра… – Он задыхался от волнения. – Я знаю, что старомодный, не умею танцевать и у меня нет вкуса, но я люблю тебя. Вот почему я вернулся. Я должен был сказать тебе это.
Невероятно, она по-прежнему улыбалась.
– Я тоже тебя люблю, – сказала Аллегра, обнимая его за талию. – Я так по тебе скучала.
Макс заулыбался и нежно приподнял ее подбородок большими пальцами.
– Ты меня любишь? – ошеломленно спросил он.
– Да. – Ее голос дрогнул. – О, Макс, я люблю тебя. – Аллегра прильнула к нему, а он поцеловал ее так, как мечтал много долгих одиноких ночей и мрачных дней.
Аллегра ответила долгим сладким поцелуем. Они не обращали внимания на изморось, быстро превращавшуюся в дождь, забыли про бал, про холод – забыли обо всем, кроме головокружительной радости оттого, что снова могут прикасаться друг к другу, чувствовать друг друга.
Нетерпеливая рука Макса уже начала задирать юбку Аллегры, когда холодные брызги дождя, попавшие за воротник, вернули его в реальность. Ворча на погоду, Макс увлек Аллегру под навес и прижался лбом к ее лбу.
– Если бы ты только сказал что-нибудь перед отъездом, – мягко произнесла она, крепче прижимаясь к нему. – Мне было так плохо без тебя.