- Значит, детектив оказался прав, - сказал тихо Ник, расположившийся вместе с Дианой на заднем сиденье такси. Машина была припаркована напротив дома в Саттон-плэйс, где находилась квартира Эль Торо. Лора только что показалась из дверей дома, и швейцар помогал ей сесть в такси.
- Кто ее любовник? - спросила Диана.
- Испанец, которого зовут маркизом Наваррским. Это титулованная проститутка.
- Мне приходилось о нем слышать. В Европе его прозвали "Эль Торо".
- М-да… Я знаю. Величайший любовник всех времен и народов. Ну что ж, остается надеяться, что это, по крайней мере, понравилось Лоре, так как сей маленький праздник секса будет стоить ей звания миссис Флеминг. Пожалуйста, к Флеминг-билдинг, - сказал он таксисту, откинувшись на спинку сиденья. - Теперь я думаю, что ее измена была вещью неизбежной. Рано или поздно, но это должно было произойти. Она была слишком неугомонна, а, кроме того, не будем забывать: в прошлом она шлюха. Ну, если и не шлюха, то что-то близкое к этому. Теперь-то я понимаю, что поступил глупо, женившись на ней, но ведь это была классическая история: пожилой джентльмен ослеплен секс-бомбой. Как типично!
Ник тяжело вздохнул.
- Никто не застрахован от ошибок, - тактично заметила Диана.
Он взял ее за руку.
- Жизнь сумасшедшая штука, правда? - сказал он. - Помнишь, я говорил тебе как-то, что любовь является самым главным в жизни?
- Мне никогда не забыть этих слов.
- Тогда я сказал это так… для красного словца. Тогда я не делал различий между любовью и сексом. Когда я влюбился в Эдвину… поначалу в этом тоже было больше секса. Насколько я теперь могу вспомнить, я только и думал вначале о том, как бы поскорее переспать с ней. И только по прошествии многих лет совместной жизни я понял, что любовь - это не только секс, но еще и дружба. Мы часто ссорились, но при этом мы оставались друзьями так же, как мы оставались любовниками. Но самое удивительное, что стоило мне только потерять Эдвину, как я тут же забыл о том, из чего должна состоять настоящая любовь. Лора была мне интересна только с "постельной" точки зрения. Я убеждал себя, в том, что люблю ее, но на самом деле нас связывало только общее место жительства и тот же секс. Да, все обстояло именно так, потому что сейчас, когда все кончено, я совсем не жалею об этом. Абсолютно. Я только хочу как можно быстрее вычеркнуть ее из своей жизни.
Он взглянул на нее:
- Самое странное, что мы стали друзьями, да? После всех драм и трагедий, происшедших между нами за последние тридцать чертовых лет, мы сидим здесь вместе. Мы стали старше и стали друзьями. Я рад, что так случилось, Диана.
- И я рада.
- Я опять твой должник, - продолжал он. - Ты спасла жизнь моей Файне. Я никогда этого не забуду.
Такси притормозило у подъезда Флеминг-билдинг. Он глянул в окно на сверкающую башню.
- Посмотри, - сказал он. - Это моя империя. - Он оглянулся на нее. - Иногда я спрашиваю себя, что означает это слово? Империя… Может быть, я был бы счастлив, работая простым зубным врачом?
Она улыбнулась:
- Сомневаюсь, Ник.
Он внимательно посмотрел на нее.
- У тебя всегда были такие красивые глаза, Диана, - сказал он нежно. - Ты говорила как-то, что все продолжаешь любить меня. Это правда?
- Неужели так трудно догадаться? А зачем я тогда торчу здесь, каждый раз отодвигая свое возвращение в Европу?
- А как же твой итальянский граф?
- При чем здесь он?
Они встретились взглядами. Он наклонился вперед и поцеловал ее в раскрытые губы. Она медленно обвила его шею руками. Они целовались уже серьезно. Это были поцелуи, которых она ждала больше тридцати лет.
"Ник! Ник! Любовь моя!.."
Он отпустил ее и прошептал:
- Похоже, я влюбляюсь в тебя во второй раз в жизни. Это безумно?
- О, мой милый! - воскликнула она, обнимая его. Это безумно прекрасно! Я так долго ждала этой минуты, что даже не знаю теперь - плакать или смеяться?
- Это безумно, но это правда: я люблю тебя. Господи, первая девушка, в которую я влюбился много лет назад, сидит передо мной сейчас, и я влюбляюсь в нее по второму кругу!
- А я никогда не переставала любить тебя, милый, сказала она, достав у него из кармана носовой платок, чтобы вытереть мокрые от слез глаза.
- Тогда какого черта мы не венчаемся?
- Я и сама не знаю… В самом деле, какого черта?
- Боже мой, да у какой еще пары был такой испытательный срок, как у нас, а? Нам прекрасно известны ошибки друг друга. Я, например, знаю, что ты пыталась прикончить меня.
- О, милый, я так корю себя за это…
Он рассмеялся:
- Да ладно уж. Только не повторяй этой ошибки, хорошо?
Она энергично покачала головой.
- Никогда! - всхлипывая, проговорила она.
- Я просто хотел сказать, что ты обладаешь гонором и с тобой придется обходиться поосторожнее. Почему бы нам не съездить на медовый месяц в Лондон?
- Мистер, - прервал его таксист, - все это очень романтично, но мне еще надо сегодня немного подзаработать. Гоните монету и идите ворковать куда-нибудь в другое место!
Ник и Диана прыснули, словно парочка влюбленных школьников.
Хуан Альфонсо Эрнандо Гузман и Талавера отрабатывал технику удара в гольфе, когда услышал звонок в дверь. Поскольку в тот день у его слуг был выходной, Хуан прислонил клюшку к ногам одного из своих истуканов и пошел открывать дверь сам. Это была Лора. В своей собольей шубе она выглядела, как всегда, очаровательно.
- Ну вот, все кончено, - сказала она, входя. - Этот сукин сын даже не потрудился попрощаться со мной. Он улетел с Дианой в Лондон, а грязную работу оставил своим адвокатам. Можешь себе представить: он женится на Диане! Она почти ему ровесница!.. О Боже, это ж надо!
Хуан прикрыл за ней дверь.
- Так, и что? - спросил он нетерпеливо.
- Что "что"?
- Сколько он дает тебе? - Он помог ей снять шубу.
Она прошла в квартиру, которую уже успела хорошо изучить. Хуан последовал за ней в гостиную.
- Я хочу уехать из Нью-Йорка, - сказала она. - Теперь меня все здесь угнетает. Отвези меня в какое-нибудь романтическое местечко, Хуан. Туда, где всегда весна!
- Мы можем отправиться на Майорку. У меня там есть пляжный домик. Он тебе понравится.
- Майорка! Как мило. Мы могли бы подождать там окончания бракоразводного процесса, а потом бы поженились.
- Какое он тебе оставляет содержание? - настойчиво повторил Хуан.
- Миллион долларов. Я богачка.
- Миллион?! И ты согласилась на это?!
- По-моему, это немало.
- Ты дура! Ты же вполне могла просить втрое больше! Твой Ник Флеминг богат, как Крез! Надо было требовать пять, и тогда сговорились бы на трех!
- Он все знает о нас с тобой. Ума не приложу, как ему удалось до всего докопаться, но он докопался. Его адвокаты посоветовали мне не спорить о сумме и пригрозили неприятностями, если я не соглашусь. Поэтому я взяла свой миллион. По-моему, этого достаточно. Кроме того, ты богат. Сколько же нам надо?
Хуан был в бешенстве.
- Миллион - это не богатство! - закричал он. - И ты всерьез думаешь, что я, Хуан Альфонсо Эрнандо Гузман и Талавера, маркиз Наваррский, мог бы продать свою красоту, титул и технику секса за какой-то вонючий миллион долларов? Так, о Майорке можешь забыть. Также можешь забыть и о свадебных колокольчиках. Вокруг слишком много по-настоящему богатых женщин, жаждущих меня, чтобы я тратил время и талант любовника на тебя.
Она залепила ему сильную пощечину. Он не остался в долгу и ударил ее так сильно, что она упала в кресло.
- Ты ублюдок! - взвизгнула она.
- Послушай, Лора… уходи. Я не хочу с тобой драться. Мы очень хорошо вместе проводили время, давай закончим на приятной ноте.
Она, зажав рукой горевшую щеку, поднялась с кресла.
- Я должна была сразу тебя раскусить, - сказала она тихо. - Я должна была сразу понять, что ты дерьмо. Как и твой "имсак" и твой "непередаваемый успех" у женщин. Я даже рада, что у нас с тобой ничего не получилось.
- Охотно допускаю.
Она быстро схватила прислоненную к истукану клюшку для гольфа, размахнулась и изо всех сил ударила ею ему в пах. Хуан согнулся пополам и взвыл от жестокой боли, а Лора бросила клюшку на диван и направилась к дверям.
- Может, от этого он разбухнет и станет еще больше, а? - зло улыбаясь, сказала она.
- Больно! - выдавил он.
- Вот и отлично.
С этими словами она ушла из его квартиры.
Через шесть недель Ник и Диана поженились. Церемония вышла скромной и проходила в его доме. Невеста и жених держались за руки, а когда Ник поцеловал ее, Диана всплакнула от счастья.
Сколько лет она ждала этого!..
В своем завещании Честер Хилл оставлял половину своего семидесятимиллионного состояния вдове Бэтти, а другую половину - своему единственному сыну Артуру Бруксу. По иронии судьбы Артур стал самым богатым членом семьи Флемингов своего поколения, наследником отца, которого он видел всего лишь однажды в своей жизни в течение десяти минут.
Ни Уильярд Слэйд, ни убийца Честера Хилла так и не были найдены.
Пианист наигрывал "Я вижу тебя снова", когда Файна устроилась за столиком в баре маленького отеля в центре города. На ней было строгое черное платье - она все еще носила траур по своей сестре, - впрочем, Файне и не требовалось наряжаться, чтобы привлечь к себе внимание мужчин: она и так была красива.
- У меня отличные новости, - сказал Джерри Лорд, поцеловав ее. - Я решил послать к черту твои деньги и добиваться у Мэрилин развода.
Она удивилась.
- Наконец сменил пластинку, - сказала она.
- Да, я просто подумал: а с какой стати я должен влачить жалкое существование рядом с Мэрилин, когда я могу быть счастливым с тобой?
- Хороший вопрос. Кока-колу, пожалуйста, - обратилась она к подошедшему официанту. Затем вновь перевела взгляд на Джерри. - И у меня для тебя отличные новости.
- Какие?
- Я подписываю контракт с "MGM" и уезжаю в Голливуд… Точнее, в Брентвуд. Мой агент подыскал мне там квартирку.
Джерри нахмурился:
- Что это значит? Я имею в виду… для нас с тобой?
- Это означает следующее: не разводись с Мэрилин, потому что я не хочу выходить за тебя замуж.
Он был так потрясен, что ей даже стало его жалко. Она взяла его за руку.
- Джерри, - сказала она, - когда имеешь такого богатого отца, как я, приходится думать все время об одном: чего хочет твой парень - тебя или твоих денег?
- Но это не про меня! Я же говорил тебе, что как раз в твоих деньгах и была для меня проблема!
- Именно когда ты говорил мне это, я поняла, что ты больше интересуешься все же моими деньгами, чем мной. Наверно, мои деньги не столько привлекали, сколько отпугивали тебя, но все равно ты думал прежде всего о них. Я же хочу быть рядом с мужчиной, который в первую очередь думает обо мне.
Он вырвал свою руку из ее рук и холодно взглянул на нее:
- В таком случае желаю тебе удачи, Фай. Она тебе понадобится.
- Не сердись.
Он повел плечами.
- Я не сержусь. Выпью еще стаканчик. - Он дал знак официанту. - Значит, в Голливуд?
- Да, собираюсь стать киноактрисой.
"Как мой отец, - подумала она про себя, - и мама".
- Тебе это будет не трудно, - заметил Джерри. - Ведь у твоего отца своя студия.
Ее глаза сверкнули холодом.
- Я буду пробиваться в кино своими силами, - процедила она сквозь зубы.
Официант принес кока-колу.
- Конечно, - согласился Джерри.
Файна взяла стаканчик, встала из-за стола и вылила его на голову Джерри Лорда.
- Я рада, что вовремя поняла, кто ты такой! - сказала она, кипя от ярости.
- Может, тебе повезет сыграть великую роль, - предположил он.
- Я сыграю ее!
С этими словами Файна выбежала из бара.
- Милый, - сказала Диана, пригубляя стакан с апельсиновым соком. - Я хотела бы понравиться твоим детям. Как думаешь, у меня это получится?
Ник, сидевший напротив нее за столиком в номере лондонского "Коннота", где они проводили свой медовый месяц, улыбнулся и, наклонившись, поцеловал жену.
- Если ты вдруг не понравишься им, я дам им всем по заднице.
- Нет, серьезно, Ник. Я действительно хочу им понравиться… Может, со временем они даже полюбят меня. Я очень надеюсь. Но, знаешь, меня по-прежнему гложет чувство вины перед Файной.
Он наклонился через стол и взял ее за руку:
- Тебе нужно преодолеть в себе эти переживания, Диана. Поверь мне: ты спасла ей жизнь. И всем остальным, если уж на то пошло. Если бы ты не помогла мне вычислить Честера, одному только Богу известно, что случилось бы.
- Но именно Честер Хилл и послужил для меня тем зеркалом, в котором я увидела во всей красе свое преступление! Честер совершил то же самое, что и я, только позже на тридцать лет. Тогда в Турции все это казалось таким простым и естественным: почему бы не нанять убийцу? А теперь… Теперь, когда я окончательно поняла, что это за отвратительная вещь - убийство, - когда я узнала о том, какой страшной смертью погибла невинная девочка Викки… - Она поежилась. - Я хочу рассказать Файне всю правду относительно ее отца. Я не смогу общаться с ней нормально до тех пор, пока не откроюсь ей в своем преступлении. Ты можешь это понять? Это одна из самых милых девушек, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться, и я стремлюсь к тому, чтобы наши отношения были честными… Особенно потому, что теперь я стала ее мачехой.
Ник на минуту задумался.
- Я понимаю, зачем ты хочешь это сделать, и восхищаюсь твоей порядочностью, но считаю, что это было бы слишком рискованно.
- Я не думаю, что Файна помчится в полицию…
- Нет, конечно, об этом и речи нет. Просто она очень эмоциональна. Сотворила из Рода Нормана настоящего идола, которому поклоняется. У нее четыре или пять томов одних только вырезок о нем и его актерской деятельности. Сотни фотографий… Если она узнает, что ты несешь ответственность за его смерть… Она может не простить.
- Культ Рода Нормана?! Так тем более я должна рассказать ей всю правду! Значит, она ставит своего отца так высоко в своей душе… Тем тяжелее мне будет носить в сердце груз ответственности за его гибель. Я отдаю себе отчет в том, что рискую навлечь на себя ее нерасположение - надеюсь на Бога, что этого не произойдет, - но я просто обязана все ей рассказать.
- Тогда расскажи, - согласился Ник.
- Ты поможешь мне в этом?
- Конечно. Файна умная девушка. Она поймет. - Он помолчал, потом добавил неуверенно: - Я надеюсь.
Диана выглядела взволнованной.
- Боже, - вздохнула она, - глупые поступки, совершенные в юности, как бумеранг… они настигают тебя через много лет… Какая я тогда была сумасшедшая! - Она прикусила губу. - А что, если не поймет? О, Ник, я не знаю, может, и не стоит говорить ей… Что, если она возненавидит меня?
- Нет, - перебил жену Ник. - Расскажи ей. Это будет только справедливо. Наверное, мне уже давно нужно было самому ей открыть всю правду. Я не привык иметь семейные секреты. Однажды я попытался сделать это, но то была ошибка. Правда должна быть открыта. Даже если она горька. - Он подумал о том, что было бы, если бы он не таил в сердце правду об интимных отношениях между Чарльзом и Сильвией. Все могло бы сложиться совершенно иначе. - Мы оба все ей расскажем. Конечно, мое участие вряд ли ей понравится, но я считаю, что она заслуживает того, чтобы знать правду.
- Так это вы заказали убить его? - вскричала Файна спустя три недели. Ник и Диана сидели в гостиной ее новой брентвудской квартиры. - Я не могу поверить! Вы наняли какого-то… турка, чтобы он прилетел в Лос-Анджелес и застрелил моего отца?!
Диане было не по себе.
- Я заказывала убить Ника, но поскольку они так похожи, убийца по ошибке застрелил твоего отца.
- О, это, по-вашему, звучит гораздо лучше, да?! Что же вы за женщина, если нанимаете убийц?! Чем вы отличаетесь от Честера Хилла?!
- Файна, - вмешался Ник, - тебе сейчас трудно все понять. Диана считала, что она оскорблена, обманута мной. В то время она была в Турции, где совсем другое отношение к убийству… Она была ослеплена горем.
- Ты защищаешь ее! - кричала в гневе дочь. - Ты оправдываешь то, что она натворила?!
- Я просто хочу, чтобы ты поняла ее. Все это случилось почти тридцать лет назад.
- Какая разница! Мой отец был убит! Он погиб из-за этой… безумной женщины, на которой ты женился. Это она заплатила за его убийство!
- Прошу тебя, Файна, - умоляюще проговорила Диана. - Я рассказала это тебе только для того, чтобы наша дружба была открытой и честной…
- Дружба?! Какая дружба?! - вскричала Файна. - Вон отсюда! Я вас больше видеть не желаю!
- Файна! - крикнул потрясенный Ник. - Не забывай, это моя жена и твоя мачеха. Ты извинишься перед Дианой.
- НИКОГДА! - взвизгнула девушка. Она ударилась в слезы и выбежала из комнаты. Она заперлась у себя в спальне, бросилась на постель и зарыдала. Затем она повернулась к письменному столу и стене. Там висели десятки фотографий человека, который был ее отцом. Она никогда не видела его, но была им одержима. Это были снимки Рода Нормана.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
КОНЕЦ ИГРЫ
1953–1963
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Старая седая леди лежала на большой постели и умирала. Но даже восемьдесят четыре года жизни не стерли до конца красоту Эдит Флеминг Клермонт. В постель ее уложил первый сердечный удар, а к порогу смерти подвел второй, посильнее. Но она не жаловалась. Ее спальня в квартире на 64-й улице была заполнена фотографиями родственников и друзей. В этой комнате с высоким потолком царили воспоминания.
Ник сидел на краешке ее кровати и держал ее бессильную руку в своей руке. На дворе стояла осень 1953 года.
- Помнишь, когда ты впервые пришел ко мне? - прошептала она.
- Да.
- Так давно… так давно… Ты меня немного побаивался, так ведь? Побаивался?
- Побаивался.
- Но у тебя хватило нервов… нет, мужества… сказать то, что ты сказал. Я счастлива, что ты тогда пришел ко мне, милый Ник.
Он наклонился и поцеловал ее руку.
- Всем, - тихо проговорил он, - я обязан тебе всем в жизни и благодарю тебя от всего сердца.
Она улыбалась и мягко смотрела на сына полураскрытыми глазами.
- А мы неплохо жили, правда? - прошептала она. - У нас с тобой все получилось, правда? Это важно. Я всегда могла только гордиться тобой, мой милый сын.
Они погрузились в молчание. Сквозь старомодные атласные шторы пробивалось дневное солнце.
- Жизнь так быстро проходит, - сказала она наконец. - Вдруг осознаешь, что пришла старость. И кажется, что вся твоя жизнь всего лишь мгновение… Так странно…
Она закрыла глаза, и когда Ник уже подумал, что Эдит заснула, она заговорила вновь.
- Эти страшные бомбы… - тихо произнесла она, не открывая глаз. - С каждым годом их становится все больше и больше… Как ты думаешь, Ник, неужели будет еще одна война?
- Надеюсь, что нет. Но возможность, конечно, не исключена.
- Если будут применять эти бомбы… Ведь они все уничтожат! Нашу красивую землю… все деревья, цветы…
- И людей, - добавил Ник.