– Поддержишь меня? Как думаешь? – спросил он.
Калли положила руку ему на грудь и чуть придвинулась:
– Я тебе сообщу, если ты сможешь заглянуть ко мне на пути в отель.
– Могу и вообще в свой отель не возвращаться.
– Можешь. Но если ты всю ночь проведешь у меня, я завтра буду не в форме.
– Неужели?
Он коснулся поцелуем ее шеи и щипнул губами ее ухо, а потом уже крепко поцеловал. Но только сильнее распалился. Он проник языком в ее рот, коснулся язычка, наслаждаясь ее руками на своем затылке, словно она держалась за него, чтобы не упасть.
– А сколько тебе нужно проспать, чтобы завтра быть в ударе?
– Даже не знаю, – прошептала она.
Неподалеку кто-то кашлянул.
Мэт повернулся и увидел Томми. Он широко улыбался и обнимал Пенни. Она, со своими темными кудряшками, походила на тростиночку, которая вот-вот переломится. Мэт не переставал удивляться, как она вообще выжила после всех своих передряг. Томми был выше Мэта на дюйм, а весил почти на 20 фунтов меньше. Но, по крайней мере, больше не походил на ходячий скелет. Как жених, так и невеста отнюдь не выглядели взволнованными завтрашней свадьбой. И в своих средневековых нарядах они ничем особо не отличались от гостей.
Взгляд Томми перебегал с Мэта на Калли и обратно.
– Можно мне украсть у тебя на минутку Калли, Мэт? – спросил он.
Мэт покраснел как рак. Ему чертовски не хотелось, чтобы младший брат застукал его за поцелуями, как глупого школяра. Томми явно пребывал в немалом удивлении, если не в шоке. И неудивительно, ведь Мэт о своих отношениях с Калли брату не говорил. Прежде всего потому, что это привело бы к граду вопросов. На которые он не знал ответа.
И даже не знал ответ для себя самого.
Голос его прозвучал грубее, чем он задумывал.
– Пожалуйста. Поговорите. Наверняка вам есть что обсудить насчет завтрашнего дня.
Калли вовсе не выглядела смущенной, наоборот, с иронией посматривала на раздосадованного Мэта.
Она потянулась, чтобы поцеловать его в губы.
– Буду ждать тебя в два часа под навесом для игры. Идет?
– Конечно.
Томми и Калли направились к тенту, чтобы поговорить о предстоящем представлении по мотивам ролевой игры. Пенни повернулась к Мэту, и он почувствовал, как ее серые глаза осматривают его с головы до средневековых ботфортов.
"Мало ты получил от братишки? Сейчас вот-вот-невестка добавит так, что мало не покажется".
Но Пенни смотрела холодно:
– Хочу еще раз поблагодарить тебя за то, что согласился подвести меня к алтарю.
Стон вырвался у Мэта. Он переступил с ноги на ногу. Лучше бы уж она открыто посмеялась над тем, как его поймали, словно нашкодившего мальчишку. Окончательно решив пойти навстречу ее просьбе, он задумал преподнести ей свое решение с как можно большей помпезностью. Два дня после разговора с Калли и их чудесного виртуального общения по скайпу он сам себя нахваливал за то, что пройдет с Пенни к алтарю, если она все еще этого хочет.
Однако у Томми как будто язык отнялся, а Пенни еле-еле заставила себя вымолвить "да", после чего Мэт достал свой планшет и начал его вытирать. Теперь ему тоже некуда было себя деть. Почему-то он не догадался снова попробовать свои силы в метании топорика. Может, потому, что мастерства ему явно не хватало.
Он пробежался взглядом по полю с белыми палатками. Как будто все было готово к эпическим битвам "Властелина колец". Гости расхаживали в нарядных костюмах. Однако, к сожалению, ничто не требовало немедленного внимания Мэта.
Он с деланной беззаботностью пожал плечами и ответил Пенни:
– Не за что.
Пенни слегка улыбнулась, но Мэту показалось, что ей совсем не весело.
– А вот и есть за что. Я ведь знаю, что ты хотел бы видеть рядом с Томми другую девушку.
Мэт, несмотря ни на что, довольно хохотнул:
– Из твоих слов вытекает, что я только о Томми и думаю. У меня других дел по горло, чтобы еще днем и ночью заботиться о его безопасности.
Последние слова вырвались у него непроизвольно, и он тут же о них пожалел.
– Знаю, что ты очень занят. – Она шагнула вперед и положила ладонь на руку Мэта. – Я люблю его. Правда люблю.
О боже! Неожиданно для себя он стал персонажем романтического фильма, становиться которым отнюдь не мечтал. Ни в этой жизни, ни в следующей.
– Я знаю, как вы близки, и я всего лишь хотела сказать… – Ее губы искривились, она вздохнула и закончила: – Спасибо!
Он откашлялся и произнес голосом более грубоватым, чем хотел:
– Ну, хочешь ты или нет, но сейчас ты уже член нашей семьи.
Когда он собрался уходить, у Пенни явно глаза были на мокром месте. Не успел он придумать повода, чтобы улизнуть, как она обняла его. При этом меч на поясе сильно ударил его по животу. Через две долгих-предолгих секунды Пенни отстранилась, привстала на цыпочки и чмокнула Мэта в щеку.
Поцелуй доставил ему больше удовольствия, чем можно было предположить. Но сильнее всего Мэту хотелось найти Калли и хоть на несколько минут остаться с ней наедине, чтобы крепко ее обнять. Пенни подарила ему ласковую улыбку, повернулась на пятках и удалилась.
У Мэта немного полегчало на душе, когда он провожал взглядом свою вот-вот-невестку. Погода тоже вполне подходила для свадьбы. Светило солнце, веял свежий ветерок. То что надо для таких гостей. На них не было ни шорт, ни футболок, ни безрукавок. Только туники, плащи, мантии, не говоря о длинных юбках и крестьянских платьях.
Он окинул взглядом все это многоцветье, высматривая Калли, когда кто-то хлопнул его ладонью по плечу.
– А можно угостить лучшего на свете человека пивком?
Никуда от них не денешься!
Мэт повернулся и грозно посмотрел на своего братишку. Томми, по давней привычке, отбросил темные пряди с лица. От этого движения у Мэта всегда теплело на сердце.
– Медовуха, – сказал Мэт. – Калли специально проинструктировала меня, чтобы называть это медовухой.
– Ладно. – Рядом с уголками карих глаз Томми появились лукавые морщинки. – Насчет Калли…
– Пиво. – Мэт постарался не хмуриться, лелея надежду, что брат не станет донимать его вопросами. Произнести имя Калли означало попросить Томми продолжить истязания. – Дьявольски хочу пива.
Томми выстрелил в Мэта взглядом, говорившим: "Не переводи стрелки, приятель", то есть не пытайся увести разговор в сторону, тем более так неуклюже.
Смех, да и только.
Мэт сам не знал, почему ему не хочется говорить с Томми о Калли. Ведь они с братом так долго жили душа в душу и делились самым сокровенным. Однако в Новом Орлеане произошло нечто слишком личное, чтобы обсуждать это хоть с кем-то.
В том числе и с братом.
В любом случае у Мэта немного отлегло от сердца, когда они влились в толпу гостей. Рядом с ними к самому большому навесу в середине поля направлялись странствующие менестрели. Туда же стекались желающие почувствовать атмосферу средневековой таверны.
Томми нашел два свободных места за грубо сколоченным столом. Официантка взяла у них заказ и принесла два кубка с пивом. Братья остались вдвоем. Вокруг стоял шум, а им предстоял непростой мужской разговор.
И лучше было не откладывать дело в долгий ящик. Мэт поднял кубок:
– За вас с Пенни.
Томми улыбнулся и кивнул Мэту. Когда младший брат сделал несколько глотков и угрюмо поставил кубок на стол, Мэт пожалел, что не может уйти и еще разок метнуть топорик, несмотря на укоризненные возгласы зрителей.
– Хочу тебя кое о чем спросить, – сказал Томми.
Мэт отвел взгляд, чувствуя себя глуповато:
– Валяй.
– Что у тебя с Калли?
Мэт посмотрел брату в глаза – детские гляделки, как называла их мать. Почему-то Мэт об этом забыл. Но она была права. Томми умудрялся смотреть одновременно счастливо и печально, мудро и растерянно.
Мэт пожал плечами:
– Мы пока никаких ярлыков на наши отношения не навешивали.
"Легкий флирт" – такой ярлык подошел бы лучше всего. Но вопрос Томми заставлял задуматься. У Мэта такие "легкие флирты" уже случались. И сейчас он не ждал от него ничего особенного.
– Но ты же с ней спишь?
Мэт хмуро провел большим пальцем дорожку по запотевшему кубку. Признаться, что у них роман, не составляло труда. Но можно было сказать всю правду или слегка приврать. Оба варианта Мэту не нравились.
Томми издал смешок:
– Ладно, не парься. Хватит и твоего молчания. Мне правда полегчало.
– Точно? – Сам Мэт благодаря плотской любви с Калли почувствовал себя лучше. Но почему, черт возьми, Томми от этого полегчало? – Почему?
Лицо младшего брата расползлось в улыбке.
– Потому что все время, пока ты торчал в Новом Орлеане, организуя эту мутотень, мне было тяжко, ведь ты один тут из кожи вон лез, чтобы все устроить. А когда пара дней превратилась в пару недель… – Томми взъерошил свои каштановые волосы. – Наверное, не надо было мне говорить, что чувствовал себя виноватым.
– Ерунда, дружище. – Мэт перегнулся через стол и похлопал Томми по плечу. – Просто ты показал, что до конца жизни будешь моим самым родным человеком. Всего-навсего.
Однако перевести разговор в спокойное русло Мэту не удалось. Лицо Томми сохраняло серьезность. И такой взгляд брата не сулил ничего хорошего.
– До того как ты встанешь завтра рядом со мной, – начал Томми, – хочу еще раз повторить. – Он положил локти на стол. – Очень сожалею обо всех тех неприятностях, которые тебе принес.
Не столько от его слов, сколько от выражения лица Мэт готов был прослезиться. Он не отвел взгляда, и в голосе его не осталось напряжения.
– Вижу, что сожалеешь.
– Но мне нужно, чтобы ты меня простил.
Черт возьми!
Мэт откинулся на спинку стула и окинул взглядом суету вокруг навеса. Простить? Но сделать это в последние годы становилось все труднее и труднее. После первого срыва Томми это казалось легким. После второго – уже сложнее. А после третьей реабилитации простить он смог бы только в результате внутренней борьбы. В которой, как ему иногда казалось, вполне мог и не победить.
И вот они сидят здесь вдвоем, через два года.
Нельзя заставлять людей дважды платить за одни и те же ошибки.
Калли была права. Сколько бы раз это ни случалось прежде, и если это произойдет с Томми в будущем. Однако брат ждал искреннего ответа, а не отговорки. Сколько бы он ни вытягивал жилы из Мэта раньше, но последние двадцать четыре месяца крепился изо всех сил и заслужил честный ответ.
К тому же завтра он женится.
Мэт подбирал слова, глядя на свой кубок:
– Не хочу врать, Томми. Все это непросто. – Он поднял взгляд на брата. – Но знаешь… – Мэт подался вперед и скрестил руки на столе. – Разве стал бы я организовывать эту свадьбу, если бы затаил в сердце обиду? Все, чего я хочу, – это чтобы ты был счастлив. Только посмотри вокруг. – Он протянул руку в сторону поля, по которому разгуливали рыцари, прекрасные дамы и тролли. Посмотрев на брата, Мэт сердито хмыкнул. – Неужели я бы за это взялся, если бы думал по-другому?
На серьезном лице Томми не дрогнул ни один мускул.
– Да, не взялся бы. Ни за что не взялся. – Несмотря на горькие слова, Томми начал улыбаться, и Мэт улыбнулся в ответ. – И приятно услышать, что все сложилось по-другому.
Мэт наконец выдохнул воздух и почувствовал облегчение.
– Ну, если мы все выяснили…
– Я не закончил, Мэт. Мне нужно, чтобы ты немного успокоился.
– Успокоился?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Под навесом стоял шум, и Мэту снова стало беспокойно. Он посмотрел на развлекающего гостей жонглера и пожалел, что не может прервать разговор с братом.
– Послушай, – сказал Томми, – я проходил через все это, день за днем. И я, и Пенни тоже. И да, – он откинул волосы со лба, – иногда терял все силы. Но теперь я завязал. – Он пристально посмотрел на Мэта. – Завязал окончательно.
Мэт заморгал от душевной боли. Он ненавидел слова, которые надо было произнести, даже после всего, что было. Он десять лет заботился о Томми, помогал ему одолеть врага, вцепившегося в него мертвой хваткой. И никогда раньше не говорил таких слов, потому что сентиментальность была бы сродни предательству. Но сейчас их требовалось сказать.
Завязал.
Сколько раз он уже это слышал?
Мэт выдавил из себя:
– Да, верю тебе, Томми. – Его сердце два раза кольнуло. – Но надолго ли?
Томми сам не замечал, как дрожит его лицо.
"Боже, Мэт. Ты настоящее чудовище".
– Хватит меня опекать, Мэт. Я больше не ребенок.
– Знаю, что не ребенок.
Томми продолжил, словно не слыша брата:
– Мы оба понимаем, что сегодняшним днем все не заканчивается. Я всегда буду висеть на волоске. Иногда мне бывает так тяжко, что хочется забиться в угол и кричать. – Томми пододвинулся ближе, и у Мэта от теснения в груди, казалось, вот-вот треснут ребра. – Я знаю, что ты очень хочешь раз и навсегда все решить. Ты видишь проблему, и первое твое побуждение – взяться за нее, быть жестким из лучших побуждений, и все такое. Но ты ничего не можешь сделать за меня. Здесь все зависит только от моих усилий.
– Может быть, и так. – Мэт со стуком поставил кубок на стол. – Но я займусь тобой вплотную, если ты опять сорвешься.
Займусь вплотную, то есть с головой уйду в заботы, когда каждый вечер руки опускаются от усталости и отчаяния. О чем шел весь этот разговор? Что он мог решить? Мэт уже десять лет решал проблемы Томми всеми возможными способами. И, поразмыслив, он пришел к выводу, что у него остался лишь один выход.
– Ладно, если ты со своим шафером поговорил, – Мэт мягко похлопал Томми по спине, – пойду попытаю счастья в метании топорика.
Глава 9
За последние десять лет Калли частенько одолевали сомнения – не обманывается ли она насчет своей жизни. Наконец ей пришло в голову, что давняя ошибка стала одновременно худшим и лучшим поворотом в ее судьбе.
Если бы тогда не прервалась ее учеба, она бы наверняка сейчас где-то на кого-то работала, потому что так было безопаснее, спокойнее. Но когда у нее не осталось выбора, и единственным вариантом стало – самой пробивать себе дорогу, – она именно так и поступила. И самые важные события в истории ее бизнеса разворачивались на ее глазах.
День свадьбы Паулсона-Смит начался так же восхитительно, как и предыдущий. Ветерок шевелил белые навесы на зеленом поле, контрастирующие с лазурно-голубым небом. Одетые в средневековые костюмы придворные дамы и принцессы стояли рядом с волшебниками и троллями. Серебристое шелковое платье невесты мерцало на ее стройной фигуре, отчего она походила на элегантную фею.
Красавица!
Толпа гостей выросла с нескольких десятков человек до нескольких сот онлайн-друзей и любителей игры. Всё снимали три телекамеры, и внимание общества превосходило самые смелые ожидания Калли. Благодаря Колину интервью дали Пенни и Томми, так что день обещал стать мощным толчком для развития бизнеса Калли.
А как же Мэт?
Несмотря на тысячу разных забот, Калли прикрывала глаза от солнца, чтобы посмотреть на Мэта и Пенни в коридоре из друзей. Одетые в доспехи рыцарей, они поднимали мечи, образующие арку перед роскошным балдахином. Эта картина заставляла сердце Калли счастливо биться. И не из-за успеха ее дела, просто ничего лучшего она в своей жизни не видела.
Она не могла оторвать глаз от Мэта в кольчуге. Незабываемое зрелище! Почему-то он не хотел стать ничьим рыцарем в сияющих доспехах, но, по мнению Калли, весьма на эту роль подходил. Улыбка на лице невесты и немного смущенный вид Мэта вызывали теснение в ее груди. Странное ощущение, названия которого она не знала.
Чувствуя себя последней дурой, Калли слегка усмехнулась и вытерла слезы в уголках глаз. Томми выглядел счастливым. Пенни вся лучилась от счастья. А сыгравший решающую роль в подготовке свадьбы Мэт казался растерянным, что только добавляло ему очарования. Он получил выволочку от брата и не вышел из игры, даже когда ситуация накалилась. И, каким бы глупым ни казалось ему происходящее, он делал все от него зависящее, чтобы выполнить пожелания брата и его невесты.
В груди Калли словно стрекотали веселые кузнечики, ей было уютно и тепло, причем не только благодаря яркому солнышку и столпившимся вокруг гостям.
Колин стоял по другую сторону коридора гостей. Он махнул рукой Калли и выразительно показал на свои часы. Утром они перекинулись парой слов и решили попозже обсудить, как лучше всего провести интервью сразу после торжественной церемонии. Попозже – то есть теперь уже двадцать минут назад.
Калли понимала, что ей пора уйти для встречи с прессой, но у нее как будто ноги к земле приросли. Она моргала, не отрывая взгляда от Мэта, потянувшегося поцеловать Пенни. Потом он шагнул вперед и остановился в шаге от Томми.
Теснение вокруг сердца усилилось. Калли попыталась ослабить его, похлопав себя по груди, но безуспешно, ведь ее как волной накрыло осознание важной и простой вещи.
Она любит его.
От этой потрясающей, восхитительной и в корне меняющей всю жизнь догадки ее ноги совсем одеревенели. Не помог ей сдвинуться с места и Колин, осторожно пробирающийся через толпу гостей, вытягивающих голову, чтобы увидеть жениха, невесту и шафера, которые шли под большим белым тентом над дощатой площадкой – ее соорудили в последние минуты из-за большого числа желающих увидеть церемонию.
Но Калли видела только Мэта, его кольчугу и брюки, сапоги и меч на поясе. Он с легкой улыбкой смотрел, как Томми взял Пенни за руку и подвел к священнику, наряженному – подумать только! – чародеем.
Вспыхнувшая любовь к человеку, жившему за тысячи миль от нее, пугала Калли сильнее, чем риск провалить важные телеинтервью.
Боже, что с ней происходит!
Ее мягко взяли за локоть, но она не шевельнулась, когда Колин зашептал ей в ухо:
– Мы же договаривались встретиться двадцать минут назад.
– Знаю.
Не в силах сдвинуться с места, она тщетно приказывала себе сделать несколько шагов.
– В чем дело? – Колин подался вперед и вгляделся в ее лицо. – Боже, Калли. Что с тобой происходит?
Все еще под впечатлением своего озарения, она подняла взгляд на Колина. И почувствовала, как ей на щеку упала капля. Встревожившись, Калли посмотрела на небо. Ни облачка. Она дотронулась до своего лица и поняла, что у нее все еще глаза на мокром месте.
Несмотря на невзрослые романтические грезы, она никогда не плакала на свадьбах. А теперь вдруг поняла, что влюбилась по уши в брата жениха. Как же тут не пустить слезу?
– Ты хорошо себя чувствуешь? – забеспокоился Колин.
Калли ничего не ответила, а лишь не отрывала глаз от Томми и Пенни, произносивших свои клятвы. Однако поняв, что дело движется к концу, она встрепенулась. Посматривая на Мэта, Калли повернулась и молча пошла за Колином через скопление гостей. Им надо было отыскать местечко потише, вдали от толпы и торжественной церемонии.
Колин по-прежнему смотрел на нее так, будто с ней что-то стряслось:
– Калли, ты не заболела?
– Нет. – Она мотнула головой, чтобы прийти в себя.
Безуспешно.
Колин скрестил руки на груди, и на его лице появилось скептическое выражение.
– Знаю, что тебе нравятся церемонии бракосочетания. Однако нынешняя – нечто из ряда вон выходящее, даже для тебя.