Дженнифер замерла от обиды. Она почему-то решила, что букет предназначается ей. Я заняла ему место, мог бы и мне подарить, подумала она. Олден словно прочел ее мысли.
– А это тебе, – сказал он, протягивая Дженнифер прелестную коробочку с марципаном и синим шелковым цветком на крышечке. – Спасибо, что заняла мне место. Ты говоришь, твоя мама дружит с мисс Клейн? А давно?
– Всю жизнь. Они познакомились в Нью-Йорке, когда еще были студентками. Потом долго не виделись, а потом оказались опять рядом. Вы можете прийти к нам в гости, и я вас познакомлю, хотите?
– Спасибо, но я выберу более простой путь. Подарю ей цветы, и ты меня представишь. Хорошо?
Дженнифер была счастлива, что профессор обращается к ней так по-дружески. Правда, наличие тети Эммы ее смутило, но зато она может показать своюзначимость и произвести впечатление кругом своих знакомств. Коробочка с марципаном умилила ее, хотя ее больше бы устроили цветы. Но не стоит придираться. Бах настроил Дженнифер на оптимизм. Но, когда Эмма начала играть современного автора, Дженнифер словно очнулась и почувствовала непонятную тревогу. Ведь Олден совершенно не воспринимает ее как женщину. Он не ведет с ней бесед, не смотрит в глаза, и даже эти конфеты... Ну да, она для него просто ребенок. На глаза Дженнифер навернулись слезы. Она достала платочек и промокнула слезы. Музыка прекратилась. Все зааплодировали. Олден посмотрел на Дженнифер.
– Гениально, правда? Ты плакала? Ты такая чувствительная девочка? А что у тебя на щеках? Ты чем-то испачкалась, давай я тебя вытру. Пойдем к мисс Клейн.
Дженнифер с ужасом вспомнила, что этим же самым платочком она вытирала туфли. Олден вытер ей щеки своим платком, словно она была ребенком. Они протолкнулись к сцене. Эмма увидела Дженнифер и всплеснула руками.
– Ты одна? Слава богу! Я так волновалась. По-моему, все было ужасно.
– Мисс, вы играли потрясающе! Особенно во втором отделении.
Олден протянул цветы и поцеловал руку Эмме. Дженнифер вяло представила его. Олден сразу оживился, в нем пробудилось красноречие, и он стал образно объяснять тонкости воплощения музыкальных образов и талант Эммы донести все это. Эмма тоже необыкновенно оживилась, и они стали болтать, забыв о Дженнифер. Та стояла в стороне и не знала, как ей себя вести. Наконец Олден вспомнил о ней.
– Дженни, спасибо за место. Увидимся завтра на лекции, да? Мисс Клейн, вы планировали что-то на этот вечер? Может быть, поужинаем где-нибудь?
– О, с удовольствием! – воскликнула Эмма. – До свидания, Дженнифер, передавай привет Рейчел.
Дженнифер еще несколько секунд постояла в зале, не понимая, что произошло. На нее словно опустился ватный колпак, и она перестала слышать. Но потом слух быстро вернулся к ней, и ей показалось, что все в зале смотрят на нее и говорят одно и то же: все кончено, все кончено, все кончено, глупая маленькая девочка.
Она выбежала из зала и опрометью бросилась по лестнице. Она доехала до самого нижнего этажа, где были магазин и кафе. Стеклянная стена, за которой струился водопад-каскад, отделяла этот зал от площади. Гул воды был успокаивающий, а вид стеклянной водной стены настолько красивым, что казался продолжением экспозиции музея. Впрочем, так и было задумано. Теперь вода пела то же самое, что шептали люди в зимнем саду. Дженнифер зарыдала, но тут же сдержалась, испугавшись, что ее услышат и сочтут умалишенной. Так она стояла и не могла отвести глаз от потоков воды. Почему я не сказала, что у Эммы есть бойфренд? Почему я не поговорила с ним более откровенно? Почему эта противная Эмма играла именно сегодня? Но он слышал ее и раньше. И она так быстро согласилась пойти поужинать, ведь она видела, что он не один, а со мной. Какая низость! Дженнифер вдруг почувствовала приступ ярости. Она бросилась к телефонам, стоявшим возле туалета. В ее записной книжке на всякий случай были записаны все телефоны маминых друзей. Рейчел сама настояла на этом. Под именем Эммы стояло два телефона – ее домашний и телефон ее бой-френда, у которого она часто проводила время все эти годы. Дженнифер набрала его номер. Раздались гудки. У Дженнифер в груди зашевелилось что-то гадкое, словно там завелся невидимый червь, и она решила не оставлять сообщения. Но неожиданно трубку снял Джим, и, услыхав его бархатный голос, Дженнифер почувствовала себя обманутой на все сто процентов.
– Хай, Джим. Это звонит Дженнифер Кристалл. Ты меня помнишь?
– Допустим. Привет, малыш. Ты ищешь Эмму?
– А вы ее не ищете? Вы знаете, где она?
– Кажется, у нее концерт. Вообще-то я сейчас уезжаю, так что, пока, малыш.
– У нее уже кончился концерт, и она ужинает в ресторане с другим мужчиной! – выпалила Дженнифер. Но вдруг червяк в ее груди превратился в мерзкую зловонную жижу, и Дженнифер стало очень плохо. Еще хуже, чем десять минут назад.
На том конце провода наступила пауза.
– Вообще-то она может ужинать с кем хочет. Это ее дело, а не мое. А ты зачем мне это говоришь?
– Я думала, вам это небезразлично, – прошептала Дженнифер, проклиная себя.
– Скажи честно, это она попросила тебя позвонить мне? Я никому не скажу, что ты ее выдала. Детка, никогда не играй в чужие игры. Начинай играть в свою. Только не шантажируй своих парней. Поняла? Бай, привет маме. – И он повесил трубку.
И все они передают маме привет. Идиоты! Самоуверенный идиот! Какая я дура! Единственно, что он правильно сказал, это про чужие игры. Мэтью Олден мне чужой. Это моя фантазия. Я все придумала. Дженнифер бил озноб. Она уже не знала, от чего ей плохо: от неудавшегося романа или от своей подлости. Но осознавать и то и другое было тяжело. И она решила поехать к маме, единственному близкому человеку, который все поймет и все объяснит.
Через полчаса Дженнифер уже сидела в столовой у мамы и ела мидии, сваренные Мишелем по особому рецепту. Она всхлипывала и рассказывала о своем горе.
Мишель курсировал между кухней и столовой и делал вид, что ничего не слышит. Рейчел молча слушала бессвязное повествование дочери.
– Так что тебя больше всего волнует? Что ты позвонила или что у тебя ничего с ним не вышло?
? Все!
– Так не бывает. Что-то больше, что-то меньше. Ты увлеклась, а он не заметил. Значит, не судьба. Смирись. Ты сделала все, что могла. Была с ним в трудную минуту, разделяла его увлечения, даже заняла ему место. Если он не понял, то он не умен. И вряд ли тебе будет от этого легче. Если понял, то очень наглядно показал тебе, что ты его не волнуешь как женщина. Наверно, у него другое представление о любви. А почему бы тебе не начать встречаться с ровесниками? Просто так, для развлечения?
– Мне стыдно, что я так влюбилась.
– Это не стыдно. Люди, способные влюбляться, скоро будут занесены в Красную книгу. Надо гордиться этим! Ты еще любишь его?
– Я не знаю... Теперь Эмма меня возненавидит! Я ей все испортила. Ну и пусть!
– Все бывает. Она рассталась с Джимом, так что ничего страшного. Я это улажу. Все-таки я адвокат.
– Я готова убить себя. Я опозорена. Теперь все знают, какая я дура!
Мишель вдруг остановился.
– Дженни, что за чушь! Извини, но ты все сделала правильно! Ты боролась за свою любовь! На войне все средства хороши! Значит, так – ты боролась, но проиграла. Держи удар! Теперь достойно уходи. Забудь и делай вид, что ничего не случилось! Ты молодец! Отличная девчонка. Он просто тебя недостоин. Во-первых, он зануда.
Если бы вы стали встречаться, он бы тебя все время учил и ставил отметки. Плохо сделала салат – би с минусом... И так всю жизнь. Дженнифер засмеялась.
? Ты не презираешь меня за то, что я звонила?
– Конечно нет! Эта Эмма такая штучка! Одного еще не бросила, а с другим замутила. Сама виновата! Ты была голосом Бога. Джим все равно тебе не поверил. Да он через две минуты забыл, как тебя звать! Давай лучше украшать твою комнату!
Когда Рейчел вышла из душа, Мишель сидел на кровати и что-то просматривал в лэптопе. Увидев Рейчел, он тут же отложил компьютер и облокотился на руку, глядя на Рейчел.
– Ты такая красивая. Как из какого-то фильма.
– С канала "Классика кино". Ты хорошо говорил с Дженни. Но не слишком ли возвысил ее? Все-таки то, что она сделала... Меня пугает это. Я сразу вспомнила об ее отце. Он такой интриган. Даже расстался со мной как интриган, а не как нормальный человек.
– Расставаться непросто. А мужчины не любят сцен. Мне кажется, для любой матери ее дети должны быть всегда правы.
– Даже если они совершают преступление?
– Ты хватила через край. Была обычная девичья истерика. Ты слишком правильная, так нельзя.
– Я уважаю закон. Это у меня в крови. Поэтому кажется, что я слишком правильная. Просто я дисциплинированна. Мишель, я зануда? Скажи честно.
– Честно? Сейчас скажу. – Он притянул Рейчел на кровать и распахнул ее махровый халат. -
Слова не нужны, когда есть ты и твое тело. Лучше я буду молчать, как глухонемой свидетель. И только мычать от удовольствия.
– Мишель, тише! Дженнифер в соседней комнате...
– Она через ванную и кабинет. Ты как школьница. Ой, мамочка услышит! Сначала боятся родителей, потом детей. А дяденьку полицейского ты не боишься?
– Нет, это он меня боится... ой... Мишель, я в раю!
– Любовь моя!..
В день слушания дела все прошло как нельзя лучше. Три свидетеля подтвердили, что Мэри Роджерс все утро провела с Сэмом по кличке Грант. Его мамаша всех рассмешила рассказом о сломанной кровати. А Мэри, одетая в строгий костюм, потупясь, поведала суду, что собиралась просить папу устроить ее друга на работу. Присяжные были растроганы этой историей и признали Мэри невиновной. Выходя из зала суда, Мэри с ненавистью сказала Рейчел:
– Никогда не забуду, как вы меня подставили. Нормальный адвокат заботится о репутации своих подзащитных. Деньги вам пришлют по почте. Надеюсь, мы больше не увидимся.
Рейчел стояла как оплеванная. Сучка! – подумала она. И это вместо благодарности. К ней подошли журналисты. Она вдруг увидела Джима. Он спросил:
– Рейчел, на правах старого друга выпьешь со мной кофе? И дашь мне эксклюзивное интервью?
Рейчел, все еще взбешенная поведением Мэри Роджерс, машинально кивнула.
– Тогда подъезжай в кафетерий "Мокко" в Рослине. Я там буду тебя ждать, – шепнул Джим и отошел к своей машине.
Подъезжая к Рослину, Рейчел в который раз порадовалась, что не живет в этом городе-спутнике, олицетворяющем безумие современных конструкций и индустриального стиля. Городок, состоящий из небоскребов и стекла, без зелени, кроме той, что декоративно была высажена в кадки и подстрижена на пятачках возле зданий, действовал на нее угнетающе. Она без труда нашла новое кафе, так как город пересекала одна главная улица, от которой шли маленькие прямые отростки. Джим сидел за одним из столиков и читал газету. Увидев Рейчел, он встал и заулыбался.
Рейчел попросила зеленый чай с жасмином, а Джим взял кофе без сливок и бутылку минеральной воды.
– Что ты хотел услышать по делу? – спросила Рейчел. – Разве что-то не ясно?
– А кто же их все-таки убил? – ехидно спросил Джим.
– Я не следователь. У них спрашивай. Я устала. Если честно, моя подзащитная не сахар, да и свидетели тоже.
– Да черт с ними. Лучше скажи, как сама-то? Я слышал, ты теперь свободная женщина? Кстати, я тоже свободен. Эмма меня бросила. Может быть, мы соединим наши одиночества? По-моему, мы хорошая пара...
– Джим, что ты несешь?! С какого небоскреба ты свалился?! Я так долго видела тебя рядом с Эммой, что просто не могу представить себя в ее роли. Это как-то... ну, в этом что-то есть не респектабельное...
– Ой, ой, я сейчас умру... Какие слова! Вуди Аллен женился на своей падчерице, а Чарлз Диккенс жил с тремя сестрами одновременно. Примеров сотни. И, знаешь, как-то все обошлось, молния никого не поразила. А тут... Ты на самом деле такая правильная? Или ты уже не одна?
– Джим, есть вещи, через которые я не могу переступить... Если тебе это непонятно, то разыграем вторую версию. Я не одна. Более того, мы уже живем вместе в одном доме. Так что ты опоздал. А Эмма тебе сама об этом сказала? О своем решении?
– Нет, сначала она прислала гонца в лице одной юной особы. Ты, наверно, в курсе. Я только посмеялся. Потом она позвонила мне и сказала, что хочет забрать какие-то вещи. Я сказал: о-кей. И спросил: "Ты от меня уходишь, крошка?" Она ответила: "Ну да, сколько можно тянуть". Я сказал: "У меня утром убирается женщина. Приезжай до двенадцати и все забери. Зачем нам видеться? Я не люблю прощальных ужинов". Вот так все и произошло. Пяти лет как не бывало... Или шести, кажется.
– Ты страдаешь? Но ведь ты сам этого хотел. Ты бы никогда на ней не женился.
– Откуда ты знаешь? Я сам этого не знаю. Много раз я хотел сказать: выходи за меня. Но каждый раз что-то такое происходило и слова застревали у меня в горле. Она что-то делала такое, что мне вдруг становилось не по себе и я молчал.
– Что может сделать женщина такого особенного?
? Я уже не помню. Но как-то не получалось. Не было чувства, что это так необходимо для меня. Она была немного... скучновата. Особенно в последнее время. Я начал ей изменять. Сама понимаешь, когда такое начинается, уже все идет под откос.
– Она была грустная из-за твоей нерешительности. Может быть, это к лучшему? А если тебе сделать ей предложение? Все еще можно поправить.
– Я не хочу. В первый момент я почувствовал облегчение, потом разозлился. Потом погрустил. А потом переспал с одной знойной девочкой и успокоился. Мужчины умеют утешаться. Ладно, а кто твой избранник? Какой-нибудь сенатор? Метишь в первые леди? А? Признайся?
– Ты будешь удивлен, но до встречи со мной мой избранник был рокером и шил костюмы для рок-певцов. Он намного моложе меня и красавец каких мало! Теперь он работает в крупной финансовой корпорации, получает сто тысяч в год и ходит в галстуке от "Эрмес". Он окончил Гарвард, но не спешил устраиваться на работу по специальности. Перепробовал кучу профессий. Даже работал каскадером. А теперь вот делает блестящую карьеру. Причем все это без какой-либо помощи. Он одаренный человек: за что ни возьмется, все ему удается. И, хотя он меня моложе на... много лет, иногда мне кажется, что он мудрее и опытнее меня.
– Из твоих слов я понял, что ты по уши влюблена. И совсем не в его мудрость или успехи в карьере, а в его молодое тело и кое-что еще. Верно я понял? Я журналист и всех вижу насквозь. Ну что же, рад был с тобой побеседовать. А ты теперь где живешь? Надеюсь, где-нибудь в районе Чиви-Чейс?
– Нет, около Черного университета, но это временно. Когда продадим дом, подберем себе что-нибудь получше.
– С ума сойти. Желаю удачи. – Джим расплатился и вышел.
Рейчел не могла отделаться от неприятного осадка. Особенно после его последних фраз, так резко отличавшихся от общего тона их беседы.
И чего я с ним разоткровенничалась? Словно он притворялся, а когда узнал все, что ему нужно, сразу перестал. Эти журналисты умеют выуживать информацию. Никогда не надо встречаться с ними после суда, когда ты устала и с трудом себя контролируешь. Ладно, что я ему сказала такого? Забудем. В это время зазвонил ее мобильник. Она посмотрела на табло: номер был незнакомый. Может быть, новый клиент? Это никогда не помешает. Она нажала на кнопку:
– Алло?
– Леди Бевис? Простите, это Мэтью Олден. Мы могли бы встретиться и поговорить с вами?
– Конечно, можно даже сейчас. Я в Рослине.
– Тогда встретимся в районе Джорджтауна через двадцать минут. На Висконсин-авеню есть японский ресторан. Там можно посидеть в отдельном кабинете. Вы не против?
– Там не всегда бывают свободные места.
? Тогда выберем что-нибудь другое. Встретимся возле ресторана.
Этому-то что надо? Если бы речь шла об успеваемости Дженнифер, меня бы вызвали в деканат. Наверно, хочет спросить про Эмму. Мне везет сегодня. Сначала меня пытал ее бывший друг, теперь новый. Сладкое бремя дружбы.
В ресторане "Японская гостиница" места в это время дня как раз были. Профессор Олден был очень предупредителен, хотя какая-то неловкость в его поведении чувствовалась.
Рейчел отметила его моложавость и обаяние.
Дженнифер можно понять. Он душка. Хотя Мишель правильно угадал – что-то занудное в нем присутствует. Впрочем, все преподаватели этим грешат. Рейчел только сейчас поняла, что проголодалась, и заказала ассорти из суши и безалкогольное пиво. Олден взял сушими и холодный зеленый чай.
Рейчел выжидательно посмотрела на Олдена. Он вздохнул.
– Прошу прощения, что вызвал вас так неожиданно. Но Дженнифер перестала ходить на мои лекции. И я не могу поставить ей оценку. А если у нее не будет оценки, то она не получит стипендии. А, как я узнал, это очень важно для вас. Скажите ей, пускай просто сидит в аудитории, чтобы ее видели другие студенты. Понимаете, ей уже поздно менять курс, так что пускай дослушает мой курс до конца. Я поставлю ей "отлично" за экзамен, но, если она будет пропускать занятия, обязательно кто-нибудь сообщит об этом и отметку опротестуют. Хорошо бы достать какую-нибудь справку, что у нее в это время были какие-нибудь лечебные процедуры. Или давайте я объявлю, что она делает для меня работу в архиве.
– Почему вы хотите нам помочь, профессор?
– Во-первых, меня попросила ваша подруга Эмма. Во-вторых, я чувствую себя отчасти виноватым. Мне кажется, Дженнифер была влюблена в меня. Я клянусь вам, что сделал все возможное, чтобы не ранить ее и в то же время не давать ей надежд. Но, наверно, я что-то не учел. У меня самого был жуткий кризис. Умерла жена через три года после катастрофы и комы. Я как-то... в общем, наверно, я где-то что-то упустил. Давайте вместе поможем Дженнифер пережить это.
– Я говорила с ней. Мне казалось, что она все поняла. Извините, профессор. Не стоит подтасовывать факты. Я не могу этого допустить. Поставьте ей ту оценку, которую она заслуживает. Я думаю, мы сможем оплатить ее курс в этом году.
– Леди Бевис! Дженнифер очень способная девушка. Не нужно делать опрометчивых заявлений. Я хочу помочь ей.
– Я вам очень благодарна. Я с ней поговорю. Просто я известный адвокат. У меня есть враги. И моя репутация должна быть безукоризненной. Если просочатся слухи, что я где-то нарушила закон, дала взятку и так далее, моей карьере конец.
– Речь не идет о нарушении закона. Я готов поставить ей "отлично" – она это заслужила. Но пускай она ходит на занятия. Но если ей это тяжело, то можно что-то придумать.
– Ничего не надо придумывать. Если не будет ходить, значит, так тому и быть. Но я поговорю с ней. Постараюсь вправить ей мозги. Спасибо вам, профессор.
Рейчел возвращалась домой в подавленном настроении. Сначала ей нахамила подзащитная, потом не вовремя потянул за язык Джим и тоже нахамил напоследок. А под занавес новости о Дженнифер. Эмма просит профессора поставить Дженнифер фиктивную отметку! Он знает от Эммы об их семейных трудностях! Как эти бабы болтливы! Сама Рейчел никогда не рассказывала секреты своих подруг в постели. Но неужели надо предупреждать всех: это секрет, а это – нет? Или вообще все скрывать от подруг? И все-таки этот профессор очень милый. Хорошо бы у них с Эммой что-то получилось. Джим просто злодей из сказки рядом с ним. А Дженнифер дурища! Надо остыть, посоветоваться с Мишелем, а потом поговорить с дочкой.