- В чем дело? - взвился он. - Допрос? Я кажется никуда не могу деться от окружающих меня любопытных и настырных женщин. К вашему сведению, я здесь очень счастлив, никто не заглядывает мне в окна, и я могу мирно и спокойно работать, если только мой секретарь соблаговолит мне это позволить.
- Ой, прошу прощения.
Он быстро отодвинул стул.
- С вами все в порядке?
- У меня кровь пошла из носа! Дайте, пожалуйста, полотенце.
Сунув ей в руку носовой платок, он поднял ее на руки и понес через холл в кабинет, осторожно опустил ее на диван и исчез. Энн открыла глаза только тогда, когда ей на лицо опустилось мокрое полотенце. Его руки крепко держали ее за плечи. Она ощутила его близость, его теплое дыхание на своей щеке и расслабилась. Он ловко перевернул ее, его рука что-то делала у нее сзади на шее.
- Пол! - пробормотала она, но робкий шепот внезапно оборвался: большой кусок льда скользнул по ее спине. - О-о-о! Зачем вы так сделали? - Лед заскользил дальше вниз по коже. И она подскочила. - Холодно же! Ей-богу, я…
- Заткнитесь, - невежливо прервал он ее. - Это ведь остановило кровь? Правда?
- Что… - Она резко села на диван. - Остановило! Точно!
Он сардонически улыбнулся.
- А вы что думали, я пытаюсь заняться с вами любовью?
- Ничего я не думала! И потом вы же сказали, что я не тот тип женщины, который вам нравится.
- У меня, наверное, было плохое настроение. По-моему, вы вполне могли бы стать моим типом, чопорная мисс Лестер!
И прежде, чем она смогла ответить ему, он наклонился и коснулся губами ее губ.
На этот раз поцелуй не был ласковым: он требовал, звал, пробуждал в ней отклик. Сами собой ее руки обвивали его шею, ласкали его волосы, нежно гладили лоб и щеки. Отдавшись внезапно нахлынувшему желанию, она прижималась к нему, всем телом отзываясь на его прикосновения.
Пол отодвинулся первым.
- Не такая вы, оказывается, и чопорная, - проговорил он. - Я часто думал, как это будет - поцеловать вас.
- Думали поцеловать?
- Мужчины любопытны, и я не видел причины, почему мне быть исключением. По крайней мере, я моложе, чем ваш пожилой Ромео, приветствовавший вас вчера в отеле "Дельфин".
- Пожилой? - Она потрясенно уставилась на него. - Вы хотите сказать, что вы за мной следили?
- Да. После телефонного звонка вы так ужасающе изменились в лице, что я решил узнать, почему.
- Я не хотела рассказывать в присутствии Сирины… Это единственная причина, почему я уклонилась от ответа. Но у вас не было никакой нужды шпионить за мной.
- Неужели? - Он стал ходить по комнате взад-вперед. - Вы, Энн, всегда были для меня загадкой. Что-то не складывается в вашей истории. С тех пор как вы начали у меня работать, я очень много думаю о вас, но не могу понять, что управляет вашими поступками, что заставляет вас, так сказать, тикать.
- Что заставляет меня тикать! - Ее глаза гневно сверкнули. - Вы ко всем людям относитесь как к заводным игрушкам, которые тикают! Вы не думаете о них как о живых существах из плоти и крови, со своими собственными чувствами и желаниями. Вы просто автомат, бесчувственно регистрирующий факты.
- В этом с вами легко согласятся мои критики, - ответил он. - Если вам хотелось ударить побольнее, что ж, вам это удалось, вы сказали именно то, что надо.
Она мгновенно пришла в себя.
- Я совсем не хотела ударить вас побольнее, но вы меня загнали в угол. Вы со своей другой секретаршей тоже так обращаетесь, как со мной?
- Поскольку мисс Финк пятьдесят пять лет, и у нее кривые ноги, естественно, нет! - Он подошел ближе. - Простите меня, Энн, я не имел права следить за вами вчера. - Он отодвинул назад белокурый локон, упавший ей на лицо. Но локон обвился ему вокруг пальца, как золотое кольцо, и он помедлил, разглядывая его, и лишь затем убрал руку. - Вы меня простите?
- Конечно.
Она подняла голову и увидела его лицо совсем рядом со своим. Если бы только он рассказал ей о Розали Дональдс, признался, что был не прав, использовав ее как "вдохновение"!
- Пол. - Голос ее зазвучал мягко. - Вы помните, Сирина вчера сказала, что для своей пьесы вы получили нужную информацию от какой-то девушки. Это правда?
- Вы не должны обращать внимание на все, что говорит Сирина, - беспечно ответил он. - Я нахожу свое вдохновение повсюду. А что касается вас… - Он закурил и выпустил облачко дыма. - Не могу поверить, что вы не можете получить мужчину. Только пальчиком поманите, и за вами побежит любой.
- Только не те, кого хочу я.
- Даже те, - он совсем понизил голос, - кого вы хотите.
- Пол, вы считаете, что я скрываю от вас правду?
- Я не знаю, что и подумать! Единственное, что я знаю точно, это, что я не хочу, чтобы вы оказались лгуньей.
- О, Пол! - Глаза ее наполнились слезами. - Я должна вам кое-что рассказать.
Зазвонил телефон, и она с досадливым восклицаньем сняла трубку. Это был ее отец, и голос ее сразу зазвучал настороженно.
- У телефона секретарь мистера Моллинсона.
- А с вами говорит отец секретаря мистера Моллинсона! - По голосу было слышно, что Лоренса Лэнгема это забавляет. - Я не выдам тебя, Энн, но мне хотелось бы поговорить с Полом.
- Мистер Моллинсон здесь. Подождите, пожалуйста, одну минуту. - С пылающими щеками она передала трубку через стол. - Вам звонит Лоренс Лэнгем.
Пол схватил телефон и оживленно заговорил. Слушая разговор, Энн поняла, насколько хорошо Пол был знаком с ее отцом и вообще, какие у них отношения. Когда он, наконец, положил трубку, лицо его раскраснелось и, как всегда, когда он нервничал, он закурил сигарету и глубоко затянулся.
- Что за человек! Гений! Слава богу, он жив! Пол стал ходить по комнате и говорить, а Энн слушала как зачарованная. Немногим дочерям, думала она, дано услышать от души излагаемое мнение о своем отце.
- Надо было видеть его в роли Карло из "В тисках". Он был великолепен… Я считаю, что он лучший актер века. Если вы еще здесь будете, - внезапно сказал он, - я как-нибудь приглашу его, и вы сможете сами убедиться.
- Все еще буду здесь? - удивилась она. - А куда я могу деться?
- Мисс Финк не будет болеть вечно.
- Понимаю.
- Так на чем мы остановились, когда позвонил Лори?
- Вы собрались начать работать.
Он потер себе щеку.
- Нет, не собирался. Я вспомнил. Мы говорили о вас.
- Я не хочу говорить о себе.
- Минуту назад вы охотно соглашались на это. А теперь что, снова сердитесь на меня за что-то?
- Я совсем не сержусь на вас. Просто не можете же вы все время менять свое отношение к людям, а потом ждать от них, чтобы они вас понимали.
- И как же, вы считаете, я отношусь к вам?
Она тряхнула головой.
- Половина на половину.
- И какую половину вы предпочитаете?
- Деловую, - решительно ответила она. - Я не вижу в вас реального живого человека. - Энн постучала по клавишам машинки. - Я готова работать.
Пол начал работать в жестком темпе, и этот день задал ритм всей недели. Она так часто задерживалась сверх рабочих часов, что не могла видеться с отцом каждый вечер. От матери она узнала, что они решили зимой не возвращаться в коттедж, а снимать меблированную квартиру около Гайд-Парка.
Много раз, сидя с Полом за работой, Энн хотела рассказать ему правду, но страх заставлял ее молчать. Это свое молчание она не хотела анализировать даже наедине с собой.
Десять дней спустя после возвращения отца, в пятницу днем Энн задала Полу вопрос, который мучил ее целую неделю:
- Почему вы поменяли возраст Фрэнка, и теперь это не молодой юноша, а человек средних лет?
- Потому что два молодых неудачника для одной пьесы многовато, публика это не проглотит.
- Тогда почему вы не дадите им возможности простить друг друга и начать все сначала?
- Потому что я имею дело с реальной жизнью, - резко ответил он. - Мэри-Джейн не захочет иметь с Фрэнком ничего общего, когда выяснит, что он тоже врет.
- Но если она его любит, то простит.
- Нельзя любить человека, которого не существует на свете. А все, что Мэри-Джейн знает о Фрэнке, на самом деле мираж. Он совсем не тот, за кого себя выдавал.
- Тогда я считаю, что она его вообще не любит.
- Вы слишком наивны и простодушны, - ответил Пол и обратился к вошедшей с чаем Смизи. - Как, по вашему мнению, Смизи, мисс Лестер очень простодушна?
- Ну и что в этом плохого? Пора, чтобы в этом доме появилось хоть немного простодушия!
В дверь позвонили, и она повернула голову в ту сторону.
- Это, наверное, миссис Браун, когда я шла сюда, то видела, как подъехало такси.
Энн налила чай в две чашки.
- Я так понимаю, что сегодня днем вы больше работать не будете?
- Не буду. После чая можете уйти.
Вошла Сирина и замерла на пороге, демонстрируя выход звезды. Ее голубое, под цвет глаз платье так тесно облегало фигуру, что были видны все контуры тела: тонкая материя ничего не скрывала. На ней были алые туфли на высоченных каблуках. Она обняла Пола, буквально повиснув у него на шее.
- Ты плохой мальчишка. Обещал днем мне позвонить.
- Я забыл. - Легко коснувшись губами выдвинутой вперед недовольной губки, он отодвинул ее от себя. - Хочешь чая?
- Я лучше выпью чего-нибудь.
Он двинулся к серванту, но остановился с бутылкой в руке, так как в комнату снова вошла Смизи.
- Не знаю, ждете ли вы еще гостей, мистер Моллинсон, но около двери только что остановился старинный автомобиль.
Пол глянул на Энн.
- Посмотрите в моем календаре, должен ли кто-нибудь приехать ко мне сегодня?
Энн склонилась над календарем, прекрасно зная, что посетитель не кто иной, как ее отец. Он сходил с ума по старым машинам и мечтал выиграть пробег Лондон - Брайтон для старых автомобилей. Всем, кто его знал, это было известно.
- В записях ничего нет, - сказала она, собрав все свое самообладание. - Но если к вам еще кто-то пришел, я не буду допивать чай. Я выйду через заднюю дверь.
- Ладно, но сначала уберите свой письменный стол.
Торопливо схватив чехол от машины, она стала ставить его на место, но он никак не защелкивался, и ей пришлось снова снять его. Дверь отворилась, и она почувствовала, как краснеет, когда на пороге появился высокий представительный мужчина.
- Лори, - воскликнул Пол. - Как замечательно! Я не ожидал увидеть вас так скоро.
Лори Лэнгем улыбнулся своей знаменитой улыбкой.
- Я не помешал?
- Нет, совсем нет. Я сегодня уже закончил работу.
Лори посмотрел на Энни на Сирину.
- А это, я полагаю, и есть ваша маленькая секретарша, - громко провозгласил он, направляясь к рыжеволосой актрисе.
- Это Сирина Браун, - сухо ответил Пол, - с которой несколько лет назад вы играли в одном спектакле. А маленькая секретарша собралась уходить через веранду.
- Надеюсь, не из-за меня, - величественно произнес Лори. - Вернитесь, дорогая моя. Вы, наверное, и есть та девочка с прелестным голосом.
Услышав в мягких словах отца приказ, Энн повернулась со всей непринужденностью, на какую была способна. Она почувствовала, как ее руку крепко пожала его рука, но не решалась смотреть ему в глаза, а уставилась куда-то через плечо.
- Как поживаете, мистер Лэнгем? - еле нашлась, что сказать Энн. - Встретиться с вами большая радость.
- Должен сказать, что на вашем личике радости не видно, - пробормотал ее отец и пальцем поднял ей подбородок. - Улыбнитесь же наконец, моя дорогая.
Энн быстро выполнила его приказ и повернулась к столику на колесах.
- Не хотите ли чая?
- Конечно. Ни молока, ни сливок, пожалуйста, но с четырьмя кусками сахара.
Когда Энн вернулась из кухни, отец сидел на диване рядом с Полом, а Сирина напротив них.
- Давно вы не писали комедий, - говорил отец. - Думаете, благоразумно делать это сейчас?
- Я достаточно благоразумен, чтобы сознавать, что ничего другого я сейчас написать не смогу. Серьезной пьесы мне уже не сделать.
- Не говорите глупостей. У вас еще вся жизнь впереди, чтобы написать вторую "В тисках".
- Я не хочу этого, Лори. Я заглянул в умы людей и до глубины души проникся отвращением к тому, что увидел.
- Неужели?
- Единственный способ сохранить рассудок в этом мире - это смеяться над ним. Поэтому я и сделал "Брак был устроен".
- Хорошее название.
- Единственное, что нравится моему секретарю в этой пьесе!
- Неужели? - Лори взял чашку из рук дочери. - Это интересно. А что, собственно, вам не нравится в ней, мисс… э-э… не уловил вашего имени.
- Лестер, - сказала Энн. - Если не возражаете, я лучше не буду говорить на эту тему. Это дело подхода или вкуса, как если бы я любила зеленый цвет, а мистер Моллинсон голубой.
- Интересная аналогия, - начал Лори, наслаждаясь ситуацией. - Я часто думал, что у всех пьес есть свои характерные для них цвета. Так, например, "Гамлет" - черный, "Макбет" - красный, а "Ромео и Джульетта" - зеленый. А как по-вашему, какого цвета эта новая пьеса?
- Я дальтоник, - холодно ответила Энн.
- Как дипломатично! - прожурчала Сирина.
- Вы гораздо умнее меня.
- Красивой женщине нет необходимости быть умной, - галантно произнес Лори. - За прошедшие несколько лет вы совершенно не постарели!
Сирина подняла одну бровь.
- Не так уж много прошло лет, мистер Лэнгем. Всего четыре года.
- Да, да. А мне показалось больше. - Знаменитый профиль был повернут к публике. - Расскажите, чем вы занимались это время? Вы все еще замужем?
- Эдди был убит в Африке, но между нами все кончилось задолго до этого. Брак с ним был самой большой ошибкой в моей жизни.
Хотя Сирина говорила все это Лори, Энн знала, что слова ее были обращены к Полу, и она исподтишка глянула на него. Но он не подавал виду, что прислушивается к разговору, и просто невозмутимо сидел в кресле с безразличным видом.
- Теперь вы снова собираетесь играть? - поинтересовался Лори. - А вам никогда не хотелось побездельничать?
Сирина рассмеялась.
- Я живу, чтобы играть. Я не смотрю на это как на работу.
- Кстати, о работе, - прервал их Пол, взглянув на Энн. - Можете быть свободны. Я сегодня больше работать не буду.
- В таком случае, я отвезу мисс Лестер домой, - Лори поднялся на ноги. - Не хочу нарушать ваш тет-а-тет, Пол. Мы можем поговорить в другой раз.
- Я думаю, вы захотите отдохнуть после такого ужасного года, какой вам довелось пережить, - сказала Сирина. - Или вы тоже умираете от желания вернуться на сцену?
- Как и вы, я счастлив только когда передо мной зал, полный народа! - Он помахал рукой. - Мой автомобиль в вашем распоряжении, мисс Лестер. Красивейший "роллс" 1930 года! Я купил его вчера, чтобы отметить возвращение домой.
Энн молча вышла из дома впереди него. У обочины стоял старинный голубой "ролле". Она влезла на высокую ступеньку, пока отец раскручивал ручку мотора. Машина зафыркала, заскрипела, закашляла и ожила. Лори забрался на сиденье рядом с ней, отпустил тормоз и двинулся вдоль дороги. Только тогда Энн дала волю своему возмущению.
- Хотела бы я знать, чего ради было устроено это представление? - сурово спросила она.
- Лично мне было очень забавно видеть это все.
- Я хочу знать зачем?
- Я хотел посмотреть, как идут дела у вас с Полом.
- Можно было вести себя пристойно.
- Но подумай, как скучно это было бы! А кроме того, я собирался вести себя нормально, пока не увидел хозяйскую позу мисс Браун. Немножко ревности может только помочь тебе.
- Я не хочу, чтобы Пол ревновал меня.
- Не ради тебя самой, кукленок, - хитро промолвил ее отец, - но ради несчастной Розали Дональдс. Не забывай, что ты работаешь у него только ради нее.
- Не забуду, - медленно проговорила Энн. - Это самое важное, что я должна сейчас помнить.
5
Пол Моллинсон проснулся в отвратительном настроении и стал размышлять, почему такой солнечный день кажется ему мрачным и тусклым. Он должен был радоваться жизни: его пьесу принял к постановке лондонский театр и режиссером согласился быть Эдмунд Риис. Чего еще желать драматургу?
Он продолжал злиться, когда, войдя в кабинет, обнаружил, что Энн уже сидит за машинкой. Она была предельно сосредоточена на работе. В профиль ее щека была нежно-округлой, и волосы падали на нее золотой волной.
- Я думал, здесь Сирина, - сказал он. - Вроде бы я слышал, как она разговаривает со Смизи.
- Это была я. Мы с ней поговорили в холле.
- Вчера Лори отвез вас прямо домой?
Не будучи уверенной в том, что Пол не проследил за ней, Энн заколебалась с ответом:
- Мы поехали на его квартиру.
- Я полагаю, что миссис Лэнгем была там?
- Конечно, - преувеличенно возмущенно отреагировала Энн. - Она очаровательная женщина.
- Главное, чтобы вы об этом не забывали. Лори изумительный, приятный человек, но он - актер и…
- Я не хочу слышать никаких двусмысленностей в его адрес. Ни слова!
Пол с недоумением поглядел на нее.
- Я не буду говорить ничего плохого о нем: он мой друг. Я только пытался предостеречь вас, что люди театра склонны говорить разные слова, не придавая им особого значения.
- Вроде того, как миссис Браун зовет всех "дорогой" или "дорогая"?
- Вот именно! - Он с усилием взял себя в руки. - Я собираюсь заправить машину и подстричься. Если Сирина приедет раньше, скажите ей, что я скоро вернусь.
Когда приехала Сирина, Энн пригласила ее подождать.
- Там на столе есть журналы, если вам хочется почитать.
- Спасибо, дорогая, но не хочется. Хотите сигарету?
Энн отказалась, а Сирина закурила и стала бродить по комнате, останавливаясь, чтобы полюбоваться собой в зеркале, в оконном стекле, в стеклянной дверце горки с фарфором.
- Как он работает? - наконец остановилась она у магнитофона.
- Поверните ручку, включите микрофон и поставьте стрелку на "запись".
- И что случится тогда?
- Вы говорите в микрофон, потом проигрываете, или можете все стереть и начать снова.
- Какая вы жутко умная - все знаете! - рыжая головка наклонилась набок. - Я попробую. Включите мне его, хорошо? А я прочту кусочек из пьесы Пола. Дайте мне какой-нибудь кусок с монологом Мэри-Джейн.
Энн передала ей текст второго действия, и Сирина стала читать его. Дойдя до монолога, она остановилась. Это была сцена, во время которой Мэри-Джейн узнает, что Фрэнк - ничтожество, как и она сама, а не преуспевающий богач. Сирина включила запись и встала перед микрофоном. Ясно, с четкой дикцией она начала читать.
Пока она произносила первые несколько строк, Энн еще на что-то надеялась, но по мере чтения почувствовала, что не может сдержать враждебности. Сирина рисовала эту девушку охотницей за деньгами, не показывая тонкого подтекста разочарования, которым должен быть пронизан этот образ.
- Прекратите! - Энн наклонилась вперед и выключила магнитофон. - Вы губите эту роль!
Сирина круто обернулась.
- Какого черта вы это сделали?
- Простите, я не имела права. Я очень сожалею.
- Как вы смеете критиковать меня?
Энн опустила глаза.