Довольна я не была, так как не могла понять, что же он собирается делать, но он только расплывчато намекал, что мне должно понравиться, и не более. До окраины города мы добирались в экипаже, а дальше шли уже пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны возчика. Уж больно он разговорчивый да любопытный попался. Городскую свалку пропустить было невозможно - к ней вела очень заметная дорога, да даже если бы не вела, то найти место, где свалены всевозможные отходы, вполне возможно было по запаху. Слишком много растительных и животных останков создавали непереносимую вонь, терпеть которую были способны только шныряющие по кучам крысы и мыши. А так же мухи. Вот для кого здесь было раздолье! Столько мух одновременно я никогда раньше не видела. Мы зашли довольно глубоко внутрь свалки, чтобы нас не было видно с дороги, и Рихард открыл наконец свой контейнер. Лучше бы он этого не делал! Вонь, которая нас окружала, показалась нежным цветочным ароматом по сравнению с тем амбре, что донеслось оттуда. Я мужественно подавила рвотные позывы и постаралась дышать через раз. Рихард вытряхнул вонючую субстанцию на землю и полил получившейся у меня жидкостью, и к ней тотчас устремились мириады мух, привлеченные необычайно привлекательным для них запахом. Через некоторое время одна муха оторвалась от предложенного угощения, сделала пару неуверенных кругов, а потом полетела в сторону города искать предмет своей внезапно вспыхнувшей страсти. Это была муха-первопроходец. Правда, я совсем не уверена, что ей, как осознавшей свое чувство первой, удалось добиться взаимности от Клауса, но шансы у нее явно были больше, чем у остальных. Дальше мухи поодиночке уже не летали - только ротами, взводами, батальонами или чем там принято у мух. Жидкость мы добавляли неоднократно и покинули свалку, только когда лить было уже нечего. Было крайне интересно наблюдать за непрерывным мушиным потоком от свалки к городу. А конечным пунктом, несомненно, был дом Хайнрихов. Интересно, заткнули ли они уже все щели, и сколько влюбленных мух ухитрилось прорваться в дом?
- Как ты думаешь, мушиная любовь его устроит? - спросил меня Рихард. - Я хотел сначала на столичной свалке попробовать это сделать, но потом все же решил, что мухи по дороге могут и растерять все свои чувства.
- Не знаю, как его, а вот меня..., - я счастливо закивала головой. - Я бы еще на дом посмотрела, но мне кажется, Клаус и заметить меня может.
- А мы издалека поглядим, да и кажется мне, что вряд ли он что-нибудь сможет увидеть.
Слова Рихарда оказались пророческими. Как-то я не учла, что количество мух, в поисках счастья в личной жизни покинувших свалку, было просто огромно. И сейчас все эти искатели любви черным облаком кружили вокруг здания, помещая тем самым его в плотный кокон, через который практически ничего не было видно. Жители города с интересом наблюдали за необычным природным явлением, даже не пытаясь прийти на помощь находящимся в доме.
- Во Хайнрихи как мага разозлили-то, - то и дело слышалось из толпы.
- Так за дело же наверняка.
- Да, маг зазря не напустит - за такие шуточки в тюрьму загремишь и не заметишь.
- Так это если Хайнрихи заявление напишут, а сдается мне, тогда и им не поздоровится.
Слова про возможный арест меня несколько отрезвили.
- Пожалуй, нам пора, - с неохотой сказала я. Зрелище, конечно, было изумительное, но ведь скоро и стража подтянется, начнут опрос свидетелей, а нам это совсем не надо. Кто знает, будут писать Хайнрихи заявление или нет? Все же любовное зелье делали не они, а мой отец. А посадят в случае чего нас с Рихардом и, что самое обидное, не в одну камеру.
Но даже эти размышления меня не расстроили. Клаус - повелитель мух! Я теперь даже не обижалась на Рихарда, что он сразу не рассказал мне, что задумал, так меня восхитил результат нашей поездки. Так что ехала я домой совершенно счастливая. И хоть говорить о своей проделке при посторонних мы опасались, но постоянно переглядывались и посмеивались.
И только за закрытыми дверями родной квартирки, смех, копившийся уже несколько часов, наконец нашел выход, и я буквально сползла по стене, дав волю своим чувствам и утирая выступившие от хохота слезы.
- Вот осчастливили его так осчастливили! Эх, если бы еще лицо Клауса видеть, когда мухи его домогались, - с трудом выговорила я, - тогда бы и мое счастье было полным. Но и так здорово получилось. Спасибо, Рихард, я бы до такого не додумалась.
- Да мне просто вина стало жалко, - ответил он. - Ты старалась, выбирала, и вдруг его будет пить какой-то посторонний тип. Это же непорядок.
- Теперь мы его и сами выпить можем, - довольно сказала я. - За успех нашего дела.
Вино оказалось действительно превосходным, такое портить приворотным зельем, де еще и смешанным с конфетной начинкой, просто преступление. Первым тостом было "За мушиное счастье!", и он же оказался последним, так как пожелание мы скрепили поцелуем, совсем даже не дружеским. Все пуговицы и завязочки расстегивались и развязывались как по волшебству, предметы одежды терялись по дороге к кровати, так что когда мы там оказались, ничего лишнего на нас уже не было. Мелькнувшую было мысль, что я не собиралась так быстро сдаваться, я просто отбросила как нечто совершенно ненужное и подумала, что если уж мухам сегодня с любовью не повезло, то не стоит и нам брать с них пример. В конце концов, мы же не мухи!
Глава 21
Я проснулась совсем рано, вещи в комнате только начали показывать свои сероватые силуэты. Рихард спал, притянув меня к себе настолько собственническим жестом, как будто пытался кому-то доказать, что я - его и только его. Странно, но это совсем меня не раздражало, напротив, создавало чувство какой-то удовлетворенности. Забавно, но ведь всего месяц назад он был для меня совершенно посторонним человеком, согласившимся помочь в разрешении моей проблемы, а сейчас я уже не представляла своей жизни без него. Богиня, почему же я раньше его не замечала? Почему столько лет страдала по этому несчастному Гюнтеру, которого так захотелось иметь Эвамарии? Нет, чтобы порадоваться, что подруга избавила меня от столь сомнительного счастья. Ведь выйди я тогда замуж, и у меня не было бы Рихарда, а был бы под боком сейчас тот надутый самовлюбленный тип, который согревает сейчас постель бывшей подруги. Да, удачно он как приворожился - думаю, она и не заметит разницы.
От Гюнтера, пожалуй, в ближайшее время слышно ничего не будет, а вот от Клауса... Я вспомнила его перекошенное злобой лицо в нашу последнюю встречу и вздрогнула. Рихард не проснулся, но прижал меня к себе еще крепче. Стало как-то спокойнее, хотя от воспоминаний о Хайнрихе-младшем это не избавило. Вряд ли он отступится. Мушиная осада его только разозлит, но не образумит. Ведь он прекрасно понимает, что я на родного отца вряд ли буду писать заявление в стражу, так как это очень сильно повредит репутации семьи, значит, он и дальше безнаказанно может пытаться достичь своей цели через папу. Интересно, что такое Хайнрихи знают, что отец поддается на их шантаж? Я заворочалась в постели и разбудила Рихарда.
- Иви, ты чего не спишь?
- Думаю, чем Хайнрихи могут шантажировать отца, - ответила я. - И как-то в голову ничего и не приходит. Ведь это что-то должно быть очень серьезным.
- Судя по всему, твой отец особой честностью не отличается, так что поводов для шантажа найти можно предостаточно, - заметил Рихард.
- Мелких - да. Тех, что тянут на пару месяцев тюрьмы или приличный штраф. Но он боится Клауса и его отца настолько, что применяет запрещенную магию. А это, как ты прекрасно понимаешь, уже совсем другие сроки. Значит то, что он сделал, еще хуже.
- Ты говорила, он с орками торговал одно время. Не мог он что-нибудь от них запрещенное возить? Вроде того, что он здесь пытался использовать.
- Там из магического только амулеты были, - неуверенно сказала я. - Конечно, я могла всего и не знать. Но ведь столько лет прошло, доказать все равно нельзя будет. А он явно боится. Причем, заметь, Хайнрихов он боится больше, чем твоего отца.
- Значит, у них есть доказательства, - предположил Рихард. - Расписка, к примеру, в которой фигурирует что-то запрещенное.
- Нет, вряд ли, - подумав, сказала я. - Папа иногда делает необдуманные поступки, но это было бы откровенной глупостью. Меня очень беспокоит эта ситуация.
Губы Рихарда пробежались по моему виску, и все папины проблемы отошли на второй, нет, даже на третий, план. Возможно, конечно, что со стороны мужа это была обычная попытка меня успокоить, а вовсе не лишить способности размышлять, но в результате оставшееся до подъема время мы провели куда более интересно, чем в думах о трагической папиной ошибке.
- А скажи-ка мне, Иви, - голос Рихарда прозвучал неожиданно громко, когда мы уже просто лежали обнявшись, полностью обессиленные после необыкновенно удачной попытки моего утешения, - можно ли считать, что я выполнил твое условие?
- А ты сомневаешься? - удивилась я.
- Мне все время кажется, что это ты продолжаешь выполнять мое, - усмехнулся он. - И надо признать, у тебя это получается просто замечательно.
Я невольно фыркнула. Уж я точно не прилагала ни малейших усилий к тому, что случилось вчера вечером или сегодня утром. Просто день получился таким замечательным, а поцелуй оказался таким волнующим, что все остальное перестало иметь значение, что я и сказала Рихарду.
- Никогда бы не подумал, что тебя можно соблазнить мухами, - поддел он меня.
- Таким количеством кого угодно соблазнишь, - парировала я.
- Думаешь, Клаус не устоит?
- Хорошо было бы, если бы с меня он переключился на насекомых, - вздохнула я, - но, боюсь, это нереально.
- Когда мы видели последний раз этих мух, они были очень убедительны.
Не знаю, сколько бы мы еще провели времени, болтая о подобной ерунде, вставать-то еще было рано, но стук в дверь отвлек нас от столь полезного занятия. Мы переглянулись, и в мою голову полезли самые страшные мысли. О том, что мне придется отвечать и за Гюнтера, и за Клауса, и, возможно, даже за моего папу. Я лихорадочно подскочила и начала одеваться.
- Не нервничай, - сказал Рихард, видя мой испуг. - Нам ничего предъявить не могут.
Но, слава Богине, за дверью стоял только инор Брайнер без сопровождения стражников, правда, пришел он именно по причине вчерашнего неприятного события.
- Рихард, как это понимать? - с порога начал он возмущаться.
- Что именно? - невозмутимо спросил мой муж.
- Я про происшествие в Корнине, - пояснил свекор. - И не нужно мне говорить, что вас вчера там не было.
- Мы были, - не стал отрицать очевидного Рихард. - Ивонна хотела показать мне место, где она выросла.
- Сомневаюсь, что она росла на помойке, - ехидно сказал инор Брайнер.
- А мы туда случайно забрели, когда гуляли. Смотрим дорожка, вот и пошли по ней.
- А что ж вас запах не остановил?
- Так насморк у нас. У обоих. Вот мы запаха и не почувствовали. А что, уже есть ограничения по местам гуляний?
Да, Рихард на все находит ответы. Я бы так не смогла, наверно.
- А почему после вашей прогулки все мухи дружно отправились осаждать дом инора Хайнриха?
- Понятия не имею. Мы просто выбросили мусор. Никаких магических действий не производили, - честно ответил муж. - И что там с этой осадой?
- Сама уже снялась, - пояснил инор Брайнер. Мы не удержали расстроенного вздохов, а он продолжил. - Как вам в голову пришла такая идея?
- Какая идея? - удивленно сказал Рихард. - Мы просто выбросили конфеты, присланные Ивонне, так как нам показалось, что они испорченные.
- И зачем это вам потребовалось вести их так далеко? - язвительно спросил его отец.
- Так мы подумали, что прогулка на свежем воздухе заставит нас пересмотреть свое отношение к ним, - вставила я. - Я просто очень не люблю продукты выбрасывать.
- Продукты она не любит выбрасывать, - фыркнул свекор. - Поверьте, дети мои, Хайнрихи совсем неподходящая мишень для подобных шуточек. К сожалению, нам еще ни разу не удалось их прижать по-настоящему, но я знаю немало случаев, когда люди, переходившие им дорогу, просто исчезали. Доказать их причастность не удалось ни разу. А Хайнрихам будет достаточно уверенности в том, что это ваших рук дело, чтобы начать мстить.
- Я об этом не знала, - посмотрела я встревоженно на Рихарда, - а то бы никогда не согласилась. А нельзя это представить, как несчастный случай?
- Ага, коробочка порвалась, мушки наелись, - ехидно сказал мне Рихард и уже более серьезно обратился к отцу. - И что, по-твоему, они могут нам сделать?
- Ничего хорошего, - отрезал инор Брайнер. - Вы Хайнрихам слишком явно показали таким количеством мух, чем их считаете. Шуточки про кучки дерьма, побольше и поменьше, уже вовсю ходят по Корнину. Не думаю, что они захотят простить. К сожалению, дознаватель проговорился, что это результат действия любовного зелья. Вариантов, откуда оно могло взяться, не так уж и много. Так что приставлю я к вам охрану, а вы уж, пожалуйста, не усложняйте им жизнь. Академия, дом, продуктовая лавка. И все. Никаких гостей, никаких прогулок по городу.
Мы вынуждены были признать его правоту. Рихард выглядел очень недовольным и, думаю, не принял бы помощь родителя, если бы дело касалось только его. Не привык он к подобным одолжениям. Я уже ругала себя, что втянула мужа в эту историю, не надо было ничего рассказывать, глядишь, и не грозило бы ему теперь ничего. А вот инор Брайнер, заручившись нашим согласием, повеселел и вручил еще по защитному артефакту против магических влияний.
Дорога до академии оказалась на удивление занимательной. Мы пытались вычислить тех, кто нас сопровождал, но так и не преуспели. Значит, настоящие профессионалы, абы кого нас охранять папа Рихарда не направил. На нас никто так и не покусился, и мы спокойно дошли и разошлись по занятиям. Там тоже ничего страшного не случилось, и я даже начала думать, а не преувеличил ли мой свекор силу этих самых Хайнрихов. А вдруг их так испугал набег помоечных мух, что они сидят в собственном доме и нос боятся высунуть? Это, конечно, достаточно маловероятно, но помечтать-то можно?
А вот вечером нас ожидала неожиданность в лице папы, теперь уже моего. Он нервно расхаживал около нашей двери и очень обрадовался нашему приходу.
- Ну, наконец-то, - шустроо двинулся он мне навстречу, улыбнулся и попытался вручить коробку с пирожными.
- Инор Бринкерхоф, мы вашими подарками сыты по горло, - раздраженно сказал Рихард.
- Не волнуйтесь, они совершенно без всяких лишних добавок, только то, что заложили непосредственно в кондитерской, - заявил папа.
Я с огорчением посмотрела на принесенную им коробку. Рисунок на ней указывал на мое любимое заведение. Да у меня рука просто не поднимется все это уничтожить! Все же папина изобретательность в этом вопросе меня угнетает.
- А что, любовное зелье уже прямо в кондитерских добавляют? - не унимался муж. - Вот о чем вы думаете, когда делаете такие вещи?
- А о чем вы думали, когда мух напустили на Клауса? - возмутился папа. - Он и так в последнее время очень агрессивный. Я надеялся потянуть время до получения наследства. А теперь что?
- И что теперь?
- Хайнриху я сказал, что на свалку зелье от меня попало, по ошибке, - ворчливо сказал папа. - Он разорался, конечно, сказал, что толку от меня нет, и они сами займутся. А это намного хуже. Что они будут делать, я понятия не имею. Я их такими злыми никогда не видел. А это страшные люди, Иви, поверь мне.
- А ты еще говорил, что лучше бы я за Клауса вышла, - заметила я.
- Так я и сейчас так считаю, - вздохнул отец. - Лучше бы ты сама за него вышла, по-хорошему. В дом-то вы меня запустите, или так и будем под дверью разговаривать?
- Не запустим, - твердо сказал Рихард. - У вас есть привычка подливать любовные зелья дочери. И она мне очень не нравится.
- Можете меня обыскать, - гордо вскинул голову папа. - Да и пирожные я могу сам съесть, если уж вы мне настолько не доверяете.
- Несколько штук вы точно съедите, причем, те, что дадим мы. На этих условиях впустим. Согласны? - муж был уверен, что мой отец сделает вид, что оскорблен, и гордо покинет нас.
- Согласен, - в голосе папы прозвучала насмешка.
Я удивленно на него посмотрела. Неужели в этот раз принесенные им сладости без всякого подвоха? Только вот как-то совсем в это не верится.
- А на что кольцо-артефакт не реагирует? - тихо спросила я Рихарда, когда мы вошли, и мой отец со счастливой улыбкой устраивался за столом, посреди которого уже стояла открытая коробка с набором пирожных.
- Вот я тоже про это думаю, - ответил он мне. - Вроде на все вредные добавки должно, да еще и артефакт, который мой отец утром дал, действует. Так что...
- Я все равно есть это не буду, - твердо решила я и направилась готовить чай. У нас еще оставалось ореховое печенье, а это намного лучше папиных пирожных с непонятными добавками. Сам принес - вот пусть и съедает сам. Хотя он и так проникся к этим Хайнрихам самыми нежными чувствами, без всяких приворотов.
- Вот скажи мне, папа, - возмущенно говорила я, разливая чай, - за что ты меня так не любишь, что готов этому Клаусу отдать любыми способами?
- Иви, да что ты такое говоришь? - всплеснул он руками, показывая полное недоумение. - Я тебя не люблю? Да как тебе в голову такое пришло? Просто, если уж Хайнрихи на что глаз положили, так получат это любыми путями, и для тебя было бы лучше, если бы ты сразу за него и вышла, а не устраивала этот фарс с никому не нужным браком.
- Это не фарс, - возразила я.
- Да я уже понял, - вздохнул папа. - Только лучше для вас обоих было бы обратная ситуация. Ты уступить Клаусу не хочешь? - просительно сказал он. - Хоть пару раз, а? Он бы и успокоился.
У меня слов от возмущения просто не нашлось, я только покачала головой, а Рихард сказал:
- Зря мы вас все-таки впустили. Больше такой ошибки не сделаем.
- Да я же о вас беспокоюсь, - начал было папа, но посмотрел на наши недовольные лица, махнул рукой и продолжать не стал. Взял пирожное, оглядел его с видимым отвращением и начал жевать, запивая чаем.
Так разговор у нас и не получился. Я пыталась выяснить, чем же ему угрожают Хайнрихи, но отец наотрез отказался обсуждать эту тему, заявив, что лучше мне этого не знать, и что тайна эта уйдет с ним в могилу. Аппетитные кругленькие пирожные так и исчезали одно за другим, находя уютное убежище в животе моего родителя. Я только грустно провожала каждое взглядом, но отступать от своего решения не собиралась. Мало ли какую хитрость придумала эта компания - вдруг у отца противоядие есть, вот он так и спокоен. Нет уж, пока есть хоть малейшая вероятность того, что, даже просто надкусив пирожное, я влюблюсь в этого гадкого Клауса, я есть это не намерена, как бы вкусно оно не выглядело.