* * *
А - са, не меняя направления, двигалась куда‑то в сторону леса, но спустя несколько часов легард осознал, что вовсе не деревья скрываются за серой дымкой на горизонте, а очень далекие горы, к которым и направлялась богиня.
"Будь осторожен! - подумала Т'а и взлетела Кланту на плечо. - Это не лучшее место для тех, в ком течет человеческая кровь".
- Но я ведь не совсем человек, - напомнил киашьяр.
"Все равно, - питиринчик деловито клюнула его в ухо, на свой манер отвесив оплеуху. - Здесь не безопасно. Место… Это предгорье. Эта равнина. Здесь слишком много эмоций. И это место… - Она задумалась. - Оно питается ими. Высасывая из головы. Не отбирая, правда. Я не знаю, как это объяснить, но здесь… Будь осторожен. Я помочь не смогу. А ты будешь видеть… Если здесь до тебя кто‑то побывал, даже если и тысячу лет назад, то ты увидишь чужие воспоминания. Если нет - то свои".
- Разве это так ужасно? - удивился Клант, немного расслабляясь. После слов драконессы он опасался чего‑то на самом деле страшного.
"Нет, - помотала головой Т'а, - но иногда воспоминания столь реалистичны, а вернуться в них так хочется, что мир за пределами этой равнины теряет смысл. Не заблудись. Тебе нужно идти. И выйти отсюда. Если задержишься - можешь не выбраться".
- Но это ведь только воспоминания… - произнес киашьяр.
"Будь осторожен", - повторила Т'а.
Блондин выдохнул и уже внимательнее стал приглядываться к местности вокруг. Тропка терялась среди высоких кустов, каждый из которых украшали тысячи распустившихся цветов. Но аромата Клант не чувствовал, хотя на ощупь цветы были очень даже материальны. А - са медленно шагала вперед, но пейзаж вокруг менялся мгновенно, будто они раз за разом перемешались на добрых сто метров.
Три шага.
Заросли исчезли, а поперек тропы мигнуло и развернулось…
Клант сам не понял, как оказался посреди и в тоже время немного в стороне от картинки, столь реалистичной, что хотелось протянуть руку и потрогать.
"Нельзя!" - приказал он себе и замер, позволяя лишь наблюдать.
Видение колыхнулось, на миг распалось и вновь развернулось перед ним.
Эмма. Совсем кроха. И похожа девочка на фарфоровую куклу. Вот только выражение лица чересчур серьезное. Малышка лежала в кровати, прижимаясь к боку большой кошки с двумя парами глаз.
"Вира?" - вспомнил Клант.
Глядя сестре в глаза, Эмма что‑то ей говорила, но Клант не мог разобрать всех слов, уловив лишь кусочек из середины пламенной речи Эммы:
- Жила - была девушка. И звали ее… Хм. Эмма! - мечтательно сказала малышка. - Знаешь, кошечка, какая это была красавица и умница?! Прям слов ни у кого не хватало, чтоб описать ее… внешность. Менестрели пытались писать об Эмме стихи, но у них не получалось! И вот… встретила наша красавица молодого и очень знатного господина… Он ничем ей не уступал, естественно, ни внешне, ни в… доблестях. А звали его… - Девочка вытащила из‑под подушки платочек с кружевным краем, перевернулась на бок и подложила руку с зажатым кусочком тонкого хлопка под щеку. - Пусть его звали Клант. Красивое имя. Как раз для сказки…
Киашьяр делает шаг вперед, следуя за А - сой и Т'а.
Новое видение. Эмме едва ли больше семи. Девочка расстроенно сжимает длинного вытянутого зайца с пуговками вместо глаз, сидя на стуле за общим столом и осторожно вздыхает после каждой реплики тети Севиль в адрес Виры. А князь лишь морщится и болезненно потирает запястья. Малышке хочется или подойти к отцу и как‑то его утешить, или убежать. Но вместо этого она, громко сопя, усаживает зайца рядом с вазой для фруктов, подпирает его масленкой и хмуро произносит:
- Тетя, прекрати! Сколько можно! Только и делаешь, что сестричку обзываешь! Это плохо!
Севиль хочет что‑то сказать, но только беззвучно открывает и закрывает рот.
Еще шаг и новое видение. Эмме уже восемь. Учеба в академии делает свое дело. И вместо отдыха, малышка по ночам читает книги при тусклом свете свечи, старательно шевеля губами, едва ли замечая, как под потолком медленно кружит облако обрывков заклинаний.
Еще шаг. Эмма в простом сером платье, заляпанном чернилами и грязью, спит на задней парте в классе, подложив под щеку книгу по структуре заклинаний. В уголке рта расплылось темное пятнышко - пока не исчезнувшая привычка задумчиво кусать палец.
Клант улыбнулся.
У Эммы все детство ладони были едва ли не по локоть в чернилах, а пальцы не отмывались даже специальным мылом. Забыв обо всем, девочка часто то терла лоб, то подпирала кулачком щеку, то кусала палец, и на коже оставались темные пятнышки, но малышку это мало волновало. Отправившись в академию, Эмма сильно повзрослела, все время отдавая учебе и мало замечая происходящее вокруг.
Еще шаг.
- Ну, Клант! - закричала Эмма, дергая легарда за рукав. - Что тебе стоит? Не сложно же!
- Эмми, - прошипел киашьяр, пытаясь удрать от девятилетней княжны по коридорам Лесса.
- Хватит звать меня так, - остановившись, сложила руки на груди девочка. - Я уже взрослая.
- Взрослая она, - встав в такую же позу, пожурил ее легард. - А на спине покатай.
- Ну покатай! - заныла малышка. - Пожалуйста!
- Чтобы ты мне потом опять какую‑нибудь пакость устроила? - уточнил Клант.
- Я? - натурально удивилась Эмма. - Да никогда.
- Знаю я тебя… - обреченно пробормотал киашьяр, открывая ближайшую дверь в небольшой садик на верхней террасе.
- Ура! - совершенно по - детски вскричала Эмма, видя, что Клант собирается перекинуться. - Медведя - я-я - я!
Наблюдая за тем, как девочка уверенно оседлала спину огромного медведя, радостно вцепившись в густую жесткую шерсть на загривке, Клант тихо хмыкнул. Он давно не вспоминал эти их игры. С шести до десяти лет Эмма часто канючила и просила "показать ее мишку", а потом как‑то переросла это.
Еще шаг.
- Эмма, прекрати вести себя как маленькая, - поджала губы тетя Севиль. - Тебе уже девять. Брат, скажи ей!
Женщина призывно взглянула на князя, ожидая, что он поддержит ее доводы, но мужчина лишь молча отрезал очередной кусочек жаркого и отправил его в рот.
- Папа? - спросила Эмма, стискивая в руках салфетку.
- Я не собираюсь ничего предпринимать на твой счет, Эмми, - сказал в конце концов князь. - И я не собираюсь обсуждать это предложение нашего уважаемого соседа. Эмма еще слишком мала, чтобы планировать ее будущее, Севиль. Да и вряд ли князь достаточно хорошо представляет себе, что такое невестка - маг.
- Но это предложение!.. - воскликнула тетушка. - Брат!..
- Севиль, я прекрасно знаю о чем ты думаешь, - вытерев рот и отложив салфетку, усмехнулся князь, - но я уже сказал свое слово. Не будет договора о браке. Пусть сначала Эмма вырастет. А там она и без нас решит, как жить дальше.
- Ты невозможен! - вскричала Севиль и зло глотнула вина из бокала.
- Тетя Севиль, - тихо произнесла Эмма, - поумерь пыл. Уж слишком сильно видно, как горят твои глаза при сообщении о том, что за мной не просят приданое, а сами готовы приплатить.
Сказав это, Эмма с достоинством поднялась из‑за стола и отправилась к себе, тихо повторяя под нос:
- Нужно реже бывать дома. Надоело слушать ее. С каждым годом тетины идеи все бредовее. Скоро ничего кроме денег видеть не будет…
Войдя к себе, девочка с тоской подошла к туалетному столику и открыла большую шкатулку. Клант вместе с ней через воспоминание заглянул внутрь коробки, в которой, как он знал, Эмма хранила свои украшения. Та была пуста. Только тусклый синий бархат с отпечатком чего‑то в форме цветов.
- Эмма никогда не говорила… - пробормотал Клант.
- Даже не спросила, - вздохнула Эмма тем временем, - тетя даже не спросила… Как она могла продать все? Даже то, что подарили мне легарды…
Сев на стул, княжна тихо заплакала, трогая отпечаток украшений на бархате.
Еще шаг.
Эмма выглядела в этом воспоминании лет на одиннадцать. Девочка устроилась с книгой на террасе, наблюдая за тем, как Вира играет с дракончиками.
- Ты не хочешь повидать отца? - на миг оторвавшись от увлекательного занятия, уточнила старшая сестра. - Тетя Мардж мне писала, что он иногда жалуется…
- Вир, - оборвала киашьярину юная волшебница, - я бываю дома достаточно часто. Не нужно мне ничего говорить. Да и отец… Тетя преувеличивает! А папа сам упоминал как‑то, что давно готов к нашему исчезновению из дома. У него есть Ольма, есть внук и наследник. Что еще нужно?
- Я просто волнуюсь, что ты слишком много времени проводишь в Лессе, - призналась Вира. - Я не против, но переживаю.
- Не много, - отмахнулась Эмма, - только каникулы.
- Да, но и я тебя почти не вижу, - улыбнулась сестра. - Вечно в библиотеке или в компании Кланта.
- Он просто показывает мне то, что я не могу понять из книг, - напомнила Эмма, спокойно глядя сестре в глаза.
- Кстати о легарде, - как бы невзначай пробормотала киашьярина, кашлянула и осторожно спросила: - Эмма, ты же не питаешь каких‑то иллюзий на его счет?
- Каких? - моргнув, уточнила девочка.
- Помнишь, как ты…
- Да, помню, - кивнула Эмма, и как в детстве ее личико стало неожиданно взрослым. Выпятив подбородок, она хмуро пояснила, ни на секунду не сомневаясь в своих словах: - Я все прекрасно понимаю, сестричка. Я уже не та малышка, что заявляла о намеренье выйти за Кланта замуж. Это глупые детские мечты. Да, он красивый и мне до сих пор нравится, но я осознаю, что подобное невозможно.
Эмма смотрела Вире в глаза, но ее ладони чуть подрагивали поверх книжных страниц, выдавая истинное настроение.
- Жарко тут, - вымученно улыбнувшись, девушка встала и направилась прочь, с трудом удерживая прямую спину.
Еще шаг.
Бал в честь дня рождения Кирии. Девушка рада и легко принимает комплименты от гостей. Приглашенные кружат по залу, любуясь нарядами дам и обсуждая кавалеров.
- Видели платье княжны Эммы? - перешептываются легарды, с завистью поглядывая в сторону девушки. - Интересно, кто его шил. Такое чудесное…
Клант вздохнул, вспомнив, как он сопровождал Эмму в Барру, где девушка подняла на уши пару городков, разыскивая конкретный материал, образец которого видела в Заварэе.
Сама Эмма в придуманном и сшитом за один день платье счастливо сияет, прекрасно осознавая, что выглядит старше двенадцати. Неожиданно улыбка девушки меркнет. Прикусив губу, Эмма наблюдает за парой, медленно дрейфующей среди гостей.
Всмотревшись в высокую брюнетку с точеной фигурой, Клант с ужасом осознал, что не помнит ни ее саму, ни хотя бы имя. Ничего особенного, просто очередная пассия, не требующая излишнего внимания и готовая составить компанию на подобных мероприятиях, не напрягая слух излишне глупой беседой.
Эмма внимательно рассмотрела сначала лицо девушки, а после придирчиво оглядела стройную фигуру в фривольно открытом не только сзади, но и спереди платье, а после развернулась и скрылась за колонной, глухо твердя себе под нос:
- Еще одна. И где они только берутся? Одинаковые, как сестры! У! Так и хочется в клочья разорвать!
Еще шаг. Жесткая трава на равнине постепенно сменяется каменистыми проплешинами и редким темным кустарником. Горы приближаются, позволяя рассмотреть свои вершины. Тропу пересек ручей. Вода в нем странная, как будто темно - синяя с алыми искрами.
"Иди!" - напоминает драконесса, и Клант шагает дальше.
- Подари мне легала! - воскликнула Эмма.
Они сидят на вершине скалы и наблюдают за животными внизу. Табун дышит и живет как единый организм. То и дело взмывают крылья, как шерстинки на спине огромного сильного хищника, что несется вперед вместе с ветром. И с такой высоты табун похож на зверя.
- Легалы могут принадлежать только легардам, - напомнил киашьяр.
- Бука, - просопела девушка и дернула себя за длинную золотисто - медовую прядь.
Кланту не хочется, но он все равно смотрит на ее волосы. Красивые и длинные… Да и сама девочка. Растет.
Глядя на это воспоминание, киашьяр не удержался от грустного смешка.
- Как же все глупо, - произнес он вслух и сбился, заметив какое‑то движение сбоку.
Волчица. Сильная, молодая. Она появилась из ниоткуда и теперь стремительно рвалась прочь, будто желая обогнать ветер.
- Уарра? - узнал легард и дернулся ей наперерез забыв обо всем.
"Стой! Нельзя! - закричала в его голове Т'а. - Вернись".
Клант остановился и оглянулся. Тропа исчезла, горы оказались далеко, а А - са прямо у него на глазах распадалась цветным дымом, довольно растягивая губы в усмешке.
"Я же сказала не сходить с тропы!" - зарычала драконесса и тяжелой тушкой упала блондину на плечо.
- И что теперь? - спросил Клант, видя, как все вокруг стремительно меняется.
Куда делась трава, камни, сама земля? Всюду выжженное поле, где не видно ни единого признака жизни.
"Не знаю…" - тяжело вздохнула драконесса.
Клант пожал плечами и пошел вперед, сам не зная на что надеясь.
Ничего вокруг не менялось. Даже когда диск солнца над головой начал ощутимо припекать в макушку, а ноги заболели от необходимости то лезть в гору, то спускаться по не самым пологим склонам, ничего не изменилось.
- Странное место… - пробормотал киашьяр, не позволяя себе думать о плохом.
Т'а ему не ответила. Драконесса обвила одним крылом шею Кланта и коротким горячим плащом повисла на его спине. Блондин был ей благодарен хотя бы за то, что голубенькая не смела вцепиться в него когтями.
- Солнце… - простонал киашьяр. - Оно выжигает все живое здесь, да? - Онтвета не последовало, да он ему и не был нужен. - Не самая приятная ситуация. Похоже обычным путем отсюда не выбраться. Только если кто‑то выведет… Но кто? Богини сами сюда заманили…
Ему хотелось остановиться, сесть на выжженную землю и посидеть какое‑то время, переводя дух.
Сколько он так идет? Час? Два? Может и больше. Странно, раньше киашьяру удавалось несколько дней легко преодолевать самые сложные переходы и не испытывать из‑за этого усталости, а тут…
"Это место высасывает магию, - сообщила драконесса вяло. - Постепенно, но неотвратимо. Если не можешь идти, то хотя бы не садись. Как только ты опустишься на эту землю, то встать уже не сможешь".
- А ты? - уточнил Клант.
"И я… - отозвалась Т'а на удивление спокойно и тихо квакнула. - Все плохо. Богини и правда не помогут. Будут просто наблюдать".
- А кто‑то может помочь? - вычленил из слов голубенькой искру важного Клант.
"Теоретически, - не очень уверенно отозвалась драконесса. - Должен быть кто‑то родной. Кто‑то близкий по крови".
Легард хмыкнул и пошел дальше, рассуждая вслух:
- Ну позвать же я могу. Хотя бы просто так.
Т'а ничего не ответила, лишь вяло дернула когтем на свободном крыле.
- Эй! Кто‑нибудь! - крикнул киашьяр. - Тут грустно и не очень хорошо… Да воняет вообще‑то! Есть кто живой?! Ау!
Он шел и кричал, а когда устал потешаться над собой и ситуацией, то тихо запел, вспоминая те песни, что слышал в прошлом. А напевая, стал вспоминать и другое…
- Стоит попасть в такую передрягу, чтобы понять, как же раньше все… - он вздохнул, - было хорошо. Лесс. Брат. Вира. Эмма. Отец… Ох, как бы хотел все вернуть и разыграть иначе. И знать бы…
- Знать бы что? - раздался рядом звонкий голос.
Глава 12
"Студент должен соблюдать дисциплину как на занятиях, так и в конспектах"
Справочник в помощь студенту магической академии
"Гениальность стихийна!"
Приписка на полях
Клант обернулся и не сразу поверил, рассматривая тонкую излишне серьезную для ее лет девочку. Сколько ей? Пять? Шесть? Волосы - медовые кудри, а глаза знакомые, ярко - голубые.
- Так чтобы знать? - повторила девочка и прищурилась. Знакомо так. Как любила щуриться Эмма. Неосознанно.
"Она настоящая? Или еще одна игра богинь?" - нерешительно спросил киашьяр у драконессы.
Та долго молчала, перед тем как медленно развернуть крыло и ответить нерешительно: "Я не знаю. Но это не творение богинь. Может порождение этого места? Земля здесь любит играть в игры не меньше, чем взбалмошные женщины".
- Привет, - присев на корточки, Клант протянул девочке руку. - Меня зовут Клант, а тебя?
Девочка моргнула, дернула себя за плотно свернутое колечко волос, но руку вперед протянула и невесомо пожала пальцы, серьезно ответив:
- Когда я появлюсь на свет, вы назовете меня Элин.
Клант, как девочка за секунду до этого, моргнул и нерешительно улыбнулся:
- Ты…
- Однажды стану, - сказала девочка строго. - Пойдем.
Они долго шли, петляя по выжженной земле. И теперь та уступала, давала пройти, отпускала.
- Мне пришлось измениться, - произносит Элин все так же серьезно, - чтобы спасти маму. Она сильная, но она пила воду там, у реки. И все забыла, когда прошла тропой. - Девочка вздохнула. - Она сильная, но здесь тяжело, а ей - особенно. У мамы есть я и это сложно.
Клант промолчал, зная, что Элин не нужно его согласие. Он и сам знал, что Эмму нужно вернуть. Найти и привезти в Лесс, чтобы она была под присмотром. Особенно, пока она человек и все так сложно. Она сильная, маг, но ее тело не предназначено для вынашивания его ребенка.
Он помнил, как все случилось с Виреной. Рэндалл все оттягивал, опасался и уговаривал ее не спешить. Разумное решение. Оракул постепенно менял кровь киашьярины, ее тело, связывая ее с другими легардами и через них накапливая в ней силу. А потом Вира все решила сама и просто поставила супруга перед фактом.
- Все будет хорошо, - уверила Элин. - Скоро все будет хорошо. У мамы есть я и я не дам ее обидеть.
- Даже богиням? - уточнил Клант.
- И им тоже, - решила Элин с уверенной серьезностью, - но потом… Я буду другой. Совсем. И ждать меня надо раньше. Думаю, на месяц.
Легард не смог не усмехнуться, и девочка обернулась.
- Ты такая серьезная, - признался он, поравнявшись с ней и пытаясь подстроиться под детский шаг.
Элин пожала плечами, подтянула повыше подол простого серого платья, будто созданного из старой бумаги, а после пояснила:
- Это пока. Потом все забуду, и никто не узнает. А сейчас так надо.
- Кем ты будешь? - спросил киашьяр.
- Кто знает, - вздохнула девочка. - Я не знаю. Может даже похожа на этот облик не буду. - Заметив, что Клант ее не понял, пояснила: - Это лишь видение. Довольно материальное, но лишь видение.
- Где Эмма?
- В горах, - махнула куда‑то вперед Элин, хотя легард не видел ничего, кроме бесконечной черно - серой земли и свинцового неба.
- Мы идем туда?
- Не сразу, - уклонилась от прямого ответа девочка, которую Клант даже про себя не мог назвать дочерью. Слишком взрослой и слишком разумной дочерью.
- А куда?
Элин ткнула пухлым детским пальчиком чуть в сторону, и они пошли. Кланту по большему счету было все равно, куда идти. Когда стало совсем плохо и ноги начали подгибаться, Элин взяла легарда за руку, спокойно и уверенно делясь силой. Ее поток смывал усталость и возвращал ощущение реальности.