– Папа, я беременна. – Ого! Сказать это оказалось гораздо проще, чем она предполагала. И теперь Кэт стало намного легче. – И я решила узнать, есть ли у меня болезнь. Кстати, ее у меня нет. Но ты, видимо, об этом знал, учитывая то, что моя мама мамой мне не являлась.
Кэт никогда не видела отца в таком состоянии. Пытаясь побороть приступ истерического смеха, она скрестила руки на груди и молча смотрела на него. Отлично. Видимо, инициатива снова за ней.
– У тебя была любовница? Она родила тебе ребенка?
– Нет. – Он снова покраснел, но на этот раз еще гуще. – Это смешно!
– Итак, я – приемная дочь.
Он чуть заметно кивнул.
– О боже, папа! Эта болезнь висела над моей головой дамокловым мечом долгие годы. Мысль о ней прокручивалась в моей голове, как смертный приговор. – Кэт вскочила на ноги с пылающим от негодования лицом. – Как, черт возьми, ты можешь оправдать то, что ничего не сказал мне? Почему ты позволил мне прожить эти годы, думая… думая… – Она не могла закончить предложения, видя, какая невероятная боль исказила лицо отца.
Словно они вернулись в ночь смерти ее матери, когда единственный раз в жизни она увидела его слабым и уязвимым. Человеком без власти и без контроля. Просто человеком.
Кэт тогда страшно испугалась. И сейчас чувствовала то же самое.
Она медленно села, вцепившись руками в подлокотники.
– Почему меня удочерили? Почему вы не выдали секрет? Папа, если мама не могла иметь детей, этого не стоит стыдиться. Почему вы мне ничего не рассказали?
Он вдохнул, снова откидываясь на спинку кресла:
– Потому что мы пообещали.
– Кому?
Когда он покачал головой, раздражение Кэт достигло апогея.
– Папа, говори!
– Зачем все это ворошить, Кэт? Разве тебе не о чем подумать? Например, о том, как воспримет пресса новость о твоей беременности?
Кэт едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух.
Неужели его беспокоит только это?
– Я справлюсь.
На лице отца появилась скептическая усмешка.
– Ну да.
– Мы говорим об анализах крови, папа.
– Твоя мама хотела все рассказать тебе, поверь, – сказал он, аккуратно переставляя кофейную чашку с угла стола в середину. – Много раз.
– Так почему не рассказала?
Кайт вздохнул:
– Время постоянно было неподходящее. Потому что она знала, что ты начнешь задавать вопросы, а она не сможет на них ответить. – Он скользнул по Кэт взглядом. – Поэтому мы не настаивали на том, чтобы ты сдавала анализ. Вероятность того, что ты окажешься носителем болезни, была почти нулевая.
Кэт шумно сглотнула, с ужасом вспоминая события последних дней. "У тебя отрицательный результат. Отрицательный, помнишь?"
– Кто мои настоящие родители?
Отец не отвечал некоторое время.
– Я не могу сказать. Я дал слово.
– Какого черта ты так поступил? Кто мог оказать на тебя такое влияние, кому ты так предан, что… что… – Кэт замолчала, обдумывая одновременно тысячу разных возможностей. И из всех совершенно невероятных вариантов вдруг стал выделяться один, который внезапно все расставил по своим местам.
Нет. Только не он.
И все же…
"Только это идеально подходит".
Но это будет означать…
– Это Стефан Блэр, да?
– Нет, – быстро отрезал Кайт.
Так быстро, что Кэт едва заметила, как дрогнули уголки его губ и сжались в кулаки ладони. Он явно нервничал и чувствовал себя виноватым.
– Значит, это так. Я иду с вопросом к нему.
– Ты не посмеешь!
Грубый окрик отца остановил ее на полпути. И когда она медленно повернулась, чтобы посмотреть на него, она увидела на его лице такой страх, что вся ее злость куда-то испарилась.
– Расскажи мне, папа, – тихо сказала она. – Пожалуйста.
Слава богу, он принял решение довольно быстро.
– Ты не должна никому ничего говорить. Даже Коннору.
Кэт часто заморгала и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть в обморок.
О боже. Коннор…
Коннор – ее брат.
Новая информация отказывалась помещаться в ее голове. Коннор. Ее брат. Стефан. Ее отец. Значит…
– Кто моя мать?
Кайт вздохнул и кивнул на стул:
– Присаживайся.
Марко сидел в приемной, играя с телефоном. В очередной раз он поднял взгляд на секретаршу, которая быстро отвернулась и сделала вид, что занимается чем-то еще.
Наконец он вскочил с кресла и встал перед огромным окном в пол, из которого открывался чудесный вид на Брисбен, с высоты двадцатого этажа.
Он вздохнул. Когда Кэт росла, Кайт Джексон был ярким примером трудоголика, который не находил времени для людей, не связанных с его профессиональным кругом общения. А ее мать Нина была его прямой противоположностью. Когда Кэт говорила о матери, ее лицо озарялось ярким светом, а глаза наполнялись любовью, хотя она и не была идеальной родительницей. Марко не раз видел разочарование Кэт из-за невыполненных обещаний матери. Но все это стало совершенно не важно, когда мать Кэт заболела. Он помнил, как вчера, как Кэт появилась на пороге его дома во Франции через несколько дней после того, как ее мать умерла. Она выглядела так, словно никогда больше не станет прежней Кэт Джексон. Но время лечит, и постепенно она снова стала его Кэт. Правда, немного повзрослевшей. И все же в глубине души она осталась самой собой.
– Прошу прощения, вы, случайно, не Марко Корелли?
Взглянув на секретаршу, он натянул дежурную улыбку.
– Да.
Секретарша улыбнулась как можно шире:
– Я так и знала! Мой младший брат играет за местную футбольную команду и фанатично смотрит все матчи по кабельному. Он не может дождаться отборочного матча на чемпионат мира в следующем году. – Она рассмеялась. – Он будет мне страшно завидовать, что я вас видела.
Марко не смог с собой справиться и ответил ей улыбкой:
– Спасибо. Мы тоже с нетерпением ждем отборочного матча.
– А вы снова будете комментировать? Знаете, у нас весь город замирает, когда идут игры, – сказала она, вставая и протягивая ему листок бумаги и ручку.
– Планирую. – Он протянул ей руку для пожатия и в следующие пять минут отвечал на ее робкие вопросы, подписывал автограф и улыбался для фотографии.
– Марко?
Следующий ответ застыл у Марко в горле, когда он повернулся на звук голоса Кэт и увидел ее бледное лицо. Он ничего не сказал. Просто распахнул перед ней дверь, одарил секретаршу любезной улыбкой и прошел за Кэт к лифту.
– Ну что? – спросил он, когда они спускались на первый этаж. – Что он сказал?
Она попыталась открыть рот, но снова его захлопнула и просто смотрела на него в напряженном молчании.
Марко слегка коснулся ее плеч:
– Кэт?
– Я… – Она покачала головой так, словно все еще не могла поверить в то, что собиралась сказать. – Мой отец…
– Да?
Она сделала глубокий вдох.
– Мой биологический отец – Стефан Блэр. Коннор – мой сводный брат.
Услышав вскрик удивления Марко, Кэт отвернулась и уставилась на мелькающие лампочки номеров этажей.
– У Стефана был роман с домработницей, в результате которого появилась я. Это случилось после того, как моя мать узнала, что больна, и решила не иметь детей.
– А где сейчас домработница?
– С ней рассчитались, и она уехала обратно в Новую Зеландию. Пару лет назад она умерла.
– И они тебя удочерили? Но почему это решили от тебя утаить? И как у них получилось все скрыть?
– Они уехали в Штаты на целый год, чтобы скрыть тот факт, что моя мама не беременна. Стефан умолял отца никогда ничего не рассказывать. Он говорил, что жена разведется с ним, что вся его жизнь разрушится и пострадает компания. Отец согласился.
– И отец все это добровольно тебе рассказал?
– Ну, не сразу.
– А ты расскажешь Коннору?
Двери лифта распахнулись, и они вошли в элегантный холл с мраморным полом.
– На его месте ты бы хотел об этом узнать?
Марко кивнул:
– Хотел бы. А как же Стефан? Ты скажешь ему, что знаешь?
– Я не знаю. – Лицо Кэт помрачнело. – Честно говоря, мне кажется, ему на это абсолютно наплевать.
– Да. Что бы ты ни решила, если ты сама расскажешь Коннору, будет проще. – Когда Кэт внимательно посмотрела на него, Марко добавил: – Я не говорю, что кто-то из нас собирается проболтаться ему, но чем больше людей в курсе, тем выше шансы.
Она кивнула, окидывая беглым взглядом оживленную улицу Брисбена, наблюдая, как люди спешат по своим делам. Марко заметил, как некоторые из них оборачиваются по нескольку раз, и он понял, что смотрят на Кэт, а не на него. Удивительно, как люди все еще помнят ее после того, как уже больше года она не появлялась в новостных строках газет.
Спокойная жизнь скоро закончится. Помощники Марко уже получили не один звонок с просьбой сообщить о том, где он был во время циклона, и он знал, что Кэт наняла публициста. Еще оставалась Грейс, которая просила об эксклюзивном интервью. После того как Кэт объявит о своей беременности, кусочки информации начнут складываться в единую картину, и начнется настоящий кошмар.
Марко с трудом сдержал стон, вспоминая, как тяжело перенесла Кэт все это в последний раз. Весь стресс, все волнение. Конечно, она выстояла с честью, но он понимал, какой ущерб был нанесен ее самоуверенности и самооценке.
Для ребенка это не будет полезно.
Они прошли к машине, думая каждый о своем. Марко посмотрел на часы. До вылета оставалось три часа.
Нахмурившись, Марко повернулся к Кэт, опираясь на дверь:
– Кэт.
– Марко, – серьезно отозвалась она.
Боже, как он скучает по ее чувству юмора! Последние дни выжали из него все соки, и он начинал уже сомневаться, что все вернется на круги своя.
Он просто хотел снова увидеть ее улыбку. Разве он просит о многом?
– Знаешь, ты не должна делать этого. Ты можешь сделать заявление, а потом переехать ко мне до момента, пока все уляжется.
Она медленно посмотрела на него и покачала головой:
– Я работаю, Марко.
– И тебе сейчас нелегко с Грейс – ты сама говорила.
– Она злится – я ее понимаю.
Марко выдохнул:
– Если ты не принимаешь мое предложение или не собираешься давать Грейс интервью, скажи мне: чем плоха идея женитьбы?
Лицо Кэт исказила гримаса, и Марко понял, что снова сказал что-то не то.
– Марко, пожалуйста…
Он вздохнул:
– Послушай, я уже голову сломал, все обдумывая и пытаясь найти лучший выход из положения.
– Считаешь, я не думаю об этом? В моей голове полная неразбериха. Моя жизнь… безумна. Мое прошлое, все, что я считала настоящим, где оно? Ушло в никуда. Целых тридцать три года. Ты просишь меня о замужестве, и это…
Их прервал крик восторга. Они обернулись и увидели двух девушек, которые, забыв у ног сумки с покупками, фотографировали их на свои телефоны.
– Боже мой, ребята, вы что, женитесь? Это великолепно.
Щелк. Щелк. Щелк.
Марко вспыхнул, инстинктивно загораживая лицо. Кэт оказалась быстрее него. Она уже распахнула дверь машины и нырнула внутрь. Мгновение спустя он присоединился к ней, завел мотор, и они тронулись с места.
Кэт тихо выругалась, глядя в зеркало заднего вида.
– Это было…
– Возможно, ничего страшного, – сказал он, сворачивая на шоссе. – Просто парочка фанатов.
– Парочка фанатов с мобильными телефонами и возможностью разместить фотографии в социальных сетях, – пробормотала Кэт, выглядывая в окно с напряженным выражением лица. Как всегда, он знал, о чем она думает.
"Вот опять началось".
Телефонные звонки, вопросы, интервью. Начнут доставать ее семью. Фотографы будут ждать ее у дома, на работе, возле спортивного зала. Телевидение и радио будут анализировать каждое ее движение.
А он ничем не сможет ей помочь.
– Кэт, – сказал он, но она быстро подняла руку, предотвращая его комментарии. Она собиралась звонить.
– Сообщение в прессе появится завтра, плохо это или хорошо, – сказала она, заканчивая звонок.
– Может, и не плохо.
– Поверь мне, что-то обязательно пойдет не так.
Ему было трудно с этим поспорить.
Следующие двадцать минут они провели в тишине, пока, наконец, не подъехали к парковке аэропорта и Марко не повернулся к ней.
– Завтра мне надо быть в Дарвине, – сказал он.
Кэт отвернулась, наконец, от окна, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Надо быть на открытии реабилитационного центра для тренеров. Там будет мэр.
– Когда вернешься?
– Через пару дней. Я улетаю в понедельник.
Она кивнула:
– Хорошо.
– Послушай, Кэт. Я не хочу оставлять тебя одну разбираться со всем, но у меня еще дела в Мельбурне, а затем – в Сиднее. Я вернусь только за день до церемонии награждения ФИФА.
Кэт пожала плечами:
– Все нормально.
– Нет, не нормально. – Ее реакция сильно злила Марко, словно его отсутствие оказалось для нее вполне ожидаемым.
– На следующей неделе я иду на ультразвук, – добавила Кэт.
– Почему ты ничего не сказала?
– Я говорю сейчас.
Марко нахмурился:
– Я мог бы переделать расписание.
– Вряд ли, учитывая то, что у тебя все дни расписаны на месяцы вперед. В любом случае это всего лишь ультразвук.
Марко провел рукой по волосам.
– Я не бросаю тебя, Кэт.
– Я знаю. Но пока мы не сделаем публичное заявление, я предлагаю не вовлекать тебя в это. Ты как думаешь?
Марко стиснул зубы:
– Нет, черт побери. Я совсем так не считаю. Честно говоря, доходит уже до смешного. Когда, наконец, наступит момент, когда ты пошлешь всех к черту, перестанешь думать о том, что другие думают о твоей жизни, и заживешь так, как хочется тебе?
Он выскочил из машины и быстрым шагом направился к терминалу аэропорта. Кэт засеменила за ним. Из-за инцидента на парковке он никак не мог позволить себе расслабиться. Он все время смотрел на людей вокруг, пытаясь определить в толпе журналиста или просто любопытного с фотокамерой.
Наконец они прошли регистрацию, расположились в ВИП-зоне на кожаных диванах и заказали напитки и еду. Все проходило в абсолютном молчании. Марко проверял звонки, Кэт смотрела почту на планшете.
"Неужели нашей дружбе пришел конец?" – думал Марко, глядя в экран. Они сидели в неловком молчании, таком неловком, что Кэт не решалась даже поднять на него глаза.
Они не ссорились. Они не ненавидели друг друга. Он просто… Она просто…
Она не хотела выходить за него замуж. А он этого хотел.
Марко уставился на телефон. Их связывали долгие девятнадцать лет, и, черт побери, он не собирался отпускать ее из своей жизни. Как только они со всем разберутся, то серьезно поговорят обо всем, включая свадьбу.
Наверное, на этот раз они установили рекорд. И дня не прошло с момента "предложения", как эта новость появилась сначала в социальных сетях, затем в национальных газетах, и то, что должно было поместиться в одной-единственной статье, превратилось в целую серию сообщений в разделе о свадьбах и разводах знаменитостей. Не обошло их стороной даже телевидение. Кэт пришлось нанять водителя для того, чтобы ездить на работу.
В прессу просочилась даже пара фотографий, на одной из которых она вылезает из машины на парковке, на другой – выглядывает из-за недостаточно плотно задернутой занавески. Не забыли и про ее давние фотографии с буйных вечеринок.
Последние были напечатаны два дня назад, и с тех пор Кэт ничего не слышала от Марко. Десяток раз она брала телефон, готовилась звонить, но каждый раз сама себя останавливала. Об этом им следовало поговорить с глазу на глаз, а не по телефону.
Естественно, Грейс была вне себя из-за внимания, прикованного к Кэт, и на работе было нелегко. А если к этому прибавить постоянные мысли о семье… Каждый день Кэт возвращалась домой и без сил падала на диван, позволяя себе, наконец, подумать об удочерении. Не раз она задумывалась о том, что стоит узнать, была ли семья у ее биологической матери, ведь, по факту, это и ее семья тоже.
Как сообщить новость о том, что ты – чья-то сестра? Хорошо, что замешан Коннор – ее близкий друг, – и все же. Она хотела, чтобы все получилось правильно.
Вооружившись ноутбуком и миской с мюсли, Кэт забралась в постель и начала поиск. Она посетила несколько форумов и сообществ, объединявших людей, оказавшихся в сходной ситуации, почитала о том, как происходило их воссоединение с биологическими семьями.
В этот вечер, проанализировав последний сайт, Кэт закрыла компьютер и вернулась к насущной реальности. Менее чем через семь месяцев у нее будет ребенок. Уже совсем близок прием у врача, и внезапно Кэт почувствовала сильнейшее волнение.
Она свернулась на кровати, слегка поглаживая живот.
Все происходит с ней на самом деле.
На этот раз Марко не будет рядом.
Кэт плотно зажмурила глаза, чувствуя стыд. Она ведь не могла ничего сделать, да? Он не мог поменять расписание из-за нее. Тем более это всего лишь ультразвук. У него будет еще не одна возможность принять участие в происходящем.
По крайней мере, она не сказала ему, что не хочет его присутствия.
А чего она хочет на самом деле?
Не в силах ответить на этот вопрос, на следующий день Кэт окунулась с головой в работу, перечитывая истории последствий циклона "Рори". Но во время обычной встречи сотрудников, на которой обсуждались заслуги и недостатки каждой истории, она не могла ничего с собой поделать. Она все время думала о Марко и его предложении следовать за своей мечтой.
Благотворительность. Фонд, в котором она будет держать все под контролем, собирать деньги, а потом отслеживать их движение от начала до самого конца.
И Кэт начала составлять список, добавляя все новые и новые пункты, пока у нее не набралось два листа, исписанные мелким почерком. Вечером, во время привычной пробежки на дорожке в спортзале, она набросала некоторое подобие плана. И чем больше она о нем думала, тем сильнее вдохновлялась. Она даже потянулась за телефоном, чтобы обсудить все с Марко, но в последний момент передумала.
Очевидно, он слишком занят, поэтому не звонит.
Кэт нажала кнопку "Стоп", взяла бутылку с водой и опустошила ее наполовину, постепенно восстанавливая дыхание. Этот глупый секс перемешал все карты. Теперь она мыслила как любовница, а не как лучший друг. Лучшие друзья не задумываются над тем, кто звонит первым. Они просто звонят. Они не беспокоятся по поводу того, сколько дней, часов и минут прошло с того момента, когда они разговаривали в последний раз.
В тот момент, когда она, наконец, закончила тренировку, зазвонил телефон.
Звонил Коннор.
– Привет, незнакомец, – ответила Кэт слишком весело и громко, хватая со стула полотенце и направляясь на кухню.
– Что делаешь завтра? – спросил он.
– В субботу? – Кэт зажала телефон плечом, чтобы наполнить чайник. – Все как обычно. Смотрю телевизор. Обедаю в одиночестве. Прячусь от сотен папарацци, атакующих мой дом.
– А где Марко?
– Кажется, сейчас в Дарвине.
В трубке повисло недолгое молчание.
– Вы что, ребята, поссорились?
Кэт вздохнула:
– Нет. Просто не сошлись во мнениях.