- Я остановилась в коттедже, который принадлежит моей подруге. Боюсь, завтра утром я уже уеду в Лондон. Я гуляла во дворе, когда услышала колокольный звон.
Буря утихла только под утро. Этой ночью я не слышала таинственного свиста в саду. Мисс Глим принесла матрац, две простыни и одеяло. Каким наслаждением было вновь улечься на чистые простыни! Они оказались довольно ветхими, даже заштопанными в некоторых местах, но удовольствие от того, что после стольких мытарств я могла как следует отдохнуть, подняло настроение. Я наслаждалась, лежа в постели, и поглядывала на мерцающие в камине огоньки. Из отверстия в крыше капала вода. Мисс Глим заботливо подставила под капли кастрюлю. Даже отдаленные раскаты грома не могли напугать меня. Будучи оторванной от всех, кто был мне близок, чувствуя себя одинокой и заброшенной, я вдруг ощутила облегчение. Первый раз за многие дни я перестала мучить себя, приводя аргументы "за" и "против" замужества. Я позволила своим мыслям уплыть далеко, попыталась забыть об Алексе. Проснувшись, я не могла вспомнить, что мне снилось.
Солнечный луч играл на стене. Я сбросила одеяло и подошла к окну, чтобы осмотреться. Подоконник находился почти на уровне пола, так что мне пришлось нагнуться. Саду был нанесен значительный ущерб - некоторые кусты были вырваны с корнем. Однако другие стояли ровно, словно солдаты в строю. Солнце скрылось на минуту, и над домом нависла тень, но налетевший ветерок быстро прогнал тучу. Яркие лучи высветили царапины на стекле, которые пересекали его сверху донизу. Присмотревшись, я обнаружила, что царапины образовывают буквы. Неизвестный, выцарапавший надпись на стекле, по-видимому, под конец устал - первые слова были вырезаны глубже, их легко можно было прочесть. Странная надпись гласила: "Анна, ты убиваешь меня".
Неожиданно меня осенило: "Я уже где-то видела эти слова". На ночном столике лежала раскрытая книга стихов Росетти - перевод с итальянского на английский. Мне немедленно бросилось в глаза:
Госпожа, ты убиваешь меня,
Ты причиняешь мне невыносимую боль.
Разве ты не видишь,
В каком смятении я нахожусь?
На столике, рядом с книгой, стояли шкатулка и бокал, на которых была выгравирована буква "а". Очевидно, Анной звали крестную Виолы. Вероятно, когда-то давно у нее был бурный любовный роман. Я очень надеялась, что все так и было. В воображении возникла расплывчатая картина: давно ушедшие люди, предающиеся мучительной страсти. Солнце соскользнуло за холм. В комнате немедленно потемнело, словно кто-то невидимый плотно закрыл шторы. Мне пришлось вернуться к реальности.
Я оделась и спустилась вниз. Хлоя встретила меня в гостиной звонким лаем. Искренняя радость в глазах животного немедленно улучшила мне настроение. Как только я поздоровалась, собака подбежала, уселась у моих ног и вежливо уткнулась головой мне в колени. Ее хвост энергично стучал о пол. Мы разделили тост на двоих. Я наскоро умылась. Необычное желание выйти из своего добровольного заточения навстречу людям переполняло меня.
Хлоя пулей выскочила в сад, я с трудом поспевала за ней. Холодный ветер шевелил высокую, доходящую почти до колен траву. Недалеко от дома, за деревьями, пряталось небольшое кирпичное строение. Двери не было, густая паутина, свешиваясь с потолка, образовывала подобие занавеса. Низко наклонившись, я проскользнула внутрь и огляделась. Деревянное сиденье с двумя круглыми отверстиями подсказало, что я нахожусь в туалете, который так долго искала. Я попятилась, и паутина укрыла мою голову и плечи, словно мантилья. Хлоя поглядывала с любопытством на то, как я, визжа, трясла головой и размахивала руками. Мне показалось, что по шее ползет длинноногий хладнокровный убийца-паук с ядовитыми челюстями.
В это время над коттеджем порхали птицы. Некоторые несли в клювах соломинки. Мне стало интересно: сколько времени понадобится птицам, чтобы унести всю солому и оставить дом без крыши. С одной стороны дома крыша под острым углом опускалась до самой земли. Из огромного резервуара знаний, которые бесполезно хранились в мозгу, всплыло название. Подобные крыши назывались "кошачий спуск". Темное прохладное пространство под ней использовалось для хранения молочных продуктов.
Тропинка петляла между деревьями, устремляясь то вверх то вниз. Птичьи трели раздавались из зарослей. Вдруг к птичьему пению присоединился посторонний звук. Я вышла на высокий берег. Мутная река неслась у моих ног. Крупные валуны преграждали путь потоку. Вода вокруг камней поднималась, кружила в водоворотах, кипела, превращалась в пену. Мелкие брызги наполняли воздух, играя на солнце всеми цветами радуги.
- Что вы думаете о проповеди? - Джеффри Сирл поднялся на носках, а затем качнулся назад, став на пятки. Выпятив грудь, он пялился на меня, ожидая ответа. Убедившись, что его никто не услышит, добавил: - Священник - настоящая задница. К тому же у него нетрадиционная ориентация. Понимаете, о чем я говорю? Кажется, церковь притягивает всех извращенцев.
Я с удивлением взглянула на Джеффри. Он подмигнул мне. Его маленькие глазки продолжали меня оценивать, а лицо с толстыми щеками и большим курносым носом светилось самодовольством. Хотя мне не очень понравилась проповедь (некоторые двусмысленные обороты вызывали похотливое хихиканье мальчишек из хора), я была впечатлена искренностью, звучавшей в голосе священника.
Я познакомилась с мистером Виннакоттом на церковном дворе. Чтобы добраться до церкви, мне пришлось взбираться на вершину холма по тропинке, которая огибала холм по часовой стрелке. Я запомнила, что тропинка против часовой стрелки ведет в Гилдерой Холл. Мне было любопытно взглянуть на особняк, но я не хотела, чтобы кто-нибудь решил, что я ищу Гая. Церковь представляла собой красивое здание с высокой башней. Я любовалась изящным портиком, опирающимся на колонны, как вдруг кто-то окликнул меня со двора. На вершине холма свистел ветер, я не услышала большую часть обращенных ко мне слов.
- Простите, что вы сказали?
Священник помчался через двор навстречу мне. На нем была коричневая вязаная шапка с длинными "ушами", а поверх сутаны был надет клеенчатый плащ. Хлоя угрожающе зарычала. Я отвела взгляд, чтобы не рассмеяться. Из-под длинного козырька шапки поблескивали любопытные выпуклые глаза.
- Здравствуйте, мое имя Свитен Виннакотт. Я только собирался звонить в колокол. В нашем приходе возникли небольшие проблемы, мне приходится выполнять работу священника, звонаря и церковного сторожа. Вы остаетесь жить в деревне?
- Я уезжаю завтра утром. - Внезапный порыв ветра заглушил мои слова.
- Вы сказали завтра? Как жаль. Но вы посетите службу сегодня утром?
- М-м, я не собиралась, на самом деле…
- О, скажите, что придете! А если вы будете столь любезны, что согласитесь звонить в колокола, у меня появится время навести порядок в ризнице. Один мой помощник по телефону сообщил, что задерживается, другой уехал к сестре в Брайтон.
- Но я не знаю, как…
- В этом нет ничего сложного. Мистер Шафто обычно читает газету, когда звонит в колокола. Это не значит, что я одобряю его поведение, но мне не пристало быть ограниченным и узколобым. Боюсь, что мистер Шафто стал притчей во языцех. Говоря по правде, человек не может не посплетничать о своем ближнем. Мистер Шафто сбежал из дома с молодой леди. Его жена никак не может оправиться от его предательства. - Мистер Виннакотт выпятил нижнюю губу и виновато потупился. - Бедняга Шафто! Он замечательный парень, но не смог противостоять влечению плоти. Кто из нас без греха, повторяю я часто. К сожалению, Мэри Филкинс, юная леди, которая сбежала с Шафто, была нашим лучшим сопрано.
- Как жаль, но, боюсь, ничем не смогу вам помочь. Не думаю, что у меня что-то получится…
- О, умоляю вас, скажите "да"! - Мистер Виннакотт схватил мой локоть и стал на одно колено. - У меня больная спина. Звонить в колокола губительно для моего здоровья.
Звонить в колокола оказалось не настолько легким занятием, как его описывал мистер Виннакотт. С одной стороны, требовалось тянуть канат изо всех сил, с другой - длинная пауза между рывком и звоном приводила меня в замешательство. Я никак не могла попасть в такт. Прихожане, которые собирались на мессу, бросали на меня любопытные взгляды. Закончив эту нелегкую работу, я уселась на скамью перевести дыхание. Мне было жарко, пот стекал по спине ручьями. Хлоя не могла уразуметь, за что ее исключили из общего веселья. Она лаяла и скреблась в дверь в течение всей службы. Мне так и не удалось сосредоточиться на проповеди.
Мистер Виннакотт оказался ходячим несчастьем. Перед проповедью он, взбираясь на алтарь, уронил облатки на пол. Мальчик из хора махнул кадилом и задел лицо мистера Виннакота, когда тот открыл рот, чтобы произнести благословение, - несчастный священник чуть не задохнулся от дыма. Когда он взобрался на кафедру, то зацепился рясой за гвоздь. Ему пришлось повозиться, прежде чем он смог, наконец, освободиться. Мальчики из хора корчились от смеха, когда Хлоя завыла, прервав растерявшегося мистера Виннакотта. По окончании службы мистер Виннакотт, все еще бледный из-за проглоченного дыма, уговорил меня присоединиться к остальным прихожанам и отведать "предобеденного шерри".
- Он кажется таким милым, - пробормотала я в ответ на реплику Джеффри.
Мистер Виннакотт обходил гостей с тарелкой печенья. Даже не обращая внимания на его нелепую шапку, можно было заметить несуразность в его облике: лицо походило на тыкву - узкое на уровне ушей и широкое на уровне лба и подбородка. Когда он двигался, казалось, что все его суставы живут собственной жизнью - каждый двигался самостоятельно. Я заметила, что никто не прикасается к печенью. При очередном отказе лицо мистера Виннакотта становилось еще мрачнее.
- Он, конечно, преисполнен благих намерений, - сказал Роджер снисходительно. - К тому же готов на многое ради своих прихожан. Жаль, что они не ценят его заботу. Но все же он такая безмозглая задница.
Мне было сложно понять, что мистер Виннакотт совершил, чем заслужил всеобщее презрение. Я предпочла бы иметь дело с ним, а не с Роджером или Джеффри. По крайней мере, викарий не был таким заносчивым.
- Вы сказали, что собираетесь завтра в Лондон? - Роджер поправил узел галстука. Он показался мне похожим на павлина. Подобным образом самец павлина распускает пышный хвост при виде самки. - Я также собираюсь в Лондон. Могу вас подвезти.
- Доброе утро, Джеффри, Роджер! - молодая женщина прервала наш разговор. Роджер наконец отвел взгляд от моей груди. - Мое имя Примроуз Ярдли. Друзья называют меня Прим. А вы, очевидно, мисс Сванн? - Я не успела открыть рот - Примроуз затарахтела дальше: - Миссис Крич все мне рассказала. Если вы попросите у нее даже щепотку соли, об этом будет знать вся деревня…
- Зовите меня Фредди, - удалось вставить мне.
Примроуз Ярдли была женщиной лет тридцати, очень высокой, с огромным бюстом и ярко накрашенными губами. Ее длинное лицо казалось еще длиннее из-за прямых каштановых волос, которые спускались ниже плеч. Большой курносый нос резко выделялся на фоне маленького подбородка. Лицо было совершенно ординарным, если бы не прекрасные глаза цвета полированной бронзы. На Примроуз было дырявое джерси, а костюм из дорогого твида казался мятым и не очень свежим. На ладонях и под ногтями темнела грязь. Зато чудесная бриллиантовая брошь сверкала на лацкане жакета. Примроуз курила тонкую сигару.
- Не вздумайте принимать предложение Роджера. Он самая большая потаскушка в Южном Дорсете. Его мысли постоянно вертятся вокруг секса. Ни одна девушка не может чувствовать себя в безопасности с ним наедине.
- Вы, кажется, не скучаете, мисс Сванн? Позвольте мне присоединиться к вашей компании, - произнес мистер Виннакотт, стоя за моей спиной. - Попробуйте печенье. Жена испекла его специально для воскресной встречи прихожан.
Я взяла печенье с подноса, хоть и не любила подобного рода выпечку. Меня преследовало видение: миссис Виннакотт самоотверженно трудится в кухне у раскаленной плиты, чтобы поддержать мужа. Ее усилия оказались никому не нужными, ее преданность вызывала всеобщее презрение.
- Ты не права, Прим. - Роджер громко высморкался в носовой платок. - Потаскушками бывают только женщины.
- Времена изменились, - заявила Прим. - Сейчас ответственность за сексуальную распущенность ложится на человека независимо от пола. Принадлежность к мужскому полу более не является оправданием разврата.
- Какой интересный разговор! - мистер Виннакотт насторожился. - Я полностью поддерживаю тезис о равноправии полов. В англиканской церкви все громче звучат голоса тех, кто требует разрешить женщинам быть священниками. Хотя многие сомневаются в том, что женщина-священник будет иметь такой же авторитет…
- В церкви и так полно старых баб, - Джеффри подмигнул, сделал глоток шерри и поставил бокал на небольшой столик. Несколько капель упали на полированную поверхность.
Мистер Виннакотт подхватил графин с шерри со стола, поставил его на поднос с печеньем и попытался вытереть столик полой рясы, балансируя на одной ноге.
- Никто не знает лучше меня… В кладовой нет даже ветоши вытирать пыль… Джеффри, не суди слишком строго… Женщины трудолюбивы и искренни… О Боже! - мистер Виннакотт схватился за спину. - Моя поясница!
- Позвольте мне помочь вам. - Прим вытащила из сумочки носовой платок и протерла столик. - Джеффри не имел в виду ничего такого. Не обращайте внимания.
Я отважно откусила от печенья. Оно тут же рассыпалось в руке. Большая часть упала на пол в виде жирных крошек. Белый кот с черными пятнами на боках мгновенно выскочил из-под лавки. Он слизал упавшие крошки и сразу же вернулся в свое укрытие. Я наклонилась, чтобы подобрать остатки крошек с ковра. Мы больно столкнулись лбами с мистером Виннакоттом, который наклонился одновременно со мной. Печенье прилипло к деснам. По консистенции оно напоминало дешевую жевательную резинку.
- Иди сюда, Макавити! - Прим присела на корточки и позвала кота. Макавити снисходительно разрешил почесать себя за ухом. - Думаю, что ты плохо кормишь кота, Свитен. Посмотри, какой худышка…
- Ты так думаешь? Берил всегда кормит его. Она не любит, когда я вмешиваюсь в домашние дела. При случае скажи ей сама… - В глазах мистера Виннакотта промелькнул страх.
Я тайком выплюнула остатки печенья в носовой платок:
- Кот довольно упитанный, - промямлила я, чувствуя, что все уставились на меня. - Его, очевидно, назвали в честь героя Элиота.
- Макавити, волшебный кот. Его еще зовут Незримой Лапой, - нараспев продекламировала Прим. - Я не помню больше ничего.
В отличие от литературного персонажа, лапа живого Макавити постоянно находилась на виду. Он запускал ее в блюдо с орехами, в отвороты брюк Роджера и даже в бокал с недопитым шерри, который поставил на стол Джеффри. Кота явно мучил голод - он находился в беспрестанном поиске съестного.
- Я обожаю кошек, - продолжила Прим. Она попыталась поманить Макавити орешком. - У меня дома живет чудесная пушистая кошечка.
Джеффри и Роджер переглянулись над ее головой и захихикали, словно школьники. Я сделала вид, что ничего не заметила. Мистер Виннакотт растерянно улыбнулся. Прим посмотрела на меня, повернула голову и окинула взглядом мужчин, а затем подмигнула мне.
Женщина с землистым лицом и седыми волосами, собранными в тугой узел, втиснулась в круг.
- Почему такая грязь на ковре, Свитен? - спросила она строго.
- Небольшой несчастный случай с печеньем, дорогая. Познакомьтесь: мисс Сванн, моя жена Берил.
- Доброе утро, Берил, - произнес Джеффри. Он вдруг перестал смеяться. - К сожалению, мне пора. Теща ждет меня к ленчу. Старуха не любит, когда я опаздываю. - Джеффри натянуто улыбался.
- Разве это смешно? - Берил Виннакотт окинула Джеффри ледяным взглядом. - Ты, очевидно, полагаешь, что можно насмехаться над людьми преклонного возраста?
Джеффри открыл было рот для ответа, но передумал. Он кивнул всем на прощанье и торопливо удалился. Берил повернулась к Роджеру.
- Я только что посмотрела счет, который ты выставил за починку церковной изгороди. Это смешно, Свитен не собирается платить по этому счету.
- Но, дорогая…
- Свитен, помолчи!
- Обычно мне платят гораздо больше, - вкрадчиво произнес Роджер. - Так как речь шла о церковной изгороди, я решил пожертвовать своим свободным временем и…
- Боже мой, что еще тебе оставалось делать? Но сумма несоразмерна. Тебе стоит обсудить ее с епископом.
- Хорошо, договорились, - сказал Роджер и вышел из комнаты с недовольным видом.
- До свидания, Фредди, - улыбнулась мне Прим. - Надеюсь, мы еще увидимся.
- До свидания. Было очень приятно познакомиться.
- Кстати, Примроуз, - Берил явно игнорировала меня. - Я заметила, что из церковной кладовой исчезло моющее средство.
- Я использовало его в пятницу, когда наводила порядок в зале. Оставалось совсем немного.
- Понятно. Придется поднатужиться, чтобы купить еще. Бережливость, кажется, чужда представителям буржуазии.
- Я пожертвую на моющее средство! - сердито бросила Прим в спину удаляющейся Берил. - Реплика Берил была предназначена мне, - шепотом пояснила Прим. - Мой отец владел пивоварней, а ее был деревенским священником. Бедняжка Берил носила одежду с чужого плеча, а карманные деньги жертвовала на помощь голодающим Африки. Она никогда не простит мне того, что я имела нарядные платья и горный велосипед с несколькими скоростями. Не понимаю, почему я так раздражаюсь? Я не успела предупредить тебя по поводу выпечки. Печенье хранится у Берил уже несколько лет. Мы все знаем это и не прикасаемся к нему, чтобы не отравиться. Берил достает печенье из морозильника каждую субботу и кладет обратно в воскресенье после ленча. Несколько месяцев назад я обнаружила прилипшую муху на одном кусочке. Можешь проверить - этот кусок и сейчас на блюде.
Я с ужасом подумала о тех нескольких крошках, которые проглотила.
- Жизнь в деревне не так легка, как может показаться. Берил похожа на миссис Прауди, не правда ли?
- О, ты любишь Троллопа! Как жаль, что ты уезжаешь! В этой части света любители чтения - редкий и вымирающий человеческий вид. Почему бы тебе ни прийти ко мне на чай сегодня вечером?
- С удовольствием.
- Ярдли Хаус, Милл Лэйн. Как раз напротив моста. Если не сможешь найти, спроси - любой подскажет тебе дорогу. В четыре часа?
- Спасибо.