- А сейчас, мисс Сванн, - произнес мистер Виннакот, подходя ко мне быстрым шагом, вернее, он почти бежал, - оставайтесь на ленч с нами. Жена будет очень рада.
Я посмотрела ему за спину. Прим стояла у раскрытой двери и энергично мотала головой. Порыв холодного ветра заставил меня задрожать.
- Сожалею, но думаю, что обойдусь без ленча сегодня. Я совершенно не голодна, - ответила я.
При одном воспоминании о проглоченном печенье желудок сжался, пытаясь вытолкнуть содержимое. Я чувствовала себя отвратительно.
Мистер Виннакотт совершенно упал духом.
- По воскресеньям мы наслаждаемся холодными закусками. Следует добавить, что мы обходимся без слуг. Можете себе представить, что еще в начале столетия в доме прислуживали несколько лакеев и пара горничных, - он повел рукой, приглашая меня осмотреться.
Мы стояли в тени лестничной клетки. Массивная, покрытая орнаментом лестница из черного дуба нависала над паркетным полом. Когда мы выходили из церкви, пошел дождь. На полу то здесь то там виднелись влажные следы. Стены были выкрашены в красновато-каштановый цвет. На стене висел выцветший рисунок, изображавший птичью стаю над синей рекой. В шкафу из черного эбенового дерева в беспорядке стояли книги. На нижней полке притаилась крохотная бутылка, наполненная желтой жидкостью. Содержимое бутылки походило на мочу, собранную для анализа.
- Конечно, мы счастливы иметь столько свободного места, тогда как другие семьи ютятся в тесных каморках. Только вчера я навещал подобное жилище. Мать умерла, остались пьяница муж и шестеро детей. Я пытался утешить несчастного у могилы покойной супруги. Он спросил, зачем Господу понадобилось забирать у него единственную опору в жизни? Вопрос, на который я так и не смог ответить, - мистер Виннакотт пожевал губами и задумчиво уставился в пол. - Все мы бродим в потемках, мисс Сванн, в потемках…
Раздался щелчок. В комнате загорелся свет. Темнота, сгущавшаяся над нашими головами, отступила.
- Свитен, не задерживай мисс Сванн, - вступила в разговор Берил. - Она должна успеть домой, пока снова не начался дождь.
- Дорогая, - мистер Виннакотт сжал мой локоть, - я пригласил мисс Сванн разделить с нами ленч. Уверен, что если ты присоединишься к моему приглашению, мисс Сванн не сможет отказаться.
- Очень мило с вашей стороны, мистер Виннакотт, но вы не должны менять свои планы из-за меня. - Я надеялась смягчить гранитный взгляд Берил.
Берил прикрыла глаза и недовольно выдохнула:
- Конечно, если Свитен настаивает… Вы, очевидно, хотите вымыть руки, мисс Сванн. Следуйте за мной.
"Ах, если б только было возможно незаметно улизнуть!" - мечтала я, намыливая руки куском черного дегтярного мыла. Выражение благодарности на лице мистера Виннакотта несколько смягчило ужас, который я испытывала перед предстоящим событием.
Поначалу все шло довольно сносно. Свитен (мы перешли на "ты") спрашивал, а я отвечала. Берил сохраняла молчание. Она отклонила мое предложение помочь в кухне и самостоятельно накрыла на стол. В тарелке передо мной колыхался ломтик водянистой ветчины, еще там были столовая ложка холодного картофельного пюре и ложка натертой свеклы с уксусным соусом. Я отказалась от нарезанных овощей в маринаде, которые стояли в миске в центре стола. Свитен разлил воду в бокалы. Снаружи раздался вой. Хлоя выражала недовольство моим отсутствием. Мы сложили руки и склонили головы, чтобы поблагодарить Господа за щедрость.
Молитва затянулась. Я почувствовала, что с непривычки у меня затекла шея. В комнате было очень холодно, мне хотелось вскочить, попрыгать на месте и похлопать себя по бокам. Стул, на котором я сидела, был ужасно твердым. Обои в столовой были отвратительными. Я не могла благодарить Господа за свеклу, от которой поднимался зловонный уксусный запах. Кто-то осторожно прикоснулся к ноге. Я опустила глаза и увидела Макавити. Он не отрываясь смотрел на меня своими круглыми светящимися глазами. Букет увядших цветов скрывал мою тарелку от остальных. Свитен и Берил все еще молились, ни на что не обращая внимания. Я украдкой сбросила ветчину на пол. Макавити уничтожил кусок с яростным урчанием.
После молитвы я заставила себя съесть пюре. Чтобы не есть свеклу, я спрятала ее, положив сверху вилку и нож. На десерт Берил подала сливы с заварным кремом. У меня разболелась голова, руки и ноги отяжелели. Меня бросало то в жар то в холод.
Свитен заговорил о стихах Джорджа Герберта - богослова, который жил в семнадцатом столетии.
- У этого человека была вера, абсолютная вера. В жестоком мире, когда продолжительность человеческой жизни была коротка, свирепствовали болезни и голод, а люди подвергались немыслимым страданиям, он сумел сохранить веру незыблемой.
- Этому может быть простое объяснение, - сказала я, согнувшись на стуле так, чтобы можно было погладить кота. - И в жестоком мире человек хочет верить во что-то прекрасное и доброе.
Берил, недовольно поморщившись, сплюнула сливовую косточку в тарелку.
- Иными словами, люди принимали желаемое за действительное?
- Я нисколько не сомневаюсь: обычный самообман. Никто не может быть уверен в существовании Бога, - попыталась я пояснить свою мысль.
- Мне очень приятно говорить о подобных вещах. Никто из моих прихожан не интересуется вопросами мироздания. Даже епископ… - Свитен замолчал и с тревогой посмотрел на жену.
Берил гневно швырнула на стол салфетку. Ее лицо покраснело, глаза сузились.
- Ты полагаешь, что можно вести подобные разговоры? Мисс Сванн озвучила свои нетрадиционные, я бы сказала порочные воззрения, но ты не должен был поддерживать эту тему. Помни о своем сане!
- Но, моя дорогая, у Фредди есть право на собственное мнение. - Ресницы Свитена задрожали - его охватил ужас. - Должен заметить, что ее слова резонны и она искренна.
- Не верю своим ушам! - Берил рывком отодвинула кресло и вскочила на ноги с видом оскорбленного достоинства. - Ты смеешь утверждать, что если я не подвергаю сомнению существование Создателя, то неискренна и неразумна? Я ухожу в свою комнату. До свидания, мисс Сванн. Не хочу кривить душой, говоря, что надеюсь снова с вами увидеться. - Она яростно хлопнула дверью.
В этот момент Берил была настолько похожа на миссис Прауди, что я не смогла сдержать улыбку.
- Простите ее, дорогая Фредди! Это я во всем виноват. Берил немного разнервничалась.
- Ничего страшного. - Сейчас меня абсолютно не волновало состояние Берил. Тело словно налилось свинцом, все суставы ломило. - Мне очень жаль, но я должна возвращаться домой. Я имею в виду в Заброшенный Коттедж. Я неважно себя чувствую. Кажется, я простудилась…
- Вы плохо себя чувствуете? Тогда вам необходимо немедленно лечь в постель. Как жаль, наша машина в ремонте. Я провожу вас.
- Очень мило с вашей стороны, - пробормотала я. - Не стоит волноваться, я справлюсь сама.
- Я настаиваю! Вы еще не освоились в наших краях. Я должен сопровождать вас!
Через полчаса Свитен, я и Хлоя стояли на развилке двух дорог.
- Я почти уверен, что нам нужно повернуть направо, - заявил Свитен и двинулся по тропе. Она была узкой, ноги утопали в грязи. Несколько раз, чтобы не промочить ноги в глубоких лужах, мы были вынуждены пробираться сквозь густой кустарник. - Фредди, вот мы и на месте. - Свитен поджидал меня с виноватым выражением лица. - Я узнал домик Барбары Уоткинс. Видишь, вон там ярко-розовое в просвете между деревьями? Мы могли бы срезать путь, если бы я не оказался таким идиотом и не заблудился.
Хлоя бегала взад-вперед, громко лаяла и махала хвостом. Она принимала наши злоключения за игру.
- Ничего страшного, - хрипло сказала я - горло ужасно болело. Я с трудом могла глотать. - Давай продолжим путь.
К сожалению, продолжить путь не получилось - дорогу преграждал ручей, чересчур глубокий и широкий для того, чтобы перейти его вброд. Черные тучи висели низко над землей, словно выжидали момент, чтобы обрушить на нас холодные потоки. Мы наконец нашли место, где ручей сужался. Свитен прыгнул неудачно и оказался по пояс в воде. Я промокла насквозь, помогая ему выбраться на берег. Опавшие листья, которые лежали на земле с прошлой осени, липли к подошвам и делали их скользкими. Я чувствовала себя как на катке. Когда мы наконец добрались до отверстия в изгороди у Заброшенного Коттеджа, моя кожа покрылась пупырышками, а волосы намокли настолько, что их можно было выкручивать.
- Заходи в дом поскорей! - заботливо вскрикнул Свитен. - Я позову кого-нибудь на помощь.
- Со мной все будет хорошо. Иди, ты весь промок, - хрипло бросила я в ответ, протискиваясь через отверстие.
Я проковыляла по тропе, соскользнула вниз по склону и на цыпочках пробежала по доске. У меня едва хватило сил открыть входную дверь. С трудом взобравшись по лестнице на второй этаж, я стянула с себя одежду и, полностью обнаженная, свалилась на кровать. Меня всю трясло. Казалось, тело вот-вот развалится на куски. Я вся горела, как на костре. Я сбросила на пол одеяло, но лишь для того, чтобы через несколько минут начать искать его. Мое тело стало холодным как лед. Было такое ощущение, что кто-то пытается разрезать меня на части острым как бритва ножом.
С ужасом я осознала, что Алекс находился в комнате рядом со мной.
- Как ты нашел меня? - спросила я, едва шевеля пересохшими губами. Алекс подал стакан воды. Я сделала глоток. Он пригладил мои волосы и набросил на грудь одеяло. - Мне так жаль! - Я заплакала. - Мне очень жаль!
- Сейчас это не имеет значения, - сказал он, затем крепко обнял меня, так что я не могла вздохнуть.
Его лицо превратилось в древнегреческую трагическую маску. Глаза сузились, а уголки рта опустились в гримасе отчаяния. Вдруг маска отступила и растаяла в воздухе. Я заснула.
Время от времени Алекс появлялся, чтобы взглянуть на меня. Иногда его лицо оказывалось надо мной, иногда он смотрел на меня снизу, иногда сбоку. Он то хмурился, то улыбался. Как-то он набросился на меня с поднятым кулаком. Я закричала в испуге. Я кричала долго, пока мое горло не охватило пламя…
Затем я парила над кроватью, ощущая себя невесомой, словно пушинка. Порыв ветра вынес меня через окно и опустил в реку. Я превратилась в каплю воды, которая неслась с течением, растворяясь в бесчисленном множестве таких же капель. Алекс схватил меня за запястье и потянул вниз. Я отчаянно сопротивлялась, пытаясь освободиться, но вода постепенно заполнила легкие. Я пошла ко дну.
- Видишь, Фредди, ты не доверяла мне, а сейчас посмотри, куда попала, - сказал Алекс. Его лицо казалось огромным. Он смотрел на меня с сожалением.
Я не могла ни видеть, ни слышать, но чувствовала сильные руки, которые тянули меня, толкали вниз, под воду.
- Фредди, проснись!
Я открыла глаза.
Глава 10
Лицо Примроуз Ярдли было спокойным и доброжелательным, рука, которой она поддерживала меня, - мягкой и прохладной.
- Выпей это! - Я послушно сделала несколько глотков. Вкус напитка был резким и освежающим. - Вода с лимоном. Нет ничего лучше для восстановления сил. Эдвард настаивал на антибиотиках, но я сказала, что антибиотики не потребуются. Зачем тебе побочные эффекты? - Я открыла рот, чтобы спросить, кто такой Эдвард, но не смогла вымолвить и слова. Губы пересохли и потрескались, а язык словно прилип к нёбу. Я попыталась приподняться, но почувствовала, что слишком слаба.
- Поднимись, я поправлю подушку, - сказала Прим, поддерживая меня.
Затем она расправила простыню и одеяло.
На решетке перед камином высилась стопка сухих поленьев. Огонь ярко горел и отбрасывал причудливые тени на стены и потолок. Вода размеренно капала с крыши в большую кастрюлю на полу. Я чувствовала себя рядом с этой малознакомой женщиной в безопасности, защищенной от всех невзгод. Мне очень хотелось сказать, насколько я благодарна ей, но вместо этого я провалилась в глубокий сон.
Когда я снова открыла глаза, то поняла, что прошло уже немало времени. Масляная лампа потрескивала на столе. Надо мной склонился мужчина. Поначалу я подумала, что это Алекс, и заслонилась рукой, но затем разглядела широкое лицо, обрамленное густыми вьющимися волосами. Вне всякого сомнения, со мной в комнате находился кто-то другой.
- Здравствуйте, мисс Сванн. Вы выглядите намного лучше. Прим оказалась права. Вам не понадобились антибиотики. Подержите термометр под языком.
Я собрала все силы, чтобы удержать термометр. Теперь я вспомнила голос доктора Гилдкриста. Он уже навещал меня несколько раз. Но сны и действительность так тесно переплелись в моем сознании, что я не могла отличить одно от другого.
- Очень хорошо. Чуть выше ста. Намного, намного лучше! Я еще понаблюдаю за вами. Но вы в хороших руках. Я всегда говорил Прим, что ее призвание - медицина.
- Верно, но я не чувствую, что это и есть мое призвание, - подала голос Прим. Она сидела в кресле у камина. - Прости, но боюсь, что мне не хватит терпения мириться с вопиющим идиотизмом национальной системы здравоохранения. У меня неподходящий характер.
- Насколько мне известно, с твоим темпераментом все в порядке, - Эдвард улыбнулся и вытащил из кожаного саквояжа стетоскоп. Я повернулась спиной и задрала на голову ночную рубашку. Холодное прикосновение заставило меня вскрикнуть. - Прошу прощения. У вас жар, поэтому стетоскоп кажется таким холодным.
- Согрей его, дружище! - отрывисто бросила Прим. - Разве у тебя не осталось хоть капли сочувствия к пациентам?
- Извини. - Эдвард подышал на стетоскоп. - Так лучше?
- Намного, спасибо, - прохрипела я.
- Не понимаю, что ты надеешься услышать? Ей гораздо лучше. Она на пути к выздоровлению. Еще день-два, и она сможет встать.
- Как скажешь. Я покорно склоняюсь перед твоими прогнозами.
- Запомни, если станешь слишком сладким, тебя сожрут осы.
- Но я говорю искренне! Что еще остается сказать мужчине, чтобы признать свою неполноценность?
- Если вы уже закончили выяснять отношения, - вмешалась я, - то я снова лягу.
Прим поправила простыни и бросила со свирепым видом:
- Проваливай поскорее, дай мне заняться своей пациенткой.
Я хотела поблагодарить доктора, но меня охватил жестокий приступ кашля. Прим подала чашку с водой, заставила сделать несколько глотков и велела лежать молча. Доктор Гилдкрист ушел. Он пообещал зайти на следующий день.
- Ты так обо мне заботишься! - я с трудом узнала собственный голос. К моему изумлению по моим щекам покатились слезы. - Я наверняка кажусь полной идиоткой…
- Ты слишком слаба, вот и все. Через несколько дней с тобой все будет в порядке. Я заставлю тебя соблюдать строгий режим. Предупреждаю, я не потерплю непослушания. Хорошая еда и здоровый сон. Эдвард сказал, что еще немного - и у тебя началась бы пневмония.
- Сколько времени я в постели, какой сегодня день?
- Среда.
- Я совершенно запуталась. Я ведь заболела в воскресенье, не правда ли?
- Ты разве не помнишь: ты должна была прийти ко мне на чай? Свитен прибежал и попросил помочь. Большую часть времени ты была без сознания, бредила во сне. В деревне все переполошились. Все хотят знать, как ты себя чувствуешь, - Роджер Винденбанк, Свитен, Джордж, миссис Крич…
- Но я даже не знакома с ней…
- Тем не менее она приходила навестить тебя. Она полагает, что должна заботиться о своих клиентах. Лишь Берил ни разу не поинтересовалась состоянием твоего здоровья, - Прим засмеялась. - Не знаю, что ты умудрилась натворить, чтобы заслужить ее порицание? Если не хочешь говорить, то хотя бы намекни. Я мучаюсь в догадках.
Я собиралась засмеяться в ответ, но вместо этого снова закашлялась.
- И, конечно же, Гай. Просто наваждение! Гай появлялся здесь по два раза на день. Несколько раз мы чуть не подрались - он пытался ворваться в дом. Эти цветы - подарок от Гая. - Я бросила взгляд на стол. Там в вазе стоял пышный букет. - Гай, очевидно, ездил за цветами в Торчестер. Ты, наверное, еще не можешь почувствовать аромат, но я им наслаждаюсь. Во всяком случае, тебе должны больше понравиться цветы Гая, чем Роджера. Букет, который прислал Роджер, стоит внизу. Его хризантемы не так хороши, как розы, принесенные Гаем.
Я взяла Прим за руку.
- Спасибо, ты так добра ко мне!
- Честно говоря, я получила огромное удовольствие, ухаживая за тобой. Не потому, что ты была больна, а потому что почувствовала себя нужной. Я присматривала за родителями, пока оба не умерли. У папы было больное сердце, он угасал в течение года. Мама была прикована к постели более десяти лет. Признаюсь, я часто сетовала на судьбу за то, что моя свобода ограничена. Когда мама умерла, я оказалась свободной. Я могла делать все, что заблагорассудится. Однако вместо того чтобы почувствовать облегчение, я впала в депрессию. Я уехала в Париж, а затем в Рим. Мне давно хотелось повидать мир. Я селилась в самых дорогих отелях, посещала самые лучшие рестораны, но совсем не получала удовольствия. Я не могла примириться с мыслью, что стала никому не нужной. Мне некуда больше спешить, не осталось неотложных дел. Быть самой собой, жить для себя - это потребовало больше навыков и способностей, чем я предполагала.
Я сжала большую руку Примроуз.
- Думаю, что у тебя есть талант, очень важный талант - дарить себя другим.
- Чепуха! А ты умудрилась произнести длинную фразу, не закашлявшись. Теперь попробуй заснуть, а я спущусь вниз и приготовлю ужин. О, не беспокойся! - воскликнула Прим, увидев, что я собираюсь возразить. - Я тоже проголодалась, мы поужинаем вместе. Знаешь, я нахожусь здесь с воскресенья. Я соорудила себе постель на куче тряпья. Думаю, что устроилась неплохо, - Прим вышла из комнаты, не дав мне возможности снова поблагодарить ее.
Присутствие Алекса в комнате оказалось галлюцинацией. Тем не менее, стоило мне остаться одной, как знакомое чувство тревоги вновь охватило меня. Я понимала, что мои страхи имеют иррациональную природу. Даже если бы Алекс нашел меня, я бы подтвердила, что не могу выйти за него замуж и что осознанно приняла это решение. Я беспокойно ворочалась на кровати, пытаясь понять, что заставило меня принять это решение. Причина была во мне, я отчетливо понимала это.