- Марго, я в любой ситуации сделаю так, как посчитаю нужным. И если я посчитаю, что тебе нужна моя помощь в разрез желанию Александра, я постараюсь помочь. Но пойми, я не всесилен перед ним.
Маргарита отвернулась и о чем-то задумалась, а потом и вовсе начала ходить по комнате кругами.
- Тогда я не знаю, как могу избавиться от него, и как защитить тех, кто мне дорого, - произнесла она.
- Было бы хорошо уже то, если ты не сделаешь хуже.
На этом их разговор прервали, когда в комнату с предварительным стуком зашел Радий.
- Оборотни готовы к разговору, Инга внизу. И еще - машина Александра только что проехала через ворота.
- Вот же гадство какое! - выругалась тут же Маргарита.
Александр
Тихий гнев и острое вожделение - это был коктейль с ароматом терпкого вызова, и я с удовольствием в нем купался. В моих жилах текла кровь всех поколений, и она уже давно не закипала так рьяно, как сейчас. И тому виной была женщина, столь эмоциональная и безрассудная, что хотелось упиваться всеми ее качествами, хотелось упиваться ею, снова и снова.
Я дал Маргарите уйти, но я не собирался отпускать ее дальше, чем на несколько шагов.
"Вся наша жизнь - игра". И я любил играть в игры, включая и такие, как кошки-мышки. Иногда приятно было отпустить свою жертву, чтобы насладиться очередной ее поимкой.
Особняк Серафима встретил меня напряженной тишиной и запахом страха, витающим в воздухе, как нотка изысканных духов под названием "Смерть". Опасаясь попасться под мою горячую руку, все живые и неживые обитатели дома разбежались по углам. Что ж, они поступали правильно.
Предпочтя в этот раз официальный визит, я вошел через парадные двери, где меня встретил компаньон Серафима и сразу же проводил в подвальное помещение. И как только я переступил порог комнаты, на меня налетела Маргарита.
- Что ты хочешь с ней сделать? - спросила меня в лицо разъяренная синеглазая фурия. - Остальных ты также накажешь?
Мои губы тронула ленивая улыбка. Я перевел взгляд с лица Маргариты за ее плечо и взглянул на Ингу, которая покорно ждала своей участи в окружении троих коренастых вампиров, но покорно лишь внешне. В отличие от Марго, Инга прекрасно знала, что перечить мне не было никакого смысла.
- Остальные - это кто по-твоему? - спросил я, возвращаясь к своей дорогой вампирелле.
- Юлиан, Леонид...
- Да, - перебил я, дабы она не утруждалась в перечислении своего длинного списка мужчин. - Всех, включая и Серафима.
- Я не позволю, - решительно произнесла Маргарита без тени какого-либо опасения за себя, что было весьма непростительным упущением для любого... кроме нее.
- В таком случае, может, желаешь к ним присоединиться?
Медленным шагом я подошел к одному из двух железных гробов, которые стояли в комнате с открытыми массивными крышкам. Я опустил внутрь него руку и провел по дну, с удовлетворением отмечая, как жжет посеребренный металл. С моих пальцев повеяло легким дымком с запахом горелой плоти. Таким покрытием были выделаны все внутренние стенки гроба, и каждая минута, поведенная внутри него, способна приносить болезненную муку, а заодно и убедить пересмотреть свое поведение.
В глазах Маргариты пробежал страх, когда она покосилась на гроб. А вот выдержка Инги в этот момент дала трещину, и она упала к моим ногам, начиная молить о пощаде:
- Александр, прости меня, я не хотела, прости...
- Инга, встань, - произнес я, протягивая к ней раскрытую ладонь.
Подняв на меня глаза, из которых заструились слезы, она неуверенно вложила свою руку в мою и встала. Я провел пальцами по прекрасному лицу, от виска до подбородка, и слегка приподнял, чтобы заглянуть в ее лживые очи.
- Ты ведь знала, что я не прощу подобного.
- Да, - согласилась она.
- Тогда ты прекрасно знала и то, на что шла, когда решила обмануть своего создателя.
Инга прикрыла веки, и с них снова покатились алые слезы. Они не врали мне, они выдавали всю искренность ее раскаяния в данный момент. Но сама Инга врала мне всегда, и нередко за это расплачивалась. Бывало, я щадил ее, как свою дочь, как свое создание, как свою женщину, но она уже очень и очень давно перестала быть мне интересна, чему во многом виной была ее неуемная и подлая натура. Я бы мог ей простить и эту ложь, если бы она не лишила меня общества Маргариты, которым я так наслаждался, и которого по ее вине был лишен два столетия. И это еще не говоря о последствиях этой ее хитрости, ведь вышло все так, что вместо меня обществом моей синеглазой фурии наслаждался кто-то другой, и кто-то другой вкушал ее кровь и плоть, страсть и всплески непокорного характера. И это когда я наивно думал, что она мертва.
- Прости, - повторила Инга.
- Нет, моя хорошая, это не тот случай. Ты слишком жестоко поступила со мной, и я не могу это оставить без внимания.
Инга сглотнула и хотела мне что-то ответить, но в комнату вошел Серафим в компании Юлиана, которого сопровождало двое вампиров. Увидев здесь своего создателя, как я и ожидал, Маргарита сразу принялась его защищать. Она встала перед ним, словно пытаясь загородить от меня своим хрупким, изящным и соблазнительным телом.
- Делай что хочешь, Александр, но я не дам так просто запихнуть Юлиана в этот гроб.
- Марго, перестань, - тихо попросил Юлиан, склонившись над ее плечом.
Серафим, видимо, тоже сделал попытку ее образумить, потому что в следующее мгновение она бросила на него гневный взгляд с резким выкриком "нет". Я отпустил Ингу и медленно зашагал к Марго со словами:
"Ты даже не представляешь, как меня расстраивают твои чувства к другим мужчинам".
"Мои чувства - это не твое дело", - прошипела она.
Ее глаза горели, как два расплавленных агата. Ее энергия бушевала, а злость отдавалась едва уловимой вибрацией под кожей. Дай Марго чуть больший повод, и она сорвет свою злость с цепи. И это было так возбуждающе, так заманчиво, что я невольно залюбовался своей вампиреллой, предвкушая дальнейшие события. Я поднял руку, чтобы коснуться ее лица, но Марго отбила ее в сторону. Я лишь хмыкнул, прежде чем жестко стиснуть пальцами ее подбородок и притянуть к себе. Но разве смел я ожидать покорности от этой женщины? Ее острые коготки вонзились в мою руку, задирая рукав рубашки и полосуя кожу в попытке вырваться. Мне же не было до этого никакого дела. Притянув ее к себе за талию с таким грубым толчком, что с нежных губ сорвался резкий выдох, я запустил пальцы в шелковистые волосы на ее затылке и смял их в горсть, заставляя Маргариту смотреть на меня снизу вверх и дышать в мой рот.
- Мне начинает нравиться твоя непокорность все больше и больше, - произнес я, любуясь сменой эмоций на ее лице - от злости до вожделения.
Она страстно желала меня как мужчину, но весьма забавно противилась этому желанию, и только гордость не позволяла ей признаться в этом самой себе. Вампиры, стоящие рядом с нами, отступили на несколько шагов, и никто не осмеливался вмешиваться. От двоих повеяло ревность. Губы Марго под моими дрогнули, и с них полился яд:
- Отпусти меня, ты... чудовище! Жалкий, эгоистичный тиран!
Я тихо рассмеялся и обратился к вампирам:
- Оставьте нас на несколько минут.
Молча и покорно все вышли, оставив нас наедине. Маргарита дернулась, пытаясь вырваться, но я сильнее сжал ее волосы, прекращая и эту попытку.
- Мне больно, - выдохнула она.
Я склонился над ее ртом, слегка разжимая кулак в темных волосах.
- Тогда не вынуждай меня причинять тебе такую боль, и пусть, если она и будет, то лишь в удовольствие.
Мои губы коснулись ее рта, сначала нежно, но все настойчивее с каждым новым касанием. Не прошло и минуты, как Марго потеряла со мной голову, что мне весьма понравилось. С долгим стоном, она дернула меня к себе за ворот рубашки и со всем пылом ответила на поцелуй. Ее жадные губы будоражили, сладкий ротик пробуждал давно забытые ощущения, а тело манило снова испробовать его на вкус. Этот пыл Маргариты распалял тлеющие угли моей страсти так яро, что возникало лишь одно желание - обладать, здесь и сейчас, и немедленно. Мои руки потянули ткань платья вверх, собирая его на талии, и смяли обнаженные ягодицы. Вдавливая в себя ее бедра, я позволил ей оценить всю степень моего возбуждения, а так же и то, как на меня действовала сама Маргарита, которая так и продолжала, к моему удовольствию, разгуливать без нижнего белья. Она снова застонала мне в рот, а следом дернула за рубашку, под звон пуговиц стаскивая ее с моих плеч. Ох, как мне нравилась эта женщина, и с каждым мгновением все больше и больше, что я и собирался ей сейчас доказать.
Быстро расстегнув ремень, я подхватил Маргариту за ягодицы и посадил на себя, уверенно проникая в ее горячее лоно, и заставляя обвить мой торс своими прекрасными ножками. Ее способность повышать температуру своего тела определенно была ее огромным преимуществом, потому что ею можно было наслаждаться как смертной, но при этом позволять себе с ней любые безумства.
Прижав Маргариту спиной к стене, я начал двигаться внутри нее, сильно и яростно, потому что именно этого хотелось сейчас нам обоим. Ласки были до этого и будут еще впереди. Я опустился губами к нежной шейке и провел языком по вене, слушая заглушенные стоны, которые она пыталась удержать, закусывая до крови губу. Слизав с подбородка алые капли, я посмотрел в ее синие глаза.
- Перестань сдерживаться, - произнес я, еще сильнее ударяя в нее бедрами.
Но Марго заглушила свой очередной стон, даже не собираясь выполнять мою просьбу. Тогда я провел носом по ее щеке и тихо прошептал на ушко:
- Хочу услышать, как тебе со мной хорошо, ну же...
А потом я ударил клыками в ее шею, усиливая ощущения, и дополняя очередное мое резкое движение внутри ее тела. Марго вскрикнула, впиваясь ноготками в мои плечи, и с ее губ полились сладкие стоны удовольствия, которое ей мог подарить только я. Ее кровь уже не несла для меня ничего нового, но на вкус была все так же восхитительна. Я сделал всего несколько глотков, после чего предложил ей себя (что делал в особых случаях), подставляя к ее губам свою шею и попутно замедляя ритм наших тел. Маргарита даже не раздумывала, но в тот момент, когда она вонзила в меня зубы и начала пить, я узнал о еще одной ее маленькой способности - внушать и усиливать чувство наслаждения. И вот тогда, до предела распаленный и возбужденный, потерял голову и я. Прожив не одну тысячу лет, испробовав всевозможные удовольствия и вкусив сотни женщин, и всем этим уже давно пресытившись, я впервые ощутил все с новыми красками. Но дело было даже не в ощущениях, дело было в одной конкретной женщине, чьи я жадно глотал стоны оргазма, присоединяясь к ней на этом пике блаженства.
Безрассудная, восхитительная, дикая, неповторимая - это все я мог сказать о Маргарите. Она действительно впечатляла и будоражила, и это, кроме того, как еще и злила. Не успев прийти в себя, она тихо попросила:
- Александр, оставь в покое моих мужчин... пожалуйста.
- Нет - это первое, и второе - не смей больше так о них говорить. Ты не принадлежишь больше им, и они не принадлежат тебе. Ты моя, Маргарита, и только моя, запомни это.
- Но ведь ты же не только мой. Не считаешь, что это, по крайне мере, не честно.
Я повернул голову и заглянул в ее глаза:
- А ты бы хотела, чтобы я был только твоим мужчиной?
Марго фыркнула и отвернулась, пряча глаза.
- Нет, мне все равно. Да, глупо отрицать, что хочу тебя, но и только.
Я улыбнулся на эту ложь, обхватил пальцами ее подбородок и повернул к себе.
- Ты пробуждаешь во мне опасного зверя.
- Как видишь, это взаимно. Я до последнего буду защищать тех, кто мне дорог.
- Юлиан обманул тебя. Разве, он не заслуживает наказания?
- Пусть так, но он многое сделал для меня и я знаю, что он до сих пор меня любит. Разве разбитое сердце не является наказанием?
- Мне этого недостаточно.
- Я большего не позволю.
- И каким же образом?
- Любым, - решительно ответила она, сама не понимая того, как злит меня уже только своим рвением защищать всех тех, кого бы я хотел стереть в порошок.
Но именно ее рвение заставляло меня медлить. Во-первых, мне не хотелось ощущать ее ненависть еще и за то, что я собирался сделать с теми, кого она так рьяно пыталась защитить. Во-вторых, было бы интересно посмотреть, на что она готова ради них. Но главное - мне представлялся прекрасный повод получить от нее то, чего я хотел добиться.
- Ну что ж, пожалуй, сегодня мы отменим совершение наказания для Юлиана, но его дальнейшая судьба будет зависеть от тебя.
- В каком смысле? - с надеждой и долей подозрения спросила Маргарита.
- Я уже давал тебе подсказки - отвлеки меня, и я, возможно, смягчу меру наказания для каждого.
- И чем же именно я должна тебя отвлечь? - с хитринкой спросила Марго.
- Собой. И поверь, у тебя для этого есть все необходимое.
Я опустил Маргариту на ноги, прислонив спиной к стене, так как стоять ей было самой еще сложно.
- Подумай об этом, - продолжил я. - А пока, извини меня, нужно возвращаться к жене...
- Ах ты... - выпалила Маргарита, не находя от возмущения нужных слов.
- Ты же, если хочешь, можешь оставаться тут, но предупреждаю - если кто-нибудь в мое отсутствие дотронется до тебя хоть пальцем, подобных разговоров у нас уже не будет, а мера наказания станет такой, какой не знал еще никто из бессмертных.
- Убирайся! - выпалила она в ответ, толкая меня в грудь.
Ее поведение меня забавляло и возбуждало одновременно. Обхватив ее подбородок пальцами, и не обращая внимания на бьющие по мне кулачки, я наклонился к ее губам и прошептал:
- Мне нравится видеть твою ревность. Хоть не один я сейчас мучаюсь этим недугом.
Запечатлев на губах Маргариты властный поцелуй, я набросил на плечи то, что осталось от рубашки, развернулся и покинул комнату.
Серафим
Если бы на его существовании не лежала печать проклятья, Серафим бы обязательно проклял его сейчас сам. Слушать выкрики и стоны Маргариты было невыносимо, причем не ему одному. Посему, пока Александр позволял себе так вовремя любить эту женщину, Серафим заставил всех подняться в свой кабинет. Там он устроился в кресле за столом, вампиры-охранники встали по периметру комнаты, Юлиан сел на диван, пытаясь усердно скрывать свои эмоции, но что выходило плохо. А Инга принялась расхаживать по комнате вдоль окон.
- Эта Первородная свинья еще и не на такое способна, - произнесла вампирша, резко поворачиваясь к Юлиану и опаляя его злостью. - Я же говорила тебе, что она должна умереть. Так нет же, тебе обязательно нужно было ее оставить себе! Ну как? Получил теперь то, что хотел?
Юлиан смерил ее долгим взглядом, но так ничего и не ответил.
- А ты, - ткнула она пальцем в сторону Серафима, шагая к нему. - Ты позволили ей свить из себя веревки и превратить в тряпку. Ты стал недостойным своего положения Главы Столицы...
- Инга, закрой рот и сядь на диван, - предупредил ее Серафим, начиная терять терпение.
- Не надо мне указывать, что я должна делать! - возмутилась та. - Мне даже противно находиться с вами в одной комнате. Вы все такие же свиньи, как и Александр. Стоило только появиться этой растрепанной курице, как вы расстелили перед ней красную ковровую дорожку. И чем же она это все заслужила?
Серафим не стал утихомиривать ее сам, он мысленно попросил об этом одного из охранников, а именно Роберта. Тот подошел к ней со спины, бесцеремонно подхватил за талию и бросил на диван. Оскорбленная таким отношением, Инга зашипела на него, получив в ответ самодовольную ухмылку.
- Как ты смеешь! - воскликнула та, подскакивая с дивана, но тут же снова оказываясь на нем, когда Роберт подоспел к ней и усадил на место, жестко схватив за плечо.
- Я еще не так могу, сладенькая, - произнес он, поворачивая к себе ее лицо.
- Роберт, - одернул его Серафим.
Хмыкнув, вампир похлопал Ингу по щеке и зашел ей за спину, готовый при случае снова показать ее место. Новый сын Маргариты, все-таки, был настоящим самородком, только еще с неотесанными гранями. Его способности были выше всяких похвал, как и его исполнительность, но вот молодой и дерзкий норов иногда переходил допустимые рамки. Тем не менее, чтобы добиться от него необходимого, Серафим нашел к нему подход - где-то не давить, где-то наоборот, а где-то что-то позволить. Но это вышло только после того, как он убедил этого экс-Охотника во всех прелестях своей новой сущности и существования в целом.
- Не смей так со мной обращаться, - возмутилась Инга. - И убери от меня этого недоноска.
- Тихо, я сказал, - ответил ей Серафим. - Или мне попросить Роберта закрыть тебе рот? Инга, ты сейчас совершенно не в том положении, чтобы чего-то требовать. И мало того, как ты можешь заметить, я не в том расположении духа, чтобы терпеть твои выходки. Будешь на своей территории выкобениваться, а тут, будь добра, веди себя достойно своему положению Главы Ростова, а это далеко не последнего Региона.
- Ты потеряешь свое место, Серафим, - высокомерно и уверенно произнесла Инга, усаживаясь на диване и складывая на груди руки. - Запомни мои слова.
- Непременно.
Наконец, в комнате воцарилась тишина. Не было даже слышно ни шорохов, ни дыхания. Они ждали. И хоть причина ожидания для Серафима казалась унизительной, он не собирался на этом делать акцент. Не так просто было бы предъявлять Первородному какие-то претензии, и главное - в них не было никакого толка. Серафим не видел смысла в том, чтобы строить из себя оскорбленного павлина, это был удел молодых и глупых. Он же всегда старался оставаться при своей гордости и внешне невозмутимым. К тому же, большую часть его мыслей продолжала занимать загадочная и неожиданная гостья, которая сейчас мирно отдыхала в его спальне.
К удивлению и облегчению Серафима, Александр пришел к ним раньше, чем можно было ожидать. Он вошел в комнату как хозяин дома, с разорванной и распахнутой на груди рубашкой, подошел к столу Серафима и наклонился к нему, упираясь ладонями в стол.
- Итак, - начал Первородный. - Ингу вниз, Юлиана пока домой. Марго останется сегодня у тебя. Присмотри за ней. О делах и об остальном поговорим завтра. Договорились?
- А я разве могу с чем-то не согласиться?
- Нет, - ответил вампир, глаза которого вспыхнули зеленой. - Но если желаешь, я могу не спрашивать даже ради простого приличия.
- Думаю, сейчас уже немного неуместно говорить о приличиях, - не удержал все-таки Серафим то, что так и просилось наружу.
Губы Александра расплылись в улыбке.
- Как скажешь. И, кстати, вот еще что - Марго первый раз сейчас пила мою кровь, поэтому советую начать за ней присматривать сию же минуту и до того момента, пока я не вернусь.
Серафим насторожился, предчувствуя, каким насыщенным может оказаться этот день.
- Глеб, Роберт, спуститесь вниз и отведите Марго в ее комнату, - сказал он вампирам, после чего улыбнулся Александру на его манер. - Спасибо за оказанную честь и доверие.
- Не обольщайся, и смотри не переусердствуй с дерзостью, а то я могу быстро забыть, что она идет от ревности, и что видеть мне пока доставляет удовольствие.