"Тетенька, помоги мне, - молила она. У меня подступил комок к горлу. - Роджер говорит, что я должна избавиться от малыша. Если я откажусь, то он убьет его. Он сказал, что придет ночью, схватит его за горло и задушит одной рукой, тетенька! Богом поклялся! Тетенька, пожалуйста, помоги!"
Эста щелкнула выключателем и снова посмотрела в камеру:
"Если хотите знать, хороший ли отец Роджер Тисдейл, теперь, я думаю, у вас есть ответ".
- Это основная суть, ваша честь, - сказал Омар. - Далее начинаются вариации.
- В таком случае можно выключать. Я услышал достаточно. - Судья Брэнд снял очки, провел рукой по лицу и встал. - Пожалуйста, вернитесь в зал суда через сорок пять минут.
Слоан и его помощники стали кучкой в сторонке. Омар сжал мне руку.
- Ну, Вэлери, помолитесь немного. Хотя это не так уж и нужно. Дело в шляпе.
Он был так уверен в этом, что ринулся куда-то есть суп. Я одна сидела на скамейке в конце коридора под большим грязным окном, солнце пекло затылок. Закрыла глаза. Слышен был разговор Роджера с Келией, - нет, скорее ссора. Кажется, она предлагала ему "сделать глубокий очищающий вдох" или "оставаться в текущем моменте", и вдруг он рявкнул: "Заткнись! Прекрати нести ахинею, ясно? Я тебе не безмозглая домохозяйка, тронувшаяся на йоге!" Она вздрогнула, как от пощечины. Язык Роджера может ранить больнее любой руки. Видимо, Келии это теперь тоже известно.
Все, что я могла думать по этому поводу, - эта роза еще пообтреплет свои лепестки. Пусть теперь она выслушивает его резкие замечания, терпит прилюдные унижения и холодные войны. Помню, как-то раз к нам на обед пришли знакомые: какая-то Элексис, коллега по "Чердачной студии", и ее муж Стефан, пианист. Прихлебывая вино, мы обсуждали кинофильмы. Мне было тогда как-то особенно легко и весело, болтая, я что-то сказала про Das Boat, что-то о немецком солдате на подводной лодке.
- Das Boat? - начал глумиться Роджер. - Ты хочешь сказать, das BOOT?
Он произнес boot с немецким произношением, я же сказала Das Boat - то ли по-немецки, то ли по-английски. Неуклюжая попытка девушки, никогда серьезно не изучавшей языки, никогда не ездившей за границу. Я почувствовала себя водорослью среди этих отполированных академических жемчужин.
- Boot, boat - не знаю. - Я надеялась, что муж не будет устраивать сцену. - Откуда мне знать? Я испанский учила.
- Отлично, тогда скажи "лодка" по-испански, - Роджер сложил руки на груди и довольно улыбнулся друзьям.
После семи лет испанского я совершенно не помнила, как будет "лодка". В голове мелькали путаные слова и фразы: "Pelicula. Manzana. Man of La Mancha. Chimichanga".
- Я жду, сеньора Райан.
Кровь прилила к щекам. Элексис хихикнула. И тут произошло чудо.
- Barco, - сказала я, пораженная, что вспомнила, и злая, что пошла у него на поводу.
- Браво! - Роджер хлопнул в ладоши. - А теперь прогуляйся в cocina и свари нам cafe!
И захохотал, запрокинув голову. Элексис и Стефану, казалось, было неловко.
Я посмотрела на часы. Решение будет готово через шесть минут. Что, если Роджер все-таки получит полную опеку Пита? Что мне тогда делать? Я вспомнила короткий стишок, который выучила на одном из собраний "Анонимных переедающих": "Боже, даруй мне силы принять то, что я не могу изменить…"
Как мы до этого докатились? Вспомнилась радость на лице Роджера, когда я показала ему в ванной тест на беременность, который он, кстати, вставил в рамочку. Как он бросался за йогуртом "Бен и Джери", когда я говорила, что мне его очень хочется. Как он массировал мои опухшие ноги на последних неделях беременности, как целовал каждый пальчик и писал на них "П-и-т-е-р" и "Э-м-и-л-и". Мы не знали, мальчик будет или девочка, пока Пит наконец не родился на свет, и когда это произошло, Роджер сам плакал как ребенок.
Все обещания и надежды на будущее, неужели они были лживыми и пустыми?
Вдруг мне на колени плюхнулся завернутый в целлофан "гадательный пирожок".
- Ну, вперед. Посмотрим, что нас ждет в будущем. - Надо мной возвышался Омар, холеный и гладкий, как лис, и полностью отдохнувший. А я тут сижу, как размякшее шоколадное яйцо в этой кофточке для беременных.
Я развернула пирожок и разломила его. Пусто. Я в ужасе смотрела на него, готовая заплакать.
- Пустой, да? - Он, казалось, едва удерживался, чтобы не сморщиться. - Ну, вы знаете, что это означает, а?
- Нет, Омар. А что это означает? - Я решила, что он что-то придумывает.
- Это означает, что возможности бесконечны.
- Правда? А я всегда думала, это значит, что я умру.
- Мы все когда-нибудь умрем, Вэлери. Но на меня снизошло откровение, что вы в ближайшем будущем никуда не собираетесь. И что пустой "гадательный пирожок" вовсе не знак чьей-то неминуемой смерти - вернее всего, он означает, что кто-то на кондитерской фабрике не справился с работой. Так что расслабьтесь, хорошо?
Он присел передо мной на корточки. Вот это гибкость! У меня ноги совсем не такие крепкие. Я бы ни за что не смогла вот так запросто присесть.
- Вэлери?
- Что?
- Слушайте дяденьку Омара. Все будет хорошо. - Он посмотрел на часы и вскочил на ноги (что меня тоже впечатлило). Схватил меня за руку и потащил в зал. - Пора! Надо прийти до судьи Брэнда, он не любит ждать.
Когда мы вернулись в зал, Роджер уже сидел там, но Келии не было. Брэнд устроился в своем кресле и откашлялся. Он выглядел усталым. Переложил на столе какие-то бумаги, бегло просмотрел их. Потом глубоко вздохнул и некоторое время просто смотрел - сначала на Роджера, потом на меня. Хотела бы я знать его мысли. И еще я хотела, чтобы все побыстрее кончилось.
- Я не из тех судей, которые верят в неприкосновенность материнского авторитета, - начал он, и сердце у меня камнем полетело вниз. - Хотя это правда, что между матерью и ребенком существуют неповторимые отношения. Мать носит и растит дитя в утробе, она рождает его на свет, кормит его собственным телом. - Брэнд откинулся в кресле, уставился в потолок и продолжал. - Но материнство гораздо обширнее процесса беременности, родов и грудного вскармливания. Кто идет к ребенку, когда он плачет по ночам? Кто создает для него уютный и аккуратный дом? Кто обеспечивает ему духовное и эмоциональное воспитание, чтобы он вырос хорошим молодым человеком? Кто?
Судья сделал паузу, и я застряла на фразе "уютный и аккуратный дом". Что он имеет в виду? Неужели кто-то сказал, что у меня в джипе с ноября валяются окаменевшие остатки "Хэппи Мил"? Или он узнал, что я купила недавно семь отверток "Филипс" и теперь ни одной не могу найти? "Господи, - взмолилась я, - если ты даруешь мне полную опеку Пита, я обещаю, что создам для него уютный и аккуратный дом. Сегодня же повешу всю одежду в шкаф и никогда не буду оставлять ее на стульях. Разложу все барахло под раковиной. Найду все инструменты и соберу их в специальный ящик. Или даже лучше - устрою в гараже мастерскую со специальными подставками в форме инструментов, чтобы их можно было легко найти. Господи, ну пожалуйста".
- Мистер Слоан, - начал Брэнд, - когда вы с вашим клиентом обратились ко мне с просьбой устроить одностороннее слушание дела, вы пошли, так сказать, окольным путем. Вы сказали, что имеете доказательства интимных отношений мисс Райан с другой женщиной. Точнее, что она ведет образ жизни лесбиянки. Я думаю, мистер Слоан, что вы выбрали этот окольный путь, полагаясь на недавние события в моей личной жизни, которые я пытался уберечь от общественного внимания. Вы хотели использовать эту информацию в своих интересах. Это низкопробное судопроизводство, мистер Слоан. И ошибочная стратегия.
Роджер обхватил голову руками и принялся раскачиваться. Омар под столом пожал мне руку. Судья повернулся ко мне.
- Мисс Райан, сегодня я слышал свидетельства, касающиеся ваших материнских качеств. Слышал о кострах на заднем дворе, о поделках из мыла, об ожогах и прочих вещах, которыми ваш бывший муж надеялся доказать, что вы не достойны получить полную опеку Питера Райана Тисдейла.
Роджер перестал раскачиваться и начал прислушиваться. В глазах блеснула надежда.
- Но если бы я забирал детей от родителей всякий раз, как им придет в голову поэкспериментировать со спичками, в штате, пожалуй, не осталось бы ребенка, который живет дома. Все бы воспитывались в чужих семьях - но и тогда они исследовали бы внешние границы приемлемого поведения. Дети всегда этим занимаются. То, что Пит тоже не чужд этому, не делает вас плохой матерью.
В порыве облегчения и благодарности за доброту судьи я начала всхлипывать. И не знала, смогу ли остановиться. Это была самая чудесная вещь, которую обо мне сказали за долгие годы. Омар гладил меня по спине, пока я пыталась успокоиться.
- Мистер Тисдейл, я готов был принять решение по этому случаю исходя из ваших отцовских достоинств. Я прочел ваше дело. Мне была известна сомнительная история с участием нескольких женщин. Но я собирался оставить этот вопрос в стороне от определения права на опеку.
Я затаила дыхание. Вся комната, кажется, тоже.
- Но я переменил точку зрения. Прочитав ваше дело еще раз и выслушав сегодняшние свидетельства, я убедился, что ваши отцовские качества неразрывно связаны со всей остальной вашей жизнью. Со всеми неудачными выборами, которые вы сделали как муж, с вашими лживыми поступками, с бесстыдными связями, с легкомысленной склонностью к юным девушкам и с отвратительной эксплуатацией филиппинской девочки-подростка.
О, радость! Мне хотелось схватить судью Брэнда и закружиться с ним по комнате. Как я любила этого человека! Но тут его лицо потемнело, он обернулся ко мне, и я поняла, что легко не отделаюсь.
- Мисс Райан, несмотря на возмутительное поведение вашего мужа, я убежден, что юный Питер имеет безусловное право общаться с отцом. Я делаю это на благо Питера, а не мистера Тисдейла - в такой ситуации я ни черта не присудил бы его отцу. Но Питеру будет гораздо лучше, если в его жизни будет присутствовать отец. Это факт, согласны вы с ним или не согласны. Таким образом, после тщательных размышлений - и, прямо скажу, несколько неохотно, - я решил предоставить полную физическую опеку Вэлери Райан и право контролируемого посещения Роджеру Тисдейлу. Мистер Тисдейл, вы можете посещать Питера Райана Тисдейла две субботы в месяц. Мисс Райан по своему усмотрению выбирает подходящие дни, посещения происходят в помещениях также по ее выбору. Посещения будут контролироваться мисс Райан или тем, кого она назначит себе на замену. - Судья Брэнд ударил молотком. - Объявляется перерыв.
Омар схватил меня и сжал в объятиях.
- Мы это сделали! - Он сиял.
Я знала, что должна быть счастлива. Мне предоставили полную опеку сына, и у Пита будет возможность общаться с отцом, что, по-моему, хорошо. Но я надеялась полностью отсечь Роджера от моей жизни, а теперь я привязана к нему - и к его подружкам - целых две субботы в месяц. На годы и годы. Я чуть не расплакалась.
Когда Пит вернулся домой, я долго и крепко его обнимала.
- Ты меня задушишь, мам.
- Прости. Знаешь, я очень-очень сегодня по тебе скучала.
- А что сказал судья?
Посадив Пита на колени, я поцеловала его в шею, там, где самая теплая и мягкая кожица.
- Солнышко, судья сказал, что ты будешь жить здесь со мной, а папа может навещать тебя через каждую субботу. Как тебе это?
- Нормально, - пробормотал Пит, пожав плечами. Он ковырял болячку на пальце.
- И по субботам, когда папа будет приходить, я тоже могу быть с вами!
- Значит, мы будем все вместе? Как семья?
- Вроде того. Что ты об этом думаешь?
Пит кивнул:
- Хорошо.
В компьютере меня ждало сообщение от мамы и еще одно от Билла Строппа. С мамой разговаривать не было никакого настроения, но Билл необходим, как стакан горячительного.
На сегодня все.
В.
26 августа
Вчера вечером перезвонила Биллу и была благодарна за отсутствие вопросов о суде. О моей жизни у него была самая общая информация, и я хотела это так и оставить. Он знал, что я развелась, что у меня есть ребенок, и, может быть, имел смутное ощущение, что у меня появились какие-то деньги, но и только. Скорее всего, он ничего не знает о Роджере и его запятнанной репутации, ему нет дела до моей бывшей психотерапевтической карьеры и ее бесславного конца. Мы никогда не говорили о чувствах, о семье, никогда не касались главных вопросов и не заботились о болтовне. Но наш молчаливый и тайный сговор создавал близость куда более глубокую, чем та, которая у меня была с другими мужчинами.
- Я хочу тебя видеть.
От сдержанной серьезной настойчивости его голоса у меня перехватило дыхание.
- Не могу, - прошептала я, понимая, что Пит уже вырос и может подслушивать. - Это не значит, что я не хочу. Но мне нужно быть дома. Не могу оставить сына одного.
- Когда он ложится спать?
- В девять или в полдесятого.
- Он крепко спит?
- Обычно да.
- Тогда позволь мне прийти к тебе. Сегодня поздно вечером.
Сердце заколотилось. В доме не было любовников с тех пор, как Эдди хотел помочь мне найти Роджерово золото. Встречи у Билла дома давали массу преимуществ. Это позволяло оградить Пита и не волноваться о том, что могут подумать соседи.
- Никто меня не увидит. - Он как будто читал мои мысли. - Не бойся.
Несколько секунд я раздумывала, и он прорычал:
- Ты мне нужна.
- Хорошо, - сдалась я, польщенная таким яростным желанием. - Только попозже. В десять.
Раздались гудки. Положил трубку.
Весь оставшийся вечер я носилась с Питом, медленно впитывая всю важность решения судьи Брэнда. Пит со мной. Мне дано законное право полной опеки. Я буду растить его без влияния Роджера, без его вмешательства. Я буду принимать все религиозные, медицинские, образовательные и моральные решения, влияющие на рост и развитие сына. Чем не повод порадоваться? Но я не могу избавиться от мысли, что обделила Пита. Благодаря мне он будет безотцовщиной. По статистике это значит, что теперь Пит с большей вероятностью может попробовать наркотики, уйти из школы, предпринимать попытки самоубийства. Я в восторге от того, что Роджер удален из моей жизни, но не уверена, что это благо для сына.
К половине десятого Пит крепко спал. Я приняла душ, надела чистые джинсы-стрейч и любимую майку - синюю, с рубчиками. Побрызгалась туалетной водой, которая нравится Биллу, "Тайный Ангел Виктории". Не хотелось чересчур мазаться косметикой, но и с голым лицом его не стоило встречать. Слегка провела блеском по губам.
К одиннадцати Билла все еще не было. Позвонила ему домой - никто не ответил. Решила, что он передумал. Если бы я не была так измотана, обиделась бы. К одиннадцати сорока я была в постели, смотрела повторение "Такси" и жалела себя. В полночь выключила телевизор и постепенно погрузилась в сон.
Снилось, что я плыву на спине в какой-то тихой воде, вокруг чудесный день, синь и солнце. Я совершенно голая, и мне очень хорошо. Подплываю к берегу, выхожу и ложусь на полотенце. Чувствую, как под мощными ласковыми лучами испаряется с тела каждая капля. Подходит мускулистая немецкая овчарка, и я интуитивно понимаю, что бояться не надо. Лежу неподвижно, собака водит носом и языком по моему лицу, глазам, шее. Наступает лапой на грудь, и я чуть шевелюсь, чтобы лечь поудобнее.
Я открыла глаза. Билл Стропп оседлал меня и мягко стягивает с груди майку. Воздал должное одной груди, потом другой, - казалось, я все-таки сплю, пока он не сказал: "Тебе надо срочно найти другое место, чтобы прятать ключи". Я выпрямилась, выгнув спину, подставляя тело под его теплые поцелуи. Сон еще не отпустил меня, но горячая волна уже накрывала. И вдруг я застыла - что, если Пит войдет? Кажется, Билл прочел мои мысли: "Я запер дверь". Обняла его ногами за талию и почувствовала, как кровать - нет, вся комната - дрожит и ходит в одном ритме с нашим желанием. Так было долго, и вдруг стало слышно пение малиновок в старых липах за окном: я поняла, что мы уснули. Вставало солнце. Я совсем открыла глаза. Он лежал, опершись на локоть, и смотрел на меня.
- Ты красивая, - сказал он. ("Кто, я?" - чуть не вырвалось.) - Я лучше пойду, пока твой малец не проснулся.
Точно, он телепат.
- Спасибо. - Я протянула руку, погладила твердый плоский живот. Внизу тут же зашевелилось. Убрала ладонь.
- Может, на этой неделе сходим в приют для животных, - сказал он.
- А?
- Найдем тебе собаку.
- А как же ты будешь пробираться ко мне посреди ночи?
Он улыбнулся:
- Мне это не помешает.
Откинулась на подушку и смотрела, как он натягивает на длинные ноги тренировочные.
- Подумаю. Не знаю, выдержу ли я еще одного питомца.
Было почти шесть. Я чуть не предложила приготовить завтрак, но передумала. Оставь все как есть, сказала себе. Не усложняй.
Черт. Сейчас почти полночь, а я только что вспомнила - завтра у Пита подготовка к походу с "Тигренком". До сих пор не пришила эмблемки ему на рубашку. Интересно, можно ли их приклеить.
На сегодня все.
В.
27 августа
Пит вернулся после "Тигренка" с брошюркой о походе "Папа и я".
- Можно я пойду с папой? Можно?
- Ну, я не знаю.
- Почему ты мне не разрешаешь? - В голосе уже были слезы.
- Пит, подожди. Я же не сказала "нет". Я сказала, что пока не знаю. Есть разница?
Мне хотелось, чтобы Пит пошел в поход, только не один на один с Роджером. Надо найти кого-то, чтобы присмотрел за ними.
Но кого? Мой отец умер, бывший свекор не годится.
- Пит, зайчик, я понимаю, что ты хочешь услышать ответ сейчас, но я сейчас не могу. Мне нужно кое-что обдумать.
- Я так и знал! - закричал он. - Только я, я один буду там без папы! Это нечестно!
Схватил со стола керамическую подставку под чайник, которую сам раскрасил для Геракла ко дню рождения, и швырнул ее на пол. У меня заломило висок. Предвестник мигрени. Присела на колени, стала собирать кусочки.
- Помоги мне, Пит, дай бумажный пакет из шкафчика.
- Сама возьми! - орал он.
Я ужаснулась. Такие вещи с ним редко случались. Понятно, что Пит тяжело пережил развод, как любой ребенок. Но я и представить себе не могла такую перемену в характере. Впрочем, слава богу, что его возмущение нашим разводом стало наконец выходить наружу. Он больше не сосет палец, он орет на меня и швыряет подставки. Побежала за ним наверх, хотела поговорить, но он заперся в комнате - тоже впервые. Через час Пит спустился вниз, веселый и спокойный. Я сказала ему, что развод дело нелегкое. Пыталась еще раз уверить сына, что мы с папой оба любим его и никогда не перестанем. Весь мой монолог он послушно выслушал, кивая, но вряд ли хоть одно слово до него дошло.
Мне нужен провожатый для похода. Полный тупик!
На сегодня все.
В.