Ну как я могла отказаться? Ведь Линетт всегда по первой просьбе добросовестно присматривала за Питом, она помогла мне вырыть золото Роджера, она всегда рядом, всегда готова выслушать, посочувствовать, угостить свежими булочками… как я могла отказаться? Но что, кстати, она говорила насчет каких-то ИГР???
Вечером я извлекла на свет божий шикарную, по местным меркам, одежду - блузку от Лиз Клейборн в красно-белую полоску, узкую джинсовую юбку, черные босоножки на платформе. Дом Линетт был невероятно чистым, кухонный пол был чище моего кухонного стола, даже окна сияли, ни малейших следов дождя, который два дня заливал всю округу. На тарелочках в красную клетку были разложены лимонные тартинки и шоколадный бисквит, стоял кувшин "Сангрии", кувшины с лимонадом и "Перье" для трезвенников.
Я оказалась первым гостем. У дверей нас встретила приятная девушка, студентка по имени Дженна. Это была няня. Дженна сказала, что будет учителем начальной школы. Линетт всегда везло с нянями: они не кокетничали с ее мужем, не орали на ребенка, не трепались по телефону, не опустошали холодильник. И всегда приходили с полной сумкой настольных игр, развивающих видеокассет и старомодных книжек типа "Паровой экскаватор Майка Маллигана". Дженна протянула Питу ладошку и спросила:
- Ты любишь гоночные машины? Мы построили клевую трассу у Геракла в комнате.
Пит взял ее за руку и заулыбался. Щенячий восторг.
Мне захотелось тоже пойти наверх и полюбоваться трассой. Куда лучше, чем сидеть внизу со взрослыми, изображая восхищение бессовестно дорогими корзинками "Кленкастрайхер". У меня корзинок достаточно. И все я купила в супермаркете. Шесть баксов, максимум девять. Какого черта мне придет в голову тратить восемьдесят пять долларов на еще одну? Собирать хлам в кухонных шкафах?
Бедняжка Линетт. Ее втянула в это дело Кэролайн Бэчер, которую заставила провести первую кленкастрайхеровскую вечеринку не кто иная, как С. Дж. Пэттерсон, корзиночная королева, которой, к счастью, сегодня не было. Я утешилась стаканом "Сангрии", потом еще одним. К началу игр я чувствовала себя, мягко говоря, раскованно.
- Ну что, сударыни, начинаем! - В руках у Линетт была маленькая плетеная корзина, размером со страусиное яйцо. С того места, где я сидела, был виден ценник. Тридцать пять долларов. - У всех есть блокнотик и карандаш. В течение двух минут я прошу вас перечислить все, для чего можно использовать эту маленькую прелесть. У кого насколько хватит воображения. Фантазируйте! Не смущайтесь! Тот, у кого будет больше всех идей, получает приз! - По комнате пробежал шепоток. Линетт достала из кармана красный секундомер. - На старт, внимание… марш!
Удивительно - каждая, прилежно склонив голову, серьезно и торопливо застрочила, как школьница на письменном экзамене. Сначала я забавлялась этой картиной, потом дух соревнования победил, и я застрочила тоже.
- Хорошо… - Линетт следила за часами, - три, два, один, стоп! - Карандашный шорох прекратился, раздалось несколько смешков. - Теперь повеселимся. Будем читать по кругу, посмотрим, что мы придумали. Хорошо?
Лета Кроз была первой.
- Ну, у меня тут все в одну кучу… салфетки, пенни, мармелад-горошек, монетки, рецепты, пакетики для собачьих какашек (гостьи захихикали), - солнечные очки, драгоценности, печенье для собак.
Раздались аплодисменты, все одобрительно закивали.
- Очень хорошо, Лета! Отлично! Вэлери?
К этому времени я уже перешла на лимонад. Встала, расправила джинсовую юбку.
- Ну вот. Ключи, карманная мелочь, антидепрессанты, леденцы после еды, ключи - стойте, я их уже называла. Я не забыла про антидепрессанты? Да, еще тампоны, шоколадные конфеты, батарейки и всякая мелкая ерунда, которую мы обычно швыряем в ящики, заколки для волос и презервативы.
Раздался какой-то сдавленный звук и неловкое ерзанье этих благообразных задниц. Линетт выглядела обескураженной. Лохматая рыжая Донна Голд (я ее знала по классу аэробики) вдруг оглушительно захохотала.
- О боже, вот это да! Вот это список, я понимаю! Боже! О господи, как смешно!!
Две-три гостьи вежливо пожурчали, только Донна была в неподдельной истерике - тряслась и булькала, как кастрюлька со спагетти.
После вечеринки (мне удалось ретироваться с корзиной для французских батонов "всего" за двадцать девять долларов) Донна поймала меня у двери.
- Ну не прелесть эти кленкастрайхеровские вечеринки? - Она в восторге закатила глаза. - Иногда мне приходится даже напоминать себе: "Донна, у тебя когда-то была работа, ты была полезным членом общества. Было время, когда ты чем-то занималась кроме таскания детей на баскетбол и кленкастрайхеровских вечеринок".
- И что это было? - спросила я. - Ну, чем вы занимались, до того как начали таскать детей на баскетбол и ходить на кленкастрайхеровские вечеринки?
Донна о замешательстве смотрела на меня.
- Я забыла.
На сегодня все.
В.
7 июня
- Мы под домашним арестом, Вэл. День уже назначен.
Это Омар. Звонил сообщить, что суд в пятницу утром. Мне стало не по себе. Начинается.
- Ну что, Вэл, вы уже выбрали? "Порше" или БМВ?
- А? - О чем он? Спятил, что ли?
- "Порше" или БМВ? Или это для вас непрестижно? Может, о "Бентли" подумаете?
- Омар, у вас воспаленное воображение.
- Точно. Грандиозное. Маме об этом говорили еще с детского сада. Но это не воздушные замки, Вэл. Скоро вы будете очень, очень богатой.
- Ну, если вы в этом уверены…
Положив трубку, я на мгновение серьезно задумалась над его вопросом, Действительно, "Порше" или БМВ? Или "Бентли"? Я громко расхохоталась. Телефон тут же затрезвонил опять.
- Ну все, я решила! "Порше"! Куплю себе "Порше"! Теперь довольны?
- Просто счастлива, - пропел лукавый голос. Это не Омар. - Покатаешь?
Это Диана.
- Диана?
- Да, я, - замурлыкала она низким грудным голосом. - И куда же мы поедем на твоей роскошной новой машине? Ну-ка, ну-ка… О-о-о, я знаю! В Вегас! Да! Только в Вегас. Как эти цыпочки в фильме… Этель и Луиза?
- Телма.
- Этель и Телма?
- Телма и Луиза.
- Точно. Наденем очки и банданы - "Порше" ведь будет с открывающимся верхом, да?
- Да. Нет. То есть я не знаю. Когда зазвонил телефон, я думала, это…
- Омар? Он бесподобный, правда? Я же тебе говорила, он самый лучший, помнишь?
- Да, бесподобный. Да, говорила.
- И что? Он тебе отсудил кучу денег? Оставил без гроша твоего жалкого мужа? Господи, надеюсь, что так. Ублюдок несчастный.
- У нас суд в пятницу.
- В пятницу? Отлично! Отлично!! И что ты видишь в хрустальном шаре? Будешь баснословно богатой? Поедем в Вегас на "Порше" с открытым верхом?
- Какой хрустальный шар?
- Ну, хрустальный шар, доска Оюджа, кофейная гуща там, я не знаю. Ты же ясновидящая, дорогая. У тебя дар!
- Нет у меня никакого дара. Просто странное совпадение.
- Вэлери, я не верю в совпадения. Их не бывает. Всякое событие имеет свои причины и свою высшую цель. Я в этом убеждена.
- Хорошо. Ну и какая высшая цель этого звонка?
Диана шмыгнула носом.
- Ах, солнце, не спеши так. Я просто хотела узнать, как у тебя дела. Думала, ты будешь рада меня услышать. Думала, мы друзья!
Меня кольнула совесть. Диана первая рассказала мне правду о Роджере, о его романах и богатстве. Но до этого она нередко огорчала меня, встревая между мной и Эдди, втираясь в наши домашние дела как "агент" Роджера. До сих пор не могу понять, почему она переметнулась на мою сторону. Можно спросить - подходящий случай.
- Диана? Раз уж мы заговорили о дружбе, можно задать тебе вопрос?
- Конечно.
- Я никак не пойму, почему ты решила помогать мне? Вы же с Роджером были такие закадычные приятели.
- Пока я пила, мы были повязаны, как два уголовника. А когда завязала, до меня дошло, какой он кобель. И какое ты золото. Ты же золото, понимаешь ты или нет? Ты жемчужина. Замечательный человек.
- Ты думала, что влюбилась в меня? - Мне надо было это выяснить.
- Ничего я не думала. Я знала. Да, любовь, вожделение. Все такое. Я стала трезвой и увидела Роджера ясно, как никогда раньше, и себя увидела - ту себя - с той же ясностью. И тогда поняла, что должна загладить вину, должна все тебе рассказать. Насчет Роджера. Я хотела увидеть тебя счастливой. Счастливой, богатой и свободной.
Несколько секунд я переваривала ответ.
- Ну что ж, я счастлива. И, полагаю, свободна. Что касается богатства… тебе придется перезвонить в пятницу.
- Можно?
- Что - можно?
- Перезвонить тебе. В пятницу.
Я глубоко вздохнула. Мне действительно хочется открыть эту дверь? Трезвая или нет, Диана до сих пор казалась волком, который, оскалив зубы, крадется за мной по пятам. Вечно напряженная, как струна, сплошные нервные окончания. И недвусмысленная, как фаллоимитатор.
- Конечно, - сказала я, - звони.
- О, дружище! Обязательно! Обязательно позвоню! - Она была так благодарна, что мне стало совестно. - Наверное, нам будет что отпраздновать. Охладить что-нибудь игристое?
- Я думала, ты завязала.
- Глупышка! Я имела в виду газированный сок.
- Конечно, сок стоит охладить. Ты можешь отпраздновать это дело.
- Не я. Мы. С меня бутылка.
- Не будем ставить телегу впереди лошади. - Я понимала, как чопорно это звучит, и удивилась, с чего это я стала с ней такой благонравной. - Слушай, мне пора.
В памяти всплыло, какой она была тогда в отеле: лежала и ждала, обнаженная, соблазнительная и прекрасная.
На сегодня все.
В.
8 июня
Обедала в центре, заехала в хозяйственный магазин купить идиотские круглые лампочки для ванной Пита. Проклиная строителей, которые заложили их по десять штук в каждой ванной комнате, я подошла к джипу и заметила на лобовом стекле штрафной талон, Я вскипела - это третий за год!! Приподняв "дворник", уставилась на список нарушений. Превышение допустимого времени парковки. Парковка с закрытием доступа к противопожарным насосам. Парковка в неположенном месте. У меня глаза полезли на лоб. Что за черт?
И тут увидела приписку: "Ага, попалась! Удачного дня! Майкл". Тут же позвонила ему по сотовому.
- Мне вовсе не смешно. - И правда трясло до сих пор.
- О, Вэлери, я вас напугал? Простите, пожалуйста. Я думал, это поднимет вам настроение.
Я не хотела прекращать ругань, но его голос, его искреннее раскаяние смягчили меня.
- Ну, в каком-то смысле это мило.
- Сойдет и "мило". Но я рассчитывал на "очаровательно".
- Очаровательно? Очаровательно - это оставить на стекле цветок, а не штрафной талон со всеми возможными нарушениями.
- Да, вы правы, действительно. Как глупо. Я иногда такой остолоп.
Я представила, как Майкл сидит в углу с белым колпаком на голове. Представила широкие плечи, большие ладони, шею в веснушках, маленький шрам над губой.
- Нет, нет. Никакой вы не остолоп. - Меня переполняла умилительная нежность к нему, хотелось его успокоить, погладить медно-рыжие волосы, поцеловать в лоб. - А чего это вы развешивали штрафные талоны? Я думала, вы детектив.
- Увидел ваш джип у хозяйственного магазина, схватил за рукав СНП…
- СНП?
- Службу нарушения парковки. Мы так называем девушек-служащих на автостоянках.
- Значит, вы схватили ее за рукав, и она, вероятно, зарделась от счастья.
- Значит, я попросил у СНП бланк талона, - он старательно обогнул намек на свою привлекательность, - и она дала мне его, и хватит об этом.
- Хватит об этом, - повторила я, наслаждаясь тем, как мило он произносит слова типа "хватит".
- Вы меня прощаете?
- Да, сын мой, все можно простить. Прочти три раза "Аве Мария" и позвони мне утром.
- Вы ни разу не были на исповеди, да?
- Я не католичка.
- Это я могу уладить, - заявил он.
- О, вы к чему это?
- Ни к чему. Все, больше никаких талонов. Обещаю. - Его голос стал тише.
- У меня телефон выдыхается.
- Сотовый? Вы за рулем?
- Ага.
- Тогда я вас отпущу. Я за безопасность, понятно?
- Да, сэр! - Я внезапно почувствовала какую-то защищенность, заботу, чего уже давно со мной не бывало.
На сегодня все.
В.
8 июня, позже
Зашла к Линетт за Питом и новой корзиной для французских батонов. Лицо у нее было такое, словно она только что плакала.
- Ты не обязана была покупать это, я же говорила. - Она сунула корзину в пеструю подарочную коробку, перевязала ленточкой. - Просто я думала, что тебе приятно будет посидеть и пообщаться.
В раковине было несколько грязных тарелок - недобрый знак, самый недобрый из всех возможных.
- Линетт, у тебя все в порядке?
Она поправила волосы.
- Все хорошо, спасибо, все хорошо. - Она вытянула из рукава платочек, изящно, по-дамски высморкалась. - Аллергия. Каждый год меня мучает. А так, правда, все хорошо.
Она опять высморкалась и жалобно взглянула на меня: "не лезь, пожалуйста". Я взяла корзину и пошла домой. Позвонила ей из дома, но никто не брал трубку. Поехала в обувной за новыми туфлями. Нашла под "дворником" маргаритку.
На сегодня все.
В.
8 июня, еще позже
Пит заявил, что терпеть не может новую футбольную команду и ненавидит меня за то, что я забрала его из команды Джерри. Сказал, никогда меня не простит.
Я расплакалась, сама удивляясь этим слезам и пугая сына. Постаралась объяснить, что это не из-за него, что я просто перенервничала, устала и волнуюсь из-за одной важной встречи.
- Какой встречи? - Он заинтересовался и, кажется, уже не так меня ненавидел.
- Это встреча для взрослых, ты тут ни при чем.
- Встреча с папой?
- Да, солнышко, папа тоже там будет.
- И вы опять поженитесь?
- Нет, солнце, мы с папой не собираемся больше жениться друг на друге. Но мы всегда будем так же тебя любить.
Пит нахмурился.
- Эй, - я присела, заглянула ему в глаза, - хочешь поговорить об этом? О нас с папой?
Он замотал головой.
- Я хочу пиццу на ужин.
Я обняла его, сжала в объятиях, Он отбивался.
- Знаешь, Пит, ты не бойся говорить об этом.
- Я не Пит. Я Чед.
Сын решил, что ему не нужно имя, которое означает пенис.
- Ладно. Чед. Ты можешь мне все-все рассказать о том, что ты думаешь. О том, как тебе грустно без папы. О том, что произошло у вас с Джерри. Ничего страшного нет в том, что тебе грустно или ты злишься. Ничего страшного, все хорошо.
Он вывернулся из моих рук.
- Я не хочу об этом говорить!
На сегодня все.
В.
9 июня
Наконец-то кончился этот день. Чувствую себя так, будто все жилы вытянули. Завтрак на скорую руку, оставила Пита с няней, примчалась к залу заседаний в 9.03. Надела единственные вещи, в которых не выгляжу слоноподобной: черный нейлоновый топ, черный блейзер, черные твидовые брюки с молнией сбоку (пристрелить тех, кто придумал застегивать женские брюки спереди, слава богу, что есть боковые молнии).
- Кто-то умер? - Омар сиял чистотой и свежестью, от него великолепно пахло. Лысая голова посверкивала под лампочками, он улыбался. Хороший знак. - Надо было одеться для праздника, а не для похорон.
- Вам виднее, - сказала я (не важно, что думает Омар по этому поводу, но для меня лучше выглядеть мрачной, чем жирной).
- Выше нос, малыш, - он пихнул портфель под скамейку. - Это будет недолго и очень приятно. К полудню пойдем выбирать БМВ.
Комната была маленькая и душная, со сломанными настенными часами - на эту плохую примету я старалась закрыть глаза. Заявился Роджер с адвокатом, которого я не знала, и со своей Серфингисткой - она держала руку у него в заднем кармане. На Роджере были джинсы, белая рубашка и синий пиджак. На его подружке - розовый блестящий топ (без бюстгальтера), белые кожаные брюки и черные босоножки на каблуках. Волосы скручены сзади во французский пучок, безупречная сияющая кожа. Из макияжа - только розовый мазок на великолепных губах.
Роджер не смотрел на меня. Зато она смотрела. Улыбнулась той же недоброй улыбкой, как в тот день, когда они с Роджером устроили перед нашим домом порнографическую сцену.
Деловито вошел судья Гарри Мендельсон, крепкий коренастый человек лет пятидесяти, темноволосый, с маленькими черными глазами и крепко сжатым ртом.
- Кто это? - Он показал на Серфингистку.
Адвокат Роджера встал:
- Подруга мистера Тисдейла, ваша честь.
- Удалите ее отсюда.
Девица взглянула на Роджера, потом на адвоката.
- Давай. Выходи побыстрее. - Адвокат нетерпеливо щелкнул пальцами.
Серфингистка выскользнула за дверь. Это восхитило меня и одновременно напугало. Роджер послал ей воздушный поцелуй.
Судья водрузил очки на нос, бегло просмотрел бумаги на столе.
- Я должен быть у доктора через час и не собираюсь пропускать прием. Поэтому, если не возражаете, опустим разговоры и перейдем прямо к делу. Мистер Слаадк?
Омар поднялся.
- Ваша честь, мы заключили соглашение с мистером Тисдейлом, полагаясь на его обещание полностью раскрыть и перечислить под присягой все свое состояние. Мистер Тисдейл и мисс Райан оба согласились с потерей прав на любое нераскрытое имущество в полном объеме. Мы провели дополнительное расследование и установили, что мистер Тисдейл изолировал некоторые свои счета и фактически раскрыл лишь небольшую часть своего состояния. Надеюсь, у вас есть наш финансовый отчет.
Судья кивнул и жестом попросил Омара продолжать.
- Ваша честь, как видно из материалов дела, от мистера Тисдейла отказался его первоначальный адвокат. Отказался, потому что он солгал, ваша честь, солгал под присягой и солгал своему адвокату. И теперь, по нашему мнению, соглашение о потере прав на нераскрытое имущество должно вступить в силу. Кроме этого, мы считаем нужным обязать мистера Тисдейла оплатить работу юристов и все расходы, связанные с расследованием. Это все, ваша честь. Спасибо.
Омар сел. Дотянулся под столом до моей руки и пожал ее.
Лицо судьи оставалось бесстрастным. Он взглянул на часы. Потом кивнул в сторону Роджерова адвоката.
- Мистер Слоан?
- Да, ваша честь. - Адвокат был высокий, спортивного типа мужчина со светлыми волосами, чуть тронутыми сединой, и твердым подбородком. В спортклубе висела его фотография, кажется, он выиграл в прошлом году теннисный турнир. Его жена, Жасмин (Джеззи) Слоан - председатель объединения "Общий путь", покровительница местного Совета искусств. - Ваша честь, перед вами мистер Тисдейл - сломленный и кающийся человек. - Адвокат взглянул на Роджера с таким видом, будто это сиротка в приюте. Роджер смотрел прямо перед собой. - Этот человек испытал на себе воздействие колоссального стресса, он пережил тяжелую депрессию, он прошел через карьерные взлеты и падения - знал и громадный успех, и сокрушительные неудачи. Ваша честь, мистер Тисдейл признает, что совершил серьезную ошибку, умаляя свое состояние под присягой, и он глубоко сожалеет об этом.