Но присудить мисс Райан все его состояние целиком было бы слишком сурово. Ваша честь, мистер Тисдейл остался бы без гроша. Ваша честь, для нас, конечно, было бы предпочтительно, чтобы первоначальное соглашение было признано утратившим силу. Мистер Райан подписал его под давлением, не вполне осознавая возможных последствий. Но если такой возможности нет, мы считаем, что единственно справедливым в данном случае был бы раздел состояния мистера Тисдейла. Мисс Райан получила бы больше чем достаточно средств, чтобы жить в достатке и роскоши до конца дней своих. Мы надеемся на понимание и снисхождение со стороны суда. Спасибо. - Адвокат Роджера примостился на стуле и ободряюще улыбнулся клиенту.
Судья снова посмотрел на часы.
- Я принял решение.
Он долго и глубоко вздохнул. Потянулся головой к одному плечу, потом к другому, растягивая шею как боксер, и наклонился вперед в своем кресле.
- Я председательствую в этом суде двадцать семь лет. И за эти двадцать семь лет видел самые разные человеческие поступки, встречал мужчин и женщин настолько низких и подлых, настолько потерявших совесть, что назвать их людьми было бы снисхождением, если не ошибкой. Но сегодня побит рекорд. - Судья хмыкнул, снял очки и вытер лицо платком. - Мистер Тисдейл. Вы раскрыли свое состояние, поклялись под присягой, что ваши сведения истинны, и по доброй воле согласились отказаться от прав на любое не указанное в этом списке имущество. Это ваша подпись под контрактом, мистер Тисдейл, или нет?
Роджер кивнул.
- Да, ваша честь. - Голос был едва слышен.
- Вы просто отвратительны, мистер Тисдейл. Вы достойны того, чтобы все потерять.
Я замерла в ожидании "но".
Его не последовало.
- Доставьте мистеру Слаадку документы на ваши счета и другое имущество в течение сорока восьми часов. Если они будут доставлены на десять минут позже, я арестую вас за невыполнение требований суда, поэтому пунктуальность в ваших собственных интересах. Два дня, джентльмены. Это мое решение. - Судья ударил молотком по столу и встал, собираясь уйти.
Омар повернулся, чтобы обнять меня, но тут подскочил Роджер.
- Не может этого быть! Не может! Потаскуха проклятая!
Слоан пытался урезонить его, но безуспешно. Омар шагнул вперед, заслоняя меня, но Роджер обежал его сбоку, бешено молотя руками.
- Потаскуха! Потаскуха поганая!
Он втянул щеки и откинул голову. Я увидела плевок у себя на рукаве.
- Пристав! - крикнул судья. - Немедленно задержите мистера Тисдейла.
Плотная женщина с медными кудрями шагнула к нему, положив руку на пистолет.
- Факт вашего содержания под стражей ничего не меняет, - сказал он Роджеру. - Сделаете необходимые распоряжения мистеру Слоану, чтобы мы могли проконтролировать перемещение денежных средств. У вас сорок восемь часов, - он взглянул на часы, - то есть уже сорок семь и сорок пять минут.
Пристав взяла Роджера выше локтя и хотела увести, но он вывернулся.
- Проклятая потаскуха! - орал он, выгибаясь дугой в мою сторону.
Пристав завернула ему руки за спину, надела пару блестящих наручников. Он вырывался, бился, как бешеная собака, и кидал на меня яростные взгляды, пока его не вывели наконец за дверь.
Омар повернулся ко мне. Меня трясло, но он был совершенно невозмутим.
- С вами все в порядке?
- Со мной все отлично, - сказала я, и это была чистая правда. - Все просто прекрасно.
- Мои поздравления, мисс Райан. - Он протянул руку и подмигнул мне.
- Спасибо, мистер Слаадк.
- При других обстоятельствах я бы напросился на обед, но через полчаса у меня встреча с новым клиентом и, боюсь, надо еще переодеться.
- Зачем?
Он распахнул пиджак и показал мокрую от пота рубаху.
- Вот почему юристы носят пиджаки.
- Даже так?
Мысль о полученном богатстве таилась на самом краю сознания, припрятанная для будущих наслаждений, как кусок шоколадного пирога на дальней полке холодильника. Мне хотелось кружиться волчком, прыгать и кричать в небо: "Я богата! Богата!!" Но не здесь, не сейчас, не в этом месте, оскверненном моим бывшим мужем.
Мы с Омаром вместе вышли из зала суда. На скамейке сидела Серфингистка и кусала ногти.
- Уже кончилось?
- Вы сами или помочь? - спросил Омар.
Я сказала, что сама разберусь.
Подошла к ней ближе, так близко, что стало видно миниатюрную татуировку над левой грудью. Сердце, и в этом сердце имя - Роджер.
- Да, уже кончилось. На твоем месте я бы попросила мамочку с папочкой выдавать побольше на карманные расходы, потому что твой дорогой остался гол как сокол.
- Что значит - гол как сокол? - У нее округлились глаза.
Мне стало легко и радостно.
- Значит, что ему очень повезет, если будет хватать денег на автобус.
Я вылетела на улицу, плюхнулась в джип и ехала, ехала, ехала, пока не очнулась на Черном озере. Над ним стоял призрачный туман. Но среди диких гусей, гуляющих в высокой траве, я была одна. Выключила двигатель, сжала баранку и закричала: "ГОСПОДИ! ГОСПОДИ! ГОСПОДИ!"
Еще один долгий, громкий крик. Я включила двигатель. Вспомнились все укоры Роджера за трату денег. За покупку теплого зимнего пальто, до распродажи. Вспомнилось, как я купила однажды гамак, а он вернул его в магазин, ни слова мне не сказав. Как он всегда покупал гвоздики, потому что они самые дешевые, и раскошеливался на розы или тюльпаны, только если хотел секса. Как он принес мне специальный чехол для отрывных купонов, надеясь, что я перейму от его матери привычку вечно экономить. Вспомнились все планы на отпуск, от которых он отказался, потому что "это слишком дорого, и вообще, зачем нужно уезжать из города в отпуск, когда и здесь можно прекрасно провести время?".
Я опустила заслонки от солнца и посмотрела в зеркало на свое лицо. "Ты богата, Вэлери Райан". Засмеялась, потом заплакала, глядя на туман, белым саваном встающий из озера, и на гусей с их красивыми длинными шеями, крепкими крыльями, теплое солнце грело мне щеки, и я думала: "Да. Жизнь хорошая штука".
Позвонила маме по сотовому, она сразу заинтересовалась, планирую ли я переезжать (нет), или перестроить дом (может быть), или поехать в круиз (непременно). Никаких определенных планов у меня не было. Я знала только одно - больше мне никогда не придется волноваться из-за денег, Это было великолепное ощущение, совершенно чуждое и новое для меня. Первое, что надо сделать, решила я, - послать большой смачный чек семье Мэри на Филиппины, И еще чек для людей, которые хотят построить в городе детский музей, эх, может быть, я куплю им целое здание. Пошлю чек в приют для женщин, и чек в "общество гуманизма". Может быть, куплю себе новую машину, и целый новый гардероб, и сделаю пластику живота, ну хотя бы липосакцию. Может, куплю летний домик на севере и зимний на юге, на Карибах или даже в Италии. Правда, я не знаю итальянского, может, это и не такая уж хорошая идея. Но можно нанять репетитора или переводчика, который будет переводить мне, куда бы я ни отправилась. А может, ну ее, эту Италию, может, лучше что-то купить на одном из роскошных островков на побережье Флориды.
Сердце бешено колотилось, пока я ехала домой. У меня ни разу не было такого чувства, клянусь. Даже сейчас, когда я пишу это, где-то глубоко сидит страх, что на самом деле все не может быть так прекрасно и сейчас я проснусь, съежившись под каким-нибудь мостиком, прикрывшись газеткой и держа все пожитки под головой в пакете из супермаркета.
На сегодня все.
В.
9 июня, продолжение
К моему возвращению по электронной почте пришло письмо от мамы, она снова поздравляла меня, и еще письмо от Омара. Потом раздался звонок. Я полетела открывать дверь, ожидая увидеть Диану с бутылкой газированного сока в одной руке и парой бокалов в другой. Но это была Линетт. Глаза у нее опухли, из красного носа капало.
- Могу я с тобой поговорить? Пожалуйста?
Пригласила ее в гостиную.
- Посидим?
Она кивнула и побрела за мной. Пит оставил носки на кофейном столике, на диване валялись грязные тапочки. Пока я это все смахивала, Линетт медленно уселась. Пресс для чеснока я все-таки не заметила. Линетт вытащила его из-под себя и даже сквозь слезы улыбнулась.
- Нужная вещь. - Она протянула мне пресс.
- Ага. - Я вдруг с тайным восторгом осознала, что могу купить миллион прессов для чеснока, если захочу. Или нанять повара. Или каждый день заказывать ресторанные ужины. - Прости за кавардак. Здесь просто выгребная яма.
Линетт слабо отмахнулась от моих протестов.
- Все нормально. - Она шмыгнула носом. - Расслабься, у тебя замечательный дом.
Ну, раз эта жрица домашней гигиены отпустила мне грехи, я постаралась забыть о беспорядке.
- Рассказывай, что происходит. Хочешь чаю? Салфетки?
- Чаю - с удовольствием. А салфетки я сама принесла. - Она достала из сумки коробочку с ситцевыми салфетками, отделанными желтой тесьмой.
- Неужели ты их сама делаешь?
Линетт равнодушно пожала плечами.
- Ты меня поражаешь, - сказала я.
Это была чистая правда. Ее познания в домоводстве теперь восхищали меня. Неприязнь, которую я раньше к ней испытывала, была скорее восхищением, переросшим в ревность. Линетт приложила платок к глазам. Что могло превратить эту несгибаемо бодрую женщину в сопливую мямлю? Скоро выяснится. Я пошла на кухню вскипятить воду, но в коробке остался только один пакетик чая с ромашкой, и тот использованный.
- Линетт, может, просто воды?
- Да, все равно. Что угодно. Это не важно. Я просто хочу поговорить.
Я вернулась со стаканом воды и села рядом с ней.
- Ну, хорошо. Рассказывай, я слушаю. - Про себя я взмолилась: "Господи, только бы Геракл не заболел какой-нибудь смертельной болезнью". Линетт все на свете уладила бы, только не это. - У тебя все здоровы? Может, кто-нибудь заболел?
- Нет-нет, это не то. - Она горько рассмеялась.
- А что?
- Мне очень неудобно. - Линетт уставилась на кофейный столик. Казалось, она смотрит на засохшие пятна от горчицы, но я поняла, что она и стол-то вряд ли видит. - Даже не знаю, с чего начать.
- С чего угодно, - я погладила ее по ноге. - Не тушуйся. Я чего только не слышала уже. Поверь, я твой друг.
Она шмыгнула носом и набрала в грудь воздуха.
- Хорошо. Это все Кертис. Вбил себе в голову идею.
- Какую идею?
Скорее всего, кризис среднего возраста. Хочет уйти с работы. Купить мотоцикл, проехать через всю Америку.
- Ну… - словно через силу сказала она, - он хочет ввести еще кого-то… ну, ты понимаешь… в наши… отношения.
- То есть он хочет обратиться к врачу? Но это совсем не пло…
- Нет, нет, - перебила она, - он хочет, понимаешь… это ужасно. Он хочет… хочет, чтобы мы занялись… свингом. Ну, знаешь, секс. С другими… господи боже… с другой парой.
У меня чуть не вырвалось: "Так вот из-за чего ты убиваешься?! Хочешь, я тебе расскажу, что значит "ужасно"? Сколько у тебя времени?" Вместо этого я воскликнула:
- О, Линетт! Теперь я понимаю, почему ты так расстроена. Я тебе очень сочувствую. (Она уткнулась носом в платок и снова заплакала.) - Но я уверена, что у вас это пройдет. Вы ведь счастливы вместе.
- Кертис считает, что я ни на что не гожусь в постели. - Она закатила глаза. - Как бревно!
- Он тебе так сказал?
- Нет, но я сама понимаю. Он все время читает эти книги о сексе. И все время хочет пробовать всякие странные новые позиции. Боже, я не могу поверить, что говорю об этом с тобой. Мне так стыдно.
Я попыталась убедить Линетт, что экспериментировать с позициями вовсе не так ужасно и куча народу развлекается разными постельными фантазиями. Предположила, что Кертис забросил бы идею со свингом, если бы она не стеснялась разнообразить технику секса.
- Ну да, штучками вроде "осел и принцесса"? Или "пастор и капитан болельщиков"?
- Что?
- Это только часть его фантазий. Их куда больше, поверь мне. "Аристократ и проститутка". "Корова и доярка". У него их полно.
- Ладно. А как тебе мысль поиграть в это? Совсем смертельно?
- Да. - Она впервые посмотрела мне в глаза. - Смертельно. Это убило бы мою любовь к нему.
- А насчет другой пары - это насколько серьезно?
- Очень серьезно. Они сегодня вечером придут. Посидеть после ужина. Познакомиться с нами. Видимо, Кертис уже все приготовил. В разделе "Знакомства" рекламного еженедельника нашел супружескую пару. Они некурящие, не имеют заболеваний, передающихся половым путем, и занимаются свингом сравнительно недавно. Он остановился на этом объявлении, так как те хотели "невинных и безопасных развлечений с супружеской парой, предпочитающей разнообразие в сексе". - Представляешь? - Она опять разрыдалась. - Как он мог так со мной поступить? Я просто не понимаю. Я думала, у нас хорошая семья.
Линетт потянула из сумки второй платок. Нос у нее распух до угрожающих размеров.
- Линетт. Просто скажи ему, чтобы забыл об этом. Сейчас же позвони ему на работу. Пусть все отменит. Это сумасшествие. Должен же он иметь хоть какое-то уважение к тебе, ведь ты его жена.
- Я не могу так сделать.
- Почему?
- Потому что я уже согласилась. Просто чтобы он заткнулся. Он меня пилил насчет этого больше года. Я подумала и прикинула - как только он их увидит, то тут же поймет, какая это дурацкая идея. Все кончится, и мы сможем вернуться к нормальной жизни. - Она вытерла слезы. - Вэлери, у меня к тебе огромная просьба.
- Все что угодно, Линетт.
- Я тебя прошу побыть у нас. Сегодня вечером.
На сегодня все.
В.
9 июня, позже
Откопала старый детский монитор, установила его на ночном столике Пита, тщательно наказав ему звонить при первой необходимости. Уложила его и отправилась к Линетт. Хотя их дом буквально в двух шагах от нашего, мне было не по себе - оставляю Пита одного на ночь глядя. Впрочем, я думала, что не задержусь больше чем на полчаса. Так и вышло.
Муж Линетт выглядел крайне разочарованным, увидев меня в дверях, но она тут же подскочила.
- О, Вэлери, какой сюрприз! Заходи!
Кертис свирепо посмотрел на жену.
- Солнце, гости придут с минуты на минуту.
- Я хочу, чтобы Вэл зашла, - ответный ненавидящий взгляд. - На пять минут, не больше.
На Кертисе были темно-синие брюки, кремовая тенниска и зеленый пиджак. Небольшая лысина тщательно прикрыта волосами.
- Какой у тебя план? - прошептала я, наблюдая, как Кертис раскладывает по тарелкам сыр и салями. Получалось на редкость неаппетитно. Линетт явно не принимала участия в приготовлении стола.
- Просто побудь здесь со мной. При тебе они не будут ничего вытворять, - утомленное желтовато-бледное лицо. Кажется, я ни разу не видела ее без макияжа.
- А где Геракл? - спросила я.
- У деда с бабушкой.
- А Кертис знает, что я знаю?
- Я сказала ему, что ты знаешь все. Он чуть в штаны не наложил, извини за мой французский.
(Мне всегда было интересно, что думают французы по поводу этой поговорки и говорят ли они "извините за мой английский", когда ругаются.)
Раздался звонок, мы обе подпрыгнули. Кертис кинулся к двери. Линетт схватила меня за руку и крепко сжала ее. Послышались шумные мужские приветствия.
- Ну, здорОво!
- И вам здорово, - в тон ему отозвался Кертис. - Добро пожаловать в наше скромное жилище. Mi casa es su casa.
- И на ужин маисовые лепешки с мясом и острым соусом! - Бесцеремонный гогот вперемешку с женским хихиканьем.
Линетт смотрела на меня с мученическим видом, пока Кертис вел парочку в гостиную. Я поднесла к уху детский монитор - было слышно, как Пит слегка посапывает. Невозможно было заставить себя обернуться. Мне ужасно хотелось сбежать.
- Это Линетт, моя жена, - они уже тут! - и наша соседка, она сейчас уходит.
- Эй, не спеши! Чем больше, тем веселее! - У него был низкий, сочный, приятный голос, у нее - высокий и журчащий.
Вздрогнув, я поняла, что эти голоса мне знакомы. Обернулась - господи! Это же Вэйд и Мелани Розен. Я не видела их с февраля, когда мы с Роджером пили с ними кофе в "Макдоналдсе".
- Будь я проклят! Вэлери! Ты смотри, Мел! Это же Вэлери!
Вэйд надел черную ковбойскую шляпу, ботинки из змеиной кожи и фирменный пуловер, обтянувший его грандиозный мамон. На Мелани было ярко-красное платье и черные замшевые туфли.
- Вэйд. Мелани. Даже не знаю, что сказать! - Точно, я смущалась больше, чем они оба, вместе взятые.
- Ничего не надо говорить, милая, лучше просто раздевайся, - воскликнул Вэйд. - Блин, когда мы с Мел подбирали кандидатуры для этого свинга, вы с Роджером были в первых рядах!
Мелани дернула его за рукав.
- Ми-лый, прекрати. Ты смущаешь Вэлери. Вэл, прости, дома он выпил пива, и сейчас, видимо, оно ему ударило в голову.
У Линетт на лице была настоящая мука. Стало ясно, что нельзя уходить, не закончив одного дела.
- Слушай, Мел, ты ведь ни разу не видела моего дома?
Она была сбита с толку, но хотела соблюсти приличия.
- Нет, ни разу с тех пор, как вы сюда переехали.
- Слушай, а ты меня не проводишь? Я тут в двух шагах. Очень нужен твой совет насчет оконного дизайна.
- Прямо сейчас? - растерянно спросила она.
- Да, пожалуйста. - Я потянула ее за руку. - На минутку.
Как только мы оказались за дверью, я объяснила, что Линетт решительно против свинга.
- У нее в самом деле испуганный вид, - согласилась Мелани. - Если честно, я почувствовала какие-то нехорошие флюиды, когда вошла.
- Слушай, - сказала я. - Я знаю, вы с Вэйдом любите постельные приключения. Хотя это не мое дело, но разве не важно, чтобы все участники были, ну, такими же? Неужели вы сможете приятно проводить время, зная, что Линетт делает это только по принуждению мужа?
- Ты совершенно права, - сказала Мелани. - Это будет ужасно. Я никогда не смогу расслабиться. Ты знаешь, это все Вэйд со своими идеями. Дал объявления в рубрику знакомств - будто в шутку. Я и не думала, что мы так далеко зайдем. Семнадцать пар откликнулось. И чем больше мы с ними говорили, тем больше хотелось попробовать. Это же нормальные развлечения - со взрослыми людьми, по взаимному согласию, все такое.
Мы подошли к моей двери.
- Ну, как насчет оконного дизайна?
- А?
- Ну, какие у тебя прикидки? Портьеры? Жалюзи? Или римские шторы?
- Мел, мне не нужен оконный дизайн.
Секунду она смотрела на меня, потом хлопнула себя по лбу.
- А, поняла. - Мел улыбнулась. - Вэлери, не волнуйся за подругу. Мы ничего не будем делать, если только она сама этого не захочет, как минимум, на сто процентов.
- Отлично. Спасибо.
Я проводила глазами ее пухлые ягодицы.