Тетушка Джорджина выплыла из дверей особняка и, спустившись по низким ступенькам парадной лестницы, направилась по подъездной дорожке к дорогой племяннице, распахнув руки в широких объятиях, само воплощение сердечной семейной привязанности. Дядюшка Эндрю шествовал следом, высокомерный и чопорный. Никому бы в голову не пришло обнимать дядю Эндрю, что, с точки зрения Анноры, к лучшему. Тот производил впечатление грубого неприветливого человека, всегда державшегося особняком, цепляясь за малейшие привилегии социального статуса, достигнутого им в качестве мирового судьи и сквайра.
Аннора позволила тете обнять себя и запечатлеть родственный поцелуй в щечку. Тетушка Джорджина слегка попятилась назад.
– О, дорогая, дай мне на тебя посмотреть! Неужели прошел целый год? Ах, это напомнило мне… С днем рождения, дорогая! – Тетя улыбнулась. – Да, и говоря о днях рождения, у меня есть для тебя подарок, один человек, с которым я очень хочу тебя познакомить. Я уже писала тебе о нем, мистер Бартоломью Реддинг.
Аннора вежливо перебила:
– О, и я также хотела бы тебе кое-кого представить, мой собственный подарок. – Ей довольно успешно удалось сыграть свою роль. Ни слова неправды. Аннора показала на Николаса, хорошие манеры которого заставили его отойти немного назад, чтобы не мешать семейной идиллии. Теперь же он подошел ближе, приветливо улыбаясь, вводя тетю в состояние легкого шока. – Тетя Джорджина, дядя Эндрю, это мистер Николас Д'Арси, мой жених.
Враждебная тень недоверия скользнула по лицу тети, однако практически моментально недовольное выражение сменилось более подобающими случаю эмоциями.
– Аннора, дорогая, как долго ты помолвлена? Почему мне ничего не сказала? Мы бы приготовили настоящий бал по случаю помолвки. – "Сомневаюсь, – мелькнула у Анноры не совсем любезная мысль. – Какой в том для тебя прок?" Ей следовало внимательно обдумать свой ответ. Если она с самого начала станет запинаться и противоречить себе, их затея обречена. Однако, к сожалению, в голову не приходило ни одной подходящей мысли.
Николас пришел на помощь, безукоризненно вежливо, но намеренно собственнически взяв Аннору под локоток.
– Ах, мы приняли окончательное решение совсем недавно, да, Аннора?
– Да. – Мозг Анноры заработал вновь. – Писать тебе не имело смысла, поскольку мы собирались встретиться лично. – Она видела, как в голове тети проносится миллион вопросов и тысяча предположений. Какой неожиданный поворот событий, испортивший игру фавориту тетушки Реддингу.
– Гм, вот уж в самом деле новость. – Дядя Эндрю соизволил присоединиться к оживленно беседовавшей группе и пожать Николасу руку, пусть и с видимой неохотой. – Мы должны пройти в дом, чтобы не оставлять без внимания наших дорогих гостей. У тебя еще будет довольно времени все нам рассказать, Аннора. – Он окинул Николаса острым оценивающим взглядом. – Равно как и узнать вас лучше. Добро пожаловать в Бэджер-Плейс, мистер Д'Арси. – Произнесенные слова были вполне вежливы и корректны, однако Аннора не могла избавиться от мысли о том, что Бэджер-Плейс еще оправдает свое имя.
Приглашенные прибывали весь день, в гостиной то и дело образовывались небольшие группки судачивших гостей. Выкрашенная в бледные оттенки лимонно-зеленого и украшенная белоснежной лепной штукатуркой, гостиная составляла предмет особой тетушкиной гордости. Два огромных и, несомненно, дорогих ковра от Томаса Уитти украшали дубовый паркет. На одном, что около камина, красовался фамильный герб семейства дяди Эндрю – барсук, вооруженный мечом и топором, и девиз – Audemus jura nostra defendere – "Мы защищаем свои права". В бытность свою в этом доме в моменты разочарований и неудач Анноре доставляло детское удовольствие тайно наступать барсуку на голову.
Она знала некоторых гостей. Ее кузина и кузен Ева и Мэтью прибыли на прием с супругами, их отпрыски, вероятнее всего, остались в детской. Большую часть приглашенных составляли соседи. Среди них викарий Стюарт с супругой, испытывавший благоговейный восторг из-за представившейся ему счастливой возможности присутствовать на столь высоком собрании, а также семейство Хэдсли из небогатого поместья неподалеку. По мере того как было покончено с представлениями, Аннора позволила себе немного расслабиться. Николас прав. Никто из гостей его не знал. Присутствующие на приеме представители провинциального сельского общества вряд ли вообще бывали в Лондоне.
Однако "лучший" подарок горячо любимой племяннице тетушка приготовила напоследок. Высокий, основательного телосложения белокурый джентльмен с обманчиво добродушным цветущим обликом настоящего сельского помещика стоял у камина, приняв тщательно выверенную позу, придерживая отворот модного фрака, открывая обзору роскошный жилет и золотую цепь карманных часов. Вид его подействовал на Аннору почти парализующе. Она сразу же пожалела, что не предупредила Николаса. Однако беспокоилась напрасно. Едва они приблизились, рука Ника собственнически опустилась ей на талию в знак того, что он тоже понял, кто перед ними.
– Аннора, ты ведь помнишь мистера Бартоломью Реддинга.
Помнит? Слишком мягкое слово. То, что он с ней сотворил, не давало покоя и по сей день. Он полностью изменил ее взгляд на мир. Именно этот внешне добродушный и благонравный джентльмен стал во многом причиной ее отшельничества и виновником большинства сегодняшних проблем.
– Аннора, сколько лет, сколько зим. – Реддинг повернулся, излучая очарование, протянув руки, будто ожидая, что она бросится их пожимать.
Однако вместо этого Аннора остановилась на расстоянии, препятствующем всяческим личным контактам. Она не потерпела бы прикосновения его рук, нет, больше ни за что и никогда, если это в ее силах.
Реддинг повел себя так, будто открытое пренебрежение Анноры стало самым сердечным из приветствий, будто он не оскорбил ее гостеприимства несколько лет назад.
– О, твоя тетушка поведала мне все подробности твоей жизни. – От его улыбки у нее поползли мурашки. – Я же никуда не выезжал после кончины моей дорогой супруги, последовавшей год назад.
Аннора закусила губу, пытаясь сдержать готовый сорваться ответ. Она была наслышана об этой довольно подозрительной смерти, случившейся практически сразу после его поспешного второго брака и смерти предыдущей супруги. Рука Николаса ободряюще сжалась. Она не одна, и осознание этого придавало сил. Она выпрямилась.
– Позвольте мне представить моего жениха, Николаса Д'Арси.
– Жениха? – Брови Реддинга поползли вверх, на лице было написано выражение потрясенного недоверия. – Я… я был не в курсе подобного рода обстоятельств. – Он бросил косой взгляд на тетю Джорджину. – Вижу, твоя тетя поведала мне далеко не все.
– Это исключительно наша вина, – любезно пояснил Николас, привлекая к себе Аннору настолько близко, насколько позволяли приличия. – Это совсем свежая новость. Настолько свежая, что мы даже решили не писать о ней семье, поскольку наше прибытие в любом случае предшествовало бы этому известию. – Он одарил тетушку Джорджину обворожительной улыбкой. – Кроме того, подобного рода новостями лучше делиться с семьей при личной встрече, чем доверять бездушной бумаге. Завтра объявление о помолвке появится в "Таймс".
Ах, какой мастерский удар, ей было тяжело удержаться от злорадства! При упоминании "Таймс" тетя смертельно побледнела. Аннора почувствовала, как на лице расплывается широкая улыбка. Николасу удалось поставить на место Реддинга и парировать открытую неприязнь тети Джорджины, обворожительно улыбаясь. Хотя, возможно, Реддинга приворожить ему и не удалось, однако тетушка определенно растаяла.
– Ваши имена уже оглашали в церкви? – поинтересовался Реддинг. Очевидно, упоминание "Таймс" спровоцировало его на выяснение дальнейших обстоятельств и официальных подтверждений.
Николас негодующе посмотрел на него, делая вид, будто оскорблен самим предположением:
– О, такой путь к алтарю удел бедняков и нищебродов. Мы поженимся только по особому разрешению.
Он потратит двадцать восемь гиней на брак с ней? Аннора невольно покраснела при этих словах, будто это правда. Упоминание об особом разрешении привлекло внимание и многое сказало случайным слушателям о социальном и имущественном положении Николаса. Ответ идеальный для почтенного джентльмена со средствами. Аннора ощутила облегчение. Все будет хорошо. Если Николас столь хорошо справляется с выпавшей ему ролью, справится и она. А ведь ему приходится полностью перевоплотиться в абсолютно другого человека, ей же следует просто оставаться самой собой. Насколько тяжело это будет, особенно после того, как они преодолели первое препятствие?
Когда они с Николасом поднялись наверх переодеться к ужину, ее уверенность в своих силах была высока. Анноре отвели ее старую комнату с выходящими в сад окнами, однако Ник оказался гостем неожиданным, и выделенная ему спальня располагалась в другом конце особняка. Сложно сказать, вышло ли это случайно, или хозяева специально позаботились о подобной не лишней, с их точки зрения, предосторожности. Комнату подготовили, пока они присутствовали на традиционном чаепитии, и Аннора была благодарна тете за оперативность. И все равно, пожелай тетушка иного, Николаса, несомненно, разместили бы несколько ближе к племяннице. Да, Аннора уверена в своей способности успешно завершить эту партию, однако она понимала: тетя не сложит оружие и не покинет поле боя, когда замешаны такие деньги.
А деньги были, и немалые. После замужества по английским законам все ее состояние переходило к супругу. И если он окажется избран по протекции тети, соответственно не оставит ее своей благодарностью в материальном выражении. Аннора не сомневалась: тетя надеялась получить возможность полного доступа к состоянию. Такое уже случалось. И трудно предположить, что не случится вновь, особенно если в дело вовлечен Реддинг.
Тетя определенно нацелилась на большой куш. Младшей кузине Мэри предстоит в следующий сезон выход в свет. Весомое состояние сделает ее желанным призом на лондонской ярмарке невест. И если тетушке удастся хорошо обстряпать это дело, они с дядей Эндрю поднимутся еще на одну ступеньку социальной иерархии. Супругом Мэри станет барон или даже графский сын. Конечно, не первый, а, вероятнее всего, второй или третий, однако их внуки станут внуками графа.
Аннора просматривала платья. Сегодня вечером ей необходимо выглядеть ослепительно, чтобы произвести впечатление взрослой, умудренной опытом леди. Возможность увеличить свое состояние в результате выгодной женитьбы никогда ее особенно не интересовала. Будучи единственной наследницей, она вовсе не горела желанием прибрать к рукам деньги богатого супруга. Родители не воспитали в ней корысть.
Аннора вздохнула. Лили умело развесила наряды хозяйки, оставалось определиться с выбором. Сегодня днем Николас выглядел потрясающе. Без особых усилий ему удалось привлечь к себе всеобщее внимание. Аннора видела, какие взгляды бросали в его сторону леди под прикрытием вееров или чашечек с чаем. В глубине души ее даже грела эгоистичная мысль о том, что все это великолепие принадлежит ей, пусть даже это и не было до конца правдой. Он играл роль с уверенной доброжелательностью гордого жениха, и Анноре очень хотелось выглядеть достойной его светского очарования.
Это определило ее выбор. Она обязательно наденет бледно-голубое, украшенное цветочным узором шелковое платье с белым фишу. Ей очень нравилось, как оно облегает фигуру, особенно плотный узкий корсаж, отделанный светлым кантом в тон фишу. Она будет выглядеть утонченно и элегантно, а ей так хотелось, чтобы гости не бросали на нее недоуменных взглядов и не шептались, делясь догадками о том, как это серой провинциальной мышке удалось заарканить такой ослепительный приз? Стоит начаться таким разговорам, и тетя непременно заподозрит подвох.
– Я чую какой-то подвох, – ворчливо заметил Реддинг, отвратительно сморщив верхнюю губу, меряя шагами личную гостиную Джорджины Тиммерман. Он еще не понял, в чем именно подвох. Заманила ли его Джорджина сюда под фальшивым предлогом возобновления ухаживаний за Аннорой, которые бесславно закончились двенадцать лет назад, или же эта интриганка действительно потрясена внезапной помолвкой племянницы? Если так, подвох кроется в игре, затеянной мисс Прайс-Эллис и ее предполагаемым женишком.
– Как и я, – возмущенно бросила Джорджина, багровая от гнева. – Ни капли не верю, что помолвка настоящая. Она пытается обмануть нас и адвокатов. Думает, ей удастся сохранить деньги при себе, неблагодарная девчонка. Она слишком долго жила одна. Ей необходим муж, чтобы держать ее в узде.
В нем постепенно разгоралась искра возбуждения. Как ему нравилось держать женщин в узде! Да, следует обязательно опробовать на Анноре парочку излюбленных штучек. Небольшой реванш за то, как она поступила с ним первый раз, и ему пришлось тратить время на двух посредственных наследниц, дабы подобраться к ней.
Реддинг ожидал от Джорджины именно такого ответа. Не могла же миссис Тиммерман признаться, будто ей было известно о том, что племянница уже обещана другому соискателю. Хотя, возможно, миссис Тиммерман невинна как младенец. Реддинг был циником от рождения. Никому не доверял и ни во что не верил.
– А какие основания есть у нас думать, будто женишок фальшивка?
– Моя племянница не хочет, чтобы я получила деньги. Я никогда ей не нравилась. Она многие годы целенаправленно разрушала все мои усилия. В прошлом я нашла немало достойных претендентов на ее руку, она всех отвергла. Никто не был достаточно хорош для этой гордячки. – Джорджина окинула его хитрым взглядом. – Вы должны понимать меня лучше, чем кто-либо иной, поскольку были одним из них.
– Мне представляется, нам следует немного изменить планы. Настоящая помолвка или нет, но мистер Д'Арси действительно представляет собой некоторое препятствие. Мне вряд ли удастся сыграть изнемогающего от любви претендента, если у нее уже есть один. – Реддинг с самого начала заподозрил, что все пойдет значительно труднее, чем выглядело на первый взгляд. Все, что кажется слишком гладким и простым для того, чтобы быть правдой, как правило, ею не является. Однако цена слишком высока. Если он добьется согласия Анноры, будет обеспечен на всю жизнь! – Я могу ее скомпрометировать, – предложил Реддинг. Какое наслаждение прижать ее к стене, задрать юбки, да еще и на глазах у почтенного общества. Он почти воочию представил себе пленительную картину. – Могу сделать что-нибудь, что поставит под сомнение ее добропорядочность в глазах мистера Д'Арси. Возможно, удастся его убедить, что Аннора совсем не та, за кого себя выдает. – Разделяй и властвуй, что за веселая игра. Любовь или то, что обычно принимают за нее, материя тонкая и легко ускользающая, чувства редко выдерживают проверку на прочность, особенно у молодой неопытной пары.
Физиономию Джорджины осветила жестокая улыбочка.
– А мы тем временем попытаемся осуществить аналогичный маневр в отношении мистера Д'Арси и его репутации в ее глазах. Следует разузнать о нем как можно больше, вдруг он охотится за ее деньгами. Больно будет видеть, если моя дорогая племянница падет жертвой охотника за состоянием, – жеманно заметила она. – Я пошлю письмо в Лондон. Возможно, удастся посеять в ней семена сомнения.
Реддинг кивнул. Со своей стороны он уже успел написать пару строчек кое-кому в столице. Семейство Тиммерман, вероятно, знает толк в интригах, однако им незнаком тот круг людей, у которых можно собрать необходимую информацию, если она вообще существует. Возможно, Д'Арси тот, за кого себя выдает. Хотя… Реддинг в этом сильно сомневался. В жизни редко все складывалось просто. Каждый приходит в этот мир с определенными ниточками, потянув которые обязательно что-нибудь обнаружишь. Они могут привести как к любимой мамочке, так и к менее респектабельным связям. Если так, он окажет всем огромную услугу, спасая Аннору от непродуманного поступка. Реддинг уже давно понял: за любой услугой следует благодарность. Как правило, в денежном эквиваленте.
Глава 15
Она платит ему деньги. Главное, никогда об этом не забывать. Сердце Анноры неожиданно совершило головокружительный прыжок, когда Николас посмотрел на нее, ожидая, чтобы сопровождать в столовую. Ловя на себе подобные взгляды, так просто об этом позабыть, отдаться соблазнительной фантазии, представив, что он принадлежит ей. В черном вечернем костюме он выглядел изумительно. Гладко выбритый подбородок, волосы аккуратно уложены назад. Все в его облике подчеркивало присущую столичному денди безупречность. Сегодня вечером в этой провинциальной гостиной вряд ли удастся встретить более изысканного и элегантного джентльмена.
– Аннора, ты, как всегда, прекрасна. Голубой тебе идет. – Он склонился к ее руке и запечатлел поцелуй, хотя вовсе не был обязан досконально играть эту роль. – Ну что, пойдем посплетничаем с дорогими будущими родственничками? – Он снова взглянул на нее, в голубых глазах плескалось веселье. Видимо, секрет привлекательности, наряду со светской элегантностью, присущее ему очаровательное чувство юмора и отсутствие снобизма. Он вовсе не считал, что благодаря внешности и манерам имеет некое неоспоримое превосходство над окружающими.
– Не думаю, что у нас есть выбор, если не хотим остаться без ужина, – заметила Аннора. – Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня делаешь. Поверь, я ценю это.
Ник склонился к ее уху, будто доверяя величайший секрет, и произнес, улыбаясь:
– Счастлив служить вам, мисс.
Она вновь ощутила острое чувство вины. Легко быть храбрым, когда неведомы все обстоятельства. Николас рассматривал все как обычное представление жениха будущему семейству, понятия не имел, что за тривиальным антуражем скрывается нечто большее. Настоящий жених получил бы полное представление обо всех сопутствующих обстоятельствах после встречи с адвокатами и обсуждения брачного контракта. Однако Аннора до самого конца не собиралась вводить его в курс дела, полагая, что ему вовсе не обязательно проявлять полную осведомленность, чтобы сыграть роль. Знания ничего бы не изменили в его поведении. И все же Аннора невольно спрашивала себе, не делает ли она фатальной ошибки.
Из столовой доносился гул голосов. Большинство гостей уже собрались. Едва они вошли в зал, Николас шепнул ей какую-то милую приятную безделицу, однако запнулся, так и не совершив задуманного. Аннора ощутила едва заметное колебание, неуверенность в его изменившейся походке, почувствовала, как напряглась его рука. Что-то нарушило его безупречное самообладание.
Тревога казалась едва заметной. Нет, он не побледнел, даже не вздрогнул. Аннора бы и вовсе не обратила внимания на изменения, если бы не держала под руку или лично не узнала его за последнюю неделю. Она украдкой взглянула на него. Ник словно отодвинулся, спрятался. Об этом свидетельствовали глаза, сияли как бриллианты, самые твердые камни на свете, не подвластные механическому воздействию, нерушимые, непроницаемые голубые бриллианты. Николас надвинул забрало шлема, Аннора не понимала зачем. Она проследила за его взглядом, пытаясь отыскать врага.