Аннора взяла Ника за руку, отчетливо ощущая направленные на нее взгляды дамочек, которые, будь у них возможность, с удовольствием бы заняли ее место. Сегодня она даст им понять, насколько неоправданны их ожидания, и, возможно, покажет Николасу, что все эти женщины больше не нужны ему по причине, не имеющей никакого отношения к финансам и счетам, пусть даже попытка окажется тщетной.
Со своего места Николас пристально наблюдал, как искусно вела Аннора беседу с партнером справа. Сегодня гостей рассадили иначе, так что образовались совершенно иные пары собеседников, что, с одной стороны, спасло Ника от вездесущих рук тетушки Джорджины, с другой – удалило от Анноры. И все равно ему доставляло необыкновенное удовольствие рассматривать ее на некотором расстоянии. Она сильно отличалась от той женщины, что встретила его в холле Хартшейвена, с судорожно сцепленными на талии руками. Тогда он залюбовался ее молчаливой прелестью. Сегодня она просто блистала в буквальном и переносном смысле. В ушах сияли маленькие бриллианты, не массивные камни, без которых невозможно представить лондонскую светскую красавицу, но все-таки достаточно вызывающие для провинциального бала. Соответствующий браслет, обвивающий тонкое запястье, в мерцающем пламени свечей давал мелкие всполохи чистого света.
Ник различал заливистые трели ее мелодичного смеха и время от времени встречался с ней глазами. Безумно соблазнительно. Ему пришло в голову, что, возможно, она пытается флиртовать с ним, несмотря на разделявшее расстояние. Ее изящное кокетство работало, поскольку уже к середине ужина он был более чем возбужден, а к тому времени, когда подали сыр и фрукты, большая часть его мыслей оказалась направленной на то, как бы быстрее завлечь Аннору в постель.
Она поймала его взгляд и, подхватив с блюда ягоду клубники, откусила маленький кусочек, быстрым движением языка слизнув брызнувший сок. Это его доконало. Он был тверд как камень и мучительно припоминал возможные поводы, чтобы удалиться из-за стола, когда женщины поднялись, оставляя джентльменов за портвейном и сигарами.
Николас улыбнулся. У него родился план. Сделав пару глотков портвейна, он, сославшись на головную боль, удалился. Когда леди вновь присоединятся к обществу в гостиной, Аннора непременно заметит его отсутствие среди джентльменов и сможет прийти к нему. О, это была лучшая часть его плана. У нее просто не останется иного выхода.
Когда спустя час появилась Аннора, Николас уже ее ожидал. И не просто ожидал, а вольготно расположился в ее постели, накинув на плечи баньян. Он не даст ей ни единого шанса отказаться от соблазнительных авансов, которые она делала ему за ужином. Она хотела его на десерт? Прекрасно, она его получит.
При виде Николаса потрясенная Аннора едва ли не подпрыгнула на месте, и он рассмеялся.
– Ты ожидала кого-то другого?
– Нет, конечно нет. – Она закрыла за собой дверь и заперла ее на замок. – Любой мог зайти сюда и увидеть тебя!
– А с какой стати? Это твоя комната. И сюда должна была зайти только ты. – Он встал с постели, чтобы помочь ей справиться с пуговицами на платье. Потерся носом о ее шейку. – Мне так этого не хватало. – Да. Ему не понравилась прошлая ночь, проведенная вдали от нее, еще одно мятежное неподобающее чувство в его перевернутом с ног на голову мире. От Анноры исходил соблазнительный аромат лимона, одновременно резкий и сладкий, запах вечного лета. Ник больше не сможет нюхать лимон, не думая о ней. Вестмор посмеялся бы над ним, узнав о подобной сентиментальности. Но тот сегодня ночью будет спать в одиночестве.
Ник спустил ее платье, за ним последовала нижняя сорочка, глаза его ликующе заблестели при виде обнаженной спины.
– Ложись. У меня для тебя сюрприз, – хрипло прошептал он, желая соблазнить ее руками. Теперь он сомневался, выдержит ли сам задуманную прелюдию. – Ложись на живот, Аннора. Я хочу ласкать твою спину.
Он оседлал ее, приподнявшись, чтобы избавиться от халата. Достал из мешочка стеклянный флакон и выдернул пробку. В воздухе повис аромат лаванды и тимьяна.
– Вдохни глубже, Аннора. Лаванда расслабляет.
Она заерзала, когда он налил немного масла на ладонь и ее ягодицы коснулись его мошонки.
– Что ты делаешь?
– Согреваю масло. – Он подул на удерживаемую в пригоршне ароматную жидкость.
– Масло? Зачем? – Аннора попыталась вывернуться, однако Ник твердо удерживал ее между ног.
– Тебе когда-нибудь делали массаж? – Он начал втирать масло, начиная от линии плеч, наслаждаясь ощущением ее кожи, эластичной и упругой, под своими ладонями.
– Нет, – рассмеялась Аннора. – Если не брать в расчет наши совместные поиски сокровищ, где бы еще я могла познакомиться с таким порочно-соблазнительным опытом?
– Порочным? Соблазнительным? Прекрасно, значит, я делаю все правильно. – Он провел рукой вдоль ее позвоночника, разглаживая мышцы в районе поясницы. Они были напряжены – верный признак того, что загородный прием дается ей нелегко. – Согласно некоторым восточным практикам, массаж имеет как медицинское, так и чувственное предназначение. – Николас наклонился над ней, почти касаясь губами уха. – Мне больше импонирует чувственное. – Его фаллос был напряжен и пришел полную готовность – верный признак того, что массаж действовал столь же возбуждающе на лекаря, как и на пациента.
Он обхватил ладонями ее ягодицы, наклоняясь, чтобы поцеловать каждую из них, прежде чем приступить к массажу ног.
– М-м-м, как приятно, – пробормотала Аннора. Словно подчиняясь невидимому неслышному сигналу, перевернулась на спину и потянулась, привлекая его к себе. Он замер у нее между ног. Массаж достиг своих целей. Аннора выглядела расслабленной и готовой принять его в себя. Времени у них более чем достаточно, он не хотел спешить, позволив им лениво наслаждаться друг другом. Это было именно то, что он запланировал на сегодня, долгое неторопливое прощание, которое навсегда запечатлеется в памяти.
Он поцеловал ее и накрыл своим телом, однако она остановила его взглядом.
– Возможно, нам следует сначала обсудить то, что произошло сегодня днем? Я собиралась спросить у тебя еще до ужина, однако ты был окружен скопищем почитательниц.
– У меня действительно открылись глаза. Теперь я лучше понимаю, против чего ты боролась. Ты не просто богатая наследница.
– Теперь ты понимаешь, почему я сама хотела выбрать себе мужа?
Николас кивнул. Ее дражайшая тетушка обязательно отыскала бы жениха, который, в качестве благодарности за знакомство с богатенькой супругой, с удовольствием передал бы финансы под ее управление. Если же право выбора получала Аннора, она могла бы обсудить все эти вопросы с будущим мужем в частном порядке еще до того, как тот увидит контракт, как произошло в его случае.
– Хорошо. – Аннора шевельнулась под ним, опираясь на локти и глядя ему в глаза. – Теперь, когда тебе все известно, я хочу попросить тебя еще кое о чем.
Николас задержал дыхание, ему не нравился оборот, который принимала их беседа.
– Ты можешь просить меня о чем угодно. – Однако это была неправда. Существовало как минимум три или четыре вопроса, на которые он не хотел бы отвечать.
– Это всегда так? То, что происходит между нами? Та страсть, то удовольствие, та жажда обладания, которую невозможно утолить в полной мере?
Именно тот вопрос, вернее, вопросы, на которые Ник не желал отвечать, но соврать не мог и покачал головой.
– Нет. Не всегда. – Он остановился, собираясь с мыслями. – Полагаю, обычно это доставляет радость, но как тебе объяснить? Все складывается по-разному, это зависит… Если ты спрашиваешь, как это происходит с другими клиентками… – Он нахмурился, поскольку терпеть не мог использовать это слово. Аннора для него намного больше, чем клиентка. – Нет, совсем не так. И я не думаю, что ты обязательно ощутишь то же с кем-нибудь еще, если тебя интересует именно это. – Он не желал думать о ней и еще о ком-то.
– Спасибо, Ник. – Аннора приподнялась, чтобы взглянуть на него, ее палец рассеянно выводил круги на его груди. – А ты не думал о том, чтобы сделать нашу помолвку реальной после того, как узнал про эти деньги?
– Ох, Аннора. – Это был другой вопрос, который он предпочел бы оставить без ответа.
– Почему нет? – Его слова задели ее за живое. Николас почувствовал, как у него упало сердце. – Ты только что сказал: мы, по крайней мере, подходим друг другу в постели. Тебе нужны деньги, и я полагаю, если попытаемся, сможем сделать друг друга счастливыми. Мне необходимо выйти за кого-нибудь замуж, Ник, сейчас или через год. Почему не за тебя? Ты, должно быть, лучший вариант, который мне представлялся за эти пятнадцать лет.
Николас сел, отстраняя ее руку:
– Нет, Аннора. Ты не должна выходить за меня. Клянусь, я далеко не самый лучший выбор.
Она тоже села, ее волосы растрепались, щеки гневно пылали. "Сегодня не придется заниматься любовью", – пронеслось у него в голове.
– Расскажи, почему ты не лучший выбор?
Ник выбрался из постели и накинул в халат. Можно и надеть, все равно продолжения не последует.
– Что, ты думаешь, произойдет, когда мы появимся в Лондоне? Встреч с бывшими клиентками не избежать, далеко не все они милы. Не обойдется без язвительных замечаний, и когда-нибудь ты услышишь: "Я спала с вашим мужем". Гораздо хуже, они пустят слухи. А слухам свойственно распространяться с необыкновенной скоростью. Ты можешь себе представить, как посмотрит на тебя викарий? Или Томас, когда новости о том, кто я таков, достигнут Хартшейвена? Тогда ты уже не будешь думать, что я для тебя лучший выбор.
– Позволь мне самой об этом судить.
Совершенно очевидно, ему удалось ее шокировать, хотя самому были ненавистны эти слова, но это следовало сделать, чтобы заставить ее объективно взглянуть на ситуацию.
– И это только начало. Конечно же остаются деньги. Очень быстро распространятся слухи, будто я женился на тебе только ради состояния. Спустя какое-то время ты в это поверишь. Скажут, я добился от тебя брака благодаря своим постельным талантам и все, что я могу тебе предложить, мой член.
Аннора бросила в него подушку.
– Не будь таким идиотом. Ненавижу, когда ты это делаешь, когда думаешь, что ты всего лишь джентльмен для постельных утех. Я могу прислушаться к другим твоим аргументам, но только не к этому. Ты прекрасный человек, Николас Д'Арси. И я хочу, чтобы ты это понял.
Это оказалось последней каплей. Его руки замерли на поясе баньяна. О, конечно, она будет думать по-другому, если узнает все его тайны, если ей станет известно, как одной грозовой ночью он предал свою семью, как из-за него погиб отец, стал инвалидом-паралитиком брат.
– Я высоко ценю наше соглашение, Аннора. И вовсе не потому, что ты мне платишь, а потому что я сам захотел. Но на этом все. Я не могу на тебе жениться.
Аннора упрямо вздернула подбородок.
– Есть что-то еще, да? Это не просто деньги или угроза скандала? Ты скажешь мне?
– Тебе лучше этого не знать. – Однако Ник понимал, что худшего уже не избежать. Путь к свободе лежал через откровенный рассказ о прошлом. Либо Аннора проникнется к нему презрением и отправит прочь, оскорбленная этой связью, либо примет со всеми изъянами и пороками. На последнее не стоило и надеяться.
– Позволь мне судить, Николас. Что произошло?
И он заговорил. До этого никогда и никому, даже Ченнингу, не рассказывал о событиях той ужасной ночи.
– Во время грозы молния попала в дерево, гигантский дуб около конюшни. Мой отец и Стефан находились в тот момент внутри, пытаясь успокоить лошадей.
Гроза сильно взбудоражила животных, испуганные, они могли пораниться. Я задержался на минуту и прибежал, когда отец со Стефаном были уже там. Увидел, как молния попала в дерево, увидел, как оно накренилось, и уже знал, что случится. Все было словно в ночном кошмаре, медленно и отчетливо. Я с криками побежал предупредить их, однако мне не удалось сделать это ни достаточно быстро, ни громко. Дерево упало прямо на крышу, и я не смог до них добраться.
Аннора сжала его руку:
– В этом не было твоей вины.
Ник хрипло рассмеялся:
– Ты не права. Знаешь, почему упала крыша, почему я опоздал?
В этом заключалась самая отвратительная часть истории. Ник мог бы смириться с трагедией, если бы это был несчастный случай. Но все оказалось значительно хуже. Случившееся было вовсе не трагическим стечением обстоятельств, а преступлением. Его преступлением.
Аннора смотрела на него в ожидании. Он продолжил:
– На той неделе я должен был укреплять несущие конструкции крыши. Однако вместо этого в тот вечер решил устроить сам себе выходной и отправиться на свидание с девчонкой, в которую был влюблен. – Ник чувствовал, как ходят желваки на скулах. – Я оставил последнюю балку неоконченной, мне и в голову не могло прийти, что ночью случится гроза. Я провел с девицей весь вечер в старой хижине лесорубов у нас в поместье. Когда гроза начиналась, я все еще был с ней. Возможно, если бы я остался дома, то предупредил бы их, что балка не укреплена. А так пришлось пробежать полмили, чтобы добраться до злополучной конюшни. – Он глубоко вздохнул. – Ну вот, теперь ты не сможешь говорить, будто в трагедии не было моей вины. Была. Отец погиб на месте. Стефан застрял под балкой. Я вытащил его, но этого оказалось недостаточно, брата парализовало. Он так и не оправился. Стефан прикован к коляске, потому что меня не было там, где я должен был находиться.
Николас увидел, как выражение ее лица смягчилось.
– Это ужасная история, но тебе надо себя простить. Может быть, я не до конца понимаю, что ты ощущаешь, но мне хорошо знакомо чувство вины.
Внезапно Ник осознал справедливость ее слов. Она действительно испытывала вину за то, как ее решение о замужестве могло повлиять на семью. В этом было некоторое утешение. Возможно, именно Аннора способна хоть немного разделить его боль.
– Так что теперь ты понимаешь, я не могу вернуться с тобой в Хартшейвен. Однако по-прежнему буду соблюдать наше соглашение о помолвке, если ты захочешь. – Он поднялся, собираясь покинуть спальню, однако Аннора схватила его за запястье.
– Ник, я хочу, чтобы ты не просто соблюдал соглашение.
В ее глазах застыли невысказанные слова. Она хотела, чтобы он еще раз оказался в ее постели. Он мягко сомкнул губы, касаясь легким, как крылья бабочки, поцелуем ее глаз. У них еще один день и одна ночь. Достаточно времени, чтобы сохранить воспоминания, запечатлеть ощущения ее нежной плоти на своем теле. Все, что было и будет, никогда не отпустит.
"Все складывается просто замечательно", – пронеслось в голове у Бартоломью Реддинга. Со стороны он, возможно, и казался отвергнутым женихом. Ха, жалкая роль! Однако ему виднее.
Он весело насвистывал себе под нос в саду, встав на цыпочки, пытаясь понять, какая из комнат принадлежит Анноре. Не такая уж трудная задача. В среднем окне погашен свет, в единственном окне в этом крыле.
Другие комнаты освещены, главным образом, потому что гости все еще принимали участие в вечерних развлечениях в гостиной или на бильярде. Слуги исполняли четкие указания хозяйки не выключать свет в личных покоях гостей, пока они не отправятся ко сну.
Реддинг сильно сомневался, что в темной спальне люди пребывали в объятиях Морфея. Он был в столовой, когда Д'Арси, сославшись на головную боль, удалился с традиционного собрания джентльменов, не упустил и того момента, когда покинула гостей Аннора. Не требовалось большого воображения, чтобы предположить, какой ночной чепчик ожидает ее в спальне. Какое нахальство, какой откровенный флирт продемонстрировала она всем собравшимся за ужином, кокетничая через весь стол с этим хлыщом. Реддинг сомневался, что, когда Аннора облизнула сочную ягоду, Д'Арси был единственным из собравшихся мужчин, кто испытал возбуждение.
Он убрал в карман аккуратно сложенное письмо. Так и быть, он предоставит им еще одну ночь покоя и безмятежности. Вполне можно позволить себе подобную щедрость, если победа уже в кармане. Пусть Аннора напоследок насладится своими денежными вложениями.
О да, теперь ему известно все. Его лондонские знакомые хорошо знали, где искать нужную информацию. Удивительно только, как он сразу не догадался. История знакомства и помолвки выглядела слишком гладкой. Такому цинику, как он, невозможно поверить, что Аннора, почти десять лет прозябавшая в старых девах, внезапно показалась в обществе с женихом. Да и жених не прост – энергичный, привлекательный, любезный, элегантный, лишенный вредных привычек. Все это слишком подозрительно, чтобы остаться незамеченным.
Тиммерманы видели в неожиданной помолвке препятствие. Реддинг же рассматривал ее как загадку, которую необходимо разрешить. И в этом основное различие между ними. Они не заподозрили подлинность самого печального факта. Он же практически сразу предположил неладное.
Теперь перед ним стоял вопрос: как и когда лучше воспользоваться информацией? Когда скандальные новости станут известны всем, а это произойдет весьма скоро, мисс Прайс-Эллис будет хвататься за любую соломинку. Для того чтобы обрести хотя бы видимость приличия и скрыть скандальные обстоятельства, она охотно выйдет замуж за мужчину, который пообещает ей защиту от досужих сплетней. И этим мужчиной будет он, Бартоломью Реддинг. Гениальный план!
Реддинг зажег сигару, аромат победы заполнил окружающую темноту. Испытывая глубочайшее удовлетворение, он выдохнул колечко дыма. Учитывая всю известную ему теперь информацию, нахальный флирт мисс Прайс-Эллис за столом не казался чем-то запредельным и удивительным. Скромные старые девы не нанимают дорогих жиголо. Аннора поступила именно так! Оставалось только предполагать, что еще за сокровища таятся в этой записной скромнице и как он будет вознагражден за труды. А при правильном подходе…
Глава 19
Ничто не испортит сегодняшний вечер! Аннора буквально витала в облаках, почти как дебютантка накануне первого бала, в серебристо-сером платье из тонкого шелка, пышные юбки с искусно вышитым оранжевыми и бирюзовыми цветами подолом мелодично колыхались вокруг щиколоток, когда она сбегала по лестнице.
Вернее, почти ничего. Сложно выкинуть из памяти мысли о том, что им с Николасом предстояла последняя ночь вместе. Да, момент расставания всегда неизбежен, она знала об этом, еще посылая давнишнее письмо в агентство, однако сегодня решила не думать о грустном. Время печалей еще не пришло. Гораздо продуктивнее идея насладиться последними мгновениями радости и счастья.
Когда Аннора появилась на пороге гостиной, переоборудованной в бальный зал, у нее перехватило дыхание. Перед ней словно предстали сказочные декорации из шекспировского "Сна в летнюю ночь". Ковры вынесены, мебель переставлена в другие комнаты и коридоры или просто отодвинута к стене, чтобы можно было присесть в кресло в ожидании танца. Вокруг простиралось море живых цветов и свечей, потолок задрапирован полосками темной, украшенной стеклянными блестками ткани, создававшими иллюзию ночного неба. В дальнем конце комнаты раскрыли стеклянные двери, ведущие на террасу, зрительно расширявшие пространство зала и производившие впечатление отсутствия границы между домом и садом. Замечательный замысел и не менее искусное исполнение. Вне зависимости от своих чувств к дражайшей родственнице, Аннора могла признать, что тетя Джорджина знала, как организовать шикарный бал.