Но крови было много. И это была ее кровь. Она открыла рот, чтобы закричать, но из горла не вырвалось ни звука. Силы оставляли ее. В этот момент она услышала его хриплый смех.
Бесси видела, как он открыл рот, заметила ослепительно белую полоску зубов.
Потом эти зубы сомкнулись у нее на горле, и она услышала, как, вскипая и пузырясь, шипит и булькает ее кровь, вырываясь из разорванных сосудов. Мужчина, приникнув к шее Бесси, жадно, большими глотками пил, пил, пил…
Потом провидение сжалилось над Бесси, и она уже ничего не видела и не слышала.
Глава 6
В госпитале молодой дежурный терапевт доктор Гарсия пришел к выводу, что причиной провала памяти у Элли был тепловой удар. Они вместе с Мэгги решили, что женщину лучше всего оставить в госпитале под наблюдением специалистов.
Мэгги присела на кровать больной, провела рукой по лбу Элли и всмотрелась в нее. Элли выглядела совсем неплохо, Мэгги успокоилась и вместе с Шоном и Джеком ушла из госпиталя. Усевшись на переднее сиденье рядом с Шоном, она извинилась перед офицерами за причиненное беспокойство.
- Не стоит извиняться, леди, - сказал Шон, направляя машину вперед.
- Как же не стоит? У вас на руках два убийства первой степени, не говоря уже о том, что в Новом Орлеане убийства и другие серьезные преступления происходят ежечасно.
- Это правда, - согласился Шон, поглядывая в зеркальце заднего вида на улыбающуюся физиономию Джека. - Но нас с Джеком назначили расследовать именно эти два убийства. - Он пожал плечами. - Если разобраться, не так уж это и плохо. Что интересного в раскрытии бытовых убийств на почве пьянства или наркомании? А "бытовуху" с нас сейчас сняли. Так что не волнуйтесь, вы не слишком нас обеспокоили.
Джек опустил подбородок на спинку сиденья Мэгги и, непрестанно улыбаясь, повел с ней непринужденный светский разговор:
- На самом деле Шон хотел сказать, что у нас нет никаких серьезных улик, а если нет серьезных улик, значит, нет серьезного дела, а раз нет дела, то и отвлечь от него нельзя. Конечно, мы сдали в лабораторию целую груду всякого хлама, но результатов еще ждать и ждать. Отдыхать, опять же, тоже надо, вот я и придумал одну штуку…
- И что же вы придумали? - спросила Мэгги.
- Решил сегодня завалиться к Шону в гости - кстати, с вашей подружкой Энджи.
- Как мило! Но она об этом и словом не обмолвилась.
Шон бросил на нее взгляд:
- Можем отсюда поехать прямо ко мне, хотите?
- Рада бы, да слишком уж жарко. Хочу принять душ и надеть джинсы. Свет углей в гриле привлекает множество жуков, и мое платье для таких посиделок не годится.
Шон пожал плечами:
- Как угодно.
Он остановил машину у магазина "Магдалена", высадил Мэгги и некоторое время наблюдал, как она болтала с Джеммой, рассказывая ей о состоянии Элли. Потом женщины стали готовиться к закрытию магазина и собирать разложенные на прилавках вещи.
- Не понимаю: что ты хочешь увидеть? - спросил Джек.
- Не знаю. Я вообще плохо понимаю, что происходит… но…
- Что "но"? Опять твоя интуиция? - хмыкнул Джек.
- Она самая. - Шон завел машину и поехал.
Насчет интуиции Джек был прав. Непонятная сила тянула Шона к этой женщине, и он делал то, что сделал бы на его месте любой опытный полицейский: старался держаться поблизости от объекта, к которому влекла его интуиция.
Обед получился на славу. Кроме Дэниэла, хозяина дома, присутствовали Мэгги и Шон, а также Джек и Энджи Тейлор. Шон пригласил еще высоченного чернокожего красавца Майка Остина и Сисси Спиллейн, служащую Мэгги. То есть компания собралась такая же, как и в джаз-клубе.
Отец Шона тоже не ударил лицом в грязь и пригласил свою старинную подругу Энн-Мери Хинтингтон, хорошо сохранившуюся для своих пятидесяти пяти лет симпатичную особу с пепельными волосами, в длинном легком платье в цветочек.
Когда они, расположившись вокруг жаровни, пили пиво и разговаривали, Мэгги узнала, что Энн-Мери - библиотекарь и без ума от классической литературы, хотя и не чуждается современных веяний.
- Признаюсь, - сказала Энн-Мери, когда они с Мэгги сидели за столиком на заднем дворе Оуквиля, - что я прямо-таки ухватилась за возможность познакомиться с вами. У нас в библиотеке отличная подборка литературы, посвященной вашей семье, и, узнав, что на вечере у Дэниэла будете вы, я не могла упустить такого случая.
Мзгги натянуто улыбнулась: она понятия не имела о том, что где-то существует целая библиотека, посвященная семейству Монтгомери.
- Познакомиться со мной нетрудно, - сказала она, - у меня во Французском квартале есть магазинчик, и вам достаточно было зайти туда и попросить вызвать хозяйку.
Энн-Мери рассмеялась:
- Что вы, дорогая! Я из старой семьи плантаторов-южан, а нас учили, что познакомиться с человеком можно, только если тебя представят ему.
- Что ж, теперь мы представлены друг другу, а потому я приглашаю вас, Энн-Мери, в свой магазин. У нас, кстати, тоже есть библиотека, правда, библиотека мод. Вы можете посмотреть на модные картинки и журналы, многие из которых датируются восемнадцатым веком.
Дэниэл Кеннеди, присевший на скамью рядом с Энн-Мери, не преминул откликнуться на любезность Мэгги:
- Надеюсь, ваше приглашение, мисс Монтгомери, распространяется на меня тоже?
- Разумеется.
- Слава Создателю, - сказал Шон, ставя на стол огромное блюдо с жаренными на решетке кусками мяса, курятиной и сосисками. - Отец добился своего. А ведь он хотел проникнуть в дом Монтгомери, воспользовавшись моим ордером на обыск. Пристроиться сзади и войти вместе с полицейскими.
- Дети, - доверительно обратился Дэниэл к Мэгги, - подчас ведут себя так бестактно. Не моргнув глазом выбалтывают все семейные тайны.
- Я принесу салат и хлеб, - сказала Энн-Мери.
- Я помогу вам, - предложила Мэгги.
Когда женщины вернулись из кухни с картофельным салатом, за столом собрались уже все. Гости передавали друг другу тарелки с мясом, а Энн-Мери и Мэгги накладывали всем салат. В небе стояла полная луна с алыми вкраплениями на тускло-золотом диске.
- Это потому, что ночи становятся холоднее и уже не за горами осень, - объяснил Дэниэл.
У Шона была другая точка зрения, и он заспорил с отцом, причем весьма горячо, но все закончилось дружескими объятиями и похлопываниями по плечу. Видно было, что они любили друг друга. Мэгги смотрела на них с завистью: ей такой дружеской близости очень и очень не хватало.
Об убийствах за столом поначалу не упоминалось. Все хвалили стряпню Дэниэла и приготовленный им к мясу соус. Заметив, с каким аппетитом уписывает мясо Мэгги, Дэниэл расцвел.
- Сразу видно, вы знаете толк в еде, - сказал он, - не то что нынешние трясогузки, у которых и тела-то никакого нет - одна кожа да кости.
- Папа! - крикнул со смехом Шон. - Ты вгоняешь мисс Монтгомери в краску.
- А что я такого сказал? - удивился Дэниэл. - Всякий знает, что мясо полезно. Господь Бог создал нас плотоядными существами, так что нечего изображать из себя канареек, как это делают некоторые девицы, питающиеся проросшими зернышками.
Когда с мясом и салатом было покончено, а в воздухе зажужжали надоедливые насекомые - спутники надвигающейся ночи, все перешли в дом, где гостей ждали кофе и крем-брюле, приготовленное Энн-Мери. Все расположились вокруг массивного стола в библиотеке - самой уютной и комфортабельной комнате в Оуквиле. Мэгги сидела рядом с Шоном, удивляясь тому, как просто и естественно чувствует себя рядом с этим человеком. Стоило ей, однако, случайно коснуться руки Шона или встретить его взгляд, как ее обдавало жаром. Желая скрыть, что ее волнуют взгляды и прикосновения Шона, Мэгги сосредоточила внимание на Дэниэле. Тот, стоя за старинным письменным столом, перебирал какие-то древние книги и манускрипты, громко комментируя особенно ценные приобретения своей библиотеки. При этом Дэниэл обращался в основном к Шону.
- Взгляни, сынок, на эти газеты. Думаешь, это старая, ни на что не годная макулатура? Эти газеты хранят в себе сведения о "человеке с топором", или Топорнике, который тоже был родом из нашего города. Говорят, он зарубил тринадцать человек, и хотя родственник одного из убитых клялся, что пристрелил Топорника, полиция так и не обнаружила его тела.
- Папа, в те времена не было такой техники, какая есть у нас сейчас, - заметил Шон.
Дэниэл покачал головой:
- Некоторые преступления не раскрываются никогда, и ты об этом отлично знаешь. Они годами числятся как нераскрытые, потом дела сдают в архив, а преступник преспокойно разгуливает на свободе.
- Но эти два убийства, что на нас повесили, мы должны раскрыть быстро, - сказал Джек.
- Иначе добрые горожане Нового Орлеана просто-напросто съедят нас живьем, - вставил Майк Остин.
- Интересная мысль… Как вы думаете, мисс Монтгомери, в Новом Орлеане и вправду проживают добрые горожане? И много ли таких, позвольте узнать? - осведомился Дэниэл.
- Их не больше и не меньше, чем в любом другом крупном городе Соединенных Штатов, но они есть и стараются сделать свой город лучше, красивее, а главное - очистить его от преступников, - заявила Мэгги.
- Многое зависит от того, что именно мы называем преступлением, не так ли? - Дэниэл сел на крутящийся стул у письменного стола.
- Конечно, - отозвалась Мэгги.
- По-моему, папа, ты подбираешься к области моральных категорий, а они, как известно, труднее всего поддаются толкованию, поскольку неоднозначны, - заметил Шон.
Дэниэл ткнул пальцем в лежавшую на столе книгу:
- Позвольте привести вам один пример. В 1862 году янки взяли Новый Орлеан. Это сейчас мы считаем, будто все они были добры и морально чисты. Может, так оно и было, не спорю. Но тогда начальником военного трибунала назначили человека, явно не из числа моралистов. Я говорю о…
- Бисте Батлере, - вставил Джек.
- Именно о нем. В ту пору у многих женщин и девушек города в армии южан были мужья, женихи, братья, поэтому-то они не больно жаловали пришельцев, и всякий разумный солдат-янки это понимал. Но старый Бист Батлер издал специальный циркуляр, регулирующий поведение женщины-южанки. Цитирую: "Всякая женщина, которая грубо обошлась с солдатом-янки, должна рассматриваться как проститутка, и к ней следует соответствующим образом относиться".
- Грубовато, ничего не скажешь, - пробормотала Энджи.
Дэниэл мрачно ухмыльнулся.
- Так вот, одному бравому солдату-янки этот циркуляр пришелся очень по душе. Уж и не знаю, скольких южанок он изнасиловал, пока не наткнулся на молодую девушку по имени Сандра Хилл. Она оказала ему сопротивление, и этот солдат, желая утихомирить девушку, убил ее.
- Вот ужас-то! - воскликнула Сисси. - Но что же случилось с тем янки? Думаю, его после этого расстреляли на месте?
Дэниэл покачал головой:
- Ничего подобного. Янки, конечно, арестовали, но расследование установило, что Сандра Хилл была женщиной аморальной, поскольку грубо обошлась с этим солдатом, и янки приговорили к телесному наказанию и увольнению со службы.
- Это все, конечно, ужасно, но где же здесь моральная дилемма? - осведомился Джек.
- А что случилось потом? - спросила Энн-Мери.
- А потом было вот что: пока этот солдат сидел в гарнизонной тюрьме, некоторые добрые жители Нового Орлеана решили взять правосудие в свои руки. И как-то ночью эти добрые люди вломились в камеру, где содержался янки. Наутро солдата нашли мертвым. У него была отрублена голова саблей, позаимствованной этими добрыми людьми у другого солдата-янки - у спавшего, как сурок, часового.
- Жуть. - Сисси зябко поежилась.
- Но было ли это правосудием? - спросил Шон.
- Давайте лучше ответим на такой вопрос: убийство солдата - это преступление или акт правосудия? У нас в Штатах по этому вопросу до сих пор ломают копья. Можно его и иначе поставить: к примеру, казня преступника, совершаем ли мы убийство? А если нет, что тогда смерть солдата-янки - убийство или правосудие?
- А убийцу того солдата нашли? - спросила Мэгги.
Дэниэл покачал головой:
- Не нашли. Даже если кто из добрых горожан Нового Орлеана что-то о нем и знал, то не проронил ни слова. Этот инцидент замяли, а в скором времени Бист Батлер был освобожден от должности и уехал из Нового Орлеана. Есть и другие интересные случаи. В связи с одним из них упоминается даже фамилия Монтгомери.
- Правда? - Шон посмотрел на Мэгги: - Вы знаете, о чем отец собирается нам поведать?
Мэгги кивнула:
- Наверное, знаю.
На столе стояла только одна лампа, дававшая мало света, зато на небе за окном то и дело появлялись алые кровавые сполохи. Алый отсвет падал теперь и на Мэгги. Все глаза устремились на нее.
- Один из моих прапрапрадедушек был обвинен в убийстве француза благородного происхождения. - Тут Мэгги поморщилась. - Если не ошибаюсь, прадед считал, что этот француз - вампир.
- Правда? - засмеялся Джек, но потом добавил: - Но чему я, собственно, удивляюсь? Это же Новый Орлеан. А он на самом деле убил француза?
- Точно не знаю. Прадед был человек богатый и могущественный, и уж если и в самом деле убил француза, то наверняка избавился от трупа.
- Никаких улик против Джейсона Монтгомери обнаружено не было, - сообщил Дэниэл. - Ходили слухи, будто француз увивался за дочерью Монтгомери, Магдаленой, вот старик и взъярился.
- Так это, должно быть, та самая леди, чей портрет висит у вас в холле? - Шон с еще большим интересом взглянул на Мэгги.
- Да, - улыбнулась Мэгги.
- Говорят еще, что старик за дочерью все-таки недоглядел и девушка забеременела. Чтобы избежать слухов, он отправил ее во Францию, где она родила и воспитала свое дитя.
- Вполне возможно, что француза никто не убивал и он просто вернулся во Францию, где Магдалена с ним и соединилась. Так что не исключено, что эта история не более чем страшная сказка для детей, - заключила Мэгги.
- Нет, рассказ хорош. Только представьте: юного француза убивает отец его возлюбленной… а она уезжает из родных мест, чтобы никогда сюда не возвращаться. Быть может, она так и не простила отца за то, что он убил ее возлюбленного, - кто знает? - задумалась Энн-Мери.
- К этой истории есть небольшое дополнение. - Дэниэл игриво подмигнул Мэгги.
- Правда? - удивился Шон.
- Полагаю, - сказала Мэгги, - ваш отец намекает на то, что Джейсон Монтгомери хотел выдать дочь за одного из Кеннеди.
- Хорошо, что они не поженились. - Шон многозначительно улыбнулся, отчего в груди у Мэгги потеплело. - Иначе мы с вами были бы родственниками.
- Был еще один случай, когда Кеннеди чуть не женился на одной из Монтгомери. Во время войны, - пояснил Дэниэл. - Наш фамильный герой - ну тот, чья статуя стоит во Французском квартале, - был по уши влюблен в наследницу Монтгомери. Она тоже любила его, так что, как видите, история продолжается.
- А чем тогда все закончилось? - спросила Энджи.
- Ну, Энджи, поднатужься, ты же знаешь, чем она кончилась. Раз военному человеку поставили памятник в старом квартале города, стало быть, он погиб, защищая этот город.
- Как это все печально, - протянула Сисси.
- Скажите лучше: как это все странно! Каким, интересно, образом род Кеннеди получил продолжение? - спросила Энджи.
- Шон женился за несколько лет до того, как познакомился с мисс Монтгомери. Его жена умерла от оспы, но у Кеннеди от нее остался сын.
В комнате воцарилось молчание. Порыв ветра вдруг сбросил одну из книг Дэниэла со стола на пол. Все вздрогнули. Кроме Шона. Он крепко сжал руку Мэгги, и ей вдруг почудилось, будто они маленькие дети, которые сидят, прижавшись друг к другу, и слушают страшные святочные рассказы.
- Мэгги, детка, я и не представляла себе, какая интересная история у вашего семейства, - проговорила Сисси.
- Думаю, история каждой семьи не менее интересна, - отозвалась Мэгги. - Монтгомери продолжают приезжать в Новый Орлеан, поэтому найти старые скелеты в наших шкафах не составляет труда.
- Кстати, мисс Спиллейн, у вас была родственница, близко знакомая со старой жрицей вуду по имени Мари Лаво, - сказал Дэниэл.
- Знаю, - ответила Сисси.
- Она тоже была жрицей иуду? - осведомилась Энджи.
- Думаю, она просто шпионила для Мари. Сила Мари заключалась в том, что она много знала о других людях. А знала она о них потому, что у нее была масса шпионов, которые выведывали тайны людей, интересующих Мари. Но вот моя прапрабабка, говорят, и в самом деле обладала магической силой. Она и пророчествовала, и пускалась в пляс с зомби, и составляла заговор, убивающий человека. Как-то раз ее приговорили за колдовство к повешению, но чиновник магистратуры в вуду не верил, а потому ее и отпустил. Между прочим, она нашла себе мужа на суде - вступила в брак с тем парнем, который свидетельствовал в ее пользу. Иначе меня бы и на свете не было.
- Ну вот, наконец-то история с хорошим концом, - заметила Мэгги. - Волшебная и романтическая.
- Женщины Монтгомери тоже очень романтичны, - усмехнулся Шон.
- Только так уж повелось, что для Кеннеди они сущая напасть, - сухо сказал Джек.
Шон улыбнулся Мэгги.
- А я бы рискнул пофлиртовать с одной из них.
Мэгги улыбнулась ему в ответ.
Но улыбка у нее получилась немного вымученная.
Когда Шон довез Мэгги до ее дома, она пригласила его что-нибудь выпить. Они прошли через большую гостиную, где в былые времена устраивали официальные приемы, и оказались на кухне, обставленной по последнему слову моды. Она была воплощением комфорта - настоящим раем для хозяек. Мэгги предложила Шону расположиться за столом, а сама начала исследовать содержимое огромного холодильника и всевозможных шкафчиков.
- Что вам предложить? Кофе? Или более крепкие напитки? Я большая мастерица готовить кофе с молоком.
Пока она суетилась около своих шкафчиков, Шон поднялся, подошел к Мэгги и положил руки ей на бедра. Она замерла. От его прикосновения у нее бешено заколотилось сердце. Однако Мэгги высвободилась из его объятий и достала с полки бутылку мексиканского ликера "Кахуа".
- Принеси мне молока, Шон, - попросила она таким ровным голосом, словно прикосновения Шона не произвели на нее никакого впечатления.
Разлив по чашкам холодный кофе, Мэгги плеснула туда ликера и добавила молока. Потом протянула чашку Шону.
Свой кофе она выпила мгновенно. Шон уселся на стойку, протянул к Мэгги руки, заключил ее в объятия и поцеловал.
Раздвинув ей губы, он просунул язык глубоко в рот Мэгги, а его руки, скользнув вниз, сжали ее ягодицы. Он все больше возбуждался. От губ Мэгги сладко пахло ликером, а аромат ее духов кружил ему голову. Соски Мэгги затвердели и, упираясь в его грудь, казалось, обжигали Шона. Он потянул вниз молнию на ее джинсах.
Внезапно Мэгги отпрянула от него.
- Думаю… вам лучше уйти.
- Почему? - спросил Шон, даже не попытавшись удержать ее.
Она посмотрела на него, и он заметил, что в глазах у нее стоят слезы.
- Джек ведь предупреждал, - с горькой улыбкой сказала Мэгги, - что женщины Монтгомери сущая напасть для Кеннеди.
- Но он сказал это просто к слову.
- Нет, в самом деле, Шон…
- А если в самом деле, то я готов рискнуть.