- Конечно же, нет!
- Почему в таком случае вы выражаете сожаление?
Она всплеснула руками, придя, видимо, в полное замешательство. Казалось, еще немного - и Мэгги повернется и уйдет. Тем не менее она все же объяснила:
- Я просто горюю об утраченных человеческих жизнях - вот и все.
Хотя Мэгги была смущена, выглядела она великолепно. Сегодня она была в белом платье без рукавов и в белых туфлях. Ее рыжие волосы полыхали, как золотая корона.
Когда Мэгги собралась уходить, Шон спросил:
- Зачем вы все-таки пришли сюда?
- Что?
Он увидел перед собой ее полыхающие от возмущения глаза.
- Да, зачем вы пришли ко мне? Думаете, я скажу "Как мило, что вы заглянули" и предложу вам бокал шампанского? - продолжал Шон. - Я еще не забыл, как вы выставили меня из своего дома. Поэтому мне крайне любопытно узнать, что привело вас ко мне.
- Если вы будете говорить мне дерзости и вести себя со мной грубо…
- Я никогда не выдавал себя за деликатного человека. Поэтому я хочу знать правду: что вы здесь делаете?
- Если честно, то все это секс. Мне понравилось спать с вами. Но если вы заняты… или бутылка пива заменяет вам ласки женщины… Что ж, я приду в другое, более удобное время - когда, к примеру, у вас кончится этот продукт.
- На свете нет иного времени, кроме настоящего. - С этими словами Шон втащил Мэгги в свою квартиру.
Подойдя к столу и поставив на него пивную бутылку, Шон приблизился к Мэгги и обнял ее. Она ответила ему страстными объятиями.
Зацепившись за край коврика при входе, Шон оступился и упал на пол, увлекая Мэгги за собой. Под платьем на ней ничего не было. Она торопливо расстегнула на нем брюки и сжала его пенис. Все произошло так быстро, что ни он, ни она не успели опомниться.
Страсть, охватившая их, была настолько острой и мучительной, что когда Шон вошел в нее, они оба закрыли глаза.
Потом, гладя Мэгги, такую нежную и желанную, Шон задался вопросом, как прожил без нее эти два бесконечно долгих дня.
Лондон, 1888 год
Приехав в Лондон, наследница рода Монтгомери Меган поселилась в апартаментах на площади Сент-Джеймс. Апартаменты рядом с ней занимала молодая пара - доктор Питер Остин с супругой Лорой. Это были приветливые, милые молодые люди, и скоро Меган начала проводить с ними все больше и больше времени. В конце весны они с Лорой стали близкими подругами. Меган рассказала супругам о своем родовом поместье под Новым Орлеаном, а также о том, что женщины из ее семейства обычно подолгу живут в Европе. Она сообщила также, что ее мать покинула родные края в самом начале Гражданской войны, нашла себе мужа в Нью-Йорке и в Новый Орлеан уже больше не вернулась. Теперь же, поскольку ее отец и мать умерли, Меган намеревалась впервые в жизни посетить родные места.
Рассказывая о своей семье, миссис Остин заметила, что ее муж родом из богатой семьи, но все свои силы и умение врача - а врачом он был, что называется, милостью Божией - отдает сирым и убогим обитателям лондонского дна.
- Питер, - с гордостью говорила о муже Лора, - один из немногих людей, кто оказывает этим обездоленным практическую помощь: надо же что-то делать, а не сидеть сиднем и рассуждать о несчастьях бедняков и бездомных.
Наслушавшись этих разговоров, Меган прониклась к супругам еще большей симпатией: слишком много зла в этой жизни ей довелось увидеть - войну, нищету, страдания… Тем не менее она знала, что в жестоком и суровом мире лондонских обездоленных таилась какая-то особая, присущая только этому сообществу тоскливая печаль, какой Меган не замечала в отверженных ни одного другого столичного города мира.
Лора часто сопровождала мужа в его небезопасных странствиях по ночному Ист-Энду, но потом, поняв, что она тяжело переносит первую беременность, Меган предложила ей свои услуги.
- Сама подумай, - говорила ей Меган. - Куда ты в таком состоянии пойдешь? К тому же ходить по трущобам просто опасно - вспомни о тяжелейших болезнях, которым подвержены обитатели этих чудовищных клоак. Ты повредишь и себе, и ребенку.
Лора согласилась, и с тех пор по трущобам вместе с Питером ходила Меган.
Перечислять ужасы, на которые она насмотрелась во время своих странствий, было бы слишком тяжело, но Меган пришла к выводу, что большей нищеты, грязи и бесправия не встречала ни в Америке, ни во Франции, ни в Италии. И еще - нигде, кроме Лондона, люди так не злоупотребляли крепкими алкогольными напитками.
Меган считала Питера святым. Он не только проводил полный рабочий день у себя в приемной на площади Сент-Джеймс, но каждый вечер, несмотря на дождь или холод, устремлялся в район Ист-Энда, где оказывал услуги страждущим и бездомным.
Как-то раз в холодную летнюю ночь они, чтобы немного передохнуть и согреться, забрели в бар на окраине, где Питер, выпив немного виски, неожиданно разговорился:
- Я, Меган, терапевт, наделенный даром лечить людей, и мое место здесь. Но ты-то зачем таскаешься за мной? Ты красива, молода и богата, и такая жизнь - не для тебя. Найди себе достойного человека и заведи семью. Здесь, ручаюсь, такого человека ты не встретишь.
- Когда-то я была уже влюблена, - улыбнулась Меган.
- И что же?
- Он умер.
- Наверняка у тебя был и другой.
- Нет, не было. Такие люди, как мой возлюбленный, встречаются раз в столетие. Его мне никто не заменит.
- Но все-таки…
- Благодарю тебя за сочувствие, но желания влюбиться у меня нет. Я счастлива уже тем, что могу помогать тебе и Лоре.
Неожиданно Питер разрыдался. Беременность жены оказалась тяжелой, и состояние Лоры очень волновало его. Успокоившись, Питер пробормотал:
- То, что я позволяю себе пить пиво в твоем обществе в этой грязной забегаловке, несомненно, унижает твое достоинство и дурно сказывается на твоей репутации.
- Я не английская аристократка, а богатая американка, а потому отвергаю вашу викторианскую мораль. Клянусь, ходить с тобой по трущобам для меня предпочтительнее, чем тратить время на светские посиделки за чашкой чая.
- Стало быть, мы останемся с тобой добрыми друзьями, несмотря ни на что?
- Конечно.
Они пожали друг другу руки, после чего Питер отправился к стойке за еще одной пинтой темного пива.
Неожиданно Меган охватили озноб и странное беспокойство. Нахмурившись, она поднялась и вышла из паба. При этом Меган двигалась не по велению сознания: что-то словно вело ее за собой.
На противоположной стороне улицы она разглядела темный силуэт мужчины. Из-за ночного тумана его было плохо видно, но Меган все же заметила, что одет он элегантно, а в руках держит небольшой чемоданчик - почти такой же, как у Питера.
На таком расстоянии Меган приняла бы его за Питера, однако была убеждена, что это не он.
Приглядевшись, она увидела, что у него рыжие бакенбарды и темно-русые волосы. Незнакомец улыбнулся Меган и вдруг оказался рядом с ней. Она не могла понять, как это получилось, поскольку не заметила, чтобы он шел в ее сторону.
- А вот и милосердный ангел прибыл, - сказал незнакомец, взяв Меган под руку и прикасаясь к ее щеке. Пальцы у него были как стальные - вероятно, этот человек обладал недюжинной силой.
Меган пронзил озноб - еще более сильный, чем прежде. Но она тоже обладала силой - не меньшей, чем у этого человека, поэтому вырвалась из его стальной хватки.
- Пойдем со мной.
- Глупец! Я ненавижу и осуждаю тебя. Иди, кормись в каком-нибудь другом месте.
- Завела себе женатого любовника, а, Меган?
- Он мой друг, но это понятие тебе недоступно.
- Увы, ты никак не можешь взять в толк, кто ты такая.
- Ошибаешься. Я отлично осознаю, кто я такая. Я знаю также свою силу и свою слабость. Кроме того - и это самое главное, - я точно знаю, что ты от меня отличаешься.
Он покачал головой:
- Нет, не отличаюсь. Ты такой же дикий зверь, как волк или любой другой хищник, который должен охотиться и убивать, чтобы жить.
- От волков и львов мы все-таки отличаемся. Ведь не дикие же мы звери на самом деле.
- Прости, что я постоянно это повторяю, но мы такие и есть - звери, хищники.
- Но ты существо жестокое, и я не хочу иметь с тобой ничего общего.
Меган захотелось от него уйти, она уже повернулась, но он, словно клещами, схватил ее за рукав пальто:
- Если ты от меня отличаешься - сделай меня лучше, могущественнее. Тогда мы с тобой будем вместе править миром, направлять историю по своему разумению…
- Увы, мы умеем только убивать, но изменить ход истории не можем. К тому же мне не хотелось бы жить в мире, где правили бы такие, как мы… Я бы хотела…
Она неожиданно замолчала, ощутив острый голод.
- И чего бы ты хотела?
- Нормальной жизни, - прошептала она. - Дома, семьи…
Меган повернулась и пошла от него прочь.
- Немедленно вернись - я еще не закончил разговор с тобой!
Не слушая его, она уходила все дальше и дальше. Рассвирепев, он в мгновение ока догнал ее и прижал к кирпичной стене. Она попыталась сопротивляться, но он был сильнее. В следующее мгновение Меган увидела у своего горла лезвие острого как бритва большого ножа.
- Если Люсьен покровительствует тебе, это еще ничего не значит. Он тоже использовал силу, принудил тебя стать своей. И если все дело в силе, я тоже могу тебя к этому принудить. Ты станешь моей возлюбленной - или, если воспротивишься, я нанесу тебе раны, и ты будешь очень долго болеть… Вспомни, как я болел, когда ты разорвала мне горло! И это еще не самое страшное…
- Немедленно отпусти меня!
- Я могу убить тебя. Отрезать тебе голову.
- Тогда Люсьен и другие сотворят с тобой то же самое.
- Только и слышишь от тебя - Люсьен, Люсьен… Да, сейчас он царь, но я обрету большую, чем у него, силу и тоже стану царем! У Люсьена есть завиральная идейка: он надеется создать из нас нечто вроде общества школьных интеллектуалов с определенными моральными устоями. Вот что у него на первом месте, а кровь - лишь на втором! Между тем все так просто: люди для пропитания используют коров, а мы - людей!
- Повторяю: немедленно отпусти меня!
В этот момент из паба вышел Питер, оглянулся и крикнул:
- Меган!
Она вновь оказалась одна, окутанная предрассветным туманом. Поспешив к Питеру, Меган соврала ему, будто услышала чей-то крик, выбежала из паба, но никого не обнаружила. Они вместе двинулись по улице в поисках кеба. Они слышали тяжкую поступь подкованных копыт лошадей, но из-за тумана ничего не видели.
- Зайду за угол, гляну, что там, и сразу же вернусь, - сказал Питер.
Меган осталась его ждать. Но Питер все не возвращался. В ужасе она бросилась искать его.
Через сорок - пятьдесят минут Меган нашла его. Он стоял, привалившись к стене какого-то дома. Меган сразу же осмотрела его горло, но, не обнаружив на нем знакомых знаков, успокоилась. Она хотела уже позвать на помощь, но в этот момент Питер очнулся и застонал:
- Меган? Что это было? Я оставил тебя одну в этом ужасном месте, а сам, сам… У меня какое-то затмение в голове - самый настоящий провал в памяти! Что со мной было? Может, переработал? Или просто схожу с ума?
- Да, это небольшой провал в памяти, ты прав. Но ничего больше. Пойдем, Питер, уже скоро утро. Если Лора проснется, наше отсутствие напугает ее.
Они пошли домой. Наконец рассвело. Солнце поднялось над землей, и утро вступило в свои права. Меган сразу же отправилась спать, но, проснувшись, ощутила, что кто-то вызывает ее к себе, и в следующую минуту предстала перед Люсьеном. Он был в ярости. Меган, однако, скоро успокоилась: ярость Люсьена была направлена на Аарона.
- Затевая свои игры, Картер, ты испытываешь судьбу. На протяжении веков мы соблюдали одно важнейшее правило: ни в коем случае не покушаться на жизнь себе подобных и позволить им жить так, как они хотят. До тех пор, разумеется, пока они сами не начнут нарушать правила. Оставь эту женщину в покое. Нас всего несколько тысяч, а мир слишком велик - так что места хватит всем.
- Нас могло бы быть в сотни раз больше, - огрызнулся Аарон.
Люсьен покачал головой:
- Не будь правил, мы не смогли бы добывать себе пропитание.
- Если ты думаешь, Люсьен, что сможешь превратить львов в агнцев, то сильно ошибаешься! - петушился Аарон.
- Если львы сожрут всех агнцев, они просто-напросто подохнут от голода. Природа печется о нас так же, как о всяком другом живом существе. К тому же мир меняется, и если ты этого не замечаешь, значит, ты еще больший глупец, чем я думал. Люди с каждым годом получают доступ ко все более высоким технологиям, и если мы не научимся жить с учетом всего этого, обречем себя на гибель. Предупреждаю вас обоих: еще одна стычка - и наш суд пэров приговорит вас к уничтожению. Тогда вас ждет только адское пламя, если таковое, конечно, существует.
Аарон сделал нетерпеливый жест.
- Ты, Люсьен, берешь что захочешь, почему я не могу?
- У каждого из нас должен быть учитель. Так уж сложилось, что учителем Меган стал я. И она кое-чему научилась, поверь. Наших правил она, во всяком случае, не нарушает и живет, не слишком высовываясь.
- Ты так действительно думаешь или говоришь это потому, что получил от нее то, что хотел? Потому что ты царь, Люсьен, так?
- Да, я царь. Хотя бы потому, что чувствую разницу между истинным желанием и излишествами. Мне удалось так долго выживать потому, что я всегда знал: в нашем маленьком сообществе существуют границы, которые нельзя нарушать. Но быть может, Аарон, тебе захотелось проверить мою силу? Тогда пойдем со мной, и я докажу тебе, что я царь не только на словах.
Хотя Люсьен говорил тихо, его улыбка не предвещала ничего хорошего.
- Такой день настанет, Люсьен. Клянусь тебе.
- Настанет день, когда твои садистские наклонности и непомерный аппетит погубят тебя.
Аарон переключил внимание на Меган.
- И с тобой я тоже расквитаюсь, помяни мое слово! - угрожающе произнес он и исчез, взвихрив облако густого тумана.
Люсьен пожал плечами:
- Как видишь, он исчез. На некоторое время.
- Спасибо тебе.
Он кивнул.
- Я, знаешь ли, питаю к тебе слабость. Несмотря на то что ты предпочитаешь смертных. Но когда-нибудь ты окончательно убедишься, что из этого ничего путного не получится. И тогда я окажусь рядом с тобой, запомни: я буду ждать твоего решения.
Меган рассмеялась:
- Ждать? Ты? При том, что в твоем распоряжении целый гарем?
- Я все еще люблю тебя.
- Люсьен, ты же сам говорил, что не веришь в любовь. У тебя возникает вожделение ко мне, пока ты не находишь себе новую игрушку.
- Возможно, ты права. Но расположение к тебе у меня сохранилось.
- Знаешь что, Люсьен?..
- Что?
- Ален…
- И что же Ален? - удивился Люсьен.
- Ален верил в любовь. Прежде чем я изменилась… Он верил, что у нас с ним может быть полноценная жизнь…
- У тебя самая полноценная жизнь…
- Нет. Я говорю о нормальной жизни - о той, которая кончается смертью. Ален говорил, что любовь способна все превозмочь, даже эти чары.
- Он был романтиком. Верил во всякие сказки. Ален был красивый молодой человек с душой поэта. Только чем он кончил? Умер, не оставив после себя и следа. Так что его легенды врут. Что же до конкретных дел… то опасайся Аарона. Он уже довольно могуществен.
- Возможно, но ведь я тоже учусь и постепенно набираю силы.
Утром в субботу они проснулись вместе. Прежде чем пойти в душ, Мэгги поставила кофе на плиту, и он закипел в тот самый момент, когда Шон встал с постели. Кофе оказался вкусным, и пока он с наслаждением потягивал его, Мэгги исследовала содержимое холодильника.
На ней была только рубашка Шона. Глаза у нее блестели, волосы были взъерошены, короче, выглядела она великолепно.
Удовлетворенно кивнув, Мэгги обратилась к Шону:
- Прямо глазам не верится.
- Это ты о чем?
- О том, что у тебя забит холодильник - и не самыми плохими на свете продуктами.
- Ах вот оно что. - Шон пожал плечами. - Это все Даниэль. Она заботится обо мне.
- Даниэль?
- Ну да. Моя подруга. У нее на первом этаже ресторан. В свое время она ходила в школу с моей сестрой.
- Так. - Мэгги впилась в него глазами. - Не возражаешь, если я займусь готовкой? - Она повернулась к холодильнику. - Как ты смотришь на яичницу с беконом, гренки и поджаренные булочки с джемом?
- Я считаю все это манной небесной. Пойду-ка пока приму душ, поскольку неизвестно, что день грядущий мне готовит.
- Тебе что, снова придется ехать в офис или в морг?
- Скорее всего весь сегодняшний день мне придется провести в баре.
- Не может быть!
- Конечно, это звучит странно, но я расскажу тебе все подробнее, когда мы сядем за стол.
Красивый и свежий, Шон вышел из душа и рассказал Мэгги все о последней жертве.
- По крайней мере, - добавил он, - у меня есть теперь вполне реальная зацепка - портрет парня, прикончившего Бесси.
- Портрет? - насторожилась Мэгги.
- Я же говорил тебе, что этот парень обедал в ресторане у Мамми и попросил ее найти ему девочку. Девочкой этой оказалась Бесси Жиро, и ее убили в той самой комнате отеля, которую сняла для любовных утех Мамми. Это уж потом тело Бесси выловили из залива.
- Как же убийца вышел из номера, да еще утащил с собой залитый кровью труп? - спросила Мэгги.
- А черт его знает!
- Может, в таком случае парень из ресторана вовсе не был убийцей? А что, если после того, как он ушел, Бесси затащила в комнату еще одного клиента?
- Все может быть… Но что ты хочешь сказать? Пытаешься уничтожить мою единственную соломинку? - Мэгги говорила вполне разумно и логично, но, как ни крути, у Шона был теперь подозреваемый, которого ему предстояло отыскать, даже если бы ради этого пришлось прочесать весь город.
- Я, как всегда, пытаюсь оценить перспективу, - заметила Мэгги. - У тебя нет копии наброска, который сделал ваш художник со слов этой женщины?
- Конечно, есть. Весь город теперь видел эту копию. - Поднявшись, Шон вышел из квартиры и вынул из почтового ящика адресованную ему почту. Швырнув прессу на стол, он открыл первую попавшуюся газету.
Заголовок гласил: "Прорыв в деле насильника: вы когда-нибудь видели этого человека?"
Он сунул газету прямо под нос Мэгги. Глаз она не подняла, но Шон понял, что тут дело нечисто.
- Ты знаешь этого человека? - спросил он.
Она покачала головой:
- Нет… по-моему…
- Нет так нет. Я вот подумал: может, ты проведешь со мной день в безделье?
Мэгги наконец подняла на него глаза. В них застыло странное выражение: казалось, она о чем-то напряженно думала.
- День в безделье? Я полагала, у тебя…
- Хотел прошвырнуться с тобой по Вье-Карре. Просто так. Полюбоваться архитектурой, выпить кофе с молоком, постоять у реки. А потом, ближе к вечеру, двинуть в ресторан Мамми и выпить там в баре. Не спеша посидеть, поболтать, посмотреть по телевизору какую-нибудь чушь, после чего долго и со вкусом обедать. Ну, как ты на это смотришь?
Она кивнула.
- И все это ради того, чтобы засечь этого человека?
- Если тебе так больше нравится - да.
Мэгги постучала ноготками по заголовку газеты.