Дни, двадцатипятилетний сын Чанса Лебро, одного из немногих служащих Мэгги мужского пола, вернувшись из Нью-Йорка, где изучал архитектуру, по вечерам играл на тромбоне в джаз-оркестре популярного местного клуба на Бурбон-стрит.
- Даже не знаю, - ответила Мэгги. - Сегодня у меня нет настроения идти на вечеринку.
- Да брось ты, неужели смерть какого-то сутенера так выбила тебя из колеи?
- Меня выбила из колеи не смерть сутенера, а то, что его убили чуть ли не у меня под окнами. А еще то, что он каким-то образом ухитрился окропить своей кровью дверь моего дома.
- Не волнуйся, дорогуша, - успокоила ее Сисси, - полицейские, которые исследовали эти капли крови, сказали мне, что ничего криминального внутри здания не обнаружили.
- Правда-правда, - вступила в разговор Энджи, тоже оставшаяся в магазине. - Если бы что - Сисси узнала бы. Она весь день флиртовала с одним из этих парней - красивым, как Адонис.
- Сисси, ты флиртовала с полицейским? - удивилась Мэгги.
- Ты что-то имеешь против полиции?
- Да так, от случая к случаю…
Сисси ухмыльнулась:
- Но он и вправду хорош, как Адонис. Крепкий, сильный, а главное - высокий. Женщине, когда она под шесть футов, не так-то просто найти себе пару под стать. А в этом парне добрых шесть футов три дюйма. Я могу, встречаясь с ним, надевать еще и туфли на каблуках!
- Выходи за него замуж и строгай баскетболистов, - посоветовала ей Энджи.
- А этот самый Адонис черный или белый? - спросила Мэгги.
- Черный, дорогуша, успокойся, - заверила ее Сисси. - На твоего лейтенанта никто не покушается.
- "Мой" лейтенант?
- Самый красивый белый мужчина, какого я только видела, - усмехнулась Сисси.
- Лейтенант из отдела убийств, который меня допрашивал и излазил мой дом вдоль и поперек, не может быть ни "моим", ни красивым. Он головная боль - вот что я о нем думаю. - Мэгги неожиданно расплылась в улыбке. - Я рада, Сисси, что ты познакомилась с Адонисом. Это приятное известие, а значит, сегодняшний день прожит не зря. Он уже назначил тебе свидание?
Энджи громко фыркнула:
- Да это она назначила ему свидание - еще до того, как выяснила, понимает ли он по-английски!
Мэгги снова удивленно посмотрела на Сисси.
- Я просто сказала ему, что будь я на его месте, то ни за что не отказалась бы после поисков несуществующих улик сходить на концерт и послушать хорошую джазовую музыку. Так что если ты, Мэгги, хочешь увидеть моего Адониса, то отправляйся на концерт вместе с нами!
Мэгги все еще колебалась.
Весь день она провела в окружении людей и устала от шума и разговоров. Визит полицейских тоже не прибавил ей бодрости, а известие о том, что на двери ее дома обнаружили капли крови преступника, произвело на Мэгги удручающее впечатление. Ей хотелось посидеть в тишине, успокоиться и собраться с мыслями.
- Мы будем тебя доставать, пока ты не согласишься, - продолжала давить на нее Энджи. - По этой причине мы отправимся на концерт прямо отсюда, даже домой заходить не будем.
- Ну, не знаю… К тому же я не так одета, как полагается для вечеринки в клубе…
- Ха! Сейчас, между прочим, лето, и туристы на улицах ходят в футболках и в майках с вырезом до пупа, а она волнуется, что не так одета! - с иронией заметила Сисси.
- У Мэгги полно расфуфыренных манекенов, и ей ничего не стоит снять платье с одного из них и надеть на себя, - сказала Энджи. - По мне, в клубы сейчас можно и голой ходить: все равно никто ие обратит внимания - все заняты только собой.
- Это на голую-то Мэгги никто не обратит внимания! - воскликнула Сисси. - Сильно в этом сомневаюсь.
- Ладно, уговорили, я иду с вами, - согласилась Мэгги. - Игру Дина и вправду стоит послушать. Кроме того, одежда, которую я придумываю, мне, в общем, нравится.
Когда Мэгги переоделась и вышла к подругам, они нашли, что выглядит она восхитительно.
- Мы так хороши собой, что нам просто необходимо прогуляться перед концертом - показать туристам, какие в Новом Орлеане красивые женщины, - заявила Энджи. - А потому идемте обедать в какое-нибудь приличное заведение.
- Вы идите, а я позвоню в ресторан и закажу столик, - предложила Сисси.
Обедать!
Услышав это слово, Мэгги вдруг почувствовала, как у нее болезненным спазмом свело желудок.
С чего это, спрашивается, ее затошнило? Ну, убили какого-то сутенера, мелкого уголовника - пусть даже и рядом с ее домом, - ей-то что за дело? Тем не менее…
Мэгги решила не поддаваться слабости.
- Обед - это здорово, - твердо сказала она. - Как я погляжу, у нас наклевывается веселый вечерок. Оно и к лучшему: пройдет час, другой, и мы полностью забудем о…
- Об обезглавленном трупе! - выпалила Энджи.
- Верно. Мы забудем об обезглавленном трупе и обо всем, что с ним связано.
Пьер ле Понт работал судмедэкспертом уже двадцать лет. Шон знал множество судмедэкспертов, а также экспертов в других областях криминалистики - и мужчин, и женщин, отличавшихся цинизмом и любивших черный юмор, но Пьер к их числу не относился. Шон также не видел, чтобы Пьер что-нибудь жевал в непосредственной близости от лежавшего на анатомическом столе трупа. К смерти Пьер относился уважительно и того же требовал от своих сотрудников.
Тем не менее смерть человека - явление не только трагическое, но во многом еще и унизительное.
Взять хотя бы того же Энтони Бейли. Прежде он носил костюмы от Армани и занимался сутенерством - продавал женщин, от которых имел доход и которых при случае поколачивал. Так или иначе, он жил, действовал и был человеком, хотя дурным и испорченным. Теперь же его нагое, белое, без кровинки, тело лежало неподвижно на анатомическом столе, словно какая-нибудь вещь, а его отрезанная голова покоилась в большом сосуде из нержавеющей стали на кафельной подставке рядом с ним.
В каждом морге, независимо от антисептика, которым обрабатывают помещение, есть особый устойчивый запах, который не спутаешь ни с каким другим. Это запах смерти.
- Ну как, обнаружилось что-нибудь интересное? - спросил Шон, разглядывая пергаментно-белое тело убитого.
- Очень мало крови, - ответил Пьер. Он стоял рядом со столом, скрестив на груди руки. Проведя вскрытие и зашив труп, Пьер теперь отдыхал.
- Значит, его могли убить где угодно, а потом перевезти.
- Я этого не говорил.
- Что же ты сказал?
- Я сказал только, что в нем осталось чертовски мало крови. Вот почему он такой белый.
- В общем, все ясно: ему ведь отрубили голову. Кровь фонтаном хлынула из разрезанных артерий… Но если его сначала убили, а обезглавили потом, то картина, конечно, меняется… Черт! Но кровь не может вот так взять и исчезнуть! Насколько я знаю, она не испаряется…
- Полагаю, смерть наступила в результате удара в горло. Поначалу я думал, что он умер от сердечного приступа, а обезглавлен был уже после смерти, но потом отказался от этой мысли.
- Все-таки, Пьер, наверное, его убили не на Вье-Карре. По-моему, его даже не убили, а забили - как, к примеру, забивают скот. Потом подвесили за ноги, чтобы дать стечь крови, а уж после этого отвезли на Вье-Карре и швырнули на тротуар, где мы его и нашли.
Пьер пожал плечами.
- Ну и как прикажешь толковать это твое пожатие плечами? - с раздражением спросил Шон.
- А так, что и такое может быть. Я тут снова взглянул на Джейн Доу - вернее, на то, что от нее осталось. - Пьер указал на закрытое простыней тело, лежавшее на другом анатомическом столе. - Так вот, у Джейн, которой точно так же отрезали голову, но, помимо этого, отрубили еще руки и ноги, вспороли живот, а потом разбросали внутренности по надгробию, тоже почти не было в сосудах крови.
Шон вздохнул и взъерошил рукой волосы.
- Похоже, мы столкнулись с ритуальными убийствами - в духе культов вуду или сантериас. С убийствами ради получения человеческой крови.
- Если это так, кровь они умеют спускать отлично, - констатировал Пьер.
- Что тебе еще удалось узнать? - спросил Шон.
- Боюсь, не слишком много. Как я уже говорил, убийца - левша и очень силен физически.
- Следует ли из этого, что убийца - мужчина?
- Шон, в наши дни, когда женщины стремятся уподобиться мужчинам, такой вопрос попросту некорректен.
- Брось ты эти шуточки, отвечай по существу.
- Можно и по существу. Убийца, не важно, мужчина это или женщина, обладает огромной физической силой. Двадцать лет назад я бы к этому добавил, что такой силой обычно обладают мужчины, но сейчас лучше промолчу.
- Таким образом, убийца - физически сильный человек, левша, возможно, имеет отношение к отправлению жестоких религиозных обрядов, - подытожил Шон, после чего добавил: - Ты прав, информации, скажем прямо, кот наплакал.
- Извини, чем богаты. Когда получу результаты анализа на ДНК, тогда, возможно, скажу больше.
- Эти результаты, Пьер, мы получим через месяц, не раньше.
- Похоже на то…
Шон подошел к телу сутенера и еще раз осмотрел срез на шее - в том месте, где должна была находиться голова.
- А это еще что?
- Что именно?
- Да вот - прокол какой-то. Вон там.
Пьер приблизился к анатомическому столу и склонился над трупом. Сразу же под срезом на коже шеи имелось небольшое повреждение, которое с некоторой натяжкой можно было принять за ранку, нанесенную колющим предметом.
- Ах это… Черт! Не хотел об этом говорить… Дело в том, что я ни в чем не уверен.
- Пьер, прошу тебя… - начал Шон.
- Ты только не принимай это близко к сердцу. Когда отрезают голову, ткани вокруг так травмируются, что судить о происхождении мелких травм вокруг среза очень трудно. Если это прокол, то…
- Да говори же скорее, не тяни!
Пьер замялся. Сообщать непроверенные сведения было не в его правилах.
- Так и быть, скажу. Возможно, Энтони Бейли кто-то укусил - до того, как его убили, или сразу же после этого.
- И кто же, интересно знать, укусил его? Существо с одним зубом?
- Давай пока остановимся на этом, ладно? У нас есть только одна эта ранка - и ничего больше.
- А это могла быть собака?
- Ничего нельзя сказать точно, поскольку у этого человека отрезана голова, а мелкие травмы на тканях не позволяют нам получить чистую картину. Если же мы начнем строить догадки, то не кончим до утра. Представь, к примеру, что его укусил убийца: кто знает, может это тоже ритуал какого-нибудь примитивного культа? С другой стороны, его вполне мог укусить и маньяк - в том случае, если убийца шизик, а не апологет культа. Обещаю, я еще поколдую над этим проколом и проведу дополнительные лабораторные исследования, тогда и поставлю тебя в известность, кто его укусил - человек или собака.
- Сейчас каждый бит информации на вес золота, - напомнил приятелю Шон. - На меня так насели, что я готов рассмотреть любую версию, даже самую невероятную.
- Знаю, - сказал Пьер, а потом предложил: - Может, пойдем, взглянем еще раз на Джейн Доу?
Шон Кеннеди не хотел смотреть на Джейн Доу даже за миллион долларов. Однако, обдумав предложение Пьера, пришел к выводу, что обязан это сделать.
Он кивнул.
- Хорошо еще, что здесь нет твоего молодого напарника, - заметил Пьер. - Кстати, где он? Видимо, ты решил избавить его от печальной необходимости созерцать трупы.
- Я дал ему задание, которое тоже ке сахар.
- Какое же?
- Подготовить заявление для прессы и начинать пресс-конференцию, - ответил Шон.
- Да, это занятие еще почище нашего, - согласился Пьер.
Когда они подошли к столу, на котором лежали прикрытые простыней останки Джейн, Шон быстро проговорил:
- Только шею и голову, Пьер, очень тебя прошу.
То, что раньше носило имя Джейн Доу, было в прямом смысле собрано из кусков и сшито черными нитками. По сравнению с ней невесту Франкенштейна можно было смело назвать королевой красоты.
Когда Пьер откинул простыню, Шон, стараясь не приближаться к уже начинавшему разлагаться телу, ткнул пальцем в шею, где повреждение, сходное с повреждением на шее Энтони Бейли, было почти неотличимо от проколотых кривой хирургической иглой многочисленных отверстий.
- Возможно, у нее такой же след от укуса, как и у Бейли, - вздохнул Пьер. - Не придавал раньше этому значения, каюсь.
- Раньше мы не имели второго трупа со следом укуса, так что и сравнивать было не с чем, - напомнил ему Шон. - К тому же женщину разрезали на части и выпотрошили. Где уж тебе было думать о небольшой ранке на шее, когда все ее тело представляло собой сплошное месиво. Более того, я и сейчас не уверен, что Джейн кто-то кусал: вдруг у убийцы сорвалась рука и он случайно ткнул ее острием ножа в шею?
- Едва ли. Джейн резали клинком с широким лезвием - у таких заостренного конца обычно не бывает. Клинок имел в длину примерно девять дюймов и был шириной с ладонь. Ничего более сенсационного сообщить не могу.
- Этого довольно. Ты дал мне в руки одну многообещающую ниточку.
- Правда? Хотелось бы знать какую.
- Уверен, в городе орудует серийный убийца, - заявил Шон. - Теперь надо решать, сообщать об этом газетчикам или нет.
- Рад, что не мне придется держать перед ними ответ. Кстати, тебе надо поторапливаться - спасать из их лап своего юнца.
- Между прочим, у них еще и клыки есть. Должно быть, в эту минуту они уже вцепились бедняге в глотку, - заметил Шон.
- Клыки, клыки, клыки… - рассеянно пробормотал Пьер. - У собак тоже есть клыки - да. И многие собаки в наши дни натренированы на человека. Но вдруг это кошка? Вряд ли… Что еще? Летучая мышь? Крыса? Нет, здесь все истыкано иголкой - ни черта не разберешь! Картина практически уничтожена. Ты уж иди, Шон, а я еще раз основательно над всем этим поразмыслю. Если что надумаю - дам тебе знать.
- Спасибо, док.
С этими словами Шон вышел из морга.
Приехав в участок, Шон доложил о результатах вскрытия капитану Джо Дэниэлсу - начальнику отдела убийств. Подчиненные обычно называли его шефом. Дэниэлс был рослый, сильный мужчина, о каких принято говорить: неладно скроен, да крепко сшит. Должность начальника отдела он получил благодаря упорному труду и свою карьеру начал с самых низов, чем немало гордился. Задницу Джо никому не лизал и в политику не лез - вот почему Шон с удовольствием служил под его началом.
К сотрудникам Джо не придирался, и уж если вызывал кого-нибудь на ковер, то за дело. Коррумпированных полицейских Джо люто ненавидел и не успокаивался, пока ему не удавалось засадить их за решетку.
Короче говоря, Джо Дэниэлс, прирожденный полицейский и крутой парень, как нельзя лучше подходил такому "крутому" в смысле преступности городу, как Новый Орлеан.
- Ну, выкладывай, - сказал Джо, увидев Шона. - С чем пришел, что имеешь и чего у тебя нет.
- Не имеешь, а имеем, - с ухмылкой уточнил Шон, усаживаясь в кресло напротив капитана. - А имеем мы, насколько я понимаю, кошмарного серийного убийцу. Но вот чего у нас нет, так это улик. Судя по повреждениям, обнаруженным на трупах, орудует приверженец какого-то культа или человек с серьезными психическими отклонениями.
- Ясно. О трупе на кладбище я уже наслышан. Скажи лучше, что новенького.
Шон рассказал о втором убийстве и поделился впечатлениями от посещения морга. Джо слушал его нахмурившись и изредка делал пометки в блокноте. Узнав о появлении очередного серийного убийцы, Джо всякий раз впадал в мрачное расположение духа, поскольку считал эту разновидность преступников худшей болью в заднице, какая только может быть у полицейского. Наконец он предложил Шону возглавить оперативную группу по поимке убийцы.
- Ты не говоришь "серийный убийца", и я тоже держу рот на замке, - заметил Джо, когда Шон поднялся. - А теперь беги, выручай своего напарника. Похоже, журналюги его уже доедают.
Шон устремился в зал для конференций, где Джек храбро отбивался от нападок представителей городской прессы. Он вошел в зал в тот самый момент, когда Джек под воздействием обрушившейся на полицию критики уже начал сдавать и выказывал признаки нервного срыва.
Шон, заметив, что напарнику приходится туго, сразу же взял инициативу в свои руки.
- Леди и джентльмены, - возгласил он, - пока конкретных подозреваемых у полиции нет, но отдел у нас отличный, а эксперты первоклассные. Поэтому мы не сомневаемся, что скоро задержим убийцу. Джек уже рассказал вам обо всем, что нам известно по этому делу, и добавить мне нечего. Если у нас появится новая информация, мы обязательно сообщим ее вам. Между тем…
- Что предпринимает полиция, чтобы защитить нас? - крикнула молодая женщина-репортер.
- Все, что в ее силах, мадам, абсолютно все. Мы удвоили количество патрулей и запросили себе в помощь национальную гвардию. При всем том, леди и джентльмены, следует иметь в виду, что Новый Орлеан - город большой и возлагать надежды только на полицию неразумно. Соблюдайте и сами меры предосторожности: не ходите по темным аллеям, не возвращайтесь поздно домой, не гуляйте в одиночестве. Главное же - избегайте общения с незнакомыми людьми.
- Отлично сказано: избегайте общения с незнакомцами! И это в городе, где полно туристов! - гаркнул пожилой репортер из "Нью-Орлеан таймс". - Но как быть обслуживающему персоналу ресторанов и гостиниц? Как им прикажете избегать общения с незнакомцами?
- Я порекомендовал бы им шевелить мозгами и подключить к делу профессиональное чутье и знание человеческой природы. Если кто-то из них заметит подозрительного человека, пусть держится от него подальше и сразу же вызывает полицейский патруль. Это, кстати, относится ко всем. На этом мы заканчиваем, леди и джентльмены, и спасибо за то, что пришли.
Шон подхватил Джека под локоть и вывел его из зала. У них за спиной сразу же появился полицейский в форме и стал сдерживать толпу, давая детективам возможность улизнуть.
Пока Шон и Джек шли по коридору, Шон сказал, что журналисты напоминают ему стаю львов, которых напустили на первых христиан. Христианами в данном случае были, разумеется, они с Джеком.
- Оказывается, быть твоим напарником небезопасно. - Джек привалился спиной к двери отдела по расследованию убийств. - Ну-с, что нас ждет дальше?
- Дальше? - ухмыльнулся Шон. - Да ничего особенного. Сейчас я проинструктирую ребят, которые выходят в ночь, где-нибудь перекушу, а потом поеду домой.
- Рад слышать, что у тебя есть обыкновенные человеческие слабости. Оказывается, вечером ты обедаешь, а ночью - сладко спишь.
- Ну, я бы не сказал, что обедаю - в том смысле, как ты это понимаешь. Что же до сна, то выспаться мне удается редко. В темное время суток надо держать ухо востро - особенно сейчас. Черт, я бы на все согласился, лишь бы продвинуться в этом деле хоть на шаг!
Джек широко улыбнулся.
- В таком случае я знаю, как тебе надо поступить.
- И как же?
- Ты знаешь офицера Майка Остина?
Шон кивнул. Кто не знал Остина, здоровенного детину в шесть футов четыре дюйма ростом? В прошлом он был довольно известным футболистом, но из-за травмы ноги ему пришлось уйти из большого спорта. По счастью, Остину всегда хотелось стать полицейским. Он поступил в академию, окончил ее и пришел служить к капитану Дэниэлсу.
- Ясное дело, знаю.