- Отлично. Нам необходимо встретиться с ним в джаз-клубе.
- В джаз-клубе?
- Ну да. Есть такое заведение. Люди ходят туда, чтобы немного выпить и послушать хорошую музыку.
- Джек, меньше всего мне хотелось бы…
- У Остина назначена там встреча с потрясающе красивой приемщицей, которая работает в "Монтгомери энтерпрайзис". Разве нам не надо досконально все разузнать о служащих этой фирмы?
Шон расхохотался.
- Между прочим, я люблю джаз. Но с тех пор как я в последний раз слушал хорошую музыку, прошло черт знает сколько времени.
Джек был доволен напарником.
Шон весь день прикрывал его. Даже спас его на пресс-конференции, когда вопли в зале достигли апогея и на Джека один за другим посыпались саркастические и желчные вопросы.
Джек понял, что у него появился шанс отплатить Шону добром за добро.
- Сейчас я поеду домой и переоденусь, - сказал он. - А ты проводи пока инструктаж, но помни: мы с Майком будем тебя ждать. Договорились?
- Договорились! Через час буду на Бурбон-стрит, - бросил Шон и направился в комнату оперативников.
Джек проследил за ним взглядом и ухмыльнулся.
Вечер обещал компенсировать не слишком удачно сложившийся день.
Это произошло в Париже. Вскоре после того, как она впервые вкусила крови, судьба свела ее с Люсьеном.
Он представил ей свод правил.
Магдалена так и не поняла, что произошло в ту ночь. Она думала, что это сон. Это и в самом деле был сон - кошмарное видение, страшнее которого ничего нельзя было представить.
Магдалена приехала в Париж по воле отца. После того, что случилось с ней и Аленом, Джейсону оставалось одно: поскорее отослать дочь во Францию.
Поскольку Магдалена впервые оказалась одна в незнакомом большом городе, она спала неспокойно и к ней приходили видения.
В том числе кошмарные.
Ей вдруг показалось, что пол в ее спальне содрогнулся, ставни распахнулись и в окно ворвался порыв ветра. Вслед за тем тьма вокруг нее сгустилась, а потом ветер подхватил ее с постели и куда-то понес. Магдалена летела среди ночной тьмы вне времени и пространства.
Потом неожиданно пришло ощущение покоя. Тьма постепенно рассеялась, и Магдалена почувствовала, как неведомая сила оставила ее. Она медленно опустилась на что-то мягкое и пушистое.
Открыв глаза, Магдалена поняла, что находится в просторной полутемной комнате и лежит на ковре рядом с огромным камином, в котором жарко пылает огонь. У стены стояла громадная резная кровать, затянутая черным атласным пологом, и маленький умывальный столик с тазиком, кувшином и другими туалетными принадлежностями.
Прямо перед пылающим камином располагалось большое деревянное кресло, к спинке которого были прикреплены черные, вырезанные из эбонита крылья. В кресле сидел высокий широкоплечий человек с королевской осанкой и гордо вздернутым подбородком. У него были длинные, до плеч, темные волосы и продолговатое лицо с резкими и правильными чертами. Алый отблеск пламени ложился на лицо этого человека, придавая ему мрачный, даже устрашающий вид.
Поначалу, поскольку в комнате царил полумрак, Магдалене показалось, что глаза у него темно-карие, почти черные - как у креола.
Но это было не так.
Они были того же цвета, что и алые языки пламени, полыхавшего в камине.
Магдалена уселась на ковре и устремила глаза на незнакомца, стараясь достойно ответить на его немигающий взгляд.
При этом она убеждала себя, что бояться нечего и это всего лишь сон.
Но нет, это был не сон, а ночной кошмар, в котором Магдалена перенеслась в ад и предстала чуть ли не перед самим дьяволом!
Человек поднялся, и она увидела, что он облачен в черную, распахнутую на груди рубаху, черные узкие штаны и в сапоги с отворотами. У него не было ни бороды, ни усов, и Магдалена явственно видела его полные чувственные губы, изогнутые в насмешливой улыбке.
Незнакомец в черном медленно обошел вокруг ковра, на котором она сидела. Магдалена явно интересовала его.
- Вы очень хороши, мадемуазель, - сказал он низким, рокочущим голосом, - прямо-таки писаная красавица. Я знал, что вы красивы - Ален прожужжал мне об этом все уши, - но действительность превзошла ожидания. Увы, теперь Ален мертв, а вы стали одной из нас и, кроме того, вынашиваете дитя. И это безмерно радует меня. Ваш отец правильно сделал, отослав вас в Париж. Он умный человек. Да и вы, кажется, неглупая женщина. Как видите, - добавил он, - я многое знаю и о вас, и о вашей семье. Ну а вы? Известно ли вам, кто я?
- Неужто сам дьявол? - содрогнувшись всем телом, спросила Магдалена.
Он от души рассмеялся - ее предположение сильно позабавило его.
- Меня зовут Люсьен.
- Дьявол!
Он покачал головой и самодовольно улыбнулся:
- Мое полное имя - Люсьен де Во.
- Это одно из имен дьявола?
Люсьен остановился перед Магдаленой, схватил ез за плечи и заставил подняться. Она попыталась оказать ему сопротивление, но тщетно. Ей еще никогда не приходилось сталкиваться с такой невероятной силой.
- Ну что вы заладили - дьявол, дьявол?.. - иронически осведомился он. - Я царь. Ваш и всех существ вроде вас, которые предпочитают темноту дневному свету.
Магдалена покачала головой:
- Никакой вы не царь. Вы призрак из кошмарного сна. И потом - что значит "существа вроде вас"? Прежде всего я человек!
Люсьен снова расхохотался - да так громко, что от раскатов его смеха содрогнулись стены мрачной, полутемной комнаты. Почувствовав безмерную силу этого человека, она задрожала от ужаса.
- Конечно, вы отрицаете свою принадлежность к силам тьмы. Ведь вы смиренны и невинны - не так ли? Но что я говорю! Совсем забыл, что вы не так уж невинны. Был один глупец, в которого вы влюбились. Бедняга Ален! Он верил в старинную легенду, утверждавшую, что любовь поможет грешнику спасти свою душу! Увы! Ваш папаша убил его. И тоже во имя любви. Так что Алену не удалось довести эксперимент до конца, - продолжал Люсьен, и Магдалена чувствовала, что он безмерно доволен собой. - Но оставим эту щекотливую тему. Главное, что вы теперь с нами и одна из нас. Вы моя новая подданная.
- Я считаю нашу встречу и этот разговор ночным кошмаром, который закончится, как только я проснусь.
- Э нет, моя милая, - произнес Люсьен с жесткой улыбкой. - Это не ночной кошмар - это новая действительность, в которой вам отныне предстоит существовать. Вы будете подчиняться мне и учиться у меня, потому что я ваш повелитель. Более того, скоро вам придется обращаться ко мне за советом и помощью. Потому что я, как это ни покажется вам сейчас странным, повелитель справедливый.
- Отпустите меня! - крикнула Магдалена и снова попыталась высвободиться.
- Нет у вас сейчас силы, так что не вырывайтесь - не поможет! Силу вы обретете со временем, в процессе новой жизни. Поскольку души у вас сейчас как бы нет, уповайте на разум, ибо мы апеллируем к разуму. И все время учитесь. Так как вы мне приглянулись, я сам буду обучать вас. Прежде всего положитесь на меня и не верьте досужей болтовне глупцов. К примеру, считается, что дневной свет убивает, но это не так, хотя, конечно, день не наше время суток. Пища и напитки по-прежнему будут иметь для вас вкус, но не будут насыщать. Вас могут поранить, и сильно, но вы выздоровеете, даже если процесс выздоровления затянется на годы. Вас могут убить, но лишь в том случае, если вам отрубят голову или пронзят насквозь сердце.
- Вы говорите странные и страшные вещи. Я не желаю вас слушать!
- Вам придется слушать меня, поскольку в противном случае вы не выживете. Я приказываю - вы подчиняетесь. Мое слово - закон. Таковы правила.
- Ничего не понимаю. Когда я проснусь…
- Можете и не проснуться, если не будете меня слушаться. Помните, самое главное - питание. При приеме пищи необходимо проявлять особую осторожность.
- Я по-прежнему ничего не понимаю.
- Не валяйте дурака. Все вы отлично понимаете. Так вот, существам вроде нас в основном достаточно для пропитания убивать одного человека в ночь полнолуния. Если хотите жить, спокойно - так, чтобы за вами не гонялась целая толпа охотников с кольями, выбирайте, по возможности, жертву из тех, кто живет вне общества. Для этой цели лучше всего подходят бродяги, бездомные, преступники и проститутки… Только не пяльте на меня глаза! Такова действительность. Конечно, попадаются среди нас и моралисты - они по принципиальным соображениям выбирают себе жертвы в тюрьмах. Да-да, не удивляйтесь - у нас тоже есть понятие о морали. Если муки голода становятся нестерпимыми, но нравственное чувство не позволяет вам убить безвинного, стоит обратить внимание на приговоренных к казни - им все равно умирать. Хороши также в этом смысле и убийцы, которые годами гниют в камерах, но это дело вкуса.
Теперь о методе. Метод - это все. Главное - уметь распорядиться содержимым и ничего в сосуде не оставлять. Жертву необходимо обезглавить, в крайнем случае перерезать ей на шее артерии. Не забывайте, что если жертва выживет, вы предстанете перед нашим судом. Да-да, существует закон против тех, кто оставил жертву в живых. А расправа у нас короткая. Поэтому проявите в этом вопросе особую щепетильность. И еще: вы имеете право создавать себе подобных, но не более двух в течение столетия.
- Создавать себе подобных? Двух в течение столетия? Но это же какое-то безумие! Я сию минуту ухожу отсюда!
- Никуда вы не уйдете!
- Я уйду, а вы будете гореть в аду!
- Нет, вы не уйдете!
Вдруг Магдалена почувствовала, как ее снова подхватило вихрем. Она поднялась в воздух, но на этот раз лишь на долю секунды, и опустилась на черные атласные простыни огромной постели Люсьена. В следующее мгновение хозяин мрачной комнаты оказался над ней. Он уже снял одежду, и его тело было гладким, как шелк, и горячим, как расплавленный металл. Люсьен прожигал ее взглядом, в котором отражалась железная воля и, словно жидкий огонь, плескалось желание.
Магдалена кричала, вырывалась и царапалась, но ее сопротивление мгновенно было подавлено. Люсьен смеялся и, легко избегая кулаков и ногтей Магдалены, срывал с нее одежду. В сущности, ему и не пришлось ничего делать: он отдавал глазами ей приказание, а она вопреки желанию подчинялась. Не прошло и минуты, как Магдалена, нагая, лежала на постели раздвинув ноги и была готова принять его в себя.
Хотя тело ее подчинялось Люсьену, сознание продолжало бороться. Магдаленой овладела такая ярость, что в эту минуту она была готова даже на убийство, лишь бы освободиться.
Но потом Люсьен вошел в нее, и Магдалену охватила страсть. Она впервые по-настоящему осознала, что у Люсьена достаточно внутренней силы, чтобы подчинить себе не только ее тело, но мысли и чувства.
Он заставил Магдалену желать близости с ним.
Когда все закончилось, Люсьен лежал рядом с ней, гладил ее волосы и говорил:
- Ты просто чудо. Мне очень жаль твоего возлюбленного, который создал тебя, а потом отошел в вечность, не успев насладиться тобой. Бедный Ален! Он так верил в то, что любовь избавит его от царства тьмы. Удивительно: Ален верил в любовь, в жизнь, в свет, обожал поэзию и созданные народной фантазией легенды. Подумать только, он вообразил, будто затаившийся в нем зверь под воздействием подлинного чувства способен переродиться. Да я и сам благодаря твоему обаянию чувствую, что могу полюбить тебя и переродиться. Может, мне рискнуть - научиться у тебя любви и полюбить самому?
- Я никогда не полюблю тебя!
- Тогда, значит, хорошо, что я в прежней жизни не испытал этого чувства. Властью над тобой я обладаю - и этого с меня довольно. К тому же я существо непостоянное и часто меняю любовниц. Но если мне придет в голову блажь увидеть тебя снова, я позову тебя - и ты придешь.
- Я тоже научусь властвовать! - сказала она.
Люсьен засмеялся, а потом снова коснулся ее.
- Власть и сила моя велики, - прошептал он Магдалене на ухо, и ее глаза вновь потемнели от страсти…
Она открыла глаза и поняла, что находится у себя в спальне. Из окна доносился звон колоколов парижских церквей, созывавший прихожан на утреннюю мессу.
Магдалена вспомнила кошмар, привидевшийся ей ночью.
"Ужасное сновидение", - подумала она, потягиваясь. Все ее тело ныло от усталости.
Потом Магдалена поднялась с постели.
И тут она обнаружила, что ее ночная рубашка и пеньюар превратились в лохмотья. Руки у нее задрожали, а из глаз потекли слезы. Неужели то, что ей приснилось, случилось на самом деле? Не может быть!
Лукавить перед собой не имело смысла: это действительно произошло.
Магдалена снова откинулась на подушки и дала волю слезам. Выплакавшись, она встала, подошла к окну и выглянула на улицу.
Больше она плакать не будет.
У Люсьена огромная власть.
Пусть так.
Она тоже обретет власть и силу - большую, чем у Люсьена.
Глава 3
Энджи, Сисси и Мэгги обедали в новом ресторане неподалеку от клуба. Когда обед подходил к концу и женщины заказали по чашке кофе-эспрессо, Мэгги извинилась, вышла из-за стола и направилась в туалет. Возвращаясь оттуда, она миновала бар, где ее взгляд случайно упал на экран работающего телевизора. Передавали повтор шестичасовых новостей, и Мэгги увидела на экране симпатичного молодого детектива Джека Делони, заходившего в ее офис днем. Репортеры задавали ему каверзные вопросы, и парень на глазах сникал. Но потом место у микрофона занял Кеннеди. Его авторитетный вид и выдержка внушали уважение, а в то, что он говорил, невольно хотелось верить. Между тем разговор в баре естественным образом коснулся затронутой полицейскими темы. Большинство посетителей склонялись к мысли, что неизвестный злодей убивает людей порочных, а значит, людям порядочным бояться нечего. При этом все без исключения считали, что убийцу необходимо изловить.
Внезапно почувствовав, что за спиной у нее кто-то стоит, Мэгги повернулась и едва не столкнулась с лейтенантом Кеннеди. Он был в сером, в полоску, пиджаке и серебристо-серой рубашке, без галстука, с расстегнутым на груди воротом.
- Ну, и как вам мое выступление? - поинтересовался он.
- Неплохо, - ответила Мэгги. - Вы держитесь и говорите твердо, уверены в своих силах и в скором успешном завершении операции. В сущности, вы ничего нового не сказали, но при этом убедили людей, что отчаиваться не надо, и дали населению несколько дельных советов, как себя вести при сложившихся обстоятельствах.
Шон удивленно выгнул бровь и улыбнулся.
- Прикажете расценивать ваши слова как комплимент, или вы просто пошутили?
Не ответив на этот вопрос, Мэгги спросила:
- Как вы здесь оказались? Вы что, следили за мной?
Улыбка Шона стала еще шире, а на правой щеке появилась ямочка.
- Нет, я за вами не следил, но надеялся увидеть вас в джаз-клубе, куда, кажется, вы собирались сегодня вечером. Сюда же я заскочил перекусить. Я еще не обедал, а этот ресторан находится рядом с клубом.
Мэгги невольно улыбнулась.
- Ответ исчерпывающий. Сразу видно, сэр, что вы честный человек.
- Надеюсь. А вы честная?
- Стараюсь быть честной по мере сил.
- Ответ амбивалентный, но интересный.
- Уверяю вас: это не я убила сутенера. И ту девицу на кладбище тоже не убивала.
- Разве я вас в чем-нибудь обвиняю?
- Сегодня днем вы допрашивали меня, а потом обыскивали здание.
- Вы могли бы мне этого и не позволить.
- Тогда бы вы пришли снова, но уже с ордером.
- Точно, пришел бы.
- Итак… Вы последуете за мной в джаз-клуб, чтобы потом арестовать?
Шон не ответил. В баре освободились два высоких стула. Шон подхватил Мэгги под руку и повел к стойке.
- Позволите угостить вас?
- Думаете, я напьюсь, разомлею и признаю свою вину?
Шон расхохотался, помог Мэгги сесть на высокий стул и уселся сам. Словно по волшебству появился бармен. Мэгги заказала бокал белого сухого вина, а Шон - кружку пива.
- Вам позволяют пить на службе? - спросила Мэгги.
- Я не на службе.
- Да ну?
- Вот вам и ну!
- И все-таки вы преследуете меня.
Он улыбнулся:
- Ну разве что самую капельку.
- Но сегодня вечером вы меня не арестуете?
- Вы отлично знаете, что ничего достойного внимания мы в вашем особняке не обнаружили.
- Хотя в доме у меня ничего не нашли, следы крови ведут к моей двери, а других подозреваемых, насколько я знаю, у вас нет. Поэтому я снова спрашиваю: вы собираетесь меня арестовать или нет?
Шон покачал головой и коснулся ее руки, в которой она сжимала бокал.
- Не думаю. Вы держите бокал в правой руке.
- И что с того?
- А то, что убийца - левша.
- А вдруг я одинаково хорошо владею обеими руками?
- Не исключаю такой возможности… Сколько вы весите?
- Извините?
Шон рассмеялся. Смех у него был звучный, с приглушенными басовитыми нотками. Он показался Мэгги таким чувственным, что она затрепетала. Чтобы скрыть замешательство, Мэгги поднесла к губам бокал и сделала глоток.
- Убийца очень силен физически, - сообщил ей Шон. - Скорее всего это крупный мужчина с хорошо развитой мускулатурой.
- Вроде вас? - очаровательно улыбнувшись, предположила Мэгги.
Не ответив на ее вопрос, Шон продолжал развивать свою мысль:
- Не думаю, что это вы убили. Весите вы немного, и у вас не хватило бы для этого сил.
- Внешность обманчива.
- Верно, такое бывает.
- Тогда почему вы меня все-таки преследуете?
Шон глотнул пива и поставил кружку на стойку.
- Не знаю точно. Скажем, потому, что вы интересная женщина и заинтриговали меня.
- Заинтриговала?
- Ну да. У вас такая внешность…
- Какая же у меня внешность?
- Мисс Монтгомери, вы напрашиваетесь на комплимент. Хорошо, скажу: вы очень красивая, обворожительная женщина - довольны?
Она вздернула подбородок:
- Ого! А вам разрешается приударять за подозреваемыми?
- В убийстве я вас не подозреваю, - отрезал Шон.
- В чем же вы меня подозреваете?
- Ладно… Была не была, скажу. - Он отсалютовал ей пивной кружкой. - Мне кажется, что кто-то из ваших сотрудников знает об этом деле больше, чем другие. Вы же хорошо знакомы со своими сотрудниками. Вот я и думаю, что вы, возможно, заметили кое-какие странности в их поведении, но не хотите или боитесь это признать.
- Боже, лейтенант, вы заговорили на казенном полицейском языке! А как хорошо начали - проявили ко мне неподдельный интерес, даже сделали комплимент, и я уже было решила, что заинтриговала вас как женщина… - С этими словами Мэгги поднялась.
Шон схватил ее за руку и остановил. Устремив на Мэгги взгляд своих синих глаз, он сказал:
- Вас не назовешь ни глупой, ни чрезмерно застенчивой, мисс Монтгомери, и вы не сомневаетесь в своих женских чарах.
Она попыталась высвободить руку, но он не отпуская ее.
- Что с вами случилось? - осведомился Шон. - Вы же сами просили, чтобы я разговаривал с вами честно, ничего не скрывая.