- Знаешь, - растерялась я, - первый раз мужчина просит прощения за то, что немного увлекся мной, и, честно говоря, я не знаю, как реагировать. Мне… встать?
Назар рассмеялся, и я, все еще сидя у него на коленях и прикасаясь к груди, ощутила его смех, как свой собственный. Особое ощущение близости - смех на двоих.
- Извини, что я немного увлекся, и нас застали, - отсмеявшись, сказал Назар.
- Кто?
Если Павел решил вернуться, я пожертвую котлетами и познакомлю его поближе со сковородкой, к которой он так тянулся! Могу даже спагетти на голову высыпать.
Ааа, спагетти!!!
- Ой! - Я вскочила, запахнув халат, бросилась к плите, открыла крышку и, ахнув, начала спасать положение. Оглянулась на Назара, наблюдающего за мной с самодовольной улыбкой, и с надеждой на чудо поинтересовалась: - Ты любишь переваренные спагетти?
- Не приходилось пробовать.
- У тебя есть шанс.
- А есть шанс отказаться от шанса?
- Да, но спагетти закончились, так что тогда будут только котлеты.
- Хорошо, положи мне немного спагетти, буду хотя бы знать, чего мне удавалось довольно долго избегать. А котлет побольше, чтобы закрыть глаза на несовершенство спагетти.
- Просто скажи, что любишь котлеты, - улыбнулась я и начала суетиться, а Назар, сказав, что сейчас придет, вышел из квартиры.
Через пару секунд он вернулся с незнакомым коренастым мужчиной, который предпочитал смотреть уж лучше на утомленные спагетти, чем на меня. И у него, и у Назара в руках было по большой закрытой корзине, будто они собрались в церковь на Пасху, выгрузив все из холодильника, а по дороге заглянули ко мне.
Обе корзинки были водружены на стулья, потом мужчина бросил прощальный взгляд на котлеты и сказал им:
- До свиданья, приятного вечера.
Проводив его обалделым взглядом, я посмотрела на Назара. Вопреки тому, что рубаха на нем лишилась большинства металлических (вау!) пуговиц, и была теперь нараспашку, а брюки были слегка помяты от моего ерзания, он умудрялся сидеть на стуле так же величественно, как и до этого.
- Кто это? - поинтересовалась я.
- А ты не знаешь?
Я попыталась вспомнить, видела ли этого мужчину раньше, но покачала головой.
- Не думаю, что мы когда-либо пересекались.
Назар позволил положить себе спагетти и прикрыть их увядание множеством котлет, а потом, к моему удивлению, принялся накладывать еду для меня. Молча. И так естественно, словно он всегда так за мной ухаживал, и вот такие совместные ужины стали для нас обыденными. Он встал, открыл одну из корзин, и начал выгружать из нее продукты - две бутылки вина, виноград, персики, ананас, какие-то консервы. Я открыто любовалась его уверенными движениями и спиной, спина просто притягивала взгляд, не знаю почему.
- У тебя есть бокалы? - обернулся он.
На его губах мелькнула улыбка, когда он заметил, что я не свожу с него глаз. Но я не чувствовала ложной неловкости. Я хотела его. Он был мне нужен. И он это знал.
- Бокалы есть, но хозяйские, не мои.
- Подойдут. Если разобьем, я куплю другие.
- С чего бы нам бить бокалы?
- Мало ли?
Хитрый взгляд указал на разбросанные по полу пуговицы, которые сегодня тоже не ожидали нападения, но пострадали, и ему все же удалось смутить меня.
Принеся бокалы и поставив их на стол, я мимо воли задумалась: при каких обстоятельствах они могли бы пострадать? И мне очень, просто очень не терпелось перейти к этим обстоятельствам. Но рядом стоял мужчина, который устал и был голоден, и я, пройдясь рукой по его спине, откинула спешку. Да, теперь, когда я снова к нему прикоснулась, я могу подождать.
- Красное или белое?
Я посмотрела на две бутылки, на стратегический запас продуктов и на Назара. Он подготовился. Не зная, что его ждет, не рассчитывая на теплый прием, и уж тем более на сытный. Он решил. И он сделал. Это было открытым заявлением, что он как минимум планировал задержаться. Смелый шаг. В мою сторону. И я, набравшись храбрости, шагнула к нему.
- Ты в курсе, что я не отпущу тебя, пока не закончатся все эти припасы?
- Я на это рассчитываю.
Он наградил меня улыбкой и повторил вопрос:
- Красное или белое?
- Красное.
Вино было разлито в бокалы, мы сели за стол, пересекаясь взглядами. Взявшись за вилку, Назар сказал:
- Это был Виктор, мой приятель.
- Где? - опешила я.
- У тебя. - Он кивнул на вторую корзину. - Это был Виктор. Мы вместе приехали, я попросил его помочь с корзинами, и… увлекся.
- Ас Павлом он тоже помог?
- С подонками я предпочитаю справляться сам.
Ответ прозвучал жестко, сухо, и я вдруг вспомнила свои первые впечатления. Не зря я сравнила его с уголовником. Этот мужчина действительно мог быть пугающим, отталкивающим, резким. А мог быть другим, и я ужасно хотела, чтобы как можно скорее закончился ужин, и я поцелуями смогла смягчить эту резкость, разгладить эту морщинку со лба.
- В прошлый раз, когда на столе были котлеты, вино и спагетти, - сказал Назар, - ты предпочитала смотреть куда угодно, только не на меня.
И я снова вспомнила, что да, это было, у Иры, когда он заехал проведать племянников. И улыбнулась, припомнив заодно, какой была беспокойной ночь. Я крутилась, ворочалась, не могла уснуть, когда он так рядом, а сегодня я надеялась, что мы не будем спать оба.
- И хотя спагетти тогда были… другими, - деликатно оценил мои кулинарные таланты Назар, - мне больше нравится сегодняшний вечер. Когда ты смотришь на меня вот так… Надеюсь, ты не рассчитываешь снова сбежать? Мне как-то не очень нравится эта твоя привычка.
- Грешна, - признала свою вину под колким взглядом, - и каюсь.
- Каешься? Хм, что же, я проверю насколько велико твое раскаяние.
- Каким образом?
- Самым эффектным. Как ты предпочитаешь каяться? На спине, на животе или на коленях?
Невольно вспыхнув, я следила, как Назар медленно водит большим пальцем по бокалу, и не могла посмотреть в глаза.
- Наташ, - позвал он.
Я посмотрела на его подбородок. Чисто выбритый. Потом взгляд скользнул на его грудь, и я не удержалась от вздоха.
- Подойди, - приказал он.
Именно приказал. И я шагнула к нему. По-прежнему пряча глаза.
- Сядь, - новый приказ.
И не было и тени сомнений, чего он хотел, потому что я безумно хотела того же. Я села ему на колени.
- Раздвинь ноги шире, - поглаживая бокал, он ждал, когда я выполню и это распоряжение.
Он явно привык командовать, и складывалось ощущение - не только в сексе. Может, он не всегда был работником электростанции? Была ведь у него другая жизнь, до того, как он развелся с женой…
Я подняла взгляд на мужчину, и на его губах появилась предвкушающая улыбка.
- Так лучше. Хочу видеть твои глаза, чтобы четко прочесть в них раскаяние. Ну?
Я вопросительно изогнула бровь. Он обновил себе в бокале вино, и только потом, видя, что я ничего не делаю, подсказал:
- Когда я пришел, у тебя была неплохая попытка показать, как ты рада, что я догнал тебя. Ты можешь ее повторить.
И на этот раз с катушек слетела я.
Мои пальцы, которым позволили прикоснуться к желаемому, не искали легких путей. Остались пуговицы? Ни к чему! Пусть идут к тем, что уже раскиданы по полу, я так хочу слышать их звук! Ремень? О, нет, несмотря на железную бляху, тоже сомнительная преграда. Так горячо, и так томительно, и ни грамма не стыдно, когда кожей к коже.
Лихорадочные поцелуи, озноб на мгновение, когда отстранилась, чтобы увидеть его, мужчину, который мой. На эту ночь - мой. Он не смутился моего жадного взгляда. Приглашающе двинул бедрами и отставил бокал, а когда я помедлила с возвращением, потянул на себя, заполняя, требуя, не давая времени отдышаться. Бешеный темп сменялся медленным. Дикий танец на стуле… Только двое кружили не по полу, не по паркету, а друг в друге.
Не желая прятаться от него, я стонала, просила, я требовала. А он целовал мои стоны и давал, и требовал сам.
Иногда я путала, где его руки, а где его губы на мне. Он был всюду. Он был моим. И я каялась, искренне каялась, что пыталась бежать от него. Глупая, столько потеряно времени! Целых два года… впустую…
Когда я со стоном упала ему на грудь, не способная больше ни думать, ни чувствовать, он хрипло спросил:
- Ты ведь не хочешь пока детей?
Я испуганно вздрогнула, а он, несколько раз качнувшись, отстранился, а спустя пару секунд прикоснулся лбом к моему.
- Я так и подумал.
Мы долго сидели на кухне, обнявшись и смакуя вино. Не хотелось ни двигаться, ни вставать, ничего не хотелось. Я рассматривала мужчину, которому, наверное, отсидела колени, но который и не думал от меня избавляться, и в моей душе пускало ростки невольное восхищение.
Я совсем потеряла голову с ним. Ребенок… какой ребенок, когда сама живу на съемной квартире, а мужчина… Этот мужчина со мной, но не мой…
И хорошо, что он подумал за нас двоих.
И за нас двоих решил, что я достаточно отдохнула и готова продолжить раскаяние.
- Итак? - он нахмурился, пронзил меня взглядом. - Это было вступление. Вижу, что ты кое-что осознала, но раскаяние… это пока под вопросом. Покажи, что совладала с грехом. Убеди меня, а иначе…
Я смотрела, как он строит из себя строгого инквизитора, обещая мне сладкую пытку, и улыбалась.
Раскаяние…
Какое, к черту, раскаяние? Если все, о чем я думаю, только взглянув на него, - это грех…
Глава 10
Утром ужасно не хотелось вставать.
Не открывая глаз, я слышала дыхание мужчины, который лежал со мной рядом, чувствовала на своем бедре его руку, и понимала, что не хочу, не хочу никуда идти! Но чтобы его не разбудил будильник моего мобильного, нехотя поднялась. Отключила будильник, тихо прошла в ванную, встала под горячий душ, с улыбкой вспоминая, сколько раз ночью пришлось им воспользоваться…
Мне нравилось быть бесстыдной с этим мужчиной. Я понимала, что препятствия в виде разных городов неизменны, отношения на расстоянии невозможны, и не хотела больше упускать ни минуты с ним.
Мелькнула мысль позвонить Ире и отпроситься, но… Она ведь спросит: почему, зачем, и не отстанет, пока не услышит правду. А мне было как-то неловко признаваться, что я хочу валяться весь день в постели с ее братом. Два года бегала от него, и вот… Так странно…
А еще мелькнула мысль, что вряд ли Назар останется у меня на целый день. Он редко бывает в городе, наверное, захочет поехать пообщаться с сестрой, с племянниками, а тут я заявляю: "Ты знаешь, у меня отгул, и я могу провести этот день с тобой!" Навязчиво. Некрасиво. Нет, не смогу…
- Почему ты вздыхаешь? - требовательный вопрос и не менее требовательные мужские руки, обхватившие грудь, заскользили по моему животу.
- Просто так.
Откинувшись назад, я прижалась к обнаженному телу Назара и снова вздохнула. Я когда-нибудь им насыщусь? Он был в моем распоряжении целую ночь, а мне мало. Мне так хотелось еще… И сейчас за это желание почему-то было немного неловко.
- Это я тебя разбудила?
Руки Назара, уже с гелем на пальцах, скользнули на мои бедра, опустились ниже и нырнули, вырвав предательский стон.
- Нет, - пальцы, казалось, петляли в танце, но делали это уверенно, ловко. - Это я тебя бужу. У меня получается?
- Да.
Он качнул бедрами, и окончательно отбросив сонливость, я начала просыпаться внутренне, выбираясь из того кокона, в который загнала себя своими страхами и сомнениями. Какое мне еще нужно доказательство, что я не навязываюсь? По- моему, это более чем неопровержимое и полное…
Скользнув в меня, он не прекратил танец пальцев, и вот я уже сама закружилась в вихре причудливых па. Танго, сальса, диско, медленный вальс - все смешалось, все спуталось. Иногда мне слышался звук барабанов, и Назар, словно угадывая, отчаянно двигал бедрами.
А потом мы возвращались к вальсу.
А потом опять было резко и горячо, и я не успевала дышать. Только стоны - мои. Только хрипы - его… И горячие струи воды, которые он направил туда, где до этого были пальцы…
- Назар! - мой крик, и судорога удовольствия.
- Да, - его выдох, несколько грубых движений, и жар его кожи…
Когда я снова смогла твердо стоять на ногах, обернулась, обняла его, провела языком по шее, и услышала то, что сильнее стонов или криков доказывало, что ему хорошо со мной:
- Это стоило того, чтобы догонять.
- Жаль, что ты не сделал этого два года назад, - улыбнулась я.
- Тогда я только тренировался бегать.
Назар помог мне выйти из ванны, досадуя, что она такая маленькая для наших маневров и хорошо бы это исправить. А я не спорила, я млела от удовольствия. Потому что он говорил так, будто считал, что у нас будет продолжение, и он не исчезнет из моей жизни сегодняшним утром.
За завтраком, который мы организовали из его продуктов, - в корзинке нашлись несколько сортов сыра, несколько видов колбас и хлеба, - я, набравшись храбрости, решилась все-таки поинтересоваться: какие у него планы.
- Вообще или на сегодня? - с понимающей улыбкой уточнил он.
- На сегодня, - выбрала вариант наименьшего разочарования.
- Подвезу тебя на работу, повидаюсь с сестрой и поеду по делам.
- У тебя есть дела в городе?
- Да.
Наивно было думать, что он приехал только из-за меня. Да, наивно, и я прекрасно все понимала, только… никто ведь не запрещает мечтать?
- Но если бы не ты, - добавил Назар, - я бы не приехал вчера, а занялся ими позже.
И да… Да, я знаю, что, скорее всего, это выглядело глупо, но я никак не могла спрятать довольной улыбки!
- Хочешь кофе? - спросила, чтобы хоть как-то порадовать этого мужчину в ответ. - Или лучше предложить тебе чай?
- Я выбираю сначала тебя, потом кофе.
Я рассмеялась, думая, что он шутит. А он поднялся со стула, навис надо мной, прожигая взглядом, и…
Я перестала смеяться, когда поняла, что это всерьез.
- День будет долгим, - взяв меня за руку, Назар помог мне подняться, нежно обнял, а в следующее мгновенье резко повернул спиной к себе. - Я хочу, чтобы ты думала обо мне. Я хочу, чтобы ты мечтала обо мне. Я хочу, чтобы ты искала новые слова и способы, чтобы я простил тебя.
- Но я ведь вчера…
- Этого мало. - Он задрал мой халат, властно провел рукой по обнаженному телу, и почувствовав, что тело очень даже не против, вошел в него. - Я хочу, чтобы ты подготовилась к сегодняшнему вечеру. Я хочу, чтобы ты думала обо мне, даже когда я уеду.
- Уедешь?
- Завтра. Надолго. По делам. - Между рывками говорил он. - И я хочу, чтобы ты ждала меня. Слышишь? Сегодня вечером… ты покажешь, как сильно будешь скучать без меня. И ждать.
- А если… ты… не вернешься?
- Я догнал… не для того… чтобы отпустить…
Разговор получался рваным из-за того, что мы ни на секунду не прекращали движений и не сбавляли темпа. И еще неприятным, потому что все будет, как я и боялась - он уедет. Но чувствуя его в себе, я верила, я хотела верить, что он вернется, что он захочет ко мне вернуться.
Он вернется… А когда это произойдет, я покаюсь от всей души, что могла допустить нелепое предположение, что он солгал сейчас, уверенно, не краснея, как умеют мужчины…
- Назар! - крикнула я, приглашая его присоединиться ко мне, что он и не замедлил сделать…
А после был быстрый душ и утренний кофе. Пожалуй, самый вкусный утренний кофе, который когда-либо был у меня. А потом, пока я одевалась, Назар сходил в свою машину, принес сменную одежду и облачился в джинсы и свободную синюю рубашку. Удачно он продумал с заменой, потому что я недоумевала: как он думает отправиться по делам в рубашке без пуговиц?
- Идем? - он собрался раньше меня, потому что мне по-девичьи захотелось накрасить ресницы, тронуть помадой губы, подвести стрелки.
Понятно, что он видел меня и раскрасневшейся после ванны, и усталой, и сонной, но мне хотелось, чтобы он увидел меня немного другой, и понял, что я могу выглядеть лучше. Чуть-чуть, но лучше.
- Идем.
Мы вышли из квартиры, и я замешкалась, глядя на ключи.
- Что? - спросил Назар, потом посмотрел на связку ключей и развеял сомнения: - Вечером я за тобой заеду, так что ты сама откроешь мне дверь.
- Заедешь?
- И завезу, и заберу, - его взгляд стал хитрым, - так что Ире ты можешь ничего не говорить, она сама все поймет.
Он угадал. Я понятия не имела, как сказать обо всем Ире, но, может, это и к лучшему? У меня нет ни его мобильного, ни его адреса, и если он вдруг пропадет, не нужно будет искать предлог, чтобы спросить у нее…
- Хорошо, - бросив быстрый взгляд на Назара, я начала спускаться по ступенькам, ужасаясь тому, что только что поняла.
Нет, не то, что хочу Назара, и он мне нравится. С этим я определилась, это я приняла, это я даже прочувствовала. Но я только что допустила мысль, что если он растворится на горизонте, я ему позвоню.
Я, которая терпеть не может выяснения отношений и не навязывается мужчинам, более того, ненавидящая прощальные встречи, которые они мне устраивали. Позвоню ему…
Улица встретила солнцем, шумом проезжающих неподалеку машин, и это отвлекло, успокоило. Мы пересекли дворик, подошли к дороге, и я увидела красную иномарку. Не Павла, нет. Ту я запомнила и могла узнать даже без номерных знаков. Эта была роскошней, наверное, и стоила дороже, но она была красной, и я невольно скривилась, когда заметила, что Назар остановился именно возле нее.
Конечно, это его машина. И какая мне разница, что она красного цвета, который я с недавних пор терпеть не могу? Павла в душе отпустила, а красный цвет все еще ассоциировался с неприятным. Пройдет.
- Наташ?
Заметив в глазах Назара вопрос, призналась:
- Не люблю красный цвет.
- Я тоже, - к моему удивлению, согласился он. - Когда за рулем. А сейчас нормально.
Он взял меня за руку, и когда загорелся красный свет светофора, мы перешли на другую сторону улицы. Назар подвел меня к черному внедорожнику, и после короткого писка сигнализации помог забраться в салон. Только когда мы отъехали, я оглянулась на красную иномарку и облегченно выдохнула. Едва успела подумать: как хорошо, что Назар принял мою реплику на счет светофора, как он спросил:
- Моя машина тебе нравится больше, чем та?
- Однозначно, - я улыбнулась.
- Что еще раз доказывает, что у тебя хороший вкус.
- Еще раз? А что было доказательством в первый?
- Я.
Глава 11
Признаюсь, я ожидала от Иры более ярких эмоций, а она, увидев в дверях офиса меня вместе с Назаром, только сказала:
- Ну, наконец-то.
И продолжила щелкать мышкой, ведя с кем-то бой на экране.
- Ты что, по мне совсем не соскучилась? - подойдя к ней и чмокнув в макушку, поинтересовался Назар.
- Соскучилась, конечно, - отказалась от предположения Ира, - просто надеюсь, что теперь ты будешь появляться в городе чаще, и я скоро опять тебя увижу. Ты надолго, кстати?
- Нет, завтра утром уезжаю обратно.
- Жаль, - Ира все-таки отвлеклась от игры и посмотрела на него, - а я думала, ты… вы, - кивок в мою сторону, - вечером заедете. Дети и Миша были бы рады.