- Некоторые вещи простить нельзя. Слова Ронни потрясли Инид. Его характер открылся ей с неожиданной стороны; выходит, он может быть жестким, неприступным, не умеющим прощать. И ей стало страшно.
- Откуда ты узнал о Лиз? - Тодд спросил Ронни.
- Я слышал об этом по крайней мере от троих, - ответил Ронни. - Ее видели, когда она выходила из патрульной машины, и слышали, как она обещала никогда больше не ходить в "Келли", особенно с Риком.
- Ну что ж, все ясно, - сказал Тодд. В его голосе звучала горькая решимость:. - И нечего тут рассусоливать, все так и было: Лиз ходила туда с Риком, и сколько бы она ни пыталась это отрицать, факт остается фактом.
- А я не верю, что она там была! - воскликнула Инид. - Ну, допустим, была. Если ты настоящий друг, разве ты не должен простить? - Этот вопрос был обращен к Ронни, она умоляла его сказать "да". Но ответил Тодд.
- Я не знаю, - сказал он. - Я правда не знаю.
- А я знаю, - твердо сказал Ронни. - Если бы моя девушка так поступила, я бы перестал с ней разговаривать.
Хотя день был теплым, Инид вдруг стало холодно, она натянула на себя майку. И приняла решение. Ронни никогда не узнает про ту историю. Никогда. Она никогда не скажет ему, что после того жуткого происшествия она несколько дней провела в тюрьме. Думая о своем, Инид на какое-то время забыла про Элизабет.
Глава 9
Было утро одного из тех дней, когда Элизабет казалось, что в прежней жизни ее сестра была птицей. За завтраком она без умолку чирикала.
- Ну что, говорила я тебе, трусиха несчастная, что скоро об этом и думать забудут? - заливалась Джессика, уплетая рисовые хлопья. - Никто в школе больше и не вспоминает про тебя с Риком.
- Про кого с кем?
- Ну, я хотела сказать, про меня с Риком. Уже сто лет никто об этом со мной не заговаривал.
- Тебе повезло, Джес. А вот со мной заговаривают. Со мной фактически только об этом и говорят: как я ходила в бар "Келли" и что мы с Риком там делали.
- Кто именно?
- Правда, прямо никто об этом не говорит. Только намеками. Говорят между собой, а когда я подхожу, замолкают. Я просто ходячая затычка для фонтанов красноречия.
- Мне кажется, ты все это выдумываешь.
- Нет, Джес. Мне Инид сказала. Все только и судачат обо мне и Рике. И все этому верят. А в среду в редакции к доске была приколота записка.
Джессика подалась вперед.
- И что в записке? - спросила она, как будто собиралась услышать пикантную сплетню про кого-то совсем постороннего.
- Там было: "Главный редактор Уэйкфилд - в центре всеобщего внимания. Почему молчит газета?"
- Это низко! - возмутилась Джессика. - Ты не главный редактор! Не ты решаешь, что печатать, а что нет.
Элизабет в отчаянии покачала головой:
- Джессика, если честно, иногда ты меня просто приводишь в изумление.
- Лиззи, клянусь тебе, если я услышу, что кто-нибудь про тебя что-нибудь говорит, я ему вправлю мозги.
Элизабет печально смотрела в окно на спокойную воду бассейна. Как было бы прекрасно не ходить в школу, никого не видеть, а просто сидеть возле бассейна целыми днями…
- Может, ты беспокоишься из-за кого-то одного? - с готовностью спросила Джессика. - Скажи мне, и я ему все объясню.
Если бы кто-то мог убедить Тодда Уилкинза, что ничего этого не было! Элизабет почувствовала, что сейчас расплачется. Инид рассказала ей о разговоре на пляже. Тодд слышал эту мерзкую историю во всех подробностях и поверил. Как он мог?
- Нет, - справилась с собой Лиз. - Если человек поверил сплетням, даже не поговорив со мной, мне он не нужен.
- А ты не пожалуешься на меня папе с мамой?
- Джес, ты же знаешь, я никогда не жалуюсь. Джессика во все глаза смотрела на свою удивительную сестру и чувствовала, как ее переполняет любовь. Она бросилась ей на шею:
- Лиззи, ты просто чудо! Иногда мне кажется, я не заслуживаю такой сестры!
Это была последняя капля, и Элизабет разрыдалась. Она плакала и обнимала Джессику крепко-крепко.
- Ах, Джесси, ты тоже чудо. Ты заслуживаешь гораздо большего. Все тебя любят, как тебя не любить!
- Лиззи, почему ты плачешь? Не плачь!
- Ничего, Джесси, все будет хорошо. Просто я расстроилась из-за Стива… и вообще… - Лиз выбежала из кухни, чтобы привести себя в порядок. В школе никто ничего не должен заметить;
Элизабет Уэйкфилд всегда высоко держит голову.
Сплетни о происшествии в баре "Келли" и правда пошли на убыль. Когда Лиз пришла в тот день в школу, все классы гудели: обсуждали гораздо более серьезную новость, касающуюся футбольного поля, на котором тренировались "Гладиаторы" - школьная футбольная команда. Прошел слух, что Джордж Фаулер - отец Лилы Фаулер - выкидывает команду с поля. Он и так один из самых богатых людей в Ласковой Долине, а теперь хочет захапать и футбольное поле, построить на нем фабрику. Вот, значит, в чем заключается загадка футбольного поля!
- Джордж Фаулер хочет украсть наше поле! - запыхавшись, сообщил Элизабет долговязый темноволосый Уинстон Эгберт. Кажется, впервые в жизни он говорил без кривляния.
- Да нет же, идиот, - вмешалась Дана Ларсон, проходя мимо. Дана была солисткой "Друидов", самого популярного рок-ансамбля у них в школе. - Это Пэтмены хотят заграбастать. Отец Брюса Пэтмена купил этот участок и собирается разбить здесь Луна-парк.
- Луна-парк? - изумленно повторил Уинстон. - А что, это мысль! - Он повернулся и помчался по коридору. - Эй вы, слыхали новость? Папаша Брюса Пэтмена строит на нашем поле Диснейленд!
Элизабет, как репортер "Оракула", имела уже какой-то опыт по части слухов и знала, что нет смысла верить всему, о чем шушукаются на переменах. И она прямиком отправилась в редакцию, к мистеру Коллинзу.
- Мистер Коллинз, что все это значит? - спросила Элизабет. - Ходят чудовищные слухи.
- Это не слухи, Лиз, - озабоченно сказал мистер Коллинз. - Это более или менее правда.
Два самых влиятельных семейства Ласковой Долины, Пэтмены и Фаулеры, опять готовы были вцепиться друг другу в глотку, но на этот раз в их многолетнюю вражду оказалась вовлечена школа. Решающая битва между признанным аристократическим кланом Генри Уилсона Пэтмена, разбогатевшим благодаря своим консервным заводам, и Джорджем Фаулером, который не так давно сколотил состояние на кремниевой стружке, должна произойти на футбольном поле "Гладиаторов".
- Школа арендует это поле у муниципалитета. Срок аренды недавно истек, - пояснил мистер Коллинз. - И Джордж Фаулер решил купить этот участок, чтобы построить фабрику. И уже начал действовать.
- Как, рядом со школой?! - ахнула Элизабет.
- Представь себе. Фаулеры на все смотрят с Я точки зрения возможной прибыли.
- А где же "Гладиаторы" будут играть в футбол?
- Думаю, Джорджа Фаулера это не интересует, Лиз.
- Мистер Коллинз, но я слышала, что Пэтмены тоже зарятся на эту землю.
- Да, это так. Они ужаснулись, что Джордж Фаулер хочет построить здесь фабрику. И заявили судебный протест, чтобы предотвратить сделку. Они категорически против, чтобы здесь была фабрика.
- Вот и прекрасно, - сказала Элизабет. - Значит, будем поддерживать Пэтменов.
- Ты не права, Элизабет. Пэтмены вовсе не желают, чтобы здесь было футбольное поле. Они хотят разбить здесь настоящий английский парк. Подобный тому, что был в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Ведь тогда эта земля принадлежала Вандерхорнам.
- А кто такие Вандерхорны?
- Вандерхорны были одними из первых поселенцев в Ласковой Долине.
- Ну и что?
- А мать Брюса Пэтмена - урожденная Вандерхорн.
- О господи, - протянула Элизабет, - как все перепуталось!
- Да уж. И боюсь, что разбираться во всем этом придется тебе.
- Мне? - Сердце Элизабет забилось быстрее. Никогда еще ей не приходилось выполнять таких важных редакционных заданий.
- Да. Джон занят предстоящей игрой с командой Пэлисэдз-хай. Если, конечно, она теперь состоится. Так что приступай.
- Вы хотите сказать, мистер Коллинз, что игра с Пэлисэдз-хай может и не состояться на этом поле?
- Сегодня никто не может пользоваться этим полем. Фаулеры уже заявили на него свои права, а протест Пэтменов привел к тому, что участок считается ничьим, пока дело не будет решено в судебном порядке.
- Но ведь команде надо тренироваться!
- Только не на этом поле, Элизабет. Желаю удачи.
Судебные протесты могут, конечно, преградить доступ на футбольное поле школьной администрации и даже таким шишкам, как Пэтмены и Фаулеры, но перед учениками школы Ласковой Долины они оказались бессильны. К обеденному перерыву о происходящем стало известно абсолютно всем. Толпы ребят бурлили на ступеньках школы и выплескивались на лужайку.
В центре стоял Кен Мэтьюз, светловолосый гигант, капитан команды "Гладиаторов". Рядом с ним находился Тодд Уилкинз и другие известные школьные спортсмены. Все смотрели на них. Необходимо было что-то предпринять.
- Что нам делать, Кенни? - крикнул кто-то. - Нельзя отдавать им наше поле!
- Тихо, успокойтесь, - сказал Кен, обводя глазами толпу. - Не надо волноваться. Во-первых, "Гладиаторы" никогда не сдаются без борьбы!
Буря одобрения встретила эти слова.
- А во-вторых, - добавил Тодд, - нам это поле нужнее, чем кому бы то ни было. Фабрика или парк могут быть где угодно!
- Правильно! - крикнул кто-то.
- Поле наше! - провозгласил Кен.
Еще один вопль одобрения.
Миссис Уоллер, старший повар, наблюдала за толпой из окна столовой; было ясно, что назревает бунт. Она положила на стол разделочную доску и поспешила по коридору к спортивному залу.
- Тренер! - позвала миссис Уоллер. Тренер Шульц поднял голову от схем расположения игроков, над которыми работал, готовясь к матчу с "Пумами" из Пэлисэдз-хай.
- Что случилось, миссис Уоллер?
- Боюсь, плохо дело. Футбольная команда собралась перед школой, и они очень возбуждены.
- Моя команда? - спросил Шульц, тут же поднимаясь с места.
- За главного у них Кенни Мэтьюз.
- Так чего мы ждем?
Тренер Шульц и миссис Уоллер вместе бросились вверх по лестнице в кабинет директора.
- Его хватит удар, - сказала миссис Уоллер.
- Мои мальчики не сделают ничего плохого, - заявил мистер Шульц. - Они просто все принимают слишком близко к сердцу.
Они влетели в кабинет мистера Купера как раз в тот момент, когда из репродукторов по всей школе разнеслось: "Тренер Шульц, вас просят немедленно явиться в кабинет директора!"
- Что нам делать? - закричала Джессика, пробравшись вперед, чтобы занять свое место во главе команды болельщиков.
- Я знаю, что делать! - крикнул Тодд. - Мы устроим сидячую забастовку прямо на поле! Всеобщий вопль восторга.
- Если они решили начать на поле стройку, пусть строят прямо на наших головах! - поддержал его Кен.
Раздался еще один победный клич, и ученики, перегоняя друг друга, помчались по лужайке к футбольному полю.
- Пошли! - скомандовала Джессика своим болельщикам.
- "Гладиаторы", за мной! - крикнул Кен. Словно полчища римских воинов, армия школьников, побросав на ходу свои сумки и учебники, двинулась на захват футбольного поля.
У себя в кабинете мистер Купер растерянно смотрел в окно.
- Их надо немедленно остановить! - воскликнул он.
Но теперь остановить их не мог никто. Элизабет бежала позади, лихорадочно делая в блокноте стенографические пометки о самом захватывающем событии в истории школы. В центре этих событий был Тодд! Добежав до поля, она увидела Лилу Фаулер и Брюса Пэтмена, младших представителей ненавистных семей, в окружении мальчишек и девчонок."
- Эй, Фаулер, что это с вами? - потребовал! ответа у Лилы Уинстон Эгберт. - Твоему отцу; что, все денег мало?
- Оставь моего отца в покое! - завизжала Лила.
- Фабрика! Фи, как грубо! - искривил губы Брюс Пэтмен. - Фаулеры только о наживе и думают - наглые выскочки!
- Нет, вы послушайте этого двуликого Януса! - возмутился Уинстон.
- Твой папаша собирается разбить здесь парк и таблички повесить: "Руками не трогать!" - крикнула Эмили Мэйер.
- Думай, что говоришь, Эмили, - сказал Брюс. - Парк - все лучше, чем эта грязь. И что вы шум подняли! Бездарным "Гладиаторам" никакие тренировки не помогут!
- Ты предатель, Пэтмен! - выкрикнул кто-то.
- Как же можно так говорить о своей родной школе? Где твой патриотизм? - набросилась на него Джессика.
- Да помолчи ты, Уэйкфилд!
- Ни тебе, ни твоей семье нет никакого дела до школы Ласковой Долины. Это, просто неприлично, - продолжала Джессика.
- Что касается неприличий, Джессика Уэйкфилд, вспомни лучше о своей милой сестрице, которая шляется по барам со всяким отребьем. Да, ты не ослышалась: шляется!
Элизабет делала пометки в блокноте; услыхав эти слова, она вся вспыхнула. Конечно, глаза всех тотчас устремились на нее.
- Не тронь мою сестру! - завопила Джессика.
- Это еще почему? - спросила Лила Фаулер. - Вы обращаетесь со мной и с Брюсом как с прокаженными! Я думала, мы с тобой подруги, Джессика Уэйкфилд.
- Лила, мы… но…
- Ишь, заюлила, - бросил Брюс. - И если уж вернуться к разговору о приличиях, Уэйкфилд, как насчет твоего отца и Марианны Уэст, потаскушки, за которой он ухлестывает?
- Попридержи язык, Брюс, - выступила вперед Элизабет. - Марианна Уэст - юрист, она работает в конторе моего отца.
- В самом деле? А я думал, у них лучше получается в постели, - ухмыльнулся Брюс.
- Ты лжешь! Брюс засмеялся:
- Твой папочка всюду ездит с этой соблазнительной дамочкой, и это называется "работа в конторе"!
- Да, и они работают вместе, чтобы помешать вам! - выпалила Элизабет.
- Ну конечно. Поспеши написать об этом в своей газете.
- Нашел о чем говорить! - сказал Тодд, протискиваясь вперед. - Мы хотим спасти наше поле. Шел бы ты отсюда, - повернулся он к Брюсу.
- Ну что? - крикнул Кен, вскочив на скамью для зрителей и обращаясь ко всем сразу. - Отдадим поле?
- Нет! - прогремел единодушный ответ.
- Позволим строить здесь фабрику?
- Нет!
- А парк?
- Нет!
- Давайте все вместе споем, - предложила Джессика. - Песня в честь "Гладиаторов"!
Она выбежала на беговую дорожку и начала дирижировать. Все как один подхватили боевую песню школы Ласковой Долины.
Элизабет строчила в блокноте, краем глаза наблюдая за Тоддом. Она была поглощена редакционным заданием - такого важного у нее еще никогда не было, - и все-таки в ушах у нее так и звенели мерзкие слова Брюса Пэтмена об отце и Марианне Уэст. Вдруг ей пришла на память одна домашняя сценка, и все сразу встало на свои места, как будто нашелся недостающий кусочек головоломки. Лиз вспомнила, как на прошлой неделе зашла в комнату к родителям, а они ссорились. Хотя нет, не то чтобы ссорились. Они не кричали, не ругались. Скорее что-то горячо обсуждали. Мама очень нервничала, а папа хмурился, что с ним редко бывает.
Она услышала только конец разговора, но он все равно оставил в ее душе неприятный осадок.
- Я вовсе не утверждал, что моя работа важнее твоей, - говорил Нед Уэйкфилд, еле сдерживаясь, и голос его дрожал. - Я всего лишь сказал, что было бы неплохо, если бы мы почаще видели тебя дома…
Может, это была пустячная размолвка. Последнее время мама долго задерживалась на работе, выполняя какой-то важный заказ. Но этот случай не давал Элизабет покоя, ведь она никогда раньше не слышала, чтобы родители спорили. Мысль о том, что между ними может кто-то стоять, застала ее врасплох. А что, если этот спор был только вершиной айсберга, имя которому - Марианна Уэст? "Нет, - сказала себе Элизабет, - мне все это только кажется. Это невозможно. Этого просто не может быть".
Глава 10
Элизабет почти закончила свои заметки и уже собиралась идти в "Оракул", как вдруг словно из-под земли перед ней вырос Тодд, и уже поздно было делать вид, что она его не заметила.
- Привет, Тодд.
- Лиз, - сказал Тодд, и лицо его словно осветилось изнутри. - Здорово, правда?
- Да. Я напишу об этом в "Оракуле".
- Это замечательно! Я всегда был уверен, что из тебя получится отличный репортер.
- Честно?
- Честно.
Вдруг Тодд отвел глаза, как будто вспомнив о чем-то, и умолк.
- Я иду в школу, - с надеждой в голосе проговорила Элизабет.
- Да? Я тоже в школу.
Вот тут-то бы им и помириться, но в этот миг к ним подбежала Джессика:
- Тодд!
- А, это ты, Джес, - сказал он.
- Мне надо с тобой поговорить. Это очень важно, - выпалила она.
- Ну раз важно, давай поговорим, - согласился Тодд.
Элизабет повернулась и пошла к школе, все убыстряя шаги. Тодд окликнул ее, но она не остановилась. Никогда еще дорога до школы не казалась ей такой долгой.
Добравшись наконец до редакции, Лиз села за машинку и сразу начала печатать статью. Работа - лучшее лекарство, только ею можно заглушить боль. "Пиши, - повторяла она себе, - пиши без остановки. Все остальное забудь".
Тодд в растерянности смотрел, как уходит Элизабет. Только что ему представился прекрасный случай все исправить. И он его упустил.
Рядом кто-то что-то говорил. Ах да, это Джессика Уэйкфилд.
- Земля вызывает Тодда Уилкинза, - повторяла она слегка раздраженно. Такой славный и чуть ли не самый красивый парень в Ласковой Долине, но иногда просто терпения с ним не хватает!
- Что ты сказала, Джессика?
Они пошли к школе, и Джессика специально еле передвигала ноги. Ей хотелось подольше побыть с ним наедине.
- Лиз, похоже, опять куда-то спешит, - сказал он.
- Да, - медленно проговорила Джессика. - Она последнее время не в духе.
- Еще бы, - сказал Тодд. - Такие приключения даром не проходят.
- Я как раз об этом и хотела поговорить, - начала Джессика. - Происходит что-то ужасное. Ты слышал, что говорят?
- Но ведь это правда, Джессика! Я бы все отдал, чтобы это было не так.
- Ох, Тодд, - всхлипнула Джессика, подбежала к скамейке и рухнула на нее.
- В чем дело, Джессика? Закрыв лицо руками, Джессика расплакалась. Она громко всхлипывала, плечи ее дрожали.
- Что с тобой, Джес?
Тодд сел рядом, обнял ее и, утешая, прижал к себе.
- Ну-ну, перестань. Все не так уж и плохо.
- Ох, Тодд! Не могу слышать, что вокруг говорят об Элизабет. Я люблю ее больше всех на свете. Я не позволю, чтобы с ней так обращались.
Джессика посмотрела на расстроенное лицо Тодда, в его чудесные карие глаза, и сердце ее затрепетало.
- Тодд, ведь это могло произойти с кем угодно! Это несправедливо! Ведь это могло произойти и со мной!
- Брось, Джессика. Это же не само собой произошло. Она знала, что делает.
Джессика набрала полную грудь воздуха:
- Тодд, я больше не могу. Лиз - моя сестра. Я люблю ее! Тодд, в баре "Келли" была не Элизабет.
- Не Элизабет?
- Нет. Тодд, там была я!
- Что?!
- Да. Я. Зря они все на мою сестру наговаривают. Это несправедливо.
Джессика была совершенно ошарашена тем, что произошло дальше. Тодд Уилкинз некоторое время смотрел ей прямо в глаза, потом, словно сам себе не веря, покачал головой.