Действительно, подумала она, взять сестру и ее мужа - Сашиных родителей. Они, похоже, до сих пор ничего не прочувствовали. Утром - на работу все в тот же институт, хотя на самом деле он уже не тот. Его владельцы - частные лица, а они и не заметили, что их купили вместе со зданием. Они живут в том же доме, с видом на пушистые сосны. Некоторое замешательство возникает в день зарплаты - нет ли в календаре ошибки? Если март, то почему платят деньги за январь? Но и это проходит, они живут дальше, устремляясь к выходным с шашлыками в ближнем лесу, потом к лету - их ждет полный, на месяц, по старинке, отпуск. С палатками, байдарками, гитарой и рюмкой водки у костра. Все как было раньше, так в чем перемены?
- А ты… уже спланировала? - спросила Катерина, почувствовав, что коллеге хочется рассказать… самой себе о себе. Некоторые люди только так могут взглянуть на свою жизнь - воспринять се на слух.
- Да, причем давно, - призналась Галия.
- Все выполняешь, как задумала?
- Конечно. Я татарка, но жила в Стерлитамаке, это небольшой городок в Башкирии. Грязный, промышленный. Мой отец работал на заводе, я - единственный ребенок. Зато у брата отца - четверо мальчиков. Сама не знаю почему, но я однажды поняла, что если не я, то наша семья - у татар в семью входят те, кого у вас называют просто родственниками, - будет бедствовать.
Катерина согласилась:
- Да, у нас племянники - это не члены семьи. Разве что у деревенских.
- Я сосредоточилась и спросила себя: как мне поступать, чтобы добиться успеха? Успех - это процветание, - пояснила она. - Я не красавица, значит, миллионер не ждет меня у подъезда. Не семь пядей во лбу - Нобелевская премия тоже отдыхает. - Она засмеялась. - Но я была активная, меня вечно выбирали куда-нибудь. А когда я стала секретарем комитета комсомола в школе, я поняла - вот мой путь.
- Ага, ты стала… функционеркой, да? - Катерина отпила глоток сока и заметила, что уровень в бокале падает, приближаясь к тому же, что у Галии.
- Именно так. Меня взяли в райком, потом в горком, потом я оказалась в Казани. Заочно закончила педагогический, исторический факультет. А потом, - она усмехнулась, - в Казани вдруг заметили, что я женщина. Республика предложила меня нашему комитету. Мне дали наказ - нравиться женщинам Востока.
- Ты им нравишься, все правильно, - подтвердила Катерина. - Они ходят за тобой толпами. Как вчера. - Она улыбнулась. - Я чуть не кинулась на помощь, когда увидела, что тебя поливают водой.
Галия засмеялась:
- Это же праздник Дивали. Так положено.
- Я догадалась, но потом. Видимо, плохо подготовилась к поездке.
- Я выполнила наказ тех, кто меня послал в Москву, но свой - пока нет.
- А он чем-то отличается? - осторожно спросила Катерина.
- Да. Я должна заранее научить племянников, как воспользоваться теми подарками, которые я им готовлю. Это важно для меня самой… потом… Чтобы не остаться в одиночестве в старости.
- Ох! - Катерина поставила бокал на столик. - Не рано ли о старости?
- Нет, - спокойно сказала Галия. - Понимаешь, все, что у меня есть сейчас и что будет еще, останется им. В любом случае. - Она подняла руку, протестуя против попытки Катерины сказать что-то вроде того, что она еще может выйти замуж и… - Нет, не надо. Пустые слова. - Катерина пожала плечами. - Но чтобы все пошло на пользу, чтобы мальчики приумножили наследство, я обязана подготовить их к этому. Я помогу им получить образование, я устрою их на хорошую работу. Тогда они смогут содержать квартиру, в которую я столько вложила, дачу, машину… И заботиться обо мне. Когда я стану старой и немощной, на сиделку тоже понадобятся деньги. Их нужно суметь заработать. Значит, я должна их этому научить.
Катерина никогда не рассматривала свою жизнь в столь отдаленной перспективе, но слова Галии заставили поморщиться. Прагматично, но верно по сути, она не стала спорить.
- Сейчас другое время, мы-то с тобой понимаем это лучше других. Мы видели ту жизнь, к которой теперь все повернули. Мы видели ее много раз, на той стороне. - По привычке Галия указала куда-то за окно, но Катерина не спорила. Она указала точно на запад. - То, что пришло к нам, знакомо не только по рассказам "дорогих подруг", которые ехали к нам со всего мира, чтобы поплакаться на тяготы своей жизни и увидеть у нас свою мечту… - Она усмехнулась. - Мы им показывали. Но теперь что показывать? Наша контора наверняка… - Катерина кивнула, она знала, что хотела сказать Галия. Она и сама с напряженным вниманием ловила слухи - расформируют, изменят, сократят.
Казалось, крах организации ВИП-Дам неизбежен. Если нет прежней страны, значит, незачем ее прежние, как называют это в высоких инстанциях, институты? Значит, нет и денег на содержание комитета.
Конечно, начальницы пытаются убедить кого надо в бесценности наработанных контактов с "женской общественностью" мира. Но те, по слухам, отвечают просто: зачем вкладывать деньги, если иностранцы сами валом валят - без особого приглашения - посмотреть, что происходит в России. Начальницы пытаются внушить, что едут не те…
ВИП-Дамы пытались пойти другим путем - взять хитростью. Но как скоро выяснилось не без печали, хитрость оказалась старомодного образца. Они попробовали пригласить на работу жен тех, кто, если пользоваться эвфемизмом, принимает решение. Но упустили одно - теперь этим женам работать незачем, они сами ВИП-Дамы.
- Слышала? - спросила Галия. - Приходили три важных жены, мало говорили, но смотрели внимательно. На особняк. Понравился.
- Что дальше? - Катерина подалась вперед.
- Первая предложила устроить в нашем доме танцевальный клуб, вторая - ресторан, а третья - салон красоты.
- Поня-ятно.
- Ты заметила, что сумки, с которыми выходят с работы коллеги, становятся все пузатей? - Галия метнула быстрый взгляд на Катерину и засмеялась. - Не заметила? Присмотрись. Народ решил уносить из своих кабинетов и столов все полезное, а не только самое красивое.
- Я заметила, - сказала Катерина, - что в зеркальных витринах в коридоре уже можно любоваться собой во весь рост. Не надо вставать на цыпочки…
- Конечно, там уже нет статуэток, хрустальных ваз, подсвечников и много чего еще, - засмеялась Галия. - Но коммерческий раж начальниц не утихает. Ты видела охранника на первом этаже?
- Это было потрясение, - простонала Катерина, вытягиваясь в кресле и отставляя бокал с соком.
Однажды утром, пройдя мимо привычной милой вахтерши со свежей укладкой на редких седых волосах, она посмотрела в большое зеркало в фойе и замерла. Среди кадушечных фикусов и зарослей цветущих роз чернело нечто. Она беспомощно обернулась к вахтерше.
- Это Федор. Охранник первого этажа. Теперь там коммерческая структура, - ласково и тихо, как больной, пояснила вахтерша.
Катерина Николаевна отвернулась от зеркала и отошла на два шага, чтобы увидеть Федора живьем. Он стоял, поколачивая себя по бедру дубинкой. Высокий, крепкий отставник.
- Я тоже, когда увидела, - сказала Галия, - обомлела.
Они молча допивали сок, каждая думая о своем. На самом деле будущее комитета как такового Катерину мало волновало. Она может вернуться в Институт имени Пушкина, ей нравилось работать с иностранными студентами. Некоторые до сих пор пишут ей письма. Она может давать уроки английского языка детям, сейчас это вполне доходное дело.
Но так беззаботно она думала до разговора с Галией.
Теперь, послушав коллегу, она вдруг поняла, что причина ее эйфории по отношению к собственной жизни заключается в том, что у нее их две сразу. Одна жизнь в Москве, ее она воспринимает как подготовку ко второй, в которой есть Леший. Но если комитет ВИП-Дам закроется, то что произойдет с ее второй жизнью без поездок? Ее не будет?
Катерине стало не по себе. Она отодвинула пустой бокал, поежилась, внезапно ощутив себя такой же растерянной, как и остальные сограждане.
С тех пор что-то влекло Катерину к Галие и в то же время удерживало. Так бывает, когда не хочется смотреть в зеркало, опасаясь увидеть то, что огорчит. Но она признавала, что коллега права…
Хорошо, они с Сашей составят компанию Галие и ее племянникам. Тем более что выставка в Гостином дворе, рядом с Кремлем.
* * *
- Вот это да! - воскликнула Саша, горящими глазами окидывая стойку с разноцветными бумерангами. - Они настоящие? - спросила у девушки в широкополой австралийской шляпе.
- Нет, вот эти, - она прошлась рукой по стойке, как по струнам арфы проходится опытный музыкант, - сувениры. Настоящие начинаются с четырнадцати дюймов. - Девушка взяла один и подала Кате. Племянники Галии окружили Сашу так плотно, что стендистка поднялась на цыпочки - не сделали бы чего с экспонатом.
Катерина Николаевна наблюдала за Сашей. Она ей нравилась. Азарт - это так понятно. Но какая полезная неожиданность - на выставке оказались бумеранги. Она прислушивалась к тому, что говорила стендистка.
- Они могут держаться в воздухе сорок восемь секунд, дальность полета - сто четырнадцать метров. Эти цифры с чемпионатов мира по метанию бумеранга, - объясняла она. - Их делают из ольховой пятислойной фанеры, шлифуют, лакируют. Потом раскрашивают. Бывают бумеранги из дуба, липы, березы, бука. Полет - потрясающее зрелище. Вы сильно подбрасываете его - он описывает петлю и улетает вверх.
- Всякий бумеранг возвращается? - строго спросила Саша.
- Нет, но тот, который вам дорог, обязательно вернется, - не без хитрости ответила девушка. - Выбирайте. - Она обвела руками витрину.
Как удачно, продолжала радоваться Катерина Николаевна, что Саша увидит предмет, о котором она уже решила с ней поговорить. Конечно, девочка видела бумеранг на стене у нее в гостиной, но он для нее один из сувениров, которыми увешаны все стены.
Катерина Николаевна, оказывается, не отдавая себе отчета, все последние дни думала о главном - кем же ей обернуться, чтобы забрать подарок Лешего в "Грэйндже"?
Сашей, вот кем ей надо обернуться. Теперь ясно как день. Тем самым удастся выполнить две задачи - отправить ее на курсы английского в Британию, как обещала, и попросить привезти бумеранг. Только учиться она будет на частных курсах Шейлы Вард, а не при университете в Кембридже.
Из-за ширмы появился хозяин стенда, привлеченный толпой молодых людей. Он тоже был в широкополой австралийской шляпе, с высоты двухметрового роста ему хорошо видно, как тискают пять пар рук его экспонаты.
- В чем проблема? Чем помочь? - дружелюбно спросил он, вынимая на всякий случай мобильник из чехла, который болтался у него на кожаном шнурке на груди.
Катерина Николаевна присмотрелась, увидела, что это, и невольно отшатнулась.
- Вы… ее сами съели? - услышала она голос Саши, полный ужаса. Племянница увидела то же, что и она.
Роль чехла для мобильника исполняла шкурка лягушки, точнее сказать, ее чучело, воспроизводящее земноводное существо во всех подробностях. Но полое внутри. Лягушка беспомощно распростерлась на широкой груди с расстегнутым воротом расписной рубахи.
- Нет, ее съел абориген, - ответил привыкший к вниманию мужчина. Он сжал в кулаке шкурку. - Смотрите, как будто на пружине. Раз-два, раз-два. Мой сын бегает за мной, просит отдать. Но это мой талисман. - Он сжал и разжал шкурку.
- Какой страшный… ваш талисман. - Саша поморщилась и отступила. - Пошли отсюда. - Она махнула рукой, четверо племянников безмолвно подчинились.
Галия покачала головой - никогда не видела своих мальчиков такими покладистыми.
- Тоже мне Брижит Бардо, - фыркнул хозяин вслед всей компании. - Даже она в своей Франции никогда не запретит есть лягушек!
Катерина Николаевна любовалась Сашей, перехватывала взгляды мужчин, провожавшие девушку. Здесь, в Гостином дворе, она сама попала в новую для себя атмосферу. Она слишком много времени проводит в женском обществе, а здесь - мужское. Таких горящих глаз, устремленных на ружья, ножи, сумки, маскхалаты, не увидишь у женщин даже в очень дорогом магазине. Потому что женщина постоянно спрашивает себя: "Это украсит меня? Я стану лучше? Я понравлюсь?" А мужчины скупают книги, галстуки, сумки, чехлы, патроны, ножи, потому что они им нравятся. Они хотят ими обладать, владеть. Все, что здесь, не сомневаются они, принадлежит им.
Катерина Николаевна поискала глазами Сашу и увидела, что та уже болтает с синеглазой женщиной на стенде австрийской оружейной фирмы. Без всякого смущения переводит племянникам Галии ее ответы. Она услышала, как Саша бросила, будто старой знакомой:
- Впервые вижу синие глаза, как у вас, Джоанна, не у русских. Раньше я думала - такие глаза только у нас…
Племянники прощались с Сашей у метро, будто что-то теряли навсегда. Особенно искренним оказался младший, семилетний малыш. Он подпрыгнул и поцеловал Сашу в щеку.
А старший, которому шестнадцать, объяснил:
- Это за всех нас, - и погладил брата по голове.
Катерина Николаевна приняла окончательное решение.
7
- То, что вы мне предлагаете сделать, - как назвать? Кража? Грабеж? - спросила Саша, но по зеленовато-серым глазам племянницы было ясно - она готова сорваться с места прямо сейчас и лететь.
В Лондон. Потом сесть в поезд, ехать полтора часа до Уотфорда. Там живет подруга Катерины Николаевны Айрин Палмер. А оттуда - в поместье под названием "Грэйндж". В старинный дом, похожий на замок, в котором не меньше дюжины комнат, в какой-то из них на стене висит австралийский бумеранг, расписанный австралийским мастером-аборигеном. Надо найти комнату, стену, бумеранг. Потом незаметно снять и привезти сюда.
- Давай разберемся, что есть что, - предложила Катерина Николаевна. - Проанализируем каждое из произнесенных тобой слов с точки зрения смысла.
Она научилась это делать с легкостью не на филфаке, который окончила в свое время, а когда преподавала русский язык иностранцам в Институте имени Пушкина. Студенты были разные - сообразительные африканцы и забывчивые латиноамериканцы, тугодумные малайцы и предельно собранные китайцы. Всех Катерина Николаевна старалась научить не бездумно запоминать русские слова, а находить их смысл.
Она помнит, как удивила своих учениц из Индии, объяснив им, что "чай" - не только листья, на деньги от продажи которых родители послали девушек учиться в Москву. Это не только напиток, известный миру, но еще и вводное слово, которое русские классики любили вставлять в диалоги героев-простолюдинов. Оно означает "вероятно", "по-видимому". А значит, "чаять" - это вовсе не пить чай, а "ожидать, надеяться на что-то".
В общем-то с ней самой случилось то, о чем она могла сказать своим ученикам: паче чаяния она встретила Лешего. Снова. Неожиданно. И все в ее жизни изменилось…
- Я бы охарактеризовала первое понятие так, - начала Катерина Николаевна. - Кража - это похищение чужой собственности, совершаемое тайно. Ты согласна?
Саша секунду помедлила, потом кивнула.
- Грабеж? - тоном строгого педагога спросила она.
- Ты будешь… суровая учительница, - усмехнулась Катерина Николаевна. - Но я постараюсь не подпустить тебя к школе. - Она многозначительно подняла брови. - Спасу детей от мегеры. Итак, грабеж… - Катерина Николаевна поморщилась. - Это похищение чужой собственности, причем совершаемое открыто. Есть еще одно понятие из этого ряда…
- Какое? Почему я не знаю? - торопилась Саша.
- Да знаешь, знаешь. Это слово "разбой", - сказала Катерина Николаевна.
- А что он такое с филологической точки зрения?
- Разбой - похищение чужой собственности с применением насилия, - четко сформулировала Катерина Николаевна.
- Понятно. Что из всего перечисленного я должна совершить в "Грэйндже"? Какое оружие с собой прихватить?
- Когда задают сразу несколько вопросов, - назидательным тоном начала Катерина Николаевна, - обычно получают ответ на последний. Оружие, Саша, которое ты должна прихватить с собой, - это хитрость.
- А моя цель - бумеранг, - объявила Саша.
- Да. Ты все поняла правильно. Надо же, какое совпадение, - отступила она от главной темы. - Я как раз собиралась отправить тебя на курсы английского, я давно договорилась с Айрин, что она тебя подстрахует. Правда, я имела в виду другие курсы, может быть, в Кембридже или…
- В Оксфорде, - в тон ей произнесла Саша.
- Нет, так высоко мы с тобой пока не взойдем. Обещаю заняться этим после того, как ты получишь диплом. Но… Леший вмешался, - усмехнулась она.
- Кто-о? - переспросила Саша.
- Посторонние силы, - поспешно ответила Катерина Николаевна, которая не собиралась рассказывать племяннице ничего, кроме того, что ей положено знать. - Итак, у тебя два дела в "Грэйндже". Курсы и бумеранг.
Саше не о чем было волноваться - Катерина Николаевна побеспокоилась о приглашении на учебу, о документах, паспорте. За четыре недели учебы уже было заплачено.
- Если найдешь бумеранг раньше, чем закончишь курсы, отвези его к Айрин. И доучись до конца.
- А если я не найду его ни сразу, ни до конца курсов? - спросила Саша.
- Останешься еще на курс, - сказала Катерина Николаевна. - Но скорее всего бумеранг в кабинете Алекса Варда. - Катерина Николаевна встала из-за стола и подошла к стене. - Смотри.
Саша подскочила к ней. Медные кудри подпрыгнули и, словно уцепившись за воздух, не вернулись на место.
- Сними. Разгляди как следует.
Сашина рука легла на гладкую поверхность дерева, подушечки пальцев ощутили наплывы краски. Бумеранг легко снялся с крючка. Поднесла к глазам, потом слегка отстранила и подула.
- Пыль, - сказала она. - Во-от, теперь краски посвежее. Оранжевые, зеленые, желтые, фиолетовые… - Она старалась запомнить их.
- На свете только два таких бумеранга, - сказала Катерина Николаевна. - Этот и тот, который в "Грэйндже".
Леший рассказывал, что сначала мастер возмущался - он не может повторить узор в точности. Но он упорствовал. Наконец сдался и поручил сыну скопировать узор.