Крылатый на рев хозяина начхал, он мчался на юг с таким упорством, словно от этого сама жизнь зависит. Если бы не защитный барьер, созданный амулетом, нас бы просто снесло с бронзовой спины.
– Танар! – Райлен подался вперед, впечатал кулак в покрытую чешуей шею.
Точно знаю, удар был сильнейшим, вот только Танару было по-прежнему плевать, а я… а мне совсем жутко сделалось. Рай утверждал, что в воздухе нас никто-никто не тронет, а выходит…
– Танар, вниз! – последовал новый приказ.
Нет, не судьба.
О том, что наездник может утратить контроль над драконом, я слышала. Только до сего момента была убеждена, что подобное возможно лишь в тех случаях, когда наездник пьян или слишком устал.
В прошлом году, близ того же Хордкона, грузовой разбился. Вернее как: дракон приземлился, но только не как положено, а… в общем, он по земле кататься начал. То, что грузы попортил – ерунда, а драконюха и двух его пассажиров не вернешь… В газетах писали, что причина того падения – пьянство. По приземлении захмелевший драконюх перепутал команды, и вот. Только у нас другой случай. Рай точно ничего, кроме кофы, за завтраком не пил.
– Соули, держись крепче, – прошипел даориец.
Крепче? Да я и так едва ребра ему не ломаю.
Щелчка карабина я не слышала, но вверх подбросило знатно. А спустя миг дракон заложил крутой вираж и камнем рухнул вниз. Только чудо позволило не соскользнуть с бронзового бока – я недооценивала ремень, которым до недавних пор была пристегнута к седлу, он действительно помогал.
– Рай! – возопила я.
– Молчи! – бросил брюнет и вновь попытался вразумить крылатого. Удар, как и прежде, никакого действия не возымел.
Я закусила губу, чтобы не завизжать, а когда дракон выровнялся и заложил еще один вираж, зажмурилась, взмолилась Богине – только бы выжить!
Удар о землю был мощнейшим, нас едва не выбросило из седла. Но осознать весь ужас ситуации я не успела, потому что Рай скомандовал:
– Отпускаешь меня и что есть сил держишься за луку, поняла?
Понять-то я поняла, но на пару минут позже, чем подчинилась… Лука этого седла от тех, какие присущи лошадиным, отличалась сильно. Фактически два рога, и не гладких, а рельефных – видать, на случай вот таких ситуаций.
Я не видела, как Рай соскользнул с драконьего бока, зато новый приказ услышала очень отчетливо:
– Соули, прыгай!
Что? Один короткий взгляд вниз, и тело парализовал ужас. Танар не пригибался, как обычно, так что до земли было…
– Сейчас! – проревел брюнет.
И тут же отскочил в сторону, потому что дракон встал на дыбы и издал пронзительный, оглушающе громкий крик. Если б пальцы не свело, я бы непременно скатилась с чешуйчатой спины и… в общем, не только шею сломала.
– Соули, прыгай! – возопил брюнет, едва Танар вновь на все четыре лапы встал.
Я выдохнула и заставила себя разжать руки – в сравнении с этим прыжок вниз был детской забавой. Поймать меня, хвала Богине, успели – так что ноги не поломала и носом по земле не проехалась. Зато опомниться не позволили…
– Бегом! – скомандовал черноглазый и потащил прочь от обезумевшего дракона. Я едва успела подобрать юбки…
Что с нашим крылатым перевозчиком, стало ясно минутой позже – до этого просто не могла увидеть и осознать всю картину. На противоположном конце лесной поляны, на которую нас, собственно говоря, занесло, стоял еще один дракон… Тоже изящный, тоже одноместный, но без седла. И судя по тому, что гребень был в разы короче, мы на самочку наткнулись. Огласив округу еще одним пронзительным воплем, бронзовый Танар выпятил грудь, крутанулся и принялся стегать себя крыльями по бокам.
– Течная, – прошипел даориец зло. А потом мне: – Соули, стоишь тут и не шевелишься!
Вот… вот как ему сказать? Я бы и рада пошевелиться, но не смогу при всем желании. Вид этой парочки такой ужас вселяет, что даже оконфузиться невозможно. И даже тот факт, что теперь между нами шагов тридцать, не успокаивает.
Ответа Райлен не дождался – отпустил руку, отошел и начал чертить в воздухе подозрительно знакомые символы. Кажется, этот ритуал я уже видела в седьмом мире перед поединком Райлена и Жнеца. Мои догадки подтвердились, когда брюнет вонзил магический жезл в землю, а набалдашник последнего замерцал тусклым синеватым светом. И только в этот миг отмерла.
– Ты думаешь, драконица появилась не случайно?
– Красная четырехкрылая? Да еще с течкой? Конечно, не случайно!
В другой раз я бы изумилась – еще бы! Четырехкрылые – самая редкая, самая ценная порода, этакие дарайхарки на драконий лад. Дополнительная пара малюсеньких крыльев, расположенных под основными, делала их полет мягче и позволяла всякие фигуры в воздухе выписывать – по крайней мере, так в журнале "Животный мир Верилии" писали. Встретить такое чудо в лесу да еще без хозяина…
– Началось, – выдохнул брюнет, перебив тем самым все-все мысли.
Я вздрогнула и обернулась.
За последние несколько недель повидала так много, что казалось, удивить просто нечем, да и испугать сложновато. Однако равнодушно смотреть на выползающее из леса полчище, не смогла.
– О Богиня… – прошептала я, чувствуя, как леденеет сердце, а глаза застилает тьма.
– Не время для обмороков, – напряженно сказал Райлен. Подошел, обнял за плечи.
Там, за спиной, ярился Танар. Бронзовый монстр по-прежнему хлопал крыльями, кричал что-то на своем, драконьем. Красная четырехкрылая тоже в брачный танец пустилась, но вела себя куда сдержанней и тише. На фоне этих игр молчаливое наступление мертвяков смотрелось особенно жутко.
– Ну что, все еще считаешь Линара безвинным младенцем? – прошептал черноглазый.
Я дернулась, попыталась вырваться. Просто… просто одно дело слышать такое в кабинете Центруса или в гостиничном номере и совсем другое, когда вот так, глядя в пустые глазницы людей и… нелюдей.
– Стой, – сказал Рай. Беззлобно, но очень уверенно. – У защитного купола минимальный радиус, так что… в общем, стой и не шевелись.
О Богиня…
Мертвая армия приближалась уверенно и быстро. Мужчины и женщины в подгнившей и истрепанной одежде шли бок о бок с низенькими серокожими гоблинами. С ними же шагали волки, медведи и даже одна трехногая гидра – появление этой твари в здешних краях еще удивительней, чем появление жителей шестого мира. Восставших мертвяков было много – не меньше двух сотен.
Нас окружали.
– С чего ты взял, будто это Линар, – справившись с приступом паники, выдохнула я. – Может, кто-то другой. Может…
Договорить не смогла – у кромки леса появился тот, кто растоптал осколки надежды, обратил в пыль последние сомнения. Нет, я еще не различала лица, но знала – это он. На Линаре была все та же бурая куртка с металлическими пластинами защиты, штаны из какого-то незнакомого материала и высокие сапоги. Выждав несколько минут, хозяин мертвого воинства двинулся к нам.
Объятия Райлена стали болезненно крепкими, но я даже не вскрикнула. Как завороженная смотрела на Линара и медленно умирала от боли. О Богиня! Что он сделал с собственной жизнью? Что… сделает с нашими?
Пробормотав какое-то ругательство, даориец рывком развернул к себе и прижал мою голову к груди.
– Не смотри, – шепнул он. – Тебе не нужно этого видеть.
Я уперлась ладонями в плечи, сказала:
– Нет! Я хочу! Я должна!
Молчаливая борьба длилась не дольше минуты, но мне почудилось – вечность.
Когда мне все-таки разрешили повернуть голову, мертвяки стояли всего в паре метров от нас. Кольцо окружения было очень плотным, очень надежным. Встретившись взглядом с пустыми, подернутыми белой пеленой глазами гидры, я вздрогнула и едва не завопила.
– Не бойся, сестренка. Тебя никто не тронет. Разве что я чуть-чуть… покусаю.
– Линар…
– Расступились, быстро! – рявкнул тот, кто всего несколько лет назад терпеливо пил чай с моими куклами и даже помогал варить для них суп.
Умертвия неохотно подвинулись, пропуская хозяина.
– Линар, – снова позвала я. К глазам подкатились слезы, дыхание перехватило.
– Помолчи, – отозвался брат. – Не до тебя сейчас.
Он выглядел смертельно усталым. Под глазами залегли тени. Подбородок, и без того острый, заострился окончательно. Щеки впали, губы посинели, а волосы… О Богиня, ему же всего двадцать. Откуда столько седины?
– Ну и к чему этот балаган? – спросил Рай. Голос даорийца прозвучал ровно, но я чувствовала – он напряжен до предела.
Губы брата исказила усмешка. Но она была не усталой, как мне ожидалось, а злорадной.
– Неужели у столь умного и проницательного человека, как ты, нет версии?
– Версии есть, – не стал отпираться Рай.
– И какова главная?
По спине побежали мурашки – даже предположить не могла, что мой брат способен на такие интонации. Столько ненависти! Холодной и, что самое отвратительное, расчетливой. Он заранее знал ответ, он дразнил.
– Занятия некромантией повредили твой рассудок, – сказал даориец.
– О… Может быть, может быть…
Несколько бесконечно долгих секунд на поляне слышалось лишь хлопанье крыльев, потом Райлен сказал:
– Ты проиграл.
Линара это заявление не взволновало. Он подчеркнуто равнодушно изогнул бровь, спросил:
– То есть?
Я ждала пояснений и старалась не смотреть на изъеденные смертью лица, но брюнет отвечать не собирался. Просвещать меня выпало Линару…
– Ты успел сообщить о проблеме в Орден, – с ухмылкой протянул он. – И теперь надеешься, что сможешь обороняться до тех пор, пока не подоспеет помощь.
– Не надеюсь, а знаю.
Нас одарили улыбкой, которую можно было бы назвать теплой… если б не окружающая армия.
– Ты просчитался, даориец.
Райлен не отреагировал. Никак.
– Нет, твоя защита идеальна, – заявил Линар, когда молчание стало невыносимо долгим. – Я действительно не смогу пробить этот купол, а держаться он будет минимум дня три. Этого времени Ордену точно хватит, чтобы обнаружить и тебя, и мою сестричку. Но кто сказал, что я собираюсь атаковать?
Наверное, я ничего в этой жизни не понимаю. Просто… если бы мне выпал случай выведать планы врага, я бы им воспользовалась. А Рай, наоборот, молчал и всем своим видом демонстрировал, что продолжать переговоры не намерен.
– Райлен из рода Даоров, ты глуп, как оборотень во время активной фазы!
Ну ничего себе заявленьице. Впрочем, смысла оно не лишено.
– Я ведь не мстить пришел, Рай. Я… – губы Линара искривила новая усмешка, – за помощью. Мне нужно прогуляться в один из миров, понимаешь? А так как я всегда был примерным мальчиком, связей с теневым сообществом у меня нет. Вот и пришел к тебе. Как к родственнику.
Последние слова были подобны пощечине. Не знаю, как Линару удалось, но я едва не вскрикнула – боль была настоящей.
– Ты ведь поможешь, да? – не унимался Линар. – Ты ведь… умеешь.
Райлен снова промолчал. Его невозмутимость была притворной, но я точно знала – чего-чего, а любопытства брюнет не испытывает.
Линар то же самое почувствовал.
– Что, даже не спросишь, зачем мне это? – притворно возмутился он. – И не поинтересуешься, чем я намерен расплатиться?
И все-таки даориец не выдержал. Нет, он не полез в драку и даже словом не ударил. Просто развернул меня к себе и коснулся губами губ.
– Не бойся, – шепнул Рай. – Через несколько часов все закончится. Потом мы вернемся в столицу… а свадьбу, если ты так хочешь, в Вайлесе сыграем. Ты же выйдешь за меня замуж, правда?
Брюнет не играл. То есть… то есть эти слова в самом деле мне предназначались, а застывший за границей защитного купола Линар… его будто не существовало. И все равно так больно стало, так обидно. Вспомнился дневник в черной обложке, злость, с которой Рай говорил о прошлом. Убеждения Хелги тоже в памяти всплыли, но…
– Зря ты мою сестричку обнимаешь. Она и раньше была слишком хороша для тебя, а уж теперь… Впрочем, ты любишь ее достаточно сильно, ты не позволишь ей испытать такую боль. Ты отпустишь ее, когда поймешь.
– Когда пойму что? – прорычал черноглазый.
– Вспомни перечень артефактов, которые я забрал из хранилища, и угадай.
О Богиня! Только очередного ребуса нам не хватало.
– Линар! – выпалила я. Строгости, прозвучавшей в голосе, позавидовала бы любая гувернантка. И плевать, что душа разрывается на части. – Линар, прекрати!
– Значит, ты выбрала его?
Только теперь поняла, как боялась услышать этот вопрос, как не хочу на него отвечать. Вот только… выхода мне не оставили.
– Да. И решения своего не изменю.
– А знаешь, сколько скелетов в шкафах твоего избранника?
– Я не намерена копаться в прошлом, я хочу жить настоящим. И поверь, я видела достаточно, чтобы не сомневаться в своем выборе. А в чувствах своих я не сомневалась никогда.
– Каких чувствах? – Нет, это не Линар спросил, а Рай. Причем спросил тихо, хрипло и… с какой-то надеждой, что ли.
Пришлось повернуться, выдержать странный взгляд и шепнуть:
– А разве не понятно?
– Ну… ты же моих чувств не понимала… пока не сказал.
Меня словно чем-то тяжелым огрели. Потом размахнулись и огрели опять. Он что, тоже все это время признания ждал? Он?! Этот… самоуверенный, наглый, безумно ревнивый мужчина?!
– Люблю тебя, – прошептала я. – Очень люблю. Несмотря ни на что…
– Девочка моя…
Касание губ было легким, как крылья мотылька, но мир все равно поплыл, щеки вспыхнули, а колени… нет, это невыносимо. Когда же я научусь держать себя в руках?
– Ладно, – ворвался в наш тесный мирок голос Линара, – зайдем с другой стороны. Милая сестричка, как давно в последний раз ты видела нашу неподражаемую тетушку?
Я не могла не вздрогнуть. Что? При чем тут Тьяна?
– А ее хамоватого кавалера? Давно встречались, а? По моим прикидкам, ты должна была соскучиться…
– О Богиня… Только не говори, что артефакт, на который ты намекал, – один из уловителей душ, – холодея от ужаса, прошептала я.
Линар громко усмехнулся, а Рай… Рай зарычал.
Глава 22
О Богиня! Ну как? Как можно быть настолько бестолковой? Ну почему сама о тетушке не вспомнила? Почему не заподозрила неладное? Ведь знаю – Тьяна не из тех, кто уходит не попрощавшись. Ее возлюбленный тоже на робкую овечку не похож. Да и остальные скромностью не отличаются – аристократам подобная черта характера без надобности. Впрочем… даже пойми я раньше, что бы изменилось?
– Линар, – выдохнула я, – Линар, ты с ума сошел?
– Знаешь, как часто слышу этот вопрос в последнее время? – хищно оскалился брат. Неторопливо вынул из внутреннего кармана крупный фиолетовый камень хитрой огранки, взвесил в ладони. – Ну что, Райлен, поможем друг другу?
– Почему я должен верить, что Руперт и Тьяна там? – процедил даориец.
Брат надменно заломил бровь, а я… я окончательно утвердилась в мысли, что совершенно его не узнаю. То есть лицо, мимика, некоторые жесты и интонации – его, а вот остальное… это совсем не тот Линар, которого я помнила. Брат изменился совершенно.
– Как, разве моя сестренка не рассказала?
– Что ты должна была рассказать, Соули? – По силе тревога, царившая во взгляде Райлена, не уступала брачным желаниям Танара.
– У тетушки и Руперта – роман. – Глупость, конечно, но это показалось важным. – А еще… тетушка всех ваших, что за Гранью были, перебаламутила и в этот мир привела. Со мной познакомить хотела и… – голос упал до шепота, – беременностью моей похвастаться.
Райлен шумно выдохнул и зло уставился на Линара. Дальнейших объяснений брюнету не требовалось, но я все равно продолжила. Тихо-тихо, на грани шепота:
– Они все вместе в карцер ко мне пришли. Какая-то из теток возмущаться начала, что невеста неподходящая – ведь приличных в тюрьму не сажают. С ней согласились все кроме господина Руперта. Они намеревались явиться к Рэйсу и предъявить претензии.
– До Рэйслина из рода Даоров призраки, как можешь догадаться, не дошли, – подхватил брат. – По счастливому стечению обстоятельств, я как раз караулил у стен королевского дворца и заловил твоих родственничков на раз. А за четверть часа до рассвета еще и Тьяну нашу драгоценную с ее хахалем встретил.
– А у стен дворца ты что забыл?
Я не сразу сообразила, что вопрос – проверка. Уж слишком удачной прогулка Линара оказалась, даже мне подозрительно.
– Ты плохо знаешь Милана, – спокойно парировал Линар. – А я наоборот. У меня были все основания предполагать, что наш старшенький никаких приказаний не послушается и попытается тайно переправить Соули в другое место.
К моему полнейшему удивлению, даориец кивнул.
– Да, через три дня мы обнаружили еще одно укрытие, в которое ни один маг не проберется. Кроме женских платьев там были конфеты и целый склад сентиментальных романов.
Это что же получается? Весть о том, что в Верилии есть уголки, недоступные для магов, ударила по самолюбию? Орден принялся рыть землю? А Милан? Вот же… братец!
– Не знаю, кто помешал Милану осуществить задуманное, – продолжал Рай, – но благодарен безмерно.
Линар расхохотался.
– Что, сестричка, про это ты тоже не сказала?
О Богиня… да если бы я поведала Райлену про все, что со мной за эти дни случилось, у меня бы язык отвалился! И вообще, мы с даорийцем тогда в ссоре были, а потом не до разговоров стало – он в гостиницу переехал, а я к балу готовилась.
– Соули? – позвал даориец.
– Милан… он в ту ночь занят был. Имел доверительный разговор с господином Рупертом.
– Что? – выпалил Рай ошарашенно.
– После того как твои умершие родственники решили, что на роль герцогини не гожусь, Руперт потребовал объяснить, как я в карцере оказалась. Врать, как понимаешь, я не стала. Вот он и пошел к Милану… И физиономию ему начистил… – Последние слова совсем тихо сказала – неудобно, о брате все-таки.
– Быть не может!
– Еще как может, – пробормотала я. А потом вспомнила о странности, которая давно покоя не давала, спросила: – Рай, а почему призраки сразу метки оборотней на мне увидели, а ты – нет? Маги, как понимаю, тоже не разглядели, хотя беременность от них не укрылась.
Кажется, аллергия на оборотней вообще и младших Вожаков стаи Кровавых в частности неизлечима. Черноглазый скривился так, словно ему миску драконьего "гороха" под нос сунули.
– Потому что призракам, как существам, относящимся к тонкому миру, – начал изображать учебник он, – увидеть ауру легче легкого. Магам, за исключением менталистов, приходится прилагать огромные усилия. Беременность различить достаточно просто, это яркое явление, а метки – явление слишком тонкое и редкое. Даже увидев, не сразу поймешь, с чем столкнулся.
– То есть ты не всегда ауру видишь?
– Конечно нет. А Линар, – Рай кивнул на стоящего по ту сторону барьера мага, – вообще не видит. Уровень дара слишком низкий.
На шпильку брат не отреагировал, а я решила, что все складывается довольно неплохо, и продолжила допрос:
– Рай, а тогда, у дворцовых ворот, вы мою ауру нарочно разглядывали?
– Да.
– А зачем?
– Потому что по ауре не только беременность определить можно, – со вздохом сказал Рай. – Она отображает всю физиологию, в том числе побои и отравления.
Дар речи пропал, но только на мгновение.
– То есть вы думали…