Нет, не поняла. Что за упаднические настроения? Мы вот-вот перешагнем границу пятого мира, миссия будет выполнена. Все! К тому же за нами идут оборотни, при их поддержке мы со всем на свете справимся.
– Рэйс обязательно тебя найдет, – продолжал черноглазый. – И вытащит в любом случае. И позаботится.
– Хватит, – не выдержав, рыкнула я.
А Рай притянул ближе и поцеловал. Нежно-нежно, словно… нет, глупости. Глупости и еще раз глупости! Какие к кобелиному хвосту прощания?
Песнь заклинания оборвалась на высокой ноте, и в тот же миг слуха коснулось злобное шипение:
– Вы первые!
Рай в отличие от меня не удивился, просто подхватил на руки и направился к порталу. Он уже занес ногу, чтобы ступить в пылающий белым светом круг, когда гоблин спросил:
– Назад когда?
Маг не ответил, а я… наверное, это и называется прозрением. Тем самым, которое наступает слишком поздно. Цулик не собирается нас отпускать. И уходить за Грань, как это сделал господин Хашшр, не думает. Дух не успокоился, он жить хочет. Жить, вопреки всему! А раз так…
– Райлен, беги, – холодея от ужаса, выдохнула я.
Брюнет горько усмехнулся и шагнул в портал.
Свет погас.
Глава 25
Героини сентиментальных романов часто оказывались в безвыходных ситуациях. Я неизменно переживала, сжимала кулаки и молила Богиню, чтобы все обошлось. Сколько слез над книжными страницами пролила? Боюсь, проще все-все звезды на небе сосчитать, причем во всех семи мирах…
Думала ли когда-нибудь, что и сама могу оказаться на краю пропасти? Нет. Конечно, нет! Я же… благовоспитанная, домашняя и… О Богиня! Да даже будь я бестолковой магичкой, ни за что бы не поверила, что такое возможно. Теперь ясно, почему Райлен пытался оставить меня в седьмом мире. И его смирение тоже обрело смысл…
Меня Цулик не убьет – я нужна, чтобы поддерживать связь Линара с миром живых. А вот Райлен… маг был обречен с самого начала. Он Цулику не нужен, то есть совсем-совсем не нужен! Держать его в плену бессмысленно и, несмотря на данную одержимому клятву, опасно. Отпускать? Отпускать еще опаснее – даориец слишком много знает. Отпускать меня так же бессмысленно, моя судьба – плен. Что это будет: клетка, подвал или просто ошейник – понятия не имею, но из пятого мира я уже не выберусь. Убить Райлена труда не составит. И дело не в иссушенном резерве или отсутствии оружия – даориец поклялся не причинять вреда телу Линара и самому Цулику. Цена нарушенной клятвы – моя жизнь. Райлен может только защищаться, но насколько его хватит?
Мы обречены. Просто обречены…
Разве что Стремительный и Жнец успеют, но даже тогда все сложно. Ведь Цулик вдобавок к прочему стребовал обещание беречь его жизнь. Если оборотни придут и попробуют напасть на некроманта, мы с Райленом будем обязаны вступиться. Причем по-настоящему! Ведь Мироздание вранья не терпит… Поймут ли оборотни, что сопротивляемся не по доброй воле? Станут ли драться с Цуликом, если увидят, как те, ради кого преодолели рубежи миров, пытаются атаковать спасителей? Станут ли драться со мной?
О Богиня… ну почему все так сложно?
– Люблю тебя, – прошептал Райлен. – И всегда любить буду. Слышишь?
Чуть позади, на полу, мерцал круг портала, но света давал немного. Святилище тонуло во тьме, я даже стен разглядеть не могла. Зато отчетливо чувствовала запах сырости и затхлости – тут в самом деле лет пятьдесят никого не было, а может, и сто пятьдесят.
– Все! – выдохнул выходящий из портала некромант, а я… я вздрогнула и что было сил вцепилась в Рая. Просто в воздухе еще один запах вспыхнул – кровь!
– Госпожа Соули, задушите, – прошептал даориец. И столько тепла в голосе, столько доброты…
Да. Задушу, господин маг. Ведь это лучше, чем умереть от рук Цулика.
– Девочку отпустил, – буркнул одержимый. Лица его я не видела – портал, который и без того едва тлел, окончательно погас.
– Нет, – отозвался даориец ровно.
– Если думаешь использовать ее в качестве щита, то спешу разочаровать – не поможет. – И добавил небрежно: – Эрдиро феон!
Мир озарила нестерпимо яркая вспышка.
Я завопила и не сразу поняла, что удар совсем не Райлену предназначался. Грохот тоже не сразу осознала. Ну а когда Цулик подбросил в воздух с десяток магических светлячков, вздрогнула и закусила губу. Не помогло – слезы горохом посыпались из глаз, из горла вырвался хрип.
– Что, нареченная Веймор, – усмехнулся некромант, – не ожидала? Думала, я – идиот?
Нет, идиотом не считала, но… О Богиня!
На полу на месте портала зияла воронка. Лицо и куртка одержимого были испачканы зеленым и склизким. Я академий не заканчивала, но даже мне известно, что кровь у гоблинов совсем не красная.
– Зачем? – выдохнула я, хотя ответ и так знала.
– Затем, – отозвался Цулик, сминая лист, на котором координаты святилища значились.
– Оборотни все равно найдут, – сказал Райлен. Все-таки поставил меня на ноги, но тут же загородил собой. – Поверь, они очень настырные. Уж я-то знаю.
Я жест мага оценила, но из укрытия вышла. И даже слезы умудрилась унять. Цулик упомянул щит, что ж, я на роль щита согласна. А вот на то, что Райлен против, мне искренне плевать!
– Ну я же говорил… – выдохнул даориец, когда я в третий раз из-за его спины вынырнула и встала впереди.
Одержимый криво улыбнулся.
– Ничего, – тихо протянул он. – Пока они будут искать, мы меточки сведем. Правда, сестричка?
– Тебя все равно достанут, – ответила я убежденно.
– Ошибаешься, милая…
Улыбка некроманта стала теплой, как весеннее солнышко. Он демонстративно огляделся, шумно втянул воздух. Потом еще руки раскинул, словно впитывая затхлый дух покинутого святилища.
Я тоже огляделась.
Когда-то это место было природной пещерой, с потолка по-прежнему свисали мелкие сталактиты, пол за пределами площадки с порталом был испещрен выбоинами. Сама площадка шагов тридцать, может, чуть больше. Зато стены отнюдь не природные – три яруса балконов с высокими балюстрадами и редкими колоннами. Словно не святилище, а арена, только на троллий лад – уж больно потолки высокие.
Зависшие в воздухе светлячки рождали причудливые тени, придавали святилищу особо зловещий вид. Когда начало мерещиться, что царящая за балюстрадами тьма шевелится, я заставила себя сжать зубы и отвернуться – и без того дрожь пробирает.
Да, в сентиментальных романах подобные места описывают нечасто. Впрочем, про одержимых в книжках с розовыми обложками тоже не говорят. Хотя… один роман точно был. Не вспомню, как назывался, я его не дочитала даже – просто слишком жутким оказался и любовь там какая-то ненормальная. Возлюбленный героини вел себя как последний негодяй, мучил ее по поводу и без, а потом выяснилось, что это не он, а подселившийся демон.
Демоны – существа мифические, но девушка поверила и решила бороться. Она пыталась докричаться до любимого, надеялась, что тот очнется и выгонит чужака.
– Давай угадай, кто это святилище построил, – вырвал из размышлений Цулик.
– Ну разумеется ты, – отозвался даориец.
– Верно. А знаешь, почему это святилище забросили?
Рай промолчал, и Цулик воодушевленно пояснил:
– Оно только мне подчиняется. Живая земля, слышал о таком?
Маг слышал, я – нет. И хотя понятно, что время тянуть бесполезно, что через разрушенный портал никто не придет, все равно спросила:
– Что это?
– По сути такая же природная аномалия, как естественные порталы, – сказал даориец. – Участок земли, который обладает зачатками разума и собственной волей. Подчиняется только хозяину, которого выбирает сам. Может менять структуру магического поля, внутреннего временного потока и многое другое. Тут, как понимаю, именно магический фон изменен.
– И что это означает?
– Что место может быть закрыто для магического поиска, – выдохнул Рай. – Ордену придется попотеть, чтобы найти тебя.
– Нас, – поправила я.
– Не-эт… – разулыбался одержимый. – Тебя, девочка… Только тебя…
Он картинно поднял руку. На кончиках пальцев вспыхнули алые искорки, миг – искорки превратились в язычки пламени, готовые сорваться в бой сию секунду.
– Линар! – рыкнула я. – Линар, прекрати немедленно!
Страха почему-то не было. Зато злости через край. Особенно злил Рай, который вместо того чтобы отойти и благоразумно спрятаться хоть за теми же колоннами, пытался отодвинуть меня в сторону и принять удар.
– О! Малышку посетила идея! – хохотнул одержимый.
– Линар, – мгновенно смягчилась я. – Линар, пожалуйста. Я знаю, ты меня слышишь. Ты…
– Не слышит, – перебил Цулик. – Вот через пару дней, когда дурман чуть развеется, а депрессия спадет…
– Линар!
– А может, и раньше, – поигрывая огоньками, хмыкнул некромант. Он начал отходить, чтобы Райлен на линии оказался. – Когда соперника уберем. Да, Линар?
Я вздрогнула – слишком похоже на сумасшествие, впрочем… одержимость и есть сумасшествие, ведь так?
– Линар, пожалуйста… Линар, это я, Соули! Помнишь, как мы с тобой…
– Соули, уйди, – рыкнул даориец и опять попытался отодвинуть.
Я едва не упала, но с места не двинулась.
– Соули… – прошипел Рай. – Соули, я не собираюсь бегать!
Очередная волна злости, подавить которую не смогла.
– Почему?
– Он обрушения боится, – отозвался Цулик. – И, кстати, правильно делает. Породы тут мягкие, а свод давно никто не укреплял.
О Богиня! Да что же это…
– Линар. – В голосе появилась мольба, и она была искренней. – Линар, ты же понимаешь, что происходит? Ты же знаешь, что это неправильно! Линар!
– Линар! – передразнил Цулик. – Линар, соберись! Не будь тряпкой!
Я зарычала и сделала шаг вперед. Знаю, что силы не равны, знаю, что тварь в теле родного человека, но сейчас глаза выцарапаю, честное слово!
– Линар! Линар, пожалуйста, вспомни…
Договорить мне не дали. Только в этот раз не Цулик перебил и даже не Рай…
– Хартэш, – процедил кто-то.
Я резко обернулась, чтобы увидеть выходящего из-за колонны громилу. Кожа серая, морда клыкастая, плечи необъятные. На груди рисунок, разглядеть который невозможно – слишком мало света, на бедрах традиционная для пятого мира повязка. В руках топор очень внушительного вида.
– Хартэш, Цулик, – повторил незнакомец.
– Антан ту, – со смешком отозвался тот. – Даар ди мэгс.
Тролль кивнул и бросил через плечо:
– Ирдер.
И из темноты еще шестеро выступили. Такие же, только без рисунков на теле.
– Рай? – холодея от ужаса, позвала я.
– Этот просил прекратить, – невозмутимо пояснил даориец. – Цулик сказал, что их магия тут действовать не будет. Ребята собираются идти врукопашную.
Что?!
– Только через твой труп, – сказал Цулик.
Черноглазый кивнул, выхватил из-за голенища нож – тот самый, которым портал чертил, – и поспешил навстречу троллям. Тот факт, что противников семеро и каждому из них Рай едва ли достает до пояса, самоубийцу из герцогства Даор не волновал.
– Вы с ума сошли?! – взвизгнула я.
– Клятва, милая моя синеглазка. Клятва…
Нет. Это невыносимо!
Мир стал как будто четче, запахи резче. Во рту вспыхнул солоноватый привкус – губу как будто шилом проткнуло. Мысли отступили, а сердце наполнила непреодолимая ярость. Я развернулась и бросилась к одержимому.
Он побледнел, но только на миг.
– Клятва! – рыкнул так, что стены святилища содрогнулись, а я застыла. – Тронешь меня – даориец умрет.
– Я и так умру, – донеслось сзади. Рай был спокоен как скала.
– Все мы когда-нибудь умрем, – выдохнул кто-то. Кажется, тот самый тролль, с рисунком на груди.
А в следующий миг я услышала легкий звон и шелест. Время замедлилось.
Поворот. Тьма уже не мешает видеть, она как будто прозрачной стала. Там, на верхнем ярусе, еще двое – мелкие совсем, тролльчата. В руке одного лук, тетива еще дрожит. А стрела… она такая тонкая, такая хрупкая и летит медленней, чем ленивый шмель. Вот только прицел идеальный.
Кого я хотела спасти? Нет, не знаю. Может, Линара, чьи амбиции и страхи довели до беды. Может, Райлена, который всеми силами пытался искупить то, что натворил в прошлом. Может… саму себя. Наверное, это глупо, но я точно знаю – жить без даорийца уже не смогу. И не хочу без него жить.
Боль была острой, но недолгой. Вспыхнула где-то между лопаток, пронзила насквозь и отпустила. А я крепче сжала ворот расшитой металлическими пластинами куртки, чтобы упасть не сразу.
Одержимый обнял и прижал к себе – ничего особенного, просто инстинкт. А я не удержалась – ощутив поддержку, разжала руки, коснулась пальцами его щеки.
– Линар, – голос прозвучал странно, словно не я говорю, – Линар…
В поблекших синих глазах вспыхнул огонек осознанности, а я повторила, уже бездумно:
– Линар…
Меня отбросило назад, словно кто-то в грудь толкнул, причем сильно. Мир опять изменился. Не стало ни тьмы, ни светлячков под потолком, все каким-то совсем нелепым сделалось. Вот синеглазый парень с бешеным лицом. Он держит бездыханную девушку в грубом дорожном платье, кричит что-то. Девушка молчит, голова откинута, из спины торчит белая палочка с перьями на конце. Впрочем, нет. Палочка не из спины, из красного пятна растет.
Вот странный тип с короткой стильной стрижкой и какой-то стальной ерундовиной в руках. Он бежит к синеглазому парню, орет что-то. За его спиной топчутся семеро огромных, страшных, с клыками. Смотрят на все… ну, как будто не верят. Один поднимает голову, вглядывается в верхний ярус.
Я тоже вглядываюсь – там еще двое. Такие же клыкастые, только мелкие. Один из них кажется испуганным, второй сосредоточенно кусает палец.
Тип со стрижкой выдергивает девушку из рук синеглазого, хлопает по щекам, что-то говорит. А она молчит и отвечать явно не собирается. Она вообще спокойнее всех в этом бедламе.
Страшные клыкастые наконец оттаяли. Двое ринулись к этим, что с девушкой, еще двое в обратную сторону метнулись. Я выход из этой жуткой пещеры не вижу, но точно знаю – там недалеко. Еще знаю, что там свет, но мне к нему нельзя. Меня сейчас другой заберет, он сверху придет. Уже недолго.
Синеглазого схватили, а тому хоть бы хны. Глядит на девушку ошалелым взглядом, что-то шепчет. Потом вроде как кричать начинает, биться. Даже клыкастые громилы удержать не могут. Из его груди что-то зеленоватое вырывается… тоже клыкастое, только очень-очень злое.
Нет, девушка определенно мне нравится в отличие от остальных. Единственная, кто не орет. Ну, правда, синеглазый тоже вроде как успокоился – за голову схватился, покачнулся. Когда он падать начал, никто даже не рыпнулся поймать. Грубияны.
Еще один подлетел – ну из этих, из серых и больших. Вскинул руку. Полыхнуло так, что даже у меня глаза заслезились, хотя точно знаю, не должны… От этой вспышки даже пелена безмолвия спала – пришлось зажимать уши, потому что зеленое завопило так, что… ой, а почему с потолка песок сыпется?
– Лекаря! – продолжал орать… ну этот, со стильной стрижкой.
– Лекаря! – А это уже не здесь, а там, где свет, на который нельзя.
Зеленый исчез, его в какой-то шарик втянуло. Зато синеглазый взвыл. Вот дурак… лежит ничком и воет… Неудобно же! Хоть на спину перевернись!
– Соули, не смей умирать! – шепчет стриженый. Странно. Он же шепчет, а почему голос звучит громче, чем крики? – Соули, девочка моя, не смей умирать! Я приказываю! Слышишь меня?!
Уж не знаю, как она, а я слышу прекрасно. И меня это, честно говоря, раздражает.
– Соули!
И все исчезло. А меня с непреодолимой силой потянуло туда, где эти…. Ну эти… странные, непонятные, незнакомые. А как же свет? Я что же, не увижу его?
Так… а волки тут откуда? Или это не волки? А почему у них глаза красные?
А… а это что за типы? Вон тот, с седыми волосами, каким-то знакомым кажется… я бы ему слово плохое сказала. Или не сказала? И почему при взгляде на него мальчики черноглазые мерещатся? И девочки в белых туфельках? И почему я точно знаю, что ни мальчиков, ни девочек этому седому не доверю? Вот даже если угрожать будет.
– Соули!!!
– Соули, дорогая, проснись… – прошептала темнота голосом Райлена. – Соули, ну сколько можно?
– Отстань от девочки. – Та же темнота, но голос определенно Рэйсу принадлежит.
– Заткнулись. Оба. – А вот этот голос незнаком… – Иначе выгоню к…
Я покраснела. Ну то есть вся, от кончиков волос до кончиков ногтей на ногах. Куда именно этих двоих послали – не знаю, это, видимо, из какого-то непереводимого фольклора, но… но все равно стыдно.
– Соули… – выдохнул Райлен облегченно, и губы обожгло жаром.
Приятно. Приятно до безумия! Вот только…
– Я сам тебя сейчас поцелую, – угрожающе прошипел тот, третий, который незнаком.
– Она моя жена! – рыкнул даориец.
– А я – лекарь! И мне плевать! Ей покой нужен! Полный!
– Да пошел ты! – опять Райлен.
– Брейк! – встряла их седовласая светлость. И добавила уже спокойнее: – Брейк.
А я наконец смогла открыть глаза, чтобы узреть светлый матерчатый купол и улыбающееся лицо брюнетистого даорийца. Дыхание сразу перехватило, а на сердце так тепло стало…
"Рай…" – хотела сказать я, но закашлялась.
Даориец тут же приподнял, заставил выпить пару глотков какой-то терпкой, но довольно приятной жидкости.
– Все, – прозвучал голос. Ну, тот, который незнакомый. – Жить будет.
Я таки смогла оторвать взгляд от любимого лица.
– Привет, высочество, – подмигнул Рэйс. В куртке с нашитыми металлическими пластинами и с тугой косой вместо вечно распущенных волос он выглядел куда моложе. И, честно говоря, облачение боевого мага ему шло.
– Добрый…
– Вечер, – подсказал третий.
Он троллем оказался. Огромным таким, но очень улыбчивым. Я даже не испугалась, когда увидела.
– Вечер, – послушно повторила я.
Под нос тут же сунули лапищу, спросили:
– Сколько пальцев?
– Три… – выдохнула недоуменно, повернулась к Раю.
Брюнет кивнул, а тролль усмехнулся и заявил:
– Ну, теперь точно все. Моя миссия выполнена, дальше сами.
– Ага… – не отрывая взгляда от моего лица, пробормотал Рай.
А тролль посуровел:
– И чтобы никаких нервов!
– И никаких умертвий, – тихо добавил Рэйс.
Но я их не слушала, как завороженная смотрела на губы того, кто украл мое сердце. Уж не знаю почему, но целоваться хотелось жутко, до головокружения.
– Ладно, я ко второму пошел, – проворчал тролль.
– А тебе в ставку Ордена надо, – прошептал Райлен, и, так как по-прежнему глядел на меня, не сразу сообразила, что слова предназначены Рэйсу.
– Ну… надо так надо, – сказал владыка самого большого герцогства Верилии.
Какой он сегодня покладистый, прям удивительно.
Внезапно сердце кольнула иголочка страха. Я даже попыталась вскочить, но брюнет удержал.