– Лид, может пока не надо? – Я с намеком посмотрела на ее едва заметный пока животик.
– Кирюш, учиться нужно своевременно. Я же не тюки таскать буду, а с ведрами мальчики помогут, – весело ответила Лида.
Тесто мы еще вчера поставили подходить в тепло. Хлеба теперь больше требуется и печь нужно на несколько дней. Одновременно готовили обед под веселые истории Олега из жизни его деревни, но каждый из нас посматривал на часы и прислушивался в ожидании звука подъезжающих машин.
Наши мужчины обратно вернулись ближе к вечеру, быстро поели и приступили к разгрузке и сбору мебели. Все понимали, что мотаться в город за необходимым можно будет очень недолго. В нашем регионе еще максимум недели две, а потом дороги заметет снегом, и проехать можно будет в лучшем случае на снегоходе или на лыжах.
Теперь каждый день они исчезали с раннего утра и лишь набегами ели. Только поздним вечером мы собирались вместе за столом на ужин. Всю неделю стояла относительно теплая и сухая погода, позволившая нашим мужчинам съездить с Семеном на шахты несколько раз и привезти угля не только для Павла и Руслана, но и обеспечить им дополнительно еще несколько домов, готовых к заселению. К сожалению, пока из города никого не привезли. Жители словно мыши забились в свои норки и не показывали оттуда и носа, стоило им услышать или увидеть кого-либо, настолько городских запугала местная банда.
Дополнительно наши мужики вели разведывательную деятельность, как я поняла из их разговоров, но стоило мне или Лиде поинтересоваться этим вопросом, они фыркали и переводили тему в другое русло, а то и вовсе просили 'не забивать наши хорошенькие головки подобными проблемами'. Достал меня этот мужской шовинизм...
В моем шкафу в спальне внезапно добавилась куча одежды. Как оказалось, это Кирилл перетащил туда всю свою, тщательно и аккуратно ее разместив. Первым порывом было возмутиться, и я уже рванула из спальни выяснять отношения, но потом, резко остановившись и глубоко вздохнув, мысленно махнула рукой и приняла как должное. ЭТО все равно произойдет, сколько бы я не откладывала момент признания Кириллу. Мы принадлежим друг другу, нуждаемся и вряд ли сможем жить друг без друга.
За неделю я это поняла, отметив некоторые мелочи или детали в его поведении. Стоило ему вернуться домой, как он сразу же стремился подойти ко мне и ткнуться носом в волосы, чтобы вдохнуть мой запах, коснуться губами или приласкать. Глупо отрицать, что он нуждается не только в моем теле, но и моей близости в духовном плане. Его радовала и смягчала моя забота, умиляли мои переживания за его безопасность, вызывало трепет мое желание тоже касаться его все время.
Даже Лиза прочно обосновалась в его большом сердце и уже активно училась вертеть грозным суром и находить слабости. Эх, мужчины! Что с них возьмешь? Такое впечатление, что маленькой очаровательной лисичке Елизавете никто из них ни в чем отказать не мог. Пока только Олег держался, но скорее из упрямства, но и тот уже часто со смиренной улыбкой прощал ей шалости или проказы.
Вот и сегодня, стоило усталым мужчинам привести себя в порядок и собраться перед камином после ужина, как в комнату влетела Лиза с обиженной заплаканной мордочкой. И впервые она рванула не ко мне, вызвав удивление и укол обиды в сердце, а сразу подбежала к Кириллу, с разбегу запрыгнув к нему на колени и утыкаясь заплаканным личиком в плечо. Такое случалось нечасто, и я, встревожившись, тоже подошла и, опустившись на колени перед Кириллом, погладила девочку по спинке, утешая. Кирилл же глухо спросил, склонившись над Лизой:
– Лисенок, что случилось? Кто обидел мою девочку, ну-ка признавайся?
В этот момент в комнату вошел насупившийся Олег. Он виновато посмотрел на нас, а я вновь – на свою дочь, все еще гадая, что такого могло произойти, из-за чего бы она так расстроилась. Девочка подняла заплаканное, но весьма хитренькое, а не такое уж трагичное лицо, как могло показаться и, заглядывая в лицо Кириллу, пожаловалась, хватаясь за ворот его клетчатой рубашки:
– Олег сказал, что ему не интересно со мной играть, потому что я маленькая...
Кирилл приподнял брови, с легким веселым изумлением посмотрел на покрасневшего от смущения Олега. Затем, покачав головой для усиления впечатления на ребенка, успокоил.
– Нет, Олег ошибается, ну какая же ты маленькая? Вон, смотри, какая ты большая... скоро маму догонишь...
Лиза быстро закивала и перехватила инициативу:
– Вот и я ему о том же сказала, а он говорит, что только маленькие с мамой спят, а большие все самостоятельные и...
Кирилл вскинул взгляд на Олега, у которого уже уши заалели, но тут увидела, как торжествующе вспыхнули глаза сура, можно сказать в них родилась новая звезда, так ярко они засияли, но его голос оставался все таким же понимающим и вкрадчивым:
– Ну, в этом вопросе я с Олегом, конечно, согласен полностью, Лисенок. С мамами спят либо совсем малыши, либо... папы. Давай так сделаем, вот когда Лидия, Павел и Олег переедут к себе домой, ты будешь спать в своей комнате, а я буду спать с твоей мамой... Тогда точно больше никто не скажет, что ты маленькая, потому что спишь с мамой и боишься спать одна. Договорились?
Ничего себе поворот, я даже растерялась от неожиданности. Руслан, Павел и Лида с огромным трудом сдерживали смех, а Олег, расслабившись и вернув себе прежний цвет лица, вальяжно уселся на стуле, с интересом поглядывая на нас.
Лиза нахмурила золотистые бровки, подумала немного, а потом осторожно спросила:
– А ты что, теперь мой папа? Ну, раз ты с мамой в одной кровати спать будешь?
Кирилл крепко прижав девочку к себе, поверх белокурой головки бросил на меня удовлетворенную плотоядную улыбочку, а девочке промурлыкал:
– Да, Лисенок! Теперь я твой папа. И если тебя кто будет обижать, оторву уши за свою девочку...
Нет, ну и как это называется!
– Кир, это непедагогично, такие высказывания... – вмешалась Лида
– Зато полностью отражает истину. – хмыкнул Кирилл.
– Мам, так это правда? – Лиза повернулась ко мне и с надеждой спросила. – Что дядя Кирилл теперь мой папа?
Скрипнув зубами и бросив предупреждающий о грядущих разбирательствах взгляд на сура, нарисовала улыбку и... И не смогла отказать надежде, засветившейся в ясных зеленых глазах девочки. Я только кивнула.
Лиза радостно повопила с минуту, прыгая на Кирилле, потом слезла с его колен, предварительно чмокнув довольного собой новоявленного отца в щеку, а затем с торжествующей миной на хитрющем лице прошествовала мимо Олега. Потом все же не выдержала и, показав ему язык, умчалась играть дальше. Я же попросила Олега:
– Олежек, может ты тоже пойдешь поиграешь?
Мальчик, понятливо хмыкнув, вышел следом за Лизой. Я же рассерженной кошкой резко повернулась к Кириллу, который с интересом наблюдал за мной. И никакого раскаянья на его лице не наблюдалось. Ни граммулички. Затем тихо прошипела, чтобы дети не слышали:
– Нельзя, слышишь, нельзя использовать ребенка в наших с тобой играх. Это аморально и не правильно, и вообще, подло. Ты понимаешь это?
Увиденные мною раньше небеса в голубых глазах Кирилла потемнели, словно буря приближается. Он поднялся слитным, грациозным и очень опасным движением – подобно хищнику, подобравшемуся для нападения. Подошел ко мне и тихо сказал на ухо:
– Я понимаю, Кирюш, ты играешь. – Его ладони легли на мои руки, слегка погладив. – Это для тебя игра и, соответственно, так ты и воспринимаешь многие мои поступки и слова. А я, увы, не играю, милая моя. Для меня это жизненно необходимо – привязать тебя к себе всеми доступными способами. Сейчас наша дочь мне в этом немного помогла, но я не считаю это подлостью, потому что не соврал ей. Сказал, что я теперь ее отец, и это правда, и от своего слова никогда не откажусь. Сказал, что вместе спят папы и мамы – это тоже правда, разве не так? А раз ты мама, а я папа, значит спать мы будем вместе... А дальше жизнь покажет...
– А ты, конечно же, ей в этом поможешь?! – напомнила, раздраженно хмыкнув.
– А ты как думала? – Кирилл ощерился в злой усмешке, но мне показалось, за ней он спрятал... боль? Печаль? – Я же сказал тебе, что очень деятельный мужчина. И ждать у моря погоды не намерен, я сам творец своего счастья, и тебе стоит с этим смириться.
Нечаянно замеченная боль в его глазах вызвала странную усталость от всех этих споров и игр, поэтому я честно сказала:
– Знаешь Кирилл иногда я восхищаюсь тобой, у тебя куча достоинств и... и в тоже время ты похож на танк – прешь без разбора куда, не замечая препятствий, а между тем этими препятствиями иногда бывают мои чувства.
Кирилл приподнял мой подбородок и тихо спросил:
– А может это страхи, а не чувства? – замерев, я уставилась на него.
И тут начался своеобразный допрос, причем не обращая внимания на невольных зрителях в лице Павла, Лиды и Руслана, но они сидели тихонько и не вмешивались.
– Я противен тебе?
Я только отрицательно мотнула головой, краем глаза замечая, как невольные свидетели нашего выяснения отношений начали покидать гостиную.
– Ты хочешь меня?
Смутилась и покраснела. Пальцы на моем подбородке напряглись, не давая опустить голову, а синие глаза не отпускали мои.
– Вот... хочешь! И я это вижу, чувствую и ощущаю, и счастлив поэтому. Скажи, я нужен тебе? – Уставилась на него, не зная как ответить, а точнее, стесняясь. Но он вынуждал ответить честно: – Если я исчезну из твоей жизни, тебе станет легче или приятнее?
Мне стало нехорошо, ощутила, как кровь отхлынула от лица. Страшно, если он исчезнет, да, несомненно. И судя по его удовлетворенному взгляду, он это заметил.
– Я вижу, ты уже не хочешь отпустить меня насовсем? – он пристально смотрел на меня и ждал ответа. Ждал с упорством и настойчивостью, чтобы я сама призналась. Ему, а главное – себе.
Судорожно сглотнув, я испуганно посмотрела на него и попыталась кивнуть, но его пальцы твердо держали мой подбородок. Пришлось отвечать:
– Нет, не хочу, чтобы ты исчезал.
Кирилл, улыбнулся мягко, нежно и спросил, чуть склоняя лицо ко мне:
– Значит, мы – семья?!
Вздрогнула от этого слова и необратимости последствий своего ответа. Сур-сур, ну дал бы мне еще чуть-чуть времени, чтобы привыкнуть, осознать, а он давит, отвоевывает каждый сантиметр моего личного пространства, заполняет мою жизнь собой без остатка. Но я чувствовала, если сейчас откажусь или отступлю, предположить его дальнейшее поведение не реально. Он не зря меня предупреждал не так давно, что инстинкт защитника снять невозможно и вылечить тоже, да и некому. И не хочу. Похоже, у меня он тоже в отношении него сработал, только по-другому, наверное...
Твердо посмотрела на него и ответила:
– Я согласна, мы – семья! – Порадовалась, что в моем голосе не было и нотки сомнения или неуверенности.
Кириллу тоже понравилось, он склонился ко мне и впился в губы поцелуем. Жестким с легкой горчинкой моего поражения и его победы, но буквально через несколько секунд губы смягчились, показывая, что он сам побежден. Теперь точно мой, навсегда, как бы невероятно раньше это слово для меня не звучало. Р-р-р, какой сладкий стал поцелуй, такой нежный и зовущий. Предлагающий откликнуться на чувства, раскрыться и довериться...
Кирилл медленно, нехотя отстранился от моих губ, напоследок лизнув. Проследил взглядом, как я тоже их облизала, при этом его глаза озарились пламенем желания, и это мне очень-очень понравилось, а потом мы еще какое-то время постояли, переводя дыхание, я уткнулась лбом в его грудь, слушая, как постепенно успокаивается сердце и прошептала:
– Кажется, мы всех отсюда разогнали, надо извиниться что ли.
– Только в этот раз, пожалуй...
Общество, уютно расположившееся на кухне, встретило нас широкими понимающими улыбками, одна из них, правда, кривоватая, ну уж какая есть.
– А мы тут плюшками с чаем решили развлечься, так что на нас можете внимания не обращать, милуйтесь себе на здоровье! – радостно сообщила Лида. – Вас можно поздравить?
– Может мне тоже подумать о женитьбе? – подключился Руслан. – А то вы все тут... Раньше Пашка с Лидкой спать своими стонами и воплями не давали, сейчас хоть пыл поумерили, слава Триединому, а теперь вы начнете... Вон уже и Лизку переселяете, можно сказать, последние денечки спокойного сна...
– Можешь не расстраиваться, дружище, наши стоны тебе не помешают. Мы завтра переезжаем, Олега забираем с собой, а ты переселяйся в СВОЙ дом. Так что по ночам будешь спать спокойно, – обнадежила его Лидия.
Лис поперхнулся чаем, который цедил мелкими глоточками и, прокашлявшись, спросил с трагизмом в голосе:
– А кто меня там кормить будет? И вообще, мне, можно сказать, душевные раны нанесли недавно, и я еще не оправился. Связался с недостойной....
Я с хохотом прильнула к своему мужчине всем телом, и тут же руки Кирилла обвили меня, а потом услышала, как он со смешком говорит Руслану:
– Ну, на обед и на ужин ты всегда можешь к нам приходить... пока! Но настоятельно рекомендую отыскать в загашнике свой инстинкт защитника и найти себе подходящую пару, которая согласится тебя кормить и поить. Потом, обернувшись ко мне, тихо шепнул на ухо: – Сегодня, я сплю отдельно от тебя последнюю ночь.
Мне, слава Силе, не пришлось отвечать – Лида обратилась ко всем:
– Мальчики, мы с Кирой очень хотим в город. Мне нужно набрать детских вещей, колыбельку и еще массу всего необходимого.
Заметив как лица мужчин сразу стали непроницаемыми, она прощебетала, хитро поглядывая на моего теперь фактически мужа.
– Уверена, что Кира тоже может подсуетиться... заранее, так сказать...
– Спасайся, кто может! Ну вот, о чем я и говорил, сплошной дурдом и детский сад. Мир к Адосу катится, а бабы только о беременности и о шмотках думают. Ничего не изменилось...
Кирилл переглянулся с Павлом, вполне возможно, они уже мысленно общаться научились за время совместного путешествия, а потом Павел, поморщившись, кивнул, а Кирилл ответил:
– Завтра мы с Семеном на военную базу смотаемся, а послезавтра поутру отправимся все в город. Лизу и Олега Михалычу оставим, и вы под нашей охраной сможете поискать, что вам нужно.
Лида запрыгала, хлопая в ладоши, Павел засуетился вокруг нее наседкой, Руслан, криво ухмыльнувшись, глядя на Кирилла, покачал головой, как бы говоря: 'И ты туда же'. Я же поспешила поблагодарить:
– Спасибо! Ты не представляешь, насколько Лиде важно самой выбрать колыбельку, кроватку детскую и вещички, пеленки...
– А тебе, милая? – И тщательно скрываемая тоска в глазах, словно сомневался в том, что я хочу от него детей... и вообще хочу его.
– И мне тоже. Сейчас такое время, что обо всем лучше подумать заранее. А на всякий случай все равно пригодится. Правда?
Напряжение из его глаз ушло и вернулось тепло. Губы расползлись в едва заметной улыбке, а у меня при виде нее потеплело на душе.
– Правда, милая!
Не выдержала и спросила:
– А может, вы все вместе завтра поедете? Ты же слышал наших мужиков – опасно это и...
– Не думай о плохом. Завтра все пройдет нормально, в штатном режиме. Вдвоем проще... мне. И о банде не думай, скоро ее совсем не станет. Этот город мой, и я не позволю всякой мелочи путаться у меня под ногами. Свои тылы я сделаю чистыми и безопасными. И мужики мне в этом активно помогают. Ты бы видела, как вчера Димон одного наглого самоуверенного кошака прис... – в этом месте он очнулся, заметив мой приоткрывшийся от любопытства рот, и коротко закончил: – Нальешь мне чайку погорячее, родная моя? – попросил, не реагируя на мое возмущенное лицо. – Пойду проверю обстановку наружи, так, на всякий случай, на ночь.
Федор, увидев собирающегося на выход Кирилла, тут же устремился за ним, цокая по полу когтями. У-у-у, не разлей вода.
12 ноября
Я впервые за несколько месяцев проспала последний час перед самым рассветом, когда привыкла вставать и идти заниматься своим живым хозяйством. Вспомнила, что час назад Кирилл разбудил меня нежным поцелуем, буквально на мгновение вырвав из сладкого сна, чтобы сказать, что он сам сегодня подоит и накормит животных. И самое странное, почувствовав где-то на грани между сном и явью вкус его поцелуя на губах и услышав его тихий голос (старался не разбудить Лизу), я не испугалась и продолжила спокойно спать дальше.
Сейчас, открыв глаза, я глупо улыбалась, ощущая себя счастливой, как никогда. Обо мне позаботился мой мужчина: дал возможность подольше поспать, взяв мои обязанности на себя. Хотя накануне вечером, дождавшись его с прогулки, за кружкой горячего чая сказала, что доить и кормить в деревне считается женским занятием. Тогда он лишь усмехнулся и, зарывшись в мои волосы на затылке, всей пятерней перебирая пряди, сказал, что никто не помешает ему облегчить мою жизнь. А кормить – пожалуйста, он съест все, что приготовлю.
Лизы рядом уже не было, она у нас ранняя пташка. Одевшись и умывшись, прошла в гостиную с твердым желанием позаботиться о самом вкусном завтраке для своего мужчины. Впрочем, как и для остальных, но в гостиной оказались только Лиза и Лидия, они пили компот и играли в домино. Изумленно окинув их взглядом, спросила:
– Доброе утро! А где все? – Лида кивнула, приветствуя меня, Лисенок подскочила, быстро чмокнула в щеку и тут же вернулась обратно, резвой козочкой запрыгивая на стул.
– Пашка с Русланом и Олегом пошли заниматься одним из свободных домов, который на этой улице. Туда и Димон с Серым подойдут, а Семен с Кириллом отправились на военную базу. Они всего полчаса назад уехали, ты не переживай – немного пропустила. А зачем так рано подскочила? В кои-то веки поспать дали, а ты упускаешь такую возможность.
Я пожала плечами, опечалившись, что не застала Кирилла утром. Не увидела, не прикоснулась... Поймав себя на этой мысли, на мгновение замерла, чувствуя, будто со мной сейчас откровение случилось. Я влюбилась, и совсем не поверхностно... Я люблю, люблю впервые в жизни, и, оказывается, это страшно! В тоже время осознание принесло облегчение, сняло внутреннее напряжение, устранив многие противоречия, мучившие меня последние несколько дней.
Я люблю! Как прекрасно знать и ощущать это всем телом, каждой клеточкой, всей душой чувствовать любовь к другому существу. Не к своему ребенку, родителям или друзьям, а именно любовь к мужчине – Кириллу. Вот так, пребывая в приятных мечтах от этого открытия, прошла на кухню, и так же молча, укрывшись в своих мыслях, позавтракала. Ну а потом Лида отвлекла множеством насущных дел.
Мы затеяли переезд. Потихоньку перетаскали вещи в теперь уже их дом. Определились с продуктами, которые они возьмут себе. Постепенно мы с Кириллом заберем все, что принадлежит мне, но находится на их территории. А на освободившемся месте они будут размещать свое добро. Уже ближе к вечеру задира-петух переехал к Лиде в оборудованный курятник вместе с парочкой курочек, чтобы не скучал. Чуть позже Михалыч выделит Павлу еще кур, и различную скотинку, и комбикорм, и сено для организации личного подворья. Руслан от "подобного счастья" пока отказался, сказав, что он до весны подождет, а там, научившись хоть чему-то, тоже задумается о своем хозяйстве. Отлынивать ему, конечно, не удастся: кто не работает, тот не ест. А на ферме дел всем хватит.