Спустя час я вышел из офиса и направился к машине. Сев за руль, не сразу выехал со стоянки. Я не хотел ехать к себе в номер. Хотел увидеть ЕЕ. Это сильнее меня. Мысли о ней не давали покоя. Я прямо сейчас хотел поговорить с Надеждой, заставить выслушать меня. Открыться перед ней полностью. Это было правильно. Так и должно быть. Те слова, что она мне сказала, предпочел забыть.
Достал мобильник и набрал знакомый номер. Одинокие гудки и никакого ответа. Блять, а чего я ждал? Но упорно продолжал звонить, разрывая трубку. Когда терпение лопнуло, включил зажигание и тронулся со стоянки.
Через полчаса я подъехал к ее дому. Взбежал по ступенькам, даже не вспомнив о лифте. Стал стучать в дверь, но в квартире не раздалось и звука. Казалось, что в ней никого и нет. Но из какого-то чертова упрямства я продолжал стучать и стучать по двери, уже даже не надеясь, что Надежда окажется дома. При мысли о том, где она может быть в данный момент и с кем, кровь вскипела.
В этот момент в квартире залился лаем пес, и я отдернул руку. Но теперь было отчетливо слышно, что к двери кто-то подошел. Через мгновение раздался звук открываемого замка.
Глава 18
НАДЯ
Как только я села напротив доктора Синтии Морган, я почувствовала себя комком нервов. А как только она заговорила, комок внутри ослаб, и во мне все оборвалось.
"Бесплодие 1-ой степени"… "Аномалия женских половых органов"… после этих слов я просто перестала ее слушать. Во мне образовалась дыра размером с Россию. Сейчас еще я пребывала в шоке. Слова и их осознание пока еще не начали меня убивать.
Доктор Морган еще что-то рассказывала, но я грубо перебила ее.
- Я смогу когда-нибудь забеременеть? - мой голос был мертвым и безжизненным.
Женщина сняла очки и глубоко вздохнула. Она смотрела на меня с сочувствием, а мне хотелось одного: кричать.
- Ты молодая и в остальном здоровая. Можно пытаться. В практике были случаи, что с таким диагнозом женщины беременели. Конечно, на это уходят годы, но все возможно. Медицинское чудо никто не отменял. Еще можно пройти курс лечения…
Я встала с кресла и молча покинула кабинет врача. Слышала, как женщина несколько раз окликнула меня, но даже и не подумала остановиться.
На автопилоте доехала до дома. Красавчик уловил мое настроение и всячески пытался мне помочь и утешить. Я крепко обняла своего мужчину за шею и щекой потерлась об его мягкую шерсть.
- Извини малыш, мне нужно побыть одной, - шепнула я ему на ушко и, взяв с собой бутылку вина, вышла на балкон. Благо бутылка была уже начата, и мне не пришлось возиться со штопором. Ее как-то принес Джейсон…
Села прямо на пол и подтянула колени к груди. Я ухмыльнулась и сделала большой глоток бордовой жидкости. Вино оказалось сладким и, что удивительно, градус почти не чувствовался. Я думала, будет хуже, ведь я не пила несколько лет. А сейчас…
Сейчас просто захотелось напиться и забыться. Обо всем и обо всех. Просто притупить все, потому что Бог свидетель, по-другому я не справлюсь. Это слишком. Я сама слышу, как ломаюсь, разламываюсь на части внутри.
Слезы начали катиться по щекам, затуманивая зрение. Дрожащими руками подняла бутылку и сделала еще один глоток.
Сил не было даже на то чтобы сидеть. Боль просто раздирала изнутри, и я легла на пол, свернулась калачиком. Меня разрывало на куски. В груди что-то лопнуло, мне казалось, что я вся должна кровоточить, на мне должны быть раны, из которых кровь хлещет, не останавливаясь, а вместе с ней из меня вытекает и жизнь.
Она столько раз бросала меня на колени, но я всегда поднималась, как бы тяжело ни было. Я - гребаный оптимист. Даже в самое темное время своей жизни я верила в лучшее. Я верила в будущее. А сейчас… я его не вижу и не верю во что-то светлое. Мне кажется, в этот раз я не смогу подняться и двигаться дальше. Удар слишком сильный, слишком оглушительный. Сколько может вынести один человек?
Мне хотелось выть, до хрипоты и разбивать руки в кровь, чтобы хоть как-то притупить эту боль, чем-то заполнить эту дыру внутри.
Прийти в себя после изнасилования было трудно. Не просто трудно, а больно, отвратительно и грязно. Но я смогла это сделать. Потому что верила, что впереди будет нечто хорошее. И это хорошее случилось. Антон…
Этот мужчина вернул меня, с новой силой вдохнул в меня надежду, когда я думала, что утратила ее. А потом… собственными руками дал мне билет в один конец, где конечная остановка была Ад. Но и тогда я вернулась. Это изменило меня. Каждый день я чувствую эту ломку по нему, но я научилась жить без Франца. Я стала другой…
И я смогла снова начать верить.
Смерть Эшли…
И постоянное чувство от ее потери, словно мне не хватает руки. И эти фантомные боли.
А сейчас это…
Эта боль не сравнится ни с чем. Когда понимаешь, что единственное, чего ты всегда хотела, у тебя не будет. Никогда. Здесь даже чудо не поможет, о котором говорила доктор Морган.
Новая волна агонии прокатилась по мне, и я крепче обняла себя руками, чтобы не раствориться и не потеряться.
Слезы с еще большей силой катились из глаз. Вот так просто, за одну минуту, жизнь человека может потерять смысл.
Сейчас я впервые не могла придумать, для чего жить дальше и за что бороться. О чем мечтать…
Жалкая, никчемная и никому не нужная Надя. Зачем жить, если после себя не сможешь оставить свою частичку? Никто и никогда не назовет тебя мамой. Не обнимет пухлыми ручками за шею. Ты никогда не увидишь беззубой, счастливой улыбки и не услышишь детского смеха. Не будешь выбирать обои в детскую комнату… Будешь просто существовать…
А когда умрёшь, никто даже не станет тебя оплакивать.
Я всегда думала, что время завести ребёнка у меня ещё есть. Пять-десять лет впереди, чтобы почувствовать на себе все прелести материнства… Время и сейчас осталось… и каждая минута, сейчас отсчитывает вечность моего одиночества.
Где-то в квартире заиграла мелодия моего сотового, но мне было все равно. Я не сдвинулась ни на сантиметр. А через несколько мгновений в дверь тарабанили. Мне было плевать. Кто бы там ни был, скоро уйдёт отсюда. Потому, что меня нет. Я не здесь.
Не знаю, сколько прошло времени, но в дверь все так же настойчиво стучали, только сейчас к ударам примешался ещё и лай Красавчика. Игнорировать пса я просто не смогла, собрав себя с пола, встала и на нетвёрдых ногах зашла обратно в квартиру с целью выставить прочь незваного гостя. Мне совершенно не хотелось никого сейчас видеть, да и вообще в ближайшее время. Почему меня просто не оставят в покое?
Без интереса открыла дверь и, наверное, первый раз во мне ничего не ёкнуло, вообще трудно что-то почувствовать, когда полностью онемела.
- Вижу я вовремя.
Антон открыл дверь шире и вошел в квартиру. Я не собиралась ему мешать. Повернулась к мужчине спиной и прошла на балкон, на то место, где сидела до его прихода.
Спустя пару минут Франц присоединился ко мне, сел в кресло, я ощутила его изучающий взгляд на себе. И в этот момент мне стало противно… от себя, от того, что я ущербная, и не достойна даже взгляда этого мужчины. Дотянулась до бутылки и сделала еще глоток, чтобы не расплакаться. Чтобы не стать еще более жалкой. Антон молча наблюдал за мной, за все это время он не произнес ни слова…
Когда тишина начала давить, только тогда Франц заговорил.
- Я собирался вернуться в Россию после нашего разговора.
От звука его голоса я вздрогнула, а дальнейшие слова просто вывернули меня наизнанку. Но у меня не было права жаловаться. Крепче сжала бутылку и сделала очередной глоток.
- Наверное, это правильно… Там твой дом, твои дела, - рассеянно ответила ему.
Антон подошел ко мне и, забрав бутылку, сам сделал глоток, а затем вернул ее мне обратно. Я смотрела на него немного настороженно, а он просто прислонился к косяку балкона и скрестил руки на груди. Снова эта тишина. Но если мне хотелось ее нарушить, хоть как-то, чтобы не сойти с ума, то для Франца она была комфортной.
- Об этом я и хочу поговорить с тобой, Надя. Мне некуда возвращаться.
Я удивленно посмотрела на него, совершенно не понимая о чем, черт возьми, он говорит.
- Нет. Дом, квартира, все осталось. Но там нет тебя, - он все это сказал настолько спокойно, словно заказал в кафе кофе.
Я грустно усмехнулась и начала водить пальцем по горлышку бутылки. Хотела бы и я знать, чего мне теперь хотеть или вообще что делать.
- Сейчас я вообще не знаю, где я нахожусь, Антон. Мне кажется, нет меня больше, - не надеясь на то, что поймет, тихо поговорила.
Он присел на корточки передо мной и мягко взял мое лицо в ладони. Легонько приподнял, заставляя смотреть ему в глаза. Большим пальцем провел по щеке, вытирая дорожки слез.
- Ты здесь, Лучик. Со мной. Ты слышишь, Надя?
Я закрыла глаза, наслаждаясь его близостью и теплом, и в то же время, силясь не сорваться, не поверить ему…
Отрицательно покачала головой
- Расскажи мне. Не отталкивай. Черт, мне сейчас стоит таких усилий видеть тебя такой и не иметь право даже прикоснуться.
Открыла глаза и отодвинулась от его прикосновения, прислонившись головой к стене.
- Я не сильная, понимаешь? Как же я устала.
Замолчала, и слёзы с новой силой покатились из глаз. Голос доктора Морган все так же выводил набатом приговор у меня в голове. Всхлипнула и прижала ладонь ко рту. Смотрела на Антона, на эти родные черты лица, в его зелёные глаза, которые выражали беспокойство, и в которых плескалась боль. Этот взгляд проникал в самую душу, обнажая сердце. Выворачивая…
Как сказать ему о том, что я не смогу иметь детей? После всего, после всей грязи, в которой он нашел и видел меня, добить его ещё и этим…
А затем пришла другая мысль! Может, после всего этого он оставит меня и будет жить долго и счастливо… без меня. А я буду радоваться, что у него все хорошо и медленно утопать в котле собственной боли и слез.
Сглотнула ком, мешающий говорить, и хрипло произнесла:
- Можешь не переживать о том что мы не предохранялись. Я… бесплодна.
Антон замер на несколько секунд, и все его чувства можно было прочитать в глазах. Шок, удивление… Боль…
А затем он отрезал меня от своих эмоций и закрыл глаза. Сделал глубокий вдох и, когда открыл их снова, то в них было столько тепла и нежности, что мне захотелось выть.
- Для меня это ничего не меняет, маленькая. Позволь мне быть рядом.
Я отшатнулась от него и встала с пола, отошла на несколько шагов, с неверием смотря на мужчину.
- Как ты не понимаешь?! Это меняет все! Все! Знаешь, когда врач мне позвонила, я ведь думала, что беременна… Я была так счастлива. Это было самое светлое и искреннее чувство, которое я когда-либо испытывала. Оно было таким мощным. Что может быть прекрасней, чем родить от любимого мужчины… - Антон дернулся на этих словах, но я не обратила на это внимания, снова всхлипнула, открывая душу, - ничего. Ничего не может быть прекрасней.
Повернулась спиной и замолчала. Грудь была, словно в тисках, которые не дают спокойно вдохнуть. Закрыла глаза, и уже в который раз за этот день из них покатились тихие, бесшумные слезы.
- Ты должен познать это чувство. Когда-нибудь ты станешь чудесным отцом, и мать твоего ребёнка будет счастливой женщиной.
Закрыла лицо руками, я не хотела слышать, как он уходит. Это слишком…
А спустя один удар сердца почувствовала его руки на плечах.
Антон прижал меня к своему телу. И потерся своей щекой о мою.
- Глупая, какая же ты глупая, - шепотом проговорил тот.
Я пыталась вырваться, сказать ему, что он совершает ошибку, но мужчина лишь сильнее прижал меня к себе.
Жарко, опаляя дыханием кожу и душу заговорил.
- Я уже счастлив, Надя. Это все не важно, девочка моя, поверь. Я весь твой, просто доверься мне.
Первый раз я слышала столько эмоций в голосе Франца. А затем Антон просто замер.
- Я люблю тебя, слышишь? - тихо проговорил… так тихо, но это признание просто оглушило меня.
Развернул меня лицом к себе и нежно стер слезы с лица.
- Лучик, мой Лучик. Ты и я. Мы пройдем через это вместе, девочка моя.
Антон обнял меня. Сильно. Надежно. И я просто растворилась в этом ощущении. Сейчас я чувствовала себя защищенной в кольце его рук. Чувствовала, что смогу двигаться дальше, а если нужно, то Франц взвалит меня на плечи и будет двигаться вперед вместе со мной. В этом и весь Антон. Он просто приходит, лишает воли и наводит порядок в моей жизни. А по венам начинает струиться доверие. Да, я готова доверить ему свою жизнь и всю себя.
Я сколько угодно могу кричать, кусать кулаки и до боли сжимать собственное сердце, обманывать себя в том, что он мне не нужен. Что я научилась жить без него… но это не так. Это все враки. Он - мой пульс.
Я люблю его. Моя любовь к нему мучительная. Горько-сладкая. Она пропитана радостью и болью, нежностью и разочарованием, страхами и улыбками, адом и безумием, которыми дышат и живут два человека. Может быть это больная любовь? Мне плевать. Антон дал мне все, что я когда-либо хотела и даже больше. Я не умею по-другому любить. Только так, только до боли, до наслаждения. Это то, что я чувствую, и это чувство никуда не уйдет, оно во мне и приклеено к Антону.
Я сама потянулась к нему за поцелуем. Мне сейчас это было нужно.
Я хочу чувствовать его, чувствовать везде. Только он может дать то, что мне надо. Не спрашивая и не осуждая. Я знаю, Антон поймет.
Разорвала поцелуй и положила ладони мужчине на лицо и легко, невесомо, очертила родные черты, чувствуя их кончиками пальцев. Затем медленно приблизила свое лицо к нему и снова поцеловала. Никто из нас глаз так и не закрыл. Это было ни к чему. Сейчас мы были единым целым. Все предрассудки и страхи отброшены, здесь только мужчина и женщина, которые отмечены любовью. Наше частое дыхание, мои стоны, его рычание, общая страсть, отдельная вселенная…
Глава 19
АНТОН
Надя еще спала. А я лежал рядом и смотрел на нее, казалось, уже целую вечность. Стараясь не разбудить, я не смел даже коснуться ее. Во сне черты ее лица стали расслабленными, умиротворенными. И лишь залегшие под глазами темные круги говорили о том, какое потрясение она перенесла. При мысли об этом меня снова захватили эмоции. Рука непроизвольно поднялась провести по родному лицу, но я тут же отдернул ее. Ей нужен отдых. Моя девочка, сколько же ударов приготовила ей судьба.
Когда она сказала мне про свой диагноз, я не поверил. Черт, я просто не поверил в это! А затем с осознанием накатила боль, сравнимая с армагеддоном всех моих чувств. Боль за нее. Смотрел в ее потухшие глаза, в которых погас весь свет, казалось, что даже капли жизни в них не осталось. Сразу же все увиденное мною сложилось в четкую картинку. Слезы, алкоголь, апатия, которая напугала меня до чертиков, как только она открыла мне дверь. Я даже боялся представить, каково ей было узнать этот приговор. Дьявол! Той, которая готова была приютить каждого обездоленного ребенка еще в детстве. От боли за нее хотелось выть, крушить все в радиусе мили. И ее предположение о том, что это все может меня лишь оттолкнуть…
Черт, да в тот момент я готов был засмеяться от такого бреда. Глупая, она на самом деле верила в это. Сама не заметила, как призналась в своих чувствах. А я был счастлив. Неужели она не понимала, что мне только это и нужно. Она нужна. Вся, без остатка.
Ребенок…
Да я готов был усыновить весь тот детский дом, в который она бегала еще подростком. Лишь бы она была счастлива. Теперь я точно знал, что не оставлю ее одну. Ни за что. Мы пройдем через это вместе, и будь я проклят, если позволю с ее глаз скатиться хоть одной слезинке.
Надя забавно поморщилась во сне, но не проснулась. Лишь перевернулась на другой бок, подложив руки под щеку. Я же смотрел на нее и улыбался, как идиот. Понял в этот момент, что вот оно счастье. Просыпаться рядом с ней каждый день, чувствовать каждый ее вздох и знать, что так будет всегда.
Осторожно, стараясь не разбудить, встал с кровати и, прихватив по пути одежду, направился к кухне. Там меня встретил Надин пес, который явно был намерен отправиться на прогулку. Взглянул на часы. Шесть утра.
Потрепав собаку, я вернулся в комнату за сигаретами и, удостоверившись, что Надя все еще спит, тихо прикрыл за собой дверь.
- Ну что, приятель, - обратился к сидевшему у моих ног псу, - пойдем на прогулку.
Красавчик, будто бы этого и ждал. Стал усиленно вилять хвостом и попытался запрыгнуть на меня, выражая свою благодарность. Через десять минут мы с ним уже были в парке, в котором кроме таких же собачников, как и я, еще никого не было. Я же решил позвонить Стиву. С шестого гудка друг все же ответил заспанным голосом.
- Черт, Тони, ты решил мне отомстить?
- И тебе доброе утро, - ухмыльнулся я, - я не мог позволить тебе скучать.
В трубке раздалось смачное ругательство, а затем женский стон. Стив явно был не один.
- Что случилось? - через некоторое время спросил он уже более бодрым голосом, и я услышал, как он затянулся сигаретой.
- Ничего. Просто хочу предупредить, что в ближайшие дни в офисе меня не жди.
- Ты рехнулся? - прошипел друг в трубку, - ты же слышал, что сейчас идет подписание важного контракта, и ты нужен нам.
- Придумай что-нибудь, - ответил ему, - не мне тебя учить.
Стив тяжело вздохнул и произнес усталым голосом.
- Черт с тобой. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Через двадцать минут мы с Красавчиком уже вернулись в квартиру. Первым делом я заглянул в комнату. Надя все так же мирно спала, и я вернулся на кухню. Открыл холодильник, решив приготовить завтрак.
Я словно вернулся в прошлое. Как тогда, в том доме у озера. С улыбкой вспомнил, как готовил какую-то бурду, пока Надежда сидела за столом и наблюдала за мной своими бездонными глазами. Тогда я сказал ей, что мой дом в России, что у меня есть обязательства, и я ни за что не уеду из страны. Черт, это было будто тысячу лет назад. Жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. Все поменялось кардинально. Теперь у меня одно обязательство - Надя, и, черт возьми, до чего же я счастлив.
Со второй попытки нашел на кухне нужные приборы. Кофе, тосты и банка с джемом, все поставил на обнаруженный в шкафу поднос и пошел в комнату. Поставил его на прикроватный столик и сел рядом с девушкой. Какая же она красивая. Провел рукой по щеке, наслаждаясь шелком кожи и, нагнувшись, легко коснулся губ.
- Вставай, соня.
Надя забавно сморщила нос и пошевелилась. Но не проснулась.
Я улыбнулся и спустился губами к шее, мгновенно почувствовав момент, когда она проснулась. Дернулась подо мной и распахнула сонные глаза. На мгновение в них мелькнула паника, тут же сменившаяся узнаванием. Она потянулась ко мне и обняла за шею, подставив губы для поцелуя. А я только этого и ждал. Начал целовать ее, сначала медленно и нежно, но постепенно все больше распаляясь и начисто забыв о чертовом завтраке.
- Доброе утро, - отодвинулась она от меня и произнесла смущенно.
- Вот теперь оно действительно доброе, - улыбнулся ей, с облегчением отмечая, что Надежда не жалеет о случившемся.