Кубинский губернатор дон Франсиско Давила Орехон-и-Гастон писал королю, что налетчики сожгли "тридцать три дома, совершив все прочие бесчинства и кощунства, обычно сопровождающие подобные деяния; и хотя до их прихода в этот город лейтенанта и жителей тех мест настойчиво предупреждали о том, чтобы они никогда не оставляли порты и места высадок на берег без сторожевых постов и чтобы они держали свое оружие наготове точно так же, как при объявлении войны, они их… прозевали. Враги прошли двенадцать лиг в глубь территории и при отходе назад - еще восемь, не потеряв при этом ни капли крови, потратив на грабеж его один день, а ведь в том поселении имелось более двухсот пятидесяти людей с оружием и много рабов, способных его носить. Похоже, что Господь справеливым судом своим затуманил им рассудок и разум за то, что забыли они о своей обязанности и о любви к отчизне своей, оставив ее без защиты и спрятавшись, как арабы, в горах, ничем не проявив свой долг".
Разграбив то, что испанцы не успели унести с собой, флибустьеры похитили из церкви самую ценную реликвию - золотого петуха, украшавшего алтарь. Этот петух был подарен церкви в 1612 году приходским священником Педро Пересом де Корча, который унаследовал его от своего отца дона Луиса Переса де Корча, а тот, в свою очередь, получил его в качестве "презента" от какого-то индейца.
Предав город огню, флибустьеры доставили награбленную добычу к своим кораблям. После дележа трофеев четыре английских корабля взяли курс на Ямайку, а два французских судна ушли на Тортугу.
По данным Уильяма Бистона, набег на Санкти-Спиритус возглавлял Эдварт Мансфелт; но в одном из испанских отчетов главарем разбойников назван француз с Тортуги Пьер Легран. Можно предположить, что Мансфелт командовал английским, а Легран - французским контингентом объединенного отряда.
Излагая свою версию этой экспедиции, Модифорд 1 (11) марта писал герцогу Альбемарлю, что две или три сотни приватиров, получив от испанцев отказ продать им провизию, прошли 42 мили в глубь Кубы, где "взяли и сожгли город Санто-Спирито"; при этом они разбили корпус из 200 кавалеристов, который пытался остановить их продвижение. Пленных флибустьеры доставили на свои корабли и, "получив за них выкуп в 300 жирных быков, отпустили". Однако многие негры не захотели возвращаться назад, пожелав остаться с пиратами в качестве проводников. Губернатор добавляет: "После этого они соединились с другой частью флота, чтобы идти на Кюрасао". Отводя от себя возможные обвинения в поощрении флибустьеров, Модифорд особо подчеркнул, что набег на Санкти-Спиритус был осуществлен Мансфелтом без приказа с Ямайки, "под прикрытием португальских каперских свидетельств", полученных от губернатора Тортуги. Сэр Томас не сомневался, что флибустьеры, если их не пресечь, будут и впредь брать добычу у испанцев и не вернутся на Ямайку до тех пор, пока им не пообещают выдать каперские поручения против испанцев.
Спустя неделю губернатор написал об этом же лорду Арлингтону: "Наши приватиры выбрали капитана Эдварда Мансфилда своим адмиралом, и в середине января отплыли от Южных островков Кубы в сторону Кюрасао с губернаторским поручением". Повторив старую басню о том, что Санкти-Спиритус был разграблен флибустьерами из-за отказа испанцев продать им провизию, он посетовал на сокращение численности отряда Мансфелта ("многие ушли к французам, где португальские каперские грамоты дают полномочия против испанцев"). Испанский источник подтверждает данный факт, упоминая о том, что после дележа добычи два судна отделились от пиратской флотилии и ушли на Тортугу.
От южных берегов Кубы Мансфелт пошел к побережью Центральной Америки. По данным губернатора Коста-Рики, пираты хотели пробиться к городу Картаго и к Тихому океану, хотя и делали вид, что собираются идти "против Кюрасао". Из письма президента аудиенсии Панамы дона Хуана Переса де Гусмана от 16 марта 1666 года явствует, что у Мансфелта было 14 судов с 800 людьми на борту. 8 апреля, оставив близ Пунта-дель-Торо семь кораблей, флибустьеры на девяти барках вошли в гавань Эль-Портете и, высадив на берег от 500 до 700 человек, напали на селение Матина (Коста-Рика). Взяв в плен 35 индейцев, они отправились в сторону селения Турриальба, откуда хотели атаковать главный город провинции - Картаго. Проводником у них был молодой индеец по имени Роке Хасинто Эрмосо.
Губернатор Коста-Рики дон Хуан Лопес де ла Флор-и-Рейносо узнал о вторжении пиратов от индейца из Теотике, некоего Эстевана Япири, которому удалось бежать от флибустьеров из Матины. Губернатор тут же мобилизовал шестьсот индейцев и испанцев и двинулся навстречу неприятелю.
Захватив Турриальбу 15 апреля, Мансфелт узнал, что поблизости находится испанский патруль из пяти или шести аркебузиров под командованием сержант-майора Алонсо де Бонилья, а также о том, что в район Кебрада-Онда (Глубокое Ущелье) направляется большое войско под командованием самого губернатора провинции. Решив, что дальнейшее продвижение в глубь испанской территории чревато нежелательными последствиями, люди Мансфелта отказались от своего намерения захватить Картаго и стали спешно отходить к Эль-Портете. Дон Хуан Лопес де ла Флор с отрядом из 120 солдат бросился за ними в погоню. 23 апреля пираты погрузились на свои корабли и отошли в залив Альмиранте, что к юго-востоку от устья реки Сиксаола. Солдатам дона Хуана, согласно испанским данным, удалось захватить в плен двух отставших флибустьеров.
Покинув побережье Центральной Америки, флотилия Мансфелта разделилась на несколько отрядов. В ночь с 26 на 27 мая 1666 года несколько пиратских кораблей подошли к острову Санта-Каталина (Провиденс). "Пираты разбили испанский гарнизон, - сообщает Эксквемелин, - и захватили все укрепления. Часть укреплений Мансфелт приказал разрушить, а остальные усилить, и оставил на острове отряд в 100 человек, отдав им всех рабов, которые были захвачены у испанцев. Затем Мансфелт перешел на другой островок, который лежал от большого острова так близко, что на него можно было перейти по мосту. Он приказал перетащить туда все пушки, снятые с фортов Санта-Каталины, а дома сжечь".
Оставив на острове небольшой гарнизон, Мансфелт отбыл в Порт-Ройял с частью своей рассеявшейся флотилии.
5 (15) июня сэр Томас писал госсекретарю, что флотилия, отправленная против Кюрасао, ничего не сделала и была разделена "их собственными главарями" на несколько отдельных экспедиций. Губернатор выразил надежду, что "когда большинство из них вернется, отыщется много разных причин их небрежности". Но, сокрушался он, поскольку Ямайка не располагает иными морскими силами, ему придется пользоваться услугами флибустьеров и впредь. В заключение сэр Томас заверил лорда Арлингтона, что "если бы он имел два или три небольших фрегата Его Величества, он бы с их помощью привел этих грабителей к послушанию".
8 (18) июня в письме герцогу Альбемарлю Модифорд более детально описал флибустьерские силы Ямайки и их последние акции. Содержание его письма сводилось к следующему:
"Около десяти дней назад прибыли два судна из флота, посланного на Кюрасао, которые утверждали, что собирались исполнить службу на Кюрасао, но частные солдаты на борту адмиральского судна выступили против этого, настаивая публично, что более выгодно с меньшим риском предпринять набег на испанцев, что было их единственным интересом. Двое из их флота ушли на Тортугу, а иные четверо, объединившись с двумя французскими разбойниками, пошли отобрать остров Провиденс, где они решили обосноваться. За все это время они сделали мало или совсем ничего, лишь высадили 600 человек возле мыса Бланко, в королевстве Верагуа, и прошли 90 миль в ту страну, чтобы неожиданно захватить ее главный город Картаго, но узнав, что жители увезли свои богатства, вернулись к своим кораблям без вызова на бой. Они прошли через различные индейские городки, которые все присоединялись к ним, и говорили им, что индейцы возле Гренады до сих пор с оружием ожидают их возвращения. Три дня тому назад прибыл один из лучших боевых кораблей, который находился в состоянии мятежа последние 20 месяцев, отвращенный из-за того, что губернатор Модифорд по приказу Его Величества забрал у них богатый приз и вернул испанцам; новости о пожаловании комиссий против испанцев вернули их назад, иначе, сказали они, они искали бы то же в иной стране. Около Рождества этот приватир захватил испанский пакетбот и представил Модифорду разные письма, которые тот отправил лорду Альбемарлю. На этом корабле приехал капитан Уильям Бистон, который представит отчет о стараниях Модифорда заставить тех приватиров атаковать Кюрасао, о великом недовольстве жителей Порт-Ройяла запрещением приватиров и ожидаемых выгодах от их поощрения; так что пока его милость не даст команду об обратном, он продолжит тот путь, по которому сейчас идет…".
12 (22) июня в Порт-Ройял вернулся с двумя кораблями Эдварт Мансфелт. Об отчете, который он представил, известно из письма Модифорда госсекретарю:
"Губернатор сэр Томас Модифорд секретарю лорду Арлингтону. 12-го текущего прибыл капитан Мансфилд и еще один корабль, и жаловался, что непослушание некоторых офицеров и солдат было причиной того, что они не приступили к проекту по Кюрасао. В то же время старина был полон решимости (как он рассказал мне) никогда не представать пред мои очи, пока он не послужит каким-либо образом Его Величеству, и поэтому всего лишь с 200 людьми, которые еще оставались с ним, из коих около 80 были французами, он решил напасть на остров Провиденс, который раньше принадлежал англичанам, но который большая испанская армада забрала у нас в 1641 году, и с тех пор он был основательно усилен гарнизоном. Для выполнения задуманного он поднял паруса, и имея прекрасное каботажное судно, которое является его главным, если не единственным достоинством, он ночью подошел на полмили к нему через проход между скалами… и рано утром высадились, прошли четыре лиги и неожиданно захватили губернатора, который был взят пленником. Солдат в форте было около 200, но они сдались при условии, что всех их высадят на материке. Там были обнаружены 27 пушек, сто бочонков пороха, дробь и все необходимые припасы; форт весьма крепкой постройки; они взяли, однако, очень мало добычи, только 150 негров; они привезли 100 и оставили 35 человек и капитана Хаттселла хранителем склада, и так представили всё это Модифорду для отчета Его Величеству; они рассказали много о пушках, имевших герб королевы Елизаветы, выгравированный на них. Все же [губернатор] сделал выговор Мансфилду за действия без приказа, и по сути он не осмелился идти дальше выговоров, не имея четких указаний от Его Величества, дабы не отвадить их от той верности, которую они продемонстрировали теперь гораздо в большей степени, чем когда-либо ранее".
Модифорд решил взять остров Провиденс во владение, "учитывая его удобное расположение, благоприятное для осуществления каких-либо экспедиций на богатый материк". Стратегическое значение острова заключалось в том, что, находясь недалеко от устья реки Сан-Хуан, он мог служить удобной базой для проникновения к озеру Никарагуа и городу Гранаде. Чтобы не дать пиратам использовать Провиденс как обычное разбойничье гнездо, ямайский губернатор распорядился отправить туда отряд из тридцати человек во главе с майором Сэмюэлом Смитом, сэром Томасом Уэтстоном и капитаном Стэнли. Майор Смит должен был исполнять обязанности губернатора острова.
Тем временем Мансфелт, выйдя в очередной поход, был захвачен в море кубинским военным кораблем: его люди и сам он были казнены по приказу губернатора Гаваны - того самого, который, согласно данным одного историка, за два года велел умертвить более 300 пленных пиратов.
10 (20) ноября 1666 года король Карл назначил на пост вице-губернатора Провиденса сэра Джеймса Модифорда с предписанием руководствоваться инструкциями от губернатора Ямайки. 12 (22) декабря того же года сэр Джеймс получил право разделить остров на лордства и маноры, основать там поселения, осуществить топографическую съемку и составить кадастр уже пожалованных земель, пожаловать незанятые земли "на такой срок и на таких необременительных условиях ренты, каковые он сам сочтет подходящими". В Англии еще не знали, что испанская экспедиция к тому времени уже выбила англичан с Провиденса и реоккупировала остров. Наиболее подробно это событие описано Эксквемелином:
"Между тем Симон, оставшийся на острове в качестве губернатора, уже давно ждал известий от Мансфельда. И тут дону Хуану Пересу де Гусману, только что получившему пост губернатора Коста-Рики, весьма осмотрительному и ловкому воину, пришло на ум, что он отлично послужит испанской короне, если захватит остров Санта-Каталина, где пираты еще недостаточно укрепились. Он собрал большие силы, чтобы очистить остров от пиратов и оставить на нем гарнизон. Одновременно дон Хуан отправил предводителю тамошних пиратов письмо, обещая ему большое вознаграждение за добровольную сдачу острова. Симон, зная, что на помощь надежды нет, согласился на эти условия и передал остров испанцам. Когда испанцы уже были на острове, к его берегам подошел английский корабль с Ямайки, который обычно в те воды посылал тамошний губернатор. На его борту было четырнадцать мужчин и одна женщина. Испанцы подняли английские флаги и потребовали от Симона, чтобы он вышел на берег и приказал корабельщикам зайти в гавань. Вскоре корабль захватили, и все пассажиры попали в плен. В честь этой большой победы над английскими пиратами испанцы устроили фейерверк. Один испанский инженер обо всех этих событиях составил памятную записку, написана она была на испанском языке его собственной рукой и попала ко мне. Мне сдается, что именно здесь ее уместно привести на пользу любознательному читателю.
"Достоверное повествование о победе, одержанной над английскими пиратами силой оружия Его Католического Величества и под предводительством дона Хуана Переса де Гусмана, кавалера ордена Сантьяго, губернатора и капитан-генерала Тьерра Фирме и провинции Верагуа.
Королевство Тьерра Фирме весьма могущественно, и у него достаточно сил противостоять пиратам с Ямайки. И до ее правителя дошли вести, что около материка появилось четырнадцать кораблей. Они захватывают и грабят подданных Его Католического Величества. 14 июня 1665 [1666] года из Панамы пришло донесение, что английские разбойники подошли к Пуэрто-де-Наос и одолели испанский гарнизон на острове Санта-Каталина, где губернатором был дон Эстеван де Кампо, которого взяли в плен, а с ним еще двадцать человек различной национальности. Хуан Перес де Гусман, губернатор и капитан-генерал, отдал приказ препроводить бежавших заключенных, чтобы они повторили все сеньору Эдлену о том, как 27 мая после полуночи пираты, никем не замеченные с острова, высадились и на следующий день около шести часов утра без боя заняли все укрепления. Незадолго до 27 июня сеньор Эдлен собрал военный совет и доложил, что пираты чуть ли не каждодневно добиваются больших успехов; они стремятся овладеть всеми Западными Индиями, к большому стыду и горю испанского народа. После того как пираты захватили остров Санта-Каталина, их аппетиты возросли и они вознамерились разграбить и разорить различные места и на побережье материка. Однако, отметил он, пока пираты еще не закрепились, нужно, собрав силы, освободить остров. На военном совете с ним были согласны не все: стоит ли драться с пиратами, говорили одни, ведь их можно обуздать и без особых на то мер, они и так покинут остров. Другие считали, что план губернатора в высшей мере выгоден испанский короне и никоим образом не опозорит испанскую нацию. Сеньор Эдлен, как начальник умный и расчетливый, отдал приказ приготовить провиант для солдат Пуэрто-Бельо, но поскольку он не мог никому передоверить это дело, то отправился туда сам, не обращая внимания на трудности пути.
Эта поездка была для него небезопасна. Однако он пошел на риск, будучи верноподданным короля. 7 июля он прибыл на место и вошел в гавань на хорошо вооруженном корабле "Сан-Винсенте", принадлежащем компании "Негрос". Там он погрузил на корабль боевые припасы и назначил командиром судна капитана Хосе Санчо Хименеса, коменданта города Пуэрто-Бельо. Это был весьма мужественный воин. Ему дано было двести двадцать семь человек и сорок семь бывших пленников, в свое время взятых пиратами на Санта-Каталине. Все они, желая показать себя храбрыми воинами, готовы были драться как львы - тридцать четыре испанца из гарнизона, двадцать девять мулатов из Панамы, двенадцать индейцев, прекрасных стрелков из лука, семь опытных канониров, два адъютанта, два лоцмана, один цирюльник и один монах. Вручив инструкции командиру, сеньор Эдлен потребовал от него следующее: поскольку губернатор Картахены хотя и обещал, но не прислал ни людей, ни кораблей, то он требует за счет Его Королевского Величества выделить ему такое подкрепление, какое он требует, и еще раз объявил ему о своей предполагаемой поездке на остров. Затем сеньор Эдлен разъяснил командиру отряда, как следует вести боевые действия и каким образом лучше захватить остров. А для этой цели у него было достаточно солдат. Кроме того, сеньор Эдлен передал ему письменное поручительство богатейших купцов Картахены, и корабль, груженный необходимым боевым припасом, был подготовлен к отплытию. Губернатор устроил войску смотр и приказал всем грузиться на борт. 14 июля рано утром он сам поднялся на корабль, чтобы вывести его из гавани. Когда губернатор убедился, что ветер попутный, он собрал всю команду и воодушевил их, напомнив о долге перед католической верой, и призвал всех проявить мужество, дабы покарать еретиков. Губернатор, будучи старым ветераном, не сомневался, что им удастся захватить остров. Он заверил всех под конец, что если они победят, то каждый будет щедро вознагражден за мужество и верность. После такой речи, полной любви к подчиненным и веры в них, - а речь дошла всем до сердца, - он попрощался с командой и покинул корабль, который вскоре вышел в море.
На этом корабле 22 числа того же месяца они прибыли в Картахену, где командир, согласно приказу, передал все инструкции тамошнему губернатору. Тот отметил мужество вновь прибывших и распорядился оказать им помощь, отдав в их распоряжение фрегат, галион и три барки, а также сто двадцать шесть солдат (шестьдесят шесть испанцев из гарнизона Картахены и шестьдесят мулатов). Во главе этого отряда был назначен дон Хосе Рамирес де Лейва. Однако подчинялся он капитану Хосе Санчо Хименесу. После того как еще раз были обсуждены все предстоящие операции, корабли вышли из Картахены. Это было 2 августа [1666 года].