Гэсси лежала пластом на роскошном розовом одеяле, отделанном кружевом, держа салфетку у носа, такую же розовую, как одеяло. Она сделала подтяжку лица, ежегодно ездила на лучшие в мире курорты с минеральными водами, строго соблюдала диету, красила волосы в светлый цвет и потому была похожа скорее на сестру Бесс, чем на ее мать. Она была настоящей красавицей, но возраст неумолим. Впрочем, Гэсси он придавал даже некоторую элегантность. Она сняла свое атласное платье и лежала в прозрачном белом пеньюаре, эффектно оттенявшем ее огромные темные глаза и подчеркивавшем белизну кожи.
- Это ты, дорогая? - срывающимся от рыданий голосом произнесла Гэсси. - Он ушел?
- Ушел, - тихо ответила Бесс.
- Он годами меня обвиняет, - пробормотала Гэсси, отводя глаза, - и не верил, даже когда я говорила ему чистую правду. Но я ни в чем не виновата. Слава Богу, что он не угнал из наших конюшен всех лошадей, чтобы без хлопот вернуть себе потерянные деньги. Ведь за лошадей можно получить приличную сумму…
Ну, начинается, подумала Бесс.
- Вы прекрасно понимаете, что он не способен на это. Напротив, он собирается искать какой-то выход из положения.
- Никто не заставлял его с пистолетом в руке вкладывать в это дело хоть цент, - со злостью ворчала Гэсси. - Надеюсь, он потерял не все, что имел, и не проявит особой наглости в своих претензиях.
- Придется продать дом, мама, - мягко проговорила Бесс.
Гэсси порывисто села в постели. От резкого движения волосы рассыпались по плечам.
- Продать дом? Ни за что!
- Это единственный выход. Иначе мы не сможем расплатиться с долгами, - заметила Бесс глядя в окно, по которому текли струи дождя. - К тому же я надеюсь получить работу в газете, ведь у меня есть журналистский диплом.
- Мы умрем с голоду. Нет уж, спасибо. Поищи лучше работу в каком-нибудь рекламном агентстве. Там платят гораздо больше.
- Мне не под силу нагрузка в рекламном агентстве. - Бесс пристально посмотрела на мать.
- Но, дорогая, на жалованье в газете прожить невозможно, - невесело усмехнулась Гэсси.
- А вы думали, я смогу содержать нас обеих?
- Уж не хочешь ли ты, чтобы и я поискала работу? Господи, дочка, да я же ничего не умею! Ни дня не работала в жизни!
Сидя в ногах кровати, Бесс смотрела на мать. Ее слезы не казались искренними. Кэд прав, Гэсси никогда не привыкнет к бедности.
- Что толку плакать, мама?
- Я потеряла мужа, - скулила Гэсси, утирая салфеткой нос. - Обожаемого мужа!
Возможно, мать говорила правду, но Бесс казалось, что Гэсси не отвечала взаимностью отцу, который буквально боготворил ее. Нетрудно было себе представить, что именно непомерные претензии на роскошь и довели Фрэнка Сэмсона до этой последней авантюры, стоившей ему жизни. Бесс покачала головой. Бедная мама. Ей нужен был другой муж, сильный и волевой, способный удержать ее от безрассудной расточительности.
- Как мог он сотворить с нами такое? - сквозь слезы причитала Гэсси. - Как мог довести нас до разорения?
- Уверена, он этого не хотел.
- Глупый, ничтожный человек, - в ярости бросила Гэсси, и наигранное страдание на ее лице сменилось откровенной злостью. - У нас были друзья, положение в обществе. А теперь все от нас отвернулись из-за этой его грязной затеи. А он взял и застрелился! Да как он посмел?
Бесс пристально посмотрела на мать:
- От отчаяния у него помутился рассудок. Потерять все, да еще подвести друзей! У него просто не было выхода.
- Я и мысли не допускала, что твой отец способен на гнусные махинации, - с презрением заметила Гэсси.
- Он был слишком доверчив, - с болью возразила Бесс, испытывая к отцу острую жалость. - Его обманули, как и многих других. Но хуже всего то, что он взял на себя ответственность перед инвесторами. - Бесс не отрывала глаз от плачущей матери. - Кто мог знать, что фирма окажется фиктивной? Вам приходило это в голову?
Гэсси с любопытством взглянула на дочь:
- Нет, разумеется, нет. - И снова принялась плакать. - Мне нужен доктор. Вызови его, дорогая.
- Мама, никакого доктора вам не нужно. Он сделал все, что мог.
- Тогда дай мне успокоительное.
- Вы уже приняли три таблетки.
- Приму еще одну, принеси, пожалуйста, - стояла на своем Гэсси.
Бесс хотела было отказать матери или предложить ей сходить за таблеткой самой, но ее нежное сердце не позволило ей этого сделать. Она не умела быть жестокой ни с кем, тем более с убитой горем матерью. Она уже собиралась идти за таблетками, но тут подумала, что, если потакать во всем матери, та превратит ее в служанку. Нет, надо немедленно принимать какие-то меры. Но что может она сделать? Бросить Гэсси? У Бесс нет ни брата, ни сестры, никого, кто помог бы ей. Она сама должна все решать. Никогда еще девушка не чувствовала себя такой одинокой. Бедный отец… Слава Богу, ему не придется больше мучиться. Бесс по-своему любила отца. Но оплакивать не могла. Тем более что Гэсси с успехом делала это за обеих.
Было уже поздно, когда Бесс легла в постель, но сон не шел к ней. Два последних дня были сплошным кошмаром. Она себе не представляла, как бы они с матерью справились со всеми хлопотами, если бы не Кэд. Теперь остались только похороны.
И снова она мысленно унеслась к последнему уроку верховой езды. Кэда раздражали попытки Бесс заигрывать с ним, и он решил положить им конец.
Он обхватил ее за талию с такой силой, что она испугалась, и бросил на кучу сена. Смущенная Бесс лежала перед ним, а он смотрел на нее с высоты своего огромного роста, гневно сверкая темными глазами. С ее плеча соскользнула бретелька, и в этот момент Кэд потерял над собой контроль. Он беззастенчиво рассматривал ее полные груди, затем скользнул взглядом по плоскому животу, длинным изящным ногам в тонких чулках.
- В таком виде вы выглядите вовсе не плохо, Бесс, - помолчав, проговорил Кэд грубым сдавленным голосом. Он даже улыбнулся, но как-то не по-доброму. - Если хотите немного развлечься со своим наемным работником, то я к вашим услугам.
Бесс густо покраснела, но не успела опомниться, как Кэд лег рядом с ней, и она ощутила его могучие бедра. Затем, опираясь на руки, чтобы не раздавить ее своей тяжестью, он навалился на ее груди и холодно рассмеялся, увидев, как она побледнела.
- Что, не нравится? - спросил он, пристально глядя ей в глаза. - Как видите, маленькая принцесса, я не хочу вас. Но раз уж вы вся тут, передо мной, попробуйте меня расшевелить, и тогда я ублажу вас, раз вам так этого хочется.
При воспоминании об этом Бесс стало так стыдно, что она закрыла глаза. Она не знала, каким бывает мужчина, когда хочет женщину, но даже при всей своей наивности поняла, что Кэд сказал правду - он не хочет ее. И Бесс словно окаменела, из глаз хлынули слезы, нижняя губа задрожала.
Пробормотав что-то непристойное, Кэд вскочил и протянул руку Бесс, чтобы поднять ее на ноги, но не успела она опомниться, как появилась Гэсси. Она сразу оценила ситуацию и с пылающими от гнева глазами потащила потрясенную Бесс в дом, не обращая никакого внимания на Кэда. На этом уроки верховой езды прекратились.
Бесс потом часто недоумевала, зачем понадобилось Кэду проявлять такую жестокость. Ведь он мог просто отвергнуть ее, не оскорбляя в ней женщину. Если же он хотел испугать ее, то, несомненно, преуспел в этом. Однако чувства ее к Кэду остались прежними. Только она спрятала их в самой глубине своего существа. После случившегося она еще больше робела перед ним, но так же всем сердцем тянулась к нему и, заключи он ее в объятия, не устояла бы перед ним и отдала бы все, чего бы он ни пожелал. Но в тот день он не тронул ее, рассчитал все до мельчайших подробностей и, что хуже всего, посмеялся над ней. Бесс с тяжелым вздохом перевернулась с боку на бок. Так уж, видно, ей суждено - желать мужчину, который ее не желает. Его одного. Другие ей не нужны. Видимо, ее чувства он принял за каприз богачки из светского общества. Но как глубоко он заблуждался! Его бедность не имела для Бесс никакого значения. Ее неудержимо к нему влекло.
Но покорил ее Кэд не столько силой и мужественностью, сколько добротой. Он любил людей и не оставался равнодушным к их нуждам. Любил животных, любил природу. Готов был приютить заблудившееся животное или какого-нибудь бездомного бродягу. Выручить попавшего в беду пастуха-ковбоя или дать денег оставшемуся без гроша путнику, а сам потуже затянуть пояс. Суровый и жесткий, с нелегким характером, он в то же время был чутким и легкоранимым. Под любой маской умел распознать истинную сущность человека. И еще умел достичь поставленной цели, если даже ради этого приходилось идти на риск. В общем, его недостатки вполне уравновешивались достоинствами. И Бесс удивлялась, что он до сих пор не женат. Она знала двух женщин, с которыми у Кэда была связь. Незадолго до ее двадцатилетия у него появилась какая-то разведенная дама. Эта связь оказалась продолжительнее других, и прошел слух, будто Кэд наконец-то попал на крючок. Но не тут-то было. Разведенная дама неожиданно покинула Коулмен-Спрингс, и никто из Холлистеров о ней больше не вспоминал. Если с тех пор у Кэда и были какие-то женщины, он тщательно скрывал это от семьи, друзей и знакомых.
Сама Бесс не заводила поклонников, но, чтобы отвлечь внимание матери от Кэда, которого та ненавидела, изредка встречалась с кем-нибудь из немногочисленных знакомых мужчин. Но никто из них, по мнению Бесс, не шел ни в какое сравнение с Кэдом, и с ее стороны было жестоко водить их за нос, когда она ничего не могла им предложить. Бесс во многих отношениях была наивна как ребенок, однако Кэд, видимо, полагал, что характер у Бесс такой же утонченный, как и внешность. И здесь он ошибался. Знал бы он, как давно она его хочет…
Бесс закрыла глаза и постаралась расслабиться. Прочь воспоминания! Надо хоть ненадолго уснуть. Завтра похороны. Ее бедного отца закопают в землю, и тогда, возможно, им с матерью удастся, как говорится, завязать все узелки и взвалить на свои хрупкие плечи выпавшее на их долю тяжелое испытание - покинуть дом и попытаться начать жизнь с нуля. Такая попытка сама по себе была вызовом судьбе, и Бесс не знала, справятся ли они с ситуацией.
Глава 4
Как Бесс и ожидала, на скромную панихиду собралось довольно много народу, здесь были не только друзья и соседи, но также журналисты и фоторепортеры со всего штата. Позади всех Бесс заметила высокую, исполненную достоинства Элайз Холлистер со своими тремя сыновьями. Она встретилась с ней взглядом, и та ласково улыбнулась. Бесс не удержалась и взглянула на Кэда. Он стоял мрачный, в темном костюме, рядом с матерью и братьями, Грегом и Робертом, выделяясь своим огромным ростом. Общительный рыжеволосый Роберт был полной противоположностью Грега и Кэда. Педант-книжник Грег занимался бухгалтерией. Он был пониже Кэда, светловолосый и не такой властный, как старший брат. Бесс отвела взгляд от Кэда и стала прислушиваться к молитве священника, звучавшей на фоне приглушенных рыданий Гэсси.
Церковное кладбище вокруг пресвитерианской церкви, с надгробиями, восходившими к эпохе Гражданской войны, было расположено на небольшом холме, с которого открывался вид на блестевшую вдали реку. Здесь покоились все Сэмсоны. Вокруг росли могучие дубы, мескитовые деревья и стояла тишина. Лучшее место для вечного покоя трудно было найти. Фрэнк Сэмсон был бы доволен.
- Бедный Фрэнк, - всхлипывала Гэсси, прижимая к губам носовой платок, когда они уходили с кладбища. - Мой бедный, бедный Фрэнк… Как нам без него жить?
- Экономно, - спокойно проговорила Бесс. Все слезы она выплакала еще накануне. И теперь думала о предстоящих юридических формальностях, связанных с их банкротством. Девушке никогда не приходилось заниматься финансовыми делами, но было ясно, что действовать ей придется самостоятельно, без оглядки на Гэсси.
Она помогла матери сесть в лимузин, и, когда откинулась на сиденье, шофер включил двигатель. На репортеров, нацеливших на них все свои камеры, Бесс не обращала никакого внимания. В черном костюме, с волосами, стянутыми в тугой пучок, бледная, без каких бы то ни было признаков косметики, она выглядела весьма утонченной. Еще утром Бесс решила, что ее скромный вид вряд ли привлечет репортеров. И не ошиблась. Зато Гэсси охотно позировала в своем черном кружевном платье, с фальшивыми бриллиантами в ушах, вокруг шеи и на запястье. Настоящие бриллианты давно были проданы, и Гэсси довольствовалась подделками, но фоторепортеры об этом не знали. Бесс шокировало, что свое горе мать превратила в настоящий спектакль, и она старалась не смотреть на нее. Гэсси способна была превратить в спектакль все, что угодно. И хотя, выйдя замуж за Фрэнка Сэмсона, бросила сцену, театральность осталась в ее натуре.
- Я не хочу продавать дом, - решительно заявила Гэсси, метнув взгляд на дочь. - Неужели нет другого выхода?
- Можно продать его с правом на аренду, - заметила Бесс. - И тогда внешне ничего не изменится, если это имеет для вас какое-то значение.
- Что с тобой происходит, Бесс? - Гэсси побагровела.
- Я просто устала, мама, - ответила девушка. - Устала и изнемогаю от горя и стыда. Я любила отца. И его самоубийство для меня настоящий удар.
- И для меня тоже, - пробормотала Гэсси.
- Неужели? - Бесс повернулась и пристально посмотрела на эту маленькую, хрупкую женщину, удивляясь собственной дерзости. После мучительной церемонии похорон всякие условности казались ей просто нелепыми. - Разве не вы довели его до самоубийства своими непомерными претензиями? Драгоценности, меха, дорогие курорты! На все это честным путем не заработаешь.
Гэсси залилась краской и отвернулась к окну, приложив к глазам платок.
- Как ты можешь так говорить со своей несчастной матерью в этот тяжелый момент…
- Простите меня! - Бесс пошла на попятную. Так было всегда. Она не могла противостоять Гэсси.
- Совершенно не понимаю, Бесс, что с тобой происходит в последнее время, - с величественным негодованием заметила Гэсси.
- Я очень обеспокоена, - ответила Бесс. - Просто не представляю себе, как расплатиться с людьми, все потерявшими из-за папы.
Брови Гэсси поползли вверх, и она воскликнула:
- Расплатиться? С какой стати? Ведь не мы брали у них деньги, а твой отец. Но он умер.
- Это ничего не меняет, неужели не понимаете? - спокойно возразила Бесс. - По закону данные им обязательства обеспечиваются его имуществом.
- Я так не считаю, - холодно произнесла Гэсси. - Допустим, какую-то часть долгов нам следует заплатить. Но ведь жизнь твоего отца была застрахована…
- В случае самоубийства, - голос Бесс дрогнул, - страховка не выплачивается. - Девушка до сих пор не могла без содрогания вспомнить лежавшего в луже крови отца и закрыла глаза. - Так что на страховку надеяться нечего.
- Что ж, пусть всеми этими делами займется поверенный, - вздохнула Гэсси. - Ему за это платят. - Она стряхнула нитку со своего жакета. - Мне уже нужен новый костюм. Пожалуй, пройдусь завтра по магазинам.
Бесс до боли захотелось оказаться в этот момент за тысячу миль отсюда. Она и так не могла справиться с обрушившимся на них горем, а тут еще Гэсси… Отец как-то ухитрялся ладить с женой, по крайней мере Бесс так казалось. Баловал он и Бесс. Но она быстро взрослела.
Бесс попросила шофера по пути домой высадить их около конторы адвоката и отпустила, сказав, что потом они возьмут такси, но шофер заявил, что дождется их, и эта доброта тронула Бесс до слез. Тем более что она не знала, сколько придется заплатить за такси.
Поверенный Дональд Хьюз, симпатичный, с голубыми глазами и добрым сердцем, был не только поверенным, но и другом семьи. Он радушно принял Бесс и Гэсси и стал объяснять им, что следует делать.
- Как я уже говорил, дом придется продать, - сказал он, переводя взгляд с матери на дочь.
Бесс кивнула:
- Мы готовы к этому. Кроме того, у мамы еще остались драгоценности…
- Я не стану продавать последние драгоценности, - прервала ее, подавшись всем телом вперед, Гэсси.
- Но это необходимо, - продолжала Бесс.
- Нет, - отрезала Гэсси. - И не будем к этому возвращаться.
Девушка вздохнула:
- Я могу продать свои.
- Только не жемчуг двоюродной бабушки Дори! - воскликнула Гэсси. - Это я тебе категорически запрещаю!
- Он скорее всего фальшивый, - заметила Бесс, избегая взгляда матери. - Бабушка Дори любила недорогие украшения, вы же знаете.
Бесс ошибалась. Это выяснилось уже на следующий день, когда она отнесла жемчуг к ювелиру и была ошеломлена названной им суммой. Но ни поверенному, ни матери она ничего не сказала. В отношении этого жемчуга у нее были свои планы.
- Очень жаль, жемчуг был бы весьма кстати, - тихо заметил Дональд. - Теперь об акциях, облигациях и ценных бумагах…
Когда были расставлены все точки над i, Бесс поняла, что они полностью обанкротились. Кредиторы, согласившись на возмещение в размере пятьдесят центов за доллар, вернут себе хоть что-то, а Бесс и Гэсси не останется ничего. Картина жертв и лишений, которую нарисовал Дональд, показалась весьма мрачной, по крайней мере Гэсси.
- Я покончу с собой, - воскликнула она с театральным пафосом.
Бесс пристально посмотрела на мать.
- Великолепно, - взорвалась она, сломленная горем. - Только этого мне не хватало. Два самоубийства в семье меньше чем за неделю.
Гэсси, похоже, устыдилась.
- Простите меня, - пробормотала она.
- Все не так плохо, как кажется, Гэсси, - мягко произнес Дональд. - Вы и не представляете, сколько людей искренне вам сочувствуют. Я вчера собственными ушами слышал, как старый Джейми Григгс восхищался вашим самообладанием.
- Правда? - улыбнулась Гэсси. - Как это мило с его стороны…
- Кстати, Бесс права. Можно продать дом с правом на аренду, при условии, что вам удастся найти покупателя. - Выставьте его на продажу и посмотрите, как пойдет дело. А пока подпишите несколько документов.
- Хорошо, - согласилась Гэсси, просияв при мысли о том, что останется в своем доме.
- А как быть с Холлистерами? - тихо спросила Бесс. - Вы же знаете, Кэд в трудном положении и надо вернуть ему все сполна. Он вложил самую крупную сумму, и несправедливо платить ему по пятьдесят центов за доллар.
- Пожалуй, - вздохнул Дональд. - Кэд здорово пострадал. Обычно он осторожен и не идет на большой риск, но на этот раз оплошал. И чем это для него обернется, одному Богу известно. Его ждут трудные времена, если он не вернет свои деньги. А жаль, ведь его финансовые дела только-только начали поправляться.
- Но он сделал это по доброй воле, никто его не принуждал, - с негодованием заявила Гэсси.
- Да, это правда, - согласился Дональд. - Но с точки зрения закона он вложил деньги в гарантированную сделку. Фрэнк Сэмсон дал ему письменную гарантию, и теперь он сможет ее реализовать.
- Разве это не странно для такой рискованной сделки, как папина? - взволнованно спросила Бесс.
- Возможно, но у Кэда есть законные основания вернуть свои деньги. Все, до последнего цента.