Всероссийская конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии, проходившая 8 сентября 1920 г., в принятой резолюции подчеркнула: "Большевистский режим самым фактом своего существования неизбежно порождает внутренние контрреволюционные движения и посягательства международного империализма, что возрождение народовластия уже само по себе явилось бы действительным средством вырвать почву из-под антисоветской интервенции и, констатируя (всего лишь констатируя! – Авторы. ) наличность широкого повстанческого движения народных масс для ниспровержения коммунистической диктатуры и установления власти народа, а вместе с тем, видя неизбежность в будущем возобновления партией вооруженной борьбы с большевиками и учитывая вместе с тем распыленность масс, конференция партии с-р полагает, что очередной задачей партии является работа по организации активных сил, необходимых для достижения указанных целей. Одновременно партия считает необходимым вести самую решительную борьбу со всякими попытками контрреволюции, каким бы именем она ни прикрывалась, резолюция партии с-р полагает, что очередной задачей партии является предварительная работа по организации масс, без чего невозможно осуществление намеченных целей" [10].
Член ЦК ПСР Ю. Подбельский, которого обвинили в тайном руководстве крестьянским восстанием, яростно отрицая это, отрицая вообще какое-либо участие партии социалистов-революционеров в мятеже, писал в своем заявлении: "Мой очерк о Тамбовском восстании всякому представителю власти доступен для ознакомления и, как бы к нему ни относиться, но называть "руководителем" и "вдохновителем" Антонова человека, который так, как это сделал я, охарактеризовал и самого Антонова ("типичный экспроприатор эпохи 1905–1909 годов", "вольный стрелок партизанщины") и руководимое им движение ("партизанщики", нелепая "бесшабашная" голая партизанщина, без лозунгов, без идей, без программ и т. п.), это значит, в лучшем случае, обладать несовершенной логикой. Что касается захваченных у меня материалов, то они включают в себя заметки о многочисленных фактах жестокости, проявленной в борьбе как сторонниками Антонова, так и советскими войсками, и самое страшное – рассказ одного из тамбовцев о том, как он попал в "штаб" одного из полков Антонова, что он там наблюдал и как он протестовал в помещении "штаба" против безобразий, чинимых сторонниками Антонова. Вот и все материалы, на основании которых ВЧК "установила", что "ЦК в лице этого уполномоченного (т. е. в лице Ю. Подбельского. – Авторы .) руководил восстанием кулаков, бандитов и дезертиров в Тамбовской и Воронежской губерниях"" [10].
Ю. Подбельский писал далее: "На конференции П.С.-Р. осенью прошлого г. представителем Тамбовской организации П.С.-Р. действительно "был сделан доклад о восстании Антонова в Тамбовской губернии", но относительно "участия в нем местных с.-р." в докладе не говорилось и не могло говориться ни слова, в чем можно удостовериться, прочитав находящийся в распоряжении ВЧК подлинник протокола сентябрьской конференции П.С.-Р., взятый при аресте одного из членов ЦК П.С.-Р. Правда, в протоколе говорилось об организации Союза трудового крестьянства, но этот Союз не имел ничего общего с Антоновым. Он был против вооруженного восстания при данных условиях, хотя и допускал возможность такого восстания в будущем. Если впоследствии отдельные, оторванные от губернского центра, начавшиеся стихийным восстанием ячейки Союза трудового крестьянства кое-где, может быть, и приняли участие в восстании, то, во-первых, это происходило вопреки директивам руководителей Союза, а, во-вторых, те стихийные местные восстания, к которым кое-где примкнули (но, во всяком случае, не были их инициаторами) ячейки Союза трудового крестьянства, не имели никакого отношения к руководимому Антоновым восстанию. Антонов, как это явствует из очерка моего в № 6 "Революционной России", появился на сцене лишь тогда, когда стихийное крестьянское движение было подавлено советскими карательными войсками и началась партизанская фаза тамбовского восстания.
Остальные измышления насчет "корректирования действий Антонова губернским центром с.-р.", участия Антонова на совещании с.-р. в Тамбове и проч. я не стану опровергать – не столько потому, что с мая месяца 1920 г. я не жил в Тамбове и даже приблизительно не знаю, что происходило в Тамбовской организации с.-р. за время восстания (так как вся Тамбовская организация в сентябре 1920 г. была арестована), сколько потому, что обвинения эти слишком уж бьют каждому в глаза своей нарочитой придуманностыо и едва ли нуждаются в опровержении. О степени их достоверности можно судить по тем обвинениям, которые приписывают лично мне и которые я пункт за пунктом выше опроверг. Если можно одному человеку в течение года руководить из Москвы восстанием сразу в двух отдельных от Москвы губерниях, то во сколько же раз легче придумать фантастический союз Антонова с местными с.-р. (хотя бы и арестованными поголовно и содержащимися в тюрьме). Не в деятельности П.С.-Р., а в господствовавшей до сих пор политике по отношению к трудовому крестьянству ("продразверстка" и пр.) нужно искать причины длительного партизанского движения тамбовских крестьян. Антонов не продержался бы в деревне и одного дня, если бы не действия карательных отрядов, от которых страдали не столько "антоновцы", сколько ни в чем неповинное рядовое крестьянство. В порядке кровавой круговой поруки целые села отвечали иногда за невольное и неизбежное соприкосновение с проходящими отрядами Антонова" [10].
Ни общероссийское, ни губернское руководство партии эсеров не были прямо причастны к антоновщине. Но влияние эсеров на повстанческое движение, его идеологию и организацию является несомненным, как и то, что большинство его вожаков принадлежали к ПСР.
Вышеизложенное позволяет заключить, что в социальном взрыве в тамбовской деревне прослеживается роль партии социалистов-революционеров. Ее влиянию и руководству во многом приписывали размах движения руководители борьбы с антоновщиной. "Крестьянское восстание в Тамбовской губернии было внимательно подготовлено партией эсеров", – таково было официальное мнение.
Тем не менее ЦК партии социалистов-революционеров не выдвигал задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению "красного террора", лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых эсеров и даже для губернского комитета Союза трудового крестьянства.
Впоследствии на заседании Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии 8 сентября 1920 г. тамбовские делегаты настаивали на необходимости пойти навстречу нарастающему в массе трудового крестьянства стихийному протесту против большевистского режима и дать ему свои испытанные в борьбе лозунги. СТК обращался к красноармейцам, крестьянам по поводу положения в стране и с призывами свергнуть Советскую власть. Союз трудового крестьянства обращался к различным слоям граждан с воззваниями и листовками.
Ни общероссийское, ни губернское руководство партии эсеров не были прямо причастны к антоновщине. Но влияние эсеров на повстанческое движение, его идеологию и организацию является несомненным, как и то, что большинство его вожаков принадлежали к ПСР.
Источники и примечания:
1. РГВА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 324. Л. 40.
2. Центр документации новейшей истории Тамбовской области (ЦДНИТО). Ф. 840. Оп. 1. Д. 1110. Л. 1–3.
3. РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 646. Л. 236.
4. РГВА. Ф. 33988. On. 2. Д. 324. Л. 36–40.
5. РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 25. Л. 52–58.
6. Протокол заседания Всероссийской конференции партии социалистов-революционеров о положении дел в Тамбовской губернии. 8 сентября 1920 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 138. Л. 17–18, 25 об., 28 об., 30 об. – 31.
7. Документы Союза трудового крестьянства. Протокол совместного заседания представителей Губкома СТК, командного и политического состава повстанцев. 15 января 1921 г. // РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 646. Л. 477 об., 472–473.
8. Листовки и воззвания Союза трудового крестьянства "В борьбе обретешь ты право свое!". Январь – февраль 1921 г. РГВА.Ф. 235. Оп. 1. Д. 29. Л. 7.
9. Листовки и воззвания Союза трудового крестьянства. В борьбе обретешь ты право свое! Январь – февраль 1921 г. // Архив УФСБ РФ по Тамбовской области. Д. 4306. Т. 4. Л. 239; РГВА.Ф. 9. Оп. 28. Д. 661. Л. 41–42.
10. Партия социалистов-революционеров после Октябрьского переворота. Амстердам, 1989. С. 551–555.
Трансформация крестьянских волнений на Тамбовщине в крестьянскую войну
Крестьянская война 1920–1921 гг. в Тамбовской губернии выросла из повстанческого движения, начинавшегося осенью 1918 г. Последующее развитие событий было отмечено постоянными вспышками мятежей в отдельных селениях и появлением в лесных районах боевых групп и партизанских отрядов, именовавшихся в советской документации "бандами".
С начала 1919 г. в Кирсановском уезде активно действовала "банда" А.С. Антонова. В это время формировались силы и очаги будущего массового восстания, выдвигались лидеры, возникали боевые отряды как ответ на продразверсточные кампании, становившиеся все более непосильными. На протяжении почти всего этого времени ситуация не была непоправимой, еще была возможность предотвратить социальный взрыв. В этом отношении весьма знаменательным является письмо А.С. Антонова Кирсановскому уездному комитету РКП(б) в феврале 1920 г., в котором от имени боевой дружины он заявлял "товарищам коммунистам", что "на борьбу с уголовщиной мы всегда готовы подать Вам руку помощи". Свидетельства возможного взаимодействия и сотрудничества, подлинного союза революционных сил города и деревни на грани 1919–1920 гг. можно найти в действиях и Ф.К. Миронова, и Н.И. Махно, и других лидеров крестьянской революции. Однако во всех случаях главным условием осуществления этой возможности было изменение советской политики в деревне, прежде всего отмена продразверстки.
Понимание необходимости пересмотра политики по отношению к крестьянству стало возникать и в большевистском руководстве. В том же феврале 1920 г. Л.Д. Троцкий внес в ЦК РКП(б) предложения о замене продразверстки натуральным налогом, что фактически вело к отказу от политики "военного коммунизма". Эти предложения были результатом практического знакомства с положением и настроением деревни на Урале, где в январе – феврале оказался Троцкий как председатель Революционного военного совета Республики. Его записка "Основные вопросы продовольственной и земельной политики" начиналась с принципиального вывода о "неэффективности продовольственной политики, построенной на отобрании излишков сверх потребительской нормы", ибо она "толкает крестьянина к отработке земли лишь в размерах потребности своей семьи". Троцкий предупреждал: "Продовольственные ресурсы грозят иссякнуть, против чего не может помочь никакое усовершенствование реквизиционного аппарата". Больше того, сохранение продразверстки "грозит окончательно подорвать хозяйственную жизнь страны". Преодолеть процесс "хозяйственной деградации" предлагалось: 1) "заменив изъятие излишков известным процентным отчислением (своего рода подоходный натуральный налог), с таким расчетом, чтобы более крупная запашка или лучшая обработка представляла все же выгоду", и 2) "установив большее соответствие между выдачей крестьянам продуктов промышленности и количеством ссыпаемого ими хлеба не только по волостям и селам, но и по крестьянским дворам". Как известно, с этого и началась весной 1921 г. новая экономическая политика.
Конечно, условия Гражданской войны еще не были устранены, неизбежность новых военных столкновений оставалась очевидной, но и предел возможностей крестьянского хозяйства был уже исчерпан. После разгрома главных сил контрреволюции на востоке и юге России, после освобождения почти всей территории страны изменение продовольственной политики стало возможным, а по характеру отношений с крестьянством – и необходимым. К сожалению, предложения Л.Д. Троцкого в Политбюро ЦК РКП(б) были отклонены. Запоздание с отменой продразверстки на целый год имело трагические последствия, антоновщины как массового социального взрыва могло не быть.
Вспыхнув в середине августа 1920 г. в селах Хитрово и Каменка Тамбовского уезда, где крестьяне отказались сдавать хлеб и разоружили продотряд, огонь восстания распространялся по губернии с непостижимой для местных властей быстротой, поскольку они привычно считали, что имеют дело с бандитскими шайками, а не народным возмущением. Уже в августе – сентябре 1920 г. антоновцы подковой охватили Тамбов, находясь всего в 15–20 верстах от губернского центра. Их численность достигла примерно 4 тыс. вооруженных повстанцев и около 10 тыс. людей с вилами и косами.
Бесчинства продотрядовцев порождали недовольство крестьян, которое выражалось в саботаже, незапашке ярового клина. Свое неподчинение новой власти крестьяне выражали и в срыве мобилизационных мероприятий.
Вот как начиналось крестьянское восстание на Тамбовщине.
6 августа 1920 г., когда негодование масс достигло наивысшего апогея, по инициативе Г.Н. Плужникова ("Батько") в селе Каменка Тамбовского уезда началось повстанческое движение. В первые дни выступившими были обезоружены продотряды в Каменском районе в составе 23 человек и обезоружена милиция численностью в 65 человек, в то же время были сделаны налеты на Александровский и Ивановский совхозы, где было обезоружено 14 человек и разбит под Александровским совхозом отряд губчека численностью в 66 человек.
В тот же день, 6 августа 1920 г., был вооружен партизанский отряд численностью в 100 человек пехоты и 20 человек кавалерии. Этот отряд 9 августа совершил налет на ст. Чакино и разбил отряд учебной команды численностью в 200 человек, обезоружил из них 15 человек. 13 августа был совершен налет на деревню Афанасьевку, где было обезоружено 60 человек, потом нападение на команду губчека, расположенную в селе Каменка, где было отнято у них 30 винтовок и 1 пулемет.
15 августа 1920 г. на партизанский отряд было совершено нападение советских войск, наступавших из села Верхоценье. Партизанский отряд, перейдя в контратаку, захватил 36 красноармейцев, в том числе командира батальона, а 16 августа, опять-таки по распоряжению Плужникова, вспыхнуло восстание в Хитровском районе Тамбовского уезда.
Собранные таким же образом силы были направлены одновременно с Каменским отрядом в Кирсановский уезд на соединение с отрядом Антонова. Соединение произошло в селе Трескино в присутствии всех партизанских сил. Управление отрядами было поручено Антонову, после чего рост его отрядов стал увеличиваться быстрым темпом.
Весть о разгроме под Каменкой продотряда и отряда по борьбе с дезертирством в этот же день достигла Тамбова. В губисполком, губком компартии, губвоенкомат и губчека ежедневно поступали тревожные сообщения из волостей и с железнодорожных станций, находившихся по соседству с эпицентром вспыхнувшего восстания.
Поздним вечером 21 августа 1920 г. в Тамбове состоялось экстренное заседание президиумов губисполкома и губкома партии, на котором было решено образовать военно-оперативный штаб при губчека в составе председателя губчека Трасковича, губвоенкома Шикунова и губвоенрука Збруева.
22 августа из Тамбова на станцию Ржакса был отправлен отряд курсантов полковой школы 21-го запасного стрелкового полка под командованием Воробьева. Сделав в пути остановку на станции Сампур, Воробьев сформировал сборный отряд из находившихся на станции разрозненных групп красноармейцев, продотрядников, милиционеров и сельских коммунистов. Командиру этого отряда Никольскому было приказано наступать на Каменку, "сбивая, если попадутся, банды, или, в крайнем случае, сдерживая их". Сам же Воробьев со своим отрядом проехал по железной дороге до Ржаксы и оттуда также двинулся к Каменке.
Во второй половине дня у села Понзари отряд Никольского столкнулся с мятежниками и, не выдержав их натиска, стал беспорядочно отступать на станцию Сампур, куда тем же вечером был вынужден отойти и отряд Воробьева.
23 августа, получив из Тамбова 60 штыков подкрепления, Воробьев вновь попытался наступать, но опять неудачно. Его оттеснили сначала к станции Чакино, а затем окружили на полпути между Чакином и Сампуром у разобранного мятежниками моста через речку Осиповку. Всю ночь, неся потери, отряд Воробьева отстреливался. Лишь утром 24 августа на помощь подошла из Тамбова бронелетучка транспортной ЧК под командованием С. Саленкова, которая своим огнем отогнала мятежников от отряда Воробьева [1].
Неудачи красноармейских отрядов заставили военно-оперативный штаб при губчека не только ускорить изыскание новых военных сил в самом Тамбове, но и обратиться за помощью в ближайшие к району вспыхнувшего восстания уездные города Кирсанов и Борисоглебск. Вечером 23 августа кирсановские военком Пластун и завполитбюро Сачко ответили по прямому проводу в Тамбов, что у них возникли серьезные трудности с формированием роты в связи с тем, что малочисленный караульный батальон в 300 штыков был "весь в разгоне" по селам уезда, где тоже было неспокойно, появлялись мелкие банды. Расквартированный в Кирсанове 2-й запасной кавалерийский полк трогать было нельзя, так как был получен приказ из округа [2] сформировать из него эскадрон в 300 сабель и не позднее 27 августа отправить на врангелевский фронт. Из округа передали, что это приказ председателя Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкого. А во всем городе имелся лишь один пулемет, да и тот находился в железнодорожном батальоне, который не подчинялся уездным властям [3].
Военно-оперативный штаб при губчека приказал немедленно взять из железнодорожного батальона пулемет и два взвода бойцов, но строго предупредил кирсановских командиров: "Ни в коем случае не мешайте формированию эскадрона. Помните, что это задание Троцкого, и должно быть выполнено в срок" [3].
В отличие от Кирсанова, в Борисоглебске не возникло трудностей с формированием роты. Созданная на базе местного караульного батальона и пополненная несколькими борисоглебскими коммунистами, эта рота уже в 6 часов утра 24 августа была отправлена по железной дороге на станцию Жердевка. Во главе ее встал командир борисоглебского караульного батальона Барышников, а политруком Переведенцев.