Н.А. Переведенцев – полный георгиевский кавалер и унтер-офицер старой русской армии, видный борец за установление Советской власти в Борисоглебске и первый военный комиссар уезда. В 1918–1919 гг. в качестве комиссара и командира сформированных им же полков он принимал самое активное участие в боях с белогвардейцами, подавлял многие мятежи и восстания. А в ночь на 23 августа 1919 г. во главе кавалерийского полка 14-й стрелковой дивизии совершил редкий по дерзости и продуманности налет на занятый белыми Борисоглебск, где находилось около шести полков противника. О личной храбрости Переведенцева и его командирском таланте в здешних местах ходили легенды [4].
Бесспорно, что присутствие прославленного командира сказалось на боевом духе бойцов Барышникова. Выгрузившись в Жердевке, рота сделала стремительный бросок до самой Каменки и в 10 часов вечера решительным и неожиданным для мятежников ударом выбила их из села, захватив в качестве трофея много лошадей. Это дало возможность Переведенцеву посадить часть бойцов роты на коней. Тем самым было положено начало формированию конного отряда, известного в истории подавления антоновщины под несколькими наименованиями: эскадрон Переведенцева, затем дивизион (два эскадрона) Переведенцева, и, наконец, – 1-й кавалерийский полк Переведенцева. С 24 августа, когда впервые красноармейцами была взята Каменка, имя Переведенцева стало еще известней.
В это же самое время с целью узнать на месте, что за восстание происходило в районе Каменки, сюда с небольшим отрядом приехал из кирсановских лесов А.С. Антонов. Здесь его находят прибывшие с той же целью два делегата состоявшегося накануне в Тамбове совещания губкома Союза трудового крестьянства. Делегаты (оба из Хитровского районного комитета СТК) передали Антонову указание губкома СТК не ввязываться в каменский мятеж, а возвратиться в Кирсановский уезд и ждать. Антонов на словах согласился, и делегаты уехали.
Однако Антонов ждать не стал. С 24 августа 1920 г. и уже до самого конца мятежа во главе его стоял А.С. Антонов. В архивных документах о подавлении мятежа имя Антонова впервые встречается в связи с его появлением поздно вечером 24 августа в Александровском совхозе, неподалеку от Каменки, то есть сразу после того, как он принял на себя командование [4].
Первыми действиями Антонова, сделанными не без помощи руководителей каменских мятежников Г.Н. Плужникова и А.В. Богуславского, были следующие. Узнав, что против слабо вооруженных мятежников сосредотачиваются для нанесения решительного удара значительные силы красных, Антонов большинству рядовых мятежников приказал временно разойтись по домам или скрыться. Это был чисто антоновский прием, неоднократно использованный впоследствии. А наиболее заметных и активных крестьян в ночь на 25 августа он увел с собой на восток, в Кирсановский уезд. На прощание антоновцы разграбили Александровский совхоз, "экспроприировав" 43 лошади, 13 быков, 6 телят, гурт овец и 150 пудов овса [5].
Благополучно, если не считать небольшой перестрелки возле Уварово, достигнув кирсановских лесов, Антонов принял меры по организации вооруженных выступлений и в самом Кирсановском уезде.
25 августа, для непосредственного руководства на месте всеми действующими против мятежников силами, из Тамбова выехал губвоенком П.И. Шикунов. На станции Сампур он создал штаб боевого участка. Начальником штаба был назначен командир 4-й стрелковой бригады ВОХР (внутренние войска) В.И. Благонадеждин. Во второй половине 25 августа в Тамбове состоялось объединенное заседание президиумов губкома партии и губисполкома, где начальник военно-оперативного штаба Траскович доложил о ходе борьбы с мятежом. Было высказано немало упреков в адрес военно-оперативного штаба и самого Трасковича как председателя губчека. B частности, руководители губернии заявили, что они удивлены тем, что губчека до сих пор не может установить, кто так отчаянно сражается с нашими отрядами, чего они хотят и кто ими руководит.
Явно обидевшийся Траскович после окончания заседания сообщил об этом по прямому проводу Шикунову, который ответил, что "разведка действительно у нас поставлена неважно". В правоте своих слов губвоенком еще раз убедился на следующий же день. Сосредоточив значительные силы, он 26 августа перешел в решительное наступление, занял весь Каменский район, прочесал его, но повстанцев нигде не обнаружил. Ошеломленный такой новостью, Траскович 27 августа сам выехал на место, лично объехал весь Каменский район и доложил в Тамбов: "Здесь все спокойно" [6].
Для выяснения причин восстания и наказания его участников начали свою работу военные трибуналы. Во все объявленные на осадном положении волости уполномоченным губчека Рекстом были назначены коменданты-чекисты. Кроме того, с 29 августа приступили к работе две выездные сессии губчека.
Были подведены первые итоги. Оказалось, что в Каменском районе с советской стороны убито не менее 51 человека. Из всех местных Советов наиболее пострадал волсовет в селе Верхоценье, где погибли все шесть его членов. Но так было далеко не везде. Например, в самой Каменке волсовет не пострадал. Все его члены оказались живы, хотя от мятежников скрывался лишь один председатель-коммунист. Двух членов Каменского волисполкома чекисты арестовали, а остальным пригрозили трибуналом "за укрывательство соучастников бандитов" [5].
29 августа у села Вязовка, в 45 км юго-восточнее Ржаксы, хорошо вооруженный отряд мятежников нанес поражение красноармейской роте в 126 человек, вышедшей накануне из Борисоглебска. А на следующий день утром практически весь Каменский район вспыхнул огнем нового, еще более сильного, чем прежде, мятежа. На этот раз это действительно был "антонов огонь", ибо имя Антонова в устах мятежников звучало повсеместно. Мятежники вновь заняли Каменку. Начинался так называемый "поход на Тамбов".
Красноармейские отряды, разбросанные по деревням мелкими группами, не смогли оказать организованное сопротивление и понесли большие потери. При захвате мятежниками Каменки погиб ее комендант – 20-летний чекист Е.Т. Адамов. А в расположенной по соседству Александровке повстанцам удалось разгромить два небольших отряда из красноармейцев и продотрядников и захватить пулемет. В этот же день мятеж начал перекидываться в соседние с Каменским районом волости Борисоглебского и Кирсановского уездов.
Тамбовские власти, обеспокоенные таким неожиданным поворотом событий, забили тревогу. Вечером 30 августа положение в губернии было признано "чрезвычайно серьезным", а в связи с угрозой самому Тамбову 500 городских коммунистов были переведены на казарменное положение. Был усилен и военно-оперативный штаб при губчека. В его состав дополнительно вошли секретарь губкома партии Н.Я. Райвид и начальник 35-х Тамбовских пехотных командных курсов Л. Зенкович. В Борисоглебск и Кирсанов было отдано распоряжение о создании уездных оперативных штабов и формировании новых отрядов.
31 августа на борьбу с мятежниками во главе сводного отряда выступил сам председатель Тамбовского губисполкома А.Г. Шлихтер. Однако, столкнувшись с повстанцами в 30 км южнее Тамбова, его отряд в первом же бою потерпел поражение и вынужден был отступать. С каждым часом мятежники все ближе подходили к Тамбову.
Поняв, что своими силами мятеж не подавить, тамбовские власти начали искать помощь за пределами губернии. 31 августа пред-губчека Траскович и уполномоченный ЦК по Тамбовской губернии Громов обратились по прямому проводу к заместителю председателя ВЧК И.К. Ксенофонтову со следующей запиской: "В районе Тамбовского, Борисоглебского и Кирсановского уездов вспыхнуло организованное большое восстание, руководимое полковником Богословским, эсерами Казанковым, Плужниковым, Юриным и другими. Часть посланных нами небольших отрядов разбита и разоружена, потеряв два пулемета. Банды в числе до 3000 в 14–17 верстах от Тамбова. Патронов, винтовок и сил у нас совсем мало. Саратов обещал помощь, которая придет не раньше двух суток. Просим поддержки не менее батальона пехоты и эскадрона кавалерии" [7].
И.К. Ксенофонтов быстро отреагировал на просьбу о помощи, и уже через несколько часов в Тамбов отправились полуэскадроны Тульской и Рязанской губчека. Но этого было уже явно недостаточно. С 1 сентября резко активизировались мятежники в Кирсановском уезде. В этот день своим отрядом Антонов занял Рамзинскую волость.
В оперативной сводке губернского военного руководителя Збруева Орловскому окружному военкому об активизации повстанческих сил указывалось: "До сего времени бандиты продолжают действовать, активно обрывая телеграфные, телефонные провода, разрушая советское хозяйство, убивая коммунистов и совслужащих. Выступление банд носит определенно эсеровский характер с лозунгами "Долой коммунистов!", "Да здравствует Врангель!". Наиболее активны бандиты в районе: Ржакса, Семеновка, Уварово, Обловка, Алабушка, Отхожая; более мелкие и менее активные, но приносящие вред совхозяйству, убивающие советработников, в районе: Сампур, Чакино, Ивановка, Понзари, Каменка, Степановка, Александровка.
Для ликвидации банд высланы: рота тамбовских курсантов с двумя пулеметами, рота полковой школы 21-го запасного полка с двумя пулеметами, караульная рота из Кирсанова с одним пулеметом, рота Борисоглебского караульного батальона с одним пулеметом и мелкие продотряды. Кроме того, сегодня вызван полуэскадрон смоленских курсантов из Борисоглебска. Командует всеми отрядами губвоенком Шикунов, начальник штаба комполка 21 Бриммер. Штаб-поселок Ржакса, что у станции Ржакса.
Принимая во внимание, что полковая школа укомплектована уроженцами Тамбовской губернии, а продотряды – дезертирами, выношу убеждение, что усмирение банд затянется надолго, так как одних курсантов недостаточно на столь большой район. Отсутствие патронов не дает нам возможности вести более интенсивные действия. Для пользы дела считал бы необходимым срочно выслать в Тамбов минимум два батальона с двумя орудиями, по прибытии таковых курсантов отозвать, а караульные роты для задерживающегося отправления с пересыльных пунктов. Вторично прошу срочного распоряжения Тамбовскому и Моршанскому артскладам выдавать нам боеприпасы по мере надобности" [8].
Командующий всеми военными силами Шикунов издал свой приказ за № 5, которым потребовал от подчиненных ему войск: в течение 48 часов в 21 населенном пункте на охваченной мятежом территории "произвести полную конфискацию имущества всех граждан", арестовать всех мужчин в возрасте от 16 до 40 лет и отправить их на принудительные работы. А военным трибуналом предписывалось "произвести суровую революционную расправу с соучастниками бандитов" [9].
Рано утром (в 5 час. 20 мин.) 31 августа 1920 г. был отдан приказ оперативного штаба при губчека о карательных мерах по отношению к селениям, примкнувшим к восстанию. В приказе отмечалось, что "борьба с бандитами, разрушающими совхозяйства, убивающими совработников и коммунистов, натыкается на противодействие кулацкого населения, укрывающего бандитов и контрреволюционеров. Для скорейшего и решительного подавления бандитского движения оперативный штаб при губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией приказывает начальникам войсковых частей, действующих против бандитов, по отношению к селениям, в которых граждане будут замечены в участии в бандитских выступлениях или укрывательстве бандитов, провести беспощадный красный террор. Приказывается в таких селениях брать заложников – членов семейства из тех семей, члены которых примкнули к бандитам или им способствовали, заложниками брать граждан от 18 лет, не считаясь с их полом. Объявить населению, что в случае, если бандитские выступления будут продолжаться, заложники будут расстреливаться. Имущество таких граждан конфисковать полностью. Здания, занимаемые ими, сносить, а в случае невозможности – сжигать. Бандитов, застигнутых на месте преступления, расстреливать. Объявить также, что, согласно решения президиума губисполкома, селения, замеченные в участии в бандитских движениях, будут обложены чрезвычайными продовольственными контрибуциями, за неисполнение которых будут конфисковываться все земли и все имущество всех граждан. Последние в принудительном порядке будут выселяться: взрослые мужчины и женщины – в лагерь принудительных работ, малолетние – в детские дома до конца Гражданской войны" [10].
Начальник штаба войск Тамбовской губернии, видный армейский политработник А.С. Каказов в июле 1921 г. так характеризовал карательную политику тамбовских властей осенью 1920 г.: "Наши части больше занимались очисткой деревни от всего живого и мертвого инвентаря, чем очисткой от банд и их уничтожением. Здесь не разбираются, кто прав, кто виноват. Все крестьянство сваливается в одну кучу и объявляется бандитским. Преданная и лояльная нам часть крестьянства после произведенной фуражировки (понимай – грабежа), в результате которой оно лишилось всего инвентаря и жилища (так как оно сожжено), находится в безвыходном положении. Для него нет иного выхода, как только идти и пополнить банду, чтобы жестоко отомстить за свое добро, нажитое столь тяжелым трудом. Целые деревни, боясь нашего "красного террора", забрав свой скот, женщин и детей, уезжают и скрываются в лесах. В результате подобной ликвидации бандиты растут как грибы и общая численность восставших достигает десятков тысяч человек" [11].
Непродуманная и слишком жестокая карательная политика тамбовских властей с самого начала вызывала несогласие и ропот у многих красноармейцев и командиров. Некоторые отряды отказывались выполнять приказы по уничтожению деревень. Немало бойцов, не желая идти под трибунал за невыполнение подобного приказа, дезертировали или переходили (иногда целыми подразделениями) на сторону мятежников.
Сошлемся на протокол заседания Военного совета Тамбовской губернии об имеющихся фактах перехода красных частей в ряды повстанцев от 21 октября 1920 г., на котором присутствовали: заместитель председателя Военного совета Мещеряков и члены Военного совета Райвид и Благонадеждин. По докладу комвойсками Благонадеждина о ходе военных действий было принято постановление: "А. Принимая во внимание заявление комвойсками, что имеющиеся на подавлении восстания полк Запасной армии и отряд Тамбовского губвоенкомата не вполне надежны и что он не уверен в их преданности, поручить комвойсками довести об этом до сведения комвойсками ВНУС Республики т. Корнева. Б. Предложить губчека расследовать факт перехода к бандам роты Запармина и отряда губвоенкомата, получив сведения от комвойсками т. Благонадеждина. В. Обратить внимание начальника политотдела т. Эйдмана на этот факт и предложить ему сговориться с комвойсками о поднятии политработы в частях [12].
Тех, кто не становился дезертиром или перебежчиком, но писал протесты и жалобы в различные инстанции, сурово наказывали в дисциплинарном порядке.
Тамбовские власти все чаще и настойчивее обращались за помощью в различные города и инстанции.
Приведем запись телефонного разговора по прямому проводу со штабом Орловского военного округа 2 сентября 1920 г. Трасковича [13]. В это время, по его словам, мятежники находились в 15–17 верстах от Тамбова.
"Орел: Вот я говорю, принимайте, буду давать вам ответы, записывайте. Дайте исчерпывающие ответы на следующие вопросы:
1. Сколько вооружения у восставших с бандитами каждого рода войск и сколько пулеметов?
2. Укажите подробно пункты сосредоточения бандитов и количество вооруженных восставших в каждом пункте по имеющимся у вас данным.
3. Сколько всего взято вами вооруженных красноармейцев по полковой школе и вообще из 21-го запасного полка, командных курсов, караульных частей, вооруженных коммунистов из местных организаций и всадников, сформированных из числа Тамбовского и Кирсановского кавэскадронов?
4. Что это за активно бастующие?
Траскович: Не бастующие, а выступающие, повторяем, бастующих нет, а есть восставшие.
Орел: Каковы основные причины, вызвавшие восстание, по вашим данным?
5. Первоначальное место восстания и количество восставших?
6. Насколько исправны орудия, вами сформированные в батареи, и имеется ли знающее дело прислуга у орудия батареи полностью?
7. Сколько пулеметов действует по ликвидации восстания?
Тамбов: Отвечаем. Сведения по всем вопросам нами давались неоднократно, что и напоминаем, но дополнительно сообщаем: на первый вопрос – всего вооруженных приблизительно до 4 тыс., в том числе до 3500 пехоты и кавалерии до 500. Кроме того, вооруженных вилами, косами и т. п. до 10 тыс., при них 4 пулемета. На второй вопрос – бандиты сосредоточены в следующих районах: Сампур, Рассказово, Каменка Тамбовского уезда, Курдюки и Рамза, Иноковка Кирсановского уезда и в Моршанском уезде – Александровка. Установить точно число восставших и вооруженных в каждом районе невозможно, но в каждом из них не менее 300–500 человек. На третий вопрос – нами взяты вооруженные красноармейцы: 21-го полка полковой школы – 180 штыков, Тамбовских командных курсов – 250 штыков, караульных частей – 500, коммунистов – 200, Тамбовского эскадрона кавалерии – 30 сабель, Борисоглебских кав-курсов – 30 сабель. На четвертый вопрос – восстание организовано правыми эсерами и штыками Врангеля. Цели восстания: – срыв продкампании, подрыв мощи республики, уничтожение коммунистов и совработников. На пятый вопрос – район Каменка, Туголуково Борисоглебского уезда. Число восставших – 300–400 вооруженных. На шестой вопрос – все 4 орудия исправны, из них сформирован взвод, имеющий полностью опытную прислугу из старых артиллеристов. На седьмой вопрос – 6 пулеметов, кроме того, мы потеряли 2 пулемета, сохранив замок одного" [13].
В Орле тогда еще имели смутное представление о том, что происходило в Тамбовской губернии. Поэтому из штаба округа укоризненно ответили, что имеющихся у тамбовских властей сил "вполне достаточно, чтобы не только ликвидировать восстание, но и стереть с лица земли всех бандитов вместе со всеми восставшими. По подобным восставшим дать один-два артиллерийских выстрела – и все разбегутся без всякого сопротивления. Поменьше надо с ними церемониться".
10 сентября 1920 г. из Орла прибыл вновь назначенный командующий войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплок. Он начал свою деятельность с перегруппировки воинских частей, создал две ударные группы по полторы тысячи бойцов каждая и поставил им задачу – обнаруживать и уничтожать все крупные отряды мятежников. Действия нового командующего описаны в его докладе, который приведем по архивному делу [14].
"Доклад командующего войсками Тамбовской губернии Ю.Ю. Аплока командующему войсками ВНУС В.С. Корневу о положении и боевых действиях в районе восстания г. Тамбов, 5 октября 1920 г.
В районе железной дороги Тамбов – Кирсанов (20 августа 1920 г.) началось усиленное движение мелких вооруженных банд, к которым примыкали крестьяне указанного района.
Банды, объединившиеся в группы численностью в несколько тысяч человек, меняя постоянно свое местопребывание, убивали советских работников, особенно жестоко расправлялись с членами РКП. Общая численность банд достигла к моменту моего вступления в командование вооруженными силами Тамбгуб от 15 до 20 тысяч человек, причем вооруженных огнестрельным оружием насчитывалось 2500–3000 человек, остальные были вооружены холодным оружием (вилы, колья, пики и т. п.).