"Здесь, наверное, всё дорого" – запоздало догадался Антоний. Он вспомнил, что на одном из близких рынков видел будочку "Зоомагазин", наверное нужно было идти туда. Замешкался, оглядываясь. Кроме него в отделе был только мальчик, и этот мальчик как раз рассматривал ошейник. Застегнул, кивнул головой:
– Да, как раз подойдёт.
Антоний понял: парнишка прикидывал, сойдётся ли на шее его собаки. И машинально отметил, что как раз такой подошёл бы и Жулику. Кожаный, не очень широкий, но видно, что мощный. И красивый: по краям прошит бордовой нитью, по кругу – несколько ромбов белого металла и, впечатанная в кожу, такая же белая металлическая табличка. Продавщица именно про неё говорила мальчику:
– Вот здесь можно выгравировать имя твоей собаки и ваш телефон. Если вдруг потеряется, вам позвонят. Здесь недалеко есть мастерская, можешь сразу сделать гравировку.
Мальчик кивнул и достал кошелёк. Антоний увидел купюры, которые он протянул. Что ж, дороговато… Но, в конце концов, он может себе это позволить. Очень уж ему понравился ошейник.
Мальчик с покупкой в руке пошёл к выходу. Пока он стоял, ничего не было заметно, но теперь он шёл, сильно хромая, припадая на обе ноги. Антоний с жалостью смотрел ему вслед. Такой симпатичный парнишка, ясный взгляд, густая шапка хорошо подстриженных волос… У него есть собака, это уже хорошо, это – верный друг…
– Я бы хотел такой же ошейник, какой купил мальчик, – сказал он продавщице.
Она кивнула:
– Вам повезло, ещё один такой остался.
– И поводок к нему…
Барсик
Летом Михаил собирался повезти сына к морю, но Саша отказался. Сказал, что ему очень нравится новый дом, что здесь отлично и весело с Барсиком. Он и правда полюбил гулять в саду, на дальней поляне вместе с отцом соорудил шалаш-вигвам, тир для стрельбы из лука. Была рядом и спортивная площадка с тренажёрами и батутом. Охотно приезжали погостить и погулять два-три школьных приятеля, но потом остался только Максим, остальные разъехались на каникулы. Но Михаил подозревал, что Саша не хочет на море ещё и потому, что представляет, как будет сидеть на берегу, на пляже, и тоскливо смотреть на волны… Он не настаивал: видел, что сын весел, доволен, постоянно чем-то занят. И всегда с ним его Барсик.
В начале августа Саша поехал с отцом на корпоративный пикник. В сосновом бору, на пологом песчаном берегу загородной речки, предприимчивые люди построили городок: десяток симпатичных деревянных домиков для летнего отдыха. Комната-гостиная внизу, комната-спальня на втором этаже, большая веранда с уголком-кухней. Такой домик можно было снять на день, два, неделю, месяц. Руководство банка арендовало все десять домов на три дня – приехали сотрудники с семьями, привезли провизию, надувные лодки, воздушных змеев для детей, волейбол, бадминтон…
В первый день взрослые устраивались, ходили друг к другу в гости, восхищались природой, коллективно обедали, купались в реке. Дети запустили нескольких ярких воздушных драконов и долго увлечённо бегали за ними. У Саши лучше всех получалось держать змея на одном месте – так, чтоб он не летел вперёд, а поднимался по воздушным потокам всё выше и выше. Когда же в конце концов змей начинал уходить вперёд, мальчик отдавал управление другим ребятам, сам же медленно шёл следом. Барсик мчался за весёлой группой, но неизменно возвращался к хозяину.
Барсик с первых же минут стал всеобщим любимцем. И сам он – ласковый, доверчивый, – тут же откликался на зов, подбегал и ко взрослым, и к детям. "Какой красавчик!" – постоянно слышалось, причём не только от женщин, но и от мужчин. Один из них, крупный, громкоголосый папа девочки Анжелы заявил, что он знаток охотничьих собак, что порода курцхаар – это легавые, лучше всего с ними ходить на уток и на зайца.
– Портите собаку таких кровей! – восклицал то ли всерьёз, то ли в шутку. – Он же у вас дивантерьер! А ему надо охотиться. Курцы загоняют зайца так, что тот падает, а подстреленной утке не дадут уйти, из любого водоёма достанут. Пловцы, между прочим, отличные. Что это он у вас на берегу всё бегает, в воду не идёт?
Компания как раз расположилась на пляже. Детвора плескалась, Саша сидел в стороне от воды. Барсик – рядом с ним. Мальчики и девочки поначалу звали его, но он не шёл. Саша тоже не шёл в воду, боялся. Он помнил, как герой полюбившейся ему книги, мальчик Алан научился плавать. Но он это делал наедине, никто не видел. А тут полно ребят… Саша ещё и стеснялся того, что может оказаться смешным.
Михаил, честно говоря, надеялся втайне, что сын захочет войти в реку, поплавать – конечно же, вместе с ним. Но Саша молча сидел и, казалось, спокойно наблюдал за барахтающейся, плавающей, брызгающейся детворой. Отец не знал, что мальчику много раз снился бассейн, и там, во сне, он плавал, нырял, прыгал с вышки. И просыпался в слезах. Он не мог заставить себя войти в воду: представлял, как ноги откажут, он начнёт тонуть, кричать, а все будут смотреть на него…
– Для охотничьих собак победа на обычных выставках – так, ерунда, не показатель, – продолжал уверенно мужчина. – Главные испытания для них устраивают на природе, как говорится, "в поле". Кто там себя лучше покажет, тот и чемпион… Сколько вашему красавцу?
– Восемь месяцев, – ответил Саша.
– Во, как раз таких и начинают выводить "в поле". А что, Мишель, давай испытаем? Занесём в воду подальше и отпустим. Вот увидишь, как он ловко почешет к берегу!
Михаил уже наплавался, сидел рядом с сыном, высыхал на солнце. Ему самому стало любопытно. Он глянул на сына – Саша нерешительно пожал плечами.
Михаил поднялся:
– Барсик, ко мне!
Взял собаку на руки и вместе с Борисом, знатоком охотничьих собак, пошёл к реке. Барсик доверчиво лизнул его в лицо. Но как только они вошли в воду, пёс закрутил головой, жалобно завизжал и стал вырываться.
– Давай, давай, – подбадривал Борис, подталкивая Михаила в спину. – Глубже заходи.
Визг Барсика перешёл в вой, и такой страх слышался в этих звуках, что Саша, как пружина, подскочил на ноги. Он сделал два быстрых неуклюжих шага и упал на колени.
– Не надо! – отчаянно закричал он. – Папа, не надо!
Михаил резко повернулся и выбежал на берег, пустив на песок Барсика. Тот мгновенно бросился к Саше, запрыгал рядом, и мальчик, не вставая с колен, обнял его.
– Ну ладно, – пробормотал огорчённый Борис, – как знаете. Чего бояться?
Это понимал только Михаил. В Сашином крике он почувствовал тот страх перед водой, какой мальчик уловил в собачьем вое.
На следующий день Саша спустился к воде, сел недалеко на песке. Михаил порадовался. Он боялся, что после вчерашнего случая сын к реке не подойдёт. Готовя вместе с другими мужчинами шашлыки для всей компании, он поглядывал на Сашу, на Барсика, который то подбегал к мальчику, то двумя прыжками взбирался на пригорок, где дымил мангал. Стоял прекрасный жаркий день, мужчины были обнажены по пояс, кто в плавках, кто в шортах. Женщины, помогавшие им, в купальниках. Но в основном женщины и дети не вылезали из реки: чуть дальше, на пляже, стоял несмолкающий смех, крики. Только Саша сидел в стороне, поближе к отцу.
Михаил заметил, что Борис, управляясь у мангала, поглядывает на собаку. Барсик сбегал к детям на пляж, вновь навестил его, Михаила, потом сел у ног Саши, положил голову на колени мальчику. "Если Борис попробует спуститься к Саше и Барсику, я это пресеку", – подумал Михаил жёстко. Не понравились ему быстрые взгляды коллеги в сторону сына и пса. И всё же он упустил момент – просто не ожидал такого. Борис поднял небольшую толстую палку, примерился вроде помешать ею угли в мангале, но вдруг шагнул к краю пригорка.
– Барс, возьми! – крикнул громко.
И размашисто швырнул палку в реку. Она, кружась, полетела и громко шлёпнулась о воду довольно далеко от берега. В тот же миг Барсик, коротко взлаяв, кинулся в реку и поплыл к палке. Ту сносило течением, и пёс, тоже попав в водоворот, закружился на месте, колотя по воде лапами.
– Барсик! – отчаянно закричал Саша.
И Михаил даже не понял, как сын оказался в воде и уже плыл. Мальчик сидел на берегу в одних шортах и босиком, отец, как и сын, был тоже босиком и в шортах. Одним махом он спрыгнул с пригорка и влетел в воду может быть на полминуты позже сына.
Лишь на мгновение страх ударил его в сердце. Но почти сразу он понял, что Саша плывёт уверенно и даже легко. А Барсик уже направляется им навстречу с палкой в зубах. В два взмаха догнав сына, Михаил проговорил спокойно:
– Порядок, Саша. Плывёшь отлично. И Барсик наш молодец.
Когда они выходили на берег – Михаил слегка поддерживал Сашу, – Борис стоял на пригорке, уперев руки в бока. Но как только Барсик положил палку к ногам мальчика и затряс головой, разбрызгивая воду, он громко захлопал и радостно загрохотал:
– Я же говорил – отличный рабочий пёс! Хотите, сосватаю его на охоту со своим приятелем?..
Через три дня отец и сын съездили в бассейн, к тренеру, у которого Саша раньше занимался. Мальчик уверенно проплыл по длинной дорожке туда и обратно. И тренер сказал:
– О соревнованиях речь пока не пойдёт, но на тренировки будешь ходить в свою группу. Начнём с сентября.
А дома Саша попросил отца:
– Я хочу ходить гулять с Барсиком в парк, это же не далеко. Можно? Здесь, по двору, ему уже скучно бегать, он ведь вырос, уже не щенок. Как сказал тот дяденька? Рабочий пёс!
Они оба засмеялись, и Михаил кивнул:
– Хорошо. Ты уже вполне самостоятельный человек. Вот только надо купить Джульбарсу новый ошейник.
– Точно! – обрадовался Саша. – Я и сам хотел попросить. Этот какой-то несерьёзный, щенячий.
– Завтра поеду на работу и подброшу тебя к магазину. Здесь недалеко есть один хороший зоомаркет.
Утром они так и сделали. Михаил высадил Сашу у входа в магазин, сказал:
– Выбери сам ошейник, какой понравится.
И уехал дальше. Саша пошёл выбирать. Может быть потому, что было ещё рано, магазин пустовал. Так, несколько покупателей в отделе птиц и земноводных. А там, где товары для собак, вообще никого. Саша побродил в ряду собачьих нарядов, подумал о том, что впереди осень и зима. "Может, купить Барсику вот этот чёрный жилет? А что, осенью он непромокаемый, как плащ, а для зимы есть подкладка. Здорово, тёплая, клетчатая, с воротником. И застёгивается легко, на липучках…"
– Тебе помочь, мальчик? Что-то выбрать хочешь?
Саша улыбнулся продавщице.
– Да, спасибо. Мне ошейник для собаки нужен.
"Жилет тоже куплю, но позже, – решил он. – За два месяца Барсик ещё подрастёт, тогда подберу по размеру".
– Это здесь.
Женщина показала ему за поворотом целый стеллаж, где висело множество самых разных ошейников и поводков.
– Я выберу, – кивнул он, и продавщица вернулась за прилавок.
Саша сразу обратил внимание именно на этот ошейник – красивый и сдержанно-элегантный. Как раз для серьёзного пса, мальчика. А то ведь есть точно "девчачьи" ошейники – с цветочками, бантиками. Цвет кожи оттенялся тёмно-красной прошивкой, металлическими вставками. И специальная пластинка имелась, Саша сразу понял – для гравировки данных пса. Он снял ошейник и подошёл к прилавку.
– Это очень хороший ошейник, – похвалила выбор продавщица. – Итальянское производство, натуральная кожа. У тебя какая собака.
– Курцхаар.
– Чудесная порода! Сильные, ловкие собаки. Нужен именно такой, мощный ошейник. А как по размеру? Можешь прикинуть?
Саша застегнул ошейник на среднее отверстие, посмотрел так и этак, представляя шею Барсика. Кивнул:
– Да, как раз подойдёт.
Домой он возвращался пешком. Такое расстояние его уже не утомляло.
Елена
Двое суток в поезде многие считают утомительными. Но Елене поездка давалась легко, даже радостно. Можно было лететь самолётом, Таня даже уговаривала её, говорила, что и достать, и оплатить билеты им помогут. Но Елена отказалась. Неизвестно, как перенесёт полёт Найда. Ведь лететь собака может лишь в багажном отделении. Боже упаси! Будет всю дорогу выть, метаться – такой стресс!
А поездом – милое дело. Во-первых, ей начальство военного городка организовало билет в вагон СВ, причём оплатило оба места. Так что ехали они с Найдой, как королевы. А в долгой дороге и остановки часто бывают долгими. Елена брала Найду на поводок, гуляла с ней, выходя за перронную платформу, собака успевала сделать все свои дела.
В пути, в удобном отдельном вагоне она много читала. Но ещё больше смотрела в окно. Найда, привыкшая дома лежать не на полу, а в кресле или на диване, здесь тоже устраивалась на своей законной полке, под монотонный стук колёс всё больше дремала. Но иногда, опираясь лапами о столик, тоже смотрела в окно. Тогда Елена разговаривала с ней.
– Видишь, – говорила, поглаживая собаку, – вон вдалеке сопки. Как расцвечены красиво – зелёные, жёлтые, красные, оранжевые… Цвета осени. Сейчас ведь август. Мы с тобой тоже гуляли по таким сопкам, с Танечкой и твоей малышкой Лейлой. Красивое имя ей Таня дала.
Собака слушала, но скоро уставала, вновь ложилась подремать – заметно постарела Найда. А Елена ещё долго смотрела в вагонной окно. Её поражали самые простые, обыденные картины. Промелькнувшие на маленькой платформе грибники с корзинами и коробами, женщина, ведущая девочку за руку по тропинке, уходящей в деревню за лесопосадкой, грузовик у закрытого шлагбаума и стоящий рядом шофёр с сигаретой… Широкие поля, засеянные и просто заросшие травами, большие и малые реки, по мостам которых грохотал поезд, люди, машущие руками с палубы небольшого парохода… Всё это было так странно и трогательно: она видела фрагменты чьих-то жизней, мгновения судеб, которые внезапно пересекались с её судьбой! Словно большая симфония, из которой выхвачены музыкальные фразы и картинки… Странно, ведь и в городе, просто идя по улице, она тоже видит незнакомых людей, наблюдает какие-то сцены. Но ничего подобного ей не приходит в голову, она остаётся равнодушной. А вот сейчас, у окна поезда… Это, конечно же, магия пути, колдовство мелькающей перед глазами жизни, завораживающая музыка перестука колёс.
Время, проведённое у дочери, было прекрасно. Как хорошо, что она решилась на эту поездку. Городок военного гарнизона оказался уютным миром, где все друг друга хотя бы немного, но знали. Двухэтажные дома, школа, детский сад, офицерский клуб, три магазина… Он весь помещался в долине между двумя громадными сопками, к нему вела хорошая трасса, примыкал военный аэродром. На улице мужчины в штатском, конечно, встречались, но всё-таки это была вотчина офицеров-лётчиков.
Таню, её дочь, здесь, похоже, знали все. Она была директором музыкальной школы. Единственной в городе. Да и создана была эта школа именно для Татьяны. Пять лет назад она приехала сюда с мужем. И скоро весь город знал: молоденькая жена старшего лейтенанта Игоря Вьюжникова – музыкантша, пианистка, окончила консерваторию. А через пару недель подполковник, непосредственный начальник Игоря, спросил её: не могла ли она обучать игре на пианино его сынишку.
– Конечно же, – обрадовалась Таня. – Но… просто учиться играть на фортепиано мало. Есть ещё такие предметы, как сольфеджио, история музыки, вокал, хоровое пение… Хорошо бы открыть музыкальную школу! Наверное есть здесь и другие одарённые дети?
В офицерском клубе работало несколько кружков и студий для взрослых и ребят, была библиотека. По распоряжению начальника гарнизона здесь и была открыта музыкальная школа. Три комнаты – три класса: фортепиано, сольфеджио, хорового пения. Школьная учительница пения руководила хором. А ещё две женщины, жёны офицеров, занимались с детьми на инструменте. Одна окончила музыкальную школу, вторая тоже когда-то училась играть. Татьяна с ними хорошо проработала, заставила многое вспомнить. Сама тоже вела уроки игры и сольфеджио. Хотя и была она моложе своих "коллег", но именно её назначили директором. Консерватория есть консерватория.
Елена боялась, что дочь осталась замкнутой и отстранённой. Особенно после смерти мужа. Молодая одинокая вдова… Но в первые же дни убедилась, что всё не так. К счастью. У Танюши здесь было много друзей. И родители учеников, и офицеры, помнящие Игоря, их жёны, и самые разные люди. На улице с ней постоянно здоровались, кто-то подходил с вопросами, и Елена с удивлением поняла, что её девочку не только здесь любят, но и уважают. Через неделю после приезда пришёл посыльный от начальника гарнизона: Татьяну Леонидовну и её маму, Елену Владиславовну, приглашали на банкет в штабное кафе. Они пришли и узнали, что банкет даётся в честь её, Елены, приезда.
Это было очень трогательно. Елена по-настоящему разволновалась: надо же, такое внимание и уважение! Она и сама по-новому посмотрела на Танечку. Увидела не просто свою девочку, свою дочь: красивую молодую женщину – умную, элегантную, весёлую и открытую. Легко и свободно общающуюся с высокими военными чинами.
Было весело, интересно. Некоторые офицеры пришли с жёнами, скоро Елена со всеми женщинами перезнакомилась, многое узнала о жизни военного городка, много добрых слов услышала о своей дочери. Между прочим, и о том, что есть офицеры – отличные ребята, – которым она очень нравится.
Елена и сама заметила, как на Таню поглядывает один майор – симпатичный, серьёзный, лет под сорок. Несколько раз он приглашал Таню танцевать, она не отказывала, и он, бережно ведя её в вальсе или танго, что-то говорил ей, и смуглое лицо его полыхало румянцем. Таня улыбалась, отвечала односложно.
Впрочем, и сама Елена не была обделена вниманием. Особенным, мужским. За ней, не скрывая, ухаживал полковник – приблизительно её ровесник. Это был очень приятный человек крепкого телосложения, подтянутый, с сединой, о которой принято говорить "благородная", с обаятельной улыбкой. Он оказался опытным танцором и "ангажировал" её на весь вечер, почти никому не уступая. Она так давно не танцевала, но в его уверенных объятиях легко и радостно вспомнила все движения в первом же их танце – "Офицерском вальсе".
Ну и, конечно же, женщины ей всё рассказали о нём: вдовец, взрослый сын служит в столице, в Генштабе, а Василий Петрович – прекрасный человек, всё в доме делает своими руками, в прошлом – отменный лётчик, ас, да и сейчас нередко садится за штурвал, обучая молодых…
Начальник гарнизона, произнося тост, предложил Елене Владиславовне остаться здесь, в городке.
– Расширим нашу музыкальную школу, – сказал он. – А то и откроем свою филармонию!
– Что ж, я подумаю!
Елена подняла свой бокал, и все потянулись чокнуться с ней.
В Танину квартиру они вернулись поздно, на машине начальника гарнизона. Спать не хотелось, настроение было приподнятое, возбуждённое. Обе собаки, Найда и маленькая Лейла, бросились к ним, радостно повизгивая. Таня схватила свою малышку на руки, упала на диван, играя. Она казалась такой счастливой и открытой, что Елена рискнула, спросила:
– Как хорошо, Танечка! Я вижу, как тебя здесь любят. А кое-кто и влюблён… Скажи, тебе никто не нравится? Может, кто-то тронул твоё сердце?
Дочь молчала, улыбаясь. А когда мать подсела к ней на диван, положила ей на плечо голову. Елена прикоснулась губами к Танюшиным волосам:
– Здесь так много военных. Лётчиков…