- Николь, - хоть кто-то здоровается с ней нормальным цивилизованным образом. Легкое рукопожатие, улыбка и сдержанный кивок. - Добро пожаловать. Мы давно и с нетерпением ждем вас в гости. Друзья Кайла - дорогие гости в нашем доме.
- Спасибо… гхм… - Ник не сразу соображает, как правильно обратиться, - сеньора Падрони.
- Нет-нет. Прошу вас, просто Тереза, хорошо?
- Хорошо… Тереза.
Мать Кайла ободряюще улыбается ей, отчего становится заметной сеть глубоких морщин вокруг глаз и в уголках губ. Но ее это вовсе не портит. Совершенно удивительная женщина, хотя и совсем не похожа на типичную итальянскую матрону.
А вот сестры Кайла были настоящие итальянки, как их представляла себе Ник. Вот уж кто уродился в отца! Смуглокожие, темноглазые, с волнами роскошных кудрей, с фигурами, состоящими из одних волнительных изгибов, они, несмотря на то, что ощутимо различались чертами лица, показались Ник похожими друг на друга и на копию молодой Софи Лорен.
Из их цепких лап Кайл выдрал Ники практически силой, и она так и не успела запомнить, которая из них Симона, а которая - Лучиана.
- Потом, потом, - отмахнулся он от сестер. - Еще успеете. Мы устали с дороги, дайте передохнуть, - и уже шепотом, на ухо Николь: - Давай делать ноги, пока живы!
Они успели подняться до середины лестницы на второй этаж, когда услышали окрик отца Кайла.
- Джузеппе!
Ник не замедлила шаг, пребывая в уверенности, что это адресовано кому-то из обитателей дома, с которым она еще не знакома. А вот Кайл замер.
- Да? - ответил со вздохом, не оборачиваясь.
- Потом, как отдохнете, оденьтесь попроще - пойдем показывать Ники, какие у нас оливы выросли в этом году!
- Хо-ро-шо! - ответил он по слогам. На изумленный взгляд Ник ответил прижатым к губам пальцем и двинулся вверх по лестнице. Ей ничего не осталось, как последовать за ним. Но уж в отведенной ей комнате, едва закрылась дверь…
- Что это значит?
- О чем ты? - Кайл с видом профессиональной горничной прошел к окну, раздвинул шторы, приоткрыл раму.
- Что значит вот это вот "Джузеппе"?
Кайл вздохнул.
- А ты не догадываешься?
- Я даже боюсь предположить…
- Поскольку я - долгожданный, после двух дочерей сын… и на тот момент родители, естественно, не знали, будет ли у них еще один сын…и вообще, в семье отца так принято - называть внука в честь деда… Вот меня и назвали в честь деда - одного и второго. Джузеппе Кайл Падрони - мое полное имя согласно метрики. Звучит идиотски, я знаю. Можешь начинать смеяться.
Ник попыталась не последовать этому совету, но у нее не получилось. Она прикусила губу, не помогло. Прыснула, а потом и вовсе захохотала в голос.
- Джузеппе?! Ты - Джузеппе?! Я не верю!
- Могла бы проявить воспитанность и не ржать в голос! - обиженно отозвался Кайл.
- Не могууууу, - почти простонала Ник.
Кайл с досады пихнул ее в плечо, от чего она повалилась на кровать, но и там продолжала сдавленно хихикать.
- Слушай, ну я не представляю, что ты - Джузеппе… - сквозь всхлипы проговорила она.
- Да никто меня так не называет, только отец! Он тот еще чертов упрямец! Это он мне мстит за то, что я выступаю под измененной фамилией. Для всех остальных я Кайл Падрон. В том числе, - добавил он предупреждающе, - и для тебя.
- Ну как же так! - надула губки Ник, отсмеявшись. - Я тоже хочу! Какая уменьшительная форма у имени Джузеппе? Джузи? Можно, я буду называть тебя Джузи? Ну, пожалуйста… - она совершенно по-девчачьи хихикнула и в довершении всего совсем как ребенок заныла: - Джузи, ну пожалуйста, Джузи…
- Нарываешься? - тон Кайла стал уже всерьез угрожающим.
Ник приподнялась на локтях. На губах - проказливая улыбка.
- И что ты мне сделаешь?
Он сделал шаг, потом другой. Уперся коленом в ее согнутое. Ни тени улыбки на лице, в глазах отчетливый отблеск стали.
Ник тоже перестала улыбаться. Дыхание какого-то черта понеслось в галоп, и взгляд оторвать от него невозможно.
А Кайл открыто уставился на ее вздымающуюся под тонкой футболкой грудь, благодаря опоре на локти представленную его глазам в самом выигрышном свете. Впрочем, грудь у Ники и так идеальна, как раз для его ладоней. Он сделал еще полшага, и поставил свою вторую ногу по другую сторону от ее коленей, сжал их своими. Она не выдерживает напряжения, губы приоткрываются, а глаза, напротив, закрываются. Представляя, предвкушая. Как через секунду она почувствует тяжесть его тела на себе.
В коридоре, за дверью, раздается какой-то шум. Ник распахивается глаза, а Кайл делает пару торопливых шагов назад.
- Вставай, давай! Нечего тут передо мной на кровати валяться! Если кто-то зайдет, еще подумает что-нибудь плохое.
- Плохое?! - Ники садится на кровать, смотрит на Кайла с изумлением. - А что, про тебя можно что-то другое подумать?
- Очень смешно, - морщит нос Кайл, отступая еще на шаг. - Вставай, я кому сказал! Я не хочу, чтобы подумали, что я тут тебя… тискаю.
- Да?! А, по-моему, ты именно это и собирался делать! - помимо ее воли, в голосе Ник звучит легкое разочарование.
- Да мало ли что я собирался… Если нас застукают, меня точно кастрируют, четвертуют и зажарят на фирменном оливковом масле моего отца!
- Эмн… - Ник встала с кровати, шагнула к Кайлу. Он шарахнулся от нее, отступив почти к двери, - мне кажется, что ты не совсем здоров. Говоришь какие-то странные вещи.
- Это правда, - вздыхает Кайл. - У нас в семье очень строгие правила. Особенно насчет, - он выдает еще один горестный вздох, - этого.
- Этого?
- Этого самого!
- Я не верю своим ушам, - качает головой Ники. - Как в семье с такими строгими моральными устоями мог вырасти такой…
- Какой?
- Такой!
- Ну, какой такой? - подначивает он ее.
- Такой… такой… великолепный и чувственный мужчина-любовник… просто мечта… - и откуда у нее взялись в голосе эти мурлыкающие интонации?
- Ой…
- Да-да… - легкая дразнящая улыбка.
- Черт! Я породил монстра! Прекрати так на меня смотреть! Я же не железный!
Она медленно и расчетливо облизнула губы. Он ответил ей бессильным стоном и обжигающим взглядом.
- Что такое, малыш? - для полнейшего усугубления его терзаний и голос ее звучит бьющей по нервам чувственной симфонией - чуть хрипловато и проникновенно.
А когда Ник делает еще шаг к нему, происходит то, чего в жизни Кайла не было со времен детства. Он попросту удирает. Как тогда с бензозаправки.
Глава 26. Италия. Сицилия. Провинция Мессина
"Они знали - игра стоит свеч.
А теперь - что сигналить рекламным щитам.
Ну, а может гора ему с плеч,
Иль с капота, или что у них есть еще там"В.С. Высоцкий. "Песня о двух красивых автомобилях"
Проснулась Ник под пение птиц. Впрочем, через пару секунд после пробуждения, так и не открыв глаза, она заподозрила, что эти звонкие чирикающие звуки принадлежат отнюдь не пернатым. Пришлось открыть глаза, чтобы убедиться в своих предположениях.
Парочка кучерявых и глазастых ангелочков, примерно лет пяти или семи (с точным определением детского возраста у Ники были, по очевидным причинам, некоторые сложности), сидели на кровати, в ногах, бесцеремонно разглядывая ее и возбужденно переговариваясь. Именно их разговор, происходивший, понятное дело, на итальянском, Николь и приняла за чириканье. Разобрать она смогла только слова "bianco" (ит. белая), "bello" (ит. красивая) и "ragazza" (ит. девушка).
Увидев, что объект наблюдения открыл глаза, парочка спрыгнула с кровати, но уходить не спешила. Стояли возле двери и со слегка виноватым видом (только дети могут изображать на своих мордашках столь тонкие оттенки виноватости) поглядывали в сторону гостьи. Ангелочка ростом повыше Ник все же определила как мальчика, чему в немалой степени способствовало изображение Молнии МакКуина на пижамной майке. С другой стороны, копна темных кудрей и глазищи с королевскими ресницами могли бы посрамить любую девчонку. Однако строптивый и дерзкий взгляд, резко контрастировавший с усердно изображаемой скорбной миной, окончательно убедил Ники, что она имеет дело с самым младшим поколением сицилийских сердцеедов.
Второй же ангелочек был, безусловно, девочкой - очаровательной малышкой в розовой пижаме с многочисленными оборками.
Ники прокашлялась, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее из своих весьма ограниченных запасов итальянских слов.
- Buongiorno, bambini! (ит. Доброе утро, дети).
Ангелочки уставились на нее с таким изумлением, будто это заговорил платяной шкаф или комод. Первой решилась ответить девчушка.
- Ciao. (ит. Здравствуйте).
Ник выдохнула с облегчением. Пока диалог происходил в рамках ее скромных возможностей. Поворошив память, она выдала фразу, которая была практически пределом ее лингвистических способностей:
- Come si chiama? (ит. Как вас зовут?)
У детей даже рот приоткрылся от изумления. В глазах старшего мелькнуло уважение.
- I Io sono (ит. Я), - мальчик для убедительности ткнул в себя пальцем, - Luca. Si tratta di (ит. Лука. Это -), - указующий перст уткнулся в девочку, - Marcella (ит. Марселла), - подумал, оценивающе посмотрел на Ники и решился на уточнение: - Mia sorella. Questa и mia sorella. Capisci? (ит. Моя сестра. Это моя сестра. Понимаешь?)
Ник не сдержалась и улыбнулась.
- Sм, capisco. Marcella и tua sorella. Il mio nome и Nicole. (ит. Да, понимаю. Марселла - твоя сестра. Меня зовут Николь.)
Дети дружно кивнули. Воцарилась тишина. Стороны разглядывали друг друга в попытке осознать пути для налаживания дальнейшего диалога, каковая была прервана явлением еще одного лица в спальне Ник.
- Bambini! Che cosa ci fai qui? E bene andare via! (ит. Дети! Что вы здесь делаете? А ну-ка, идите отсюда!).
Дети дружно юркнули за дверь, оставив Ник наедине с сестрой Кайла. Вот только с которой?!
Между тем, эффектная брюнетка, облаченная в шелковый халатик, который скорее подчеркивал, нежели скрывал роскошное тело, села на краешек кровати и дружелюбно улыбнулась Ник.
- Простите их, Николь, - и снова этот мягкий акцент. - Это не дети, а сплошные agita… (ит. непоседы) извините, не знаю, как правильно сказать. Не очень хорошо говорю по-английски.
- Вы прекрасно говорите по-английски… - Ник задумалась, но так и не смогла вспомнить и рискнула сказать наугад: - Лучиана.
- Симона, - ослепительно улыбнулась собеседница.
- Ох, простите!
- Да ладно, - усмехнулась Симона. - Кайл вчера так торопился тебя… ой, ничего, что я так запросто?
- Конечно, - поторопилась согласиться Ник.
- Так вот, я говорю, что Кайл так торопился вчера тебя увести, что неудивительно, что ты не запомнила наши имена.
- Ну… гхм… мы устали. Долгая дорога, трансатлантический перелет, понимаешь?
- Понимаю, - Симона улыбается так, что у Ник возникают сильные сомнения в том, что сестра Кайла действительно ее поняла. Похоже, Симона считает, что у Кайла были иные причины.
Ники повела плечами, устраиваясь удобнее, отчего одеяло сползло вниз. Симона, вместо того, чтобы деликатно не обратить внимания, заинтересованно уставилась. Ник смущенно подхватила одеяло. Хотя на ней и была майка, но совсем тонкая, полупрозрачная, а тут незнакомый человек.
- Как я тебе завидую, Николь, - вздохнула Симона.
- Чему? - изумилась Ник.
- Твоей фигуре.
- Ой… - Ники совершенно искренне смутилась. Ох уж эти непосредственные итальянские девушки! - Да было бы чему…
- Такая грудь аккуратная, - Симона выдала еще один театральный вздох, от чего ее собственное великолепие размера этак четвертого, а то и - пятого, величественно колыхнулось.
- Симона, - Ники смутилась еще больше, - тебе ли завидовать. С твоей-то…
- Надоела она мне, - раздраженно ответила сестра Кайла, тряхнув кудрями. - Утомительно. Франческо, конечно, нравится, ну а мне - одни неудобства. На животе не поспишь, с одеждой сложности. То ли дело - второй, как у тебя. Второй же?
- Ну да… - Ник пыталась из всех сил сделать вид, что такой разговор для нее - дело привычное.
- Самое то! - авторитетно заявила Симона, после чего встала с кровати, сладко потянулась и подмигнула Ник: - Ну что, пойдем завтракать? Папа там уже буянит внизу - ему нужна компания.
- Па, дай ключи от старого Доба.
- Зачем тебе?
- Покатаю Ники по окрестностям.
- Дело хорошее, - одобряет сеньор Падрони. - Покажи ей наши красоты. А ключи на обычном месте висят. Помнишь еще, где?
- Помню, - усмехается Кайл. Протягивает Ник руку. - Пошли, штурман. Будешь дорогу показывать.
Оставшиеся за столом отвечают дружным смехом, а Ник не находит, что сказать. Все утро она была занята тем, что пыталась запомнить, кого как зовут, и еще надо было отвечать на вопросы, причем их было много и со всех сторон. И это еще хорошо, если она понимала, о чем именно ее спрашивают! Потому что далеко не все члены семьи Кайла прилично говорили по-английски. Вот Алессандро, муж Лучианы (кажется?!) говорил много, громко и, большей частью, увы, совершенно непонятно для Ник. Приходилось отвечать преимущественно улыбкой. Если этого было недостаточно, добавляла "Si" - на свой страх и риск.
Поэтому предложение Кайла прокатиться по окрестностям Ник приняла с благодарностью. Ей надо было передохнуть и попытаться разложить свои впечатления по полочкам.
- Мы на ЭТОМ поедем?
- Что не так? Недостаточно шикарно для тебя? - Кайл открыл пассажирскую дверь потрепанного красного универсала. - Прошу, принцесса!
- Мне-то что, - хмыкнула Ник, садясь в машину. - Но тебе… после "Мазератти"…
- Если есть колеса и мотор - значит, я могу этим управлять, - Кайл завел машину.
- Ну да, - согласилась Ник. - Тебе надо привыкать. "Спайдер" ты проспорил.
- Я так не думаю, - процедил Кайл, выруливая из гаража. - За все, что это недоумок сделал, он мне еще и должен будет!
Ник не ответила. Она вдруг вспомнила, что предшествовало тому разговору про проспоренный "Мазератти", обо всем, что было на острове. Черт, когда она разучится краснеть?! Кайл бросил косой взгляд на ее зарумянившиеся щеки, губы его чуть дрогнули в улыбке. И она была готова поспорить на что угодно, что он догадался, о чем она подумала! И что ему это нравится!
- А ты еще и жадный, оказывается! - она пытается отвлечься от своих воспоминаний.
- Знаешь, - задумчиво отвечает Кайл, выезжая на дорогу, - мне иногда кажется, что ты думаешь обо мне исключительно плохо. Только плохо и никогда хорошо.
- Ну почему? - смущенно возражает Ник. - Не всегда плохо. Иногда… хм… хорошо.
- Ну и зря! Не надо обо мне думать хорошо. Я ужасно коварный тип!
И снова она не находится с ответом.
- Это тоже часть экскурсии? - поинтересовалась Ник.
- Можно сказать и так, - ответил Кайл, паркуя машину аккурат между двумя деревьями.
- И чем примечательнна именно эта проселочная дорога? И именно эта часть леса?
- О, это очень примечательная часть провинции Мессина. Именно здесь… - он заглушил мотор и повернулся к ней, - я собираюсь вытащить тебя из машины, затолкать на заднее сиденье… Кстати, надо его сложить!
Он перегнулся назад, щелкая там чем-то, пока Ник молчала, ошарашенная его словами, и созерцала рельеф спины под натянувшейся футболкой.
- Уффффф, все! - он откинулся на место. Вытащил ключ из замка зажигания, открыл дверь со своей стороны.
- Эй! Ты что собираешься делать? - запоздало запаниковала Ник.
- Что я собираюсь делать? Ты действительно хочешь это знать?
- Эээээ… ну да!
- Хорошо, - он наклонился к ней. - Я собираюсь разложить тебя на этом вот уже разложенном заднем сиденье, - кивок назад и снова глаза в глаза. Она просто не может отвести от него взгляда. А он продолжает, и с каждым новым словом его голос становится более тихим и хриплым одновременно. - Потом я стащу с тебя все эти многочисленные тряпки, которые на тебе надеты, все до единой. И когда ты останешься совсем… - у нее замерло дыхание, а он выдержал паузу, упиваясь ее замешательством, и с наслаждением закончил фразу: - совсем голенькая… тогда я… я… - тут справляться со сбившимся дыханием приходится уже ему, Ники же к этому моменту напрочь забыла о необходимости дышать. Но он же боец, и упрямство заставляет его поставить финальную точку. - Я раздвину тебе ножки и буду тебя… ласкать… пальцами. Целовать… там. Нежно. Долго.
Голубые глаза в изнеможении закрываются. А он добивает ее. Контрольно.
- Но сначала… сначала я буду смотреть. Ведь это же… экскурсия.
Надо ли отдельно упоминать о том, что после этих слов состояние Ники было таково, что она позволила ему проделать с собой все вышеперечисленное и многое другое? Не возразила ни единым словом. Слов вообще не было, изъяснялась она только стонами и всхлипами. И одно лишь слово, в момент наивысшего наслаждения, туго прогибаясь вверх, навстречу его губам:
- Дааааааааа…
- Куда ты собрался?
- Я же тяжелый, наверное…
- Не льсти себе! Ты тощий доходяга!
Кайл весело хмыкнул.
- Ну, раз так… то я еще полежу на тебе. Ты такая мягкая. Очень удобно.
Она хихикнула. Отвечать гадостями не хотелось совершенно. Вместо этого провела рукой - от затылка (зарос неимоверно, можно уже косы плести!), по шее вниз, по спине (про доходягу она соврала, конечно, вон какие бугры мышц). Ладонь замерла на пояснице.
- Что же ты остановилась? Давай дальше, - он улыбается ей в шею. - Мне приятно.
- Эээээ… прямо вот… туда… еще ниже?
- А ты не знаешь, как называется эта часть тела? - он приподнялся на локтях, на губах та самая бесовская улыбка. - Я сейчас расскажу тебе, как ЭТО называется.
- Я знаю! - она ущипнула его. Как раз за ту самую неназванную часть тела.
Он ойкнул. Попытался увернуться. Ее другая рука воспользовалась этим, скользнув ниже, между их телами, и…
- Слушай, ты… опять…
- Угу, - начинает целовать ее от виска - лоб, глаза, кончик носа, губы наконец-то…
- У тебя всегда, что ли… как не потрогаю… так у тебя… - она выговаривала все это между его поцелуями, - эрекция!
- Ох, нифига себе! Эрекция! Какое ты слово выучила! - он пытается улыбаться и целовать ее одновременно. - Только тут есть прямая связь. Эта самая эрекция как раз и приключается от того, что трогаешь. Впрочем, она приключается просто от того, что ты рядом. И даже, - вздыхает, - когда тебя нет рядом. Но все равно из-за тебя!
- Да? - у нее невозможно, до смешного самодовольный вид. - Значит, лучше не трогать?
- Лучше - трогать! Еще как трогать!
- У тебя водолазка есть?
Вопрос Кайла выдернул Ники из мечтательной полудремы, в которую она погрузилась на обратной дороге.
- Что?
- Водолазка есть?
- Не понимаю…
- Черт, Ник! Среди вещей, которые ты взяла с собой, есть водолазка?
- Нет, - растерянно.