* * *
В поезде я пыталась читать, но глаза пробегали строчки, не улавливая их смысла. Несмотря на приятное происшествие с Вадиком, польстившее моему самолюбию, на сердце была непроходимая тоска, я по-прежнему грустила о потерянной семье. Через пару дней после того памятного разговора, когда я узнала, что родители разводятся, папа уехал в экспедицию, и я даже не успела с ним поговорить, а мама, занятая своей новой любовью, не обращала на меня внимания. Как-то сразу я стала чужой и ненужной.
Мои мысли вернулись к Вадику. И тут мне снова стало грустно. Мне стало жаль нашей дружбы, жаль, что он полюбил меня, а я не могу дать ему то, что он заслуживает.
Я захлопнула книгу, все равно ничего не понимала, к тому же зеленый ковер травы с ярко-желтыми одуванчиками и деревья, недавно одетые в новую листву, привлекли мое внимание, всем своим видом напоминая, что жизнь продолжается. Некоторое время я просто смотрела в окно.
Вот и моя станция! Вдыхаю полной грудью свежий воздух и провожаю взглядом убегающий вдаль пыльный поезд, увозящий прочь грустный багаж моих мыслей, и, сбросив туфли, устремляюсь вниз босиком по проселочной дороге. Я не была здесь целый год, и я уже предвкушала встречу со старыми друзьями и, конечно, любимой бабушкой. По знакомым ступенькам я быстро поднялась на крыльцо. На чистой, прибранной веранде накрыт стол и вкусно пахнет пирогами.
"Наверное, бабушка ждет гостей", - подумала я, проходя в кухню.
- Я знала, что ты приедешь, Вика, - бабушка с румяным пирогом повернулась ко мне.
Меня всегда поражала бабушкина интуиция.
- Ты опять знала, что я приеду? Или ты ждешь гостей? - спросила я, целуя ее в горячую щеку.
- Вчера вечером около десяти, я почувствовала, что ты думаешь обо мне, - бабушка смотрела на меня своими лукавыми глазами, из-за чего в уголках ее глаз появилось еще больше лучиков-морщинок.
- Ты права. - именно в это время я вернулась с концерта и меня посетила эта мысль. - Но как ты узнала?
- Ты же знаешь, я все знаю. Поэтому и не думай меня обманывать! - она погрозила мне пальцем.
- Научи меня этому. Я тоже хочу предвидеть события.
- Ты и умеешь. Только не веришь себе.
- Ну, иногда, - согласилась я. - Но не так как ты.
- Вот будешь такой старенькой как я, тебе откроются многие вещи, пропадет только твоя красота и молодость. А ты стала очень красивой как…
Она сделала паузу, изучая мое лицо.
- Как ты? - улыбнулась я.
- Как все женщины в нашем роду.
- У нас и мужчины ничего. Папа, например.
Она вздохнула и отвела глаза.
"Неужели знает о наших неприятностях?" - мелькнула у меня мысль, но бабушка быстро продолжила.
- Надеюсь, ты научишься использовать свою красоту. Красота - это подарок судьбы, как прекрасный голос или способности к рисованию, но иногда это порождает излишнюю самоуверенность в женщинах, которые считают, что им больше не к чему стремиться. Излишнее внимание, которое оказывают мужчины, идет им во вред. Всегда надо помнить, что это лишь оболочка. Но что-то я разболталась, мой руки и скорее за стол.
Я уселась на деревянную скамейку, на свое любимое место, у окна и смотрела на горы пирожков, закуски и салаты, которые она ставила на стол.
- Надеюсь, у тебя такой же хороший аппетит, как и раньше? Не уподобляешься этим палкам, которых показывают по телевизору?
- Конечно, нет. Не люблю себе ни в чем отказывать.
Мой аппетит всегда был отменным, в отличие от мамы, которая медленно "клевала по зернышку", обязательно используя вилку и нож.
- Ты знала, что я приеду? Но ведь каникулы еще не начались?
- А я, солнышко, никогда не смотрю на календарь. Если бы люди почаще прислушивались к себе, то много чего могли бы.
- Интуиция, да?
- Я не знаю таких мудреных слов, я называю это знанием. Но расскажи, Вика, о себе? О друзьях своих московских? - резко сменила она тему.
И я начала рассказывать - о школе и учителях, отметках и мальчиках, рассказала даже про Вадика. На что бабушка сказала:
- Давно знала, что он в тебя влюблен, только слишком гордый, чтобы признаться. Ну а ты? Парень-то он хороший, насколько ты рассказывала.
- Ой, не знаю, - вздохнула я. - Меня и тянет к нему, но я вижу в нем только друга. Я не готова к серьезным отношениям - вокруг столько всего интересного.
- Столько интересных молодых людей и невозможно остановиться на одном? - в ее глазах промелькнула озорная искорка.
- Дело даже не только в этом, - горячо продолжила я. - Серьезные отношения свяжут меня по рукам и ногам, а я хочу быть свободной и ни на кого не оглядываться.
Бабушка отложила пирожок и очень серьезно посмотрела на меня.
- Я не хочу попасть в рабство к одному мужчине, который будет указывать мне на кого смотреть и как одеваться, а потом полюбит другую и оставит меня у разбитого корыта с ребенком на руках.
Наш разговор был прерван соседкой, которая пришла к бабушке за очередным лекарством из трав для своего внука, бабушка не хуже врача лечила всю округу. Я вышла в сад - цвели яблони и сливы, и все вокруг было в кружевах белых цветов и напоминало детство, счастливое детство, которое закончилось. Я опустилась на скамейку, закрыла глаза. Бабушка нашла меня и села рядом.
- Ну а теперь рассказывай, почему ты сорвалась из школы и прилетела сюда, - тихо предложила она.
- Я уже все рассказала, - попыталась отвертеться я. - Я просто устала.
- Расскажи обо всем, что произошло. Не нужно жалеть меня и подбирать слова. Все, как есть.
Я посмотрела на бабушку, и она ободряюще погладила меня по руке. И я начала. Горькая правда, обратная сторона любви. Сначала она слушала молча, не перебивая. Ее лицо было внимательным и ничего не выражало, как будто папа не был ее сыном. Потом она начала задавать вопросы, историю о том, как я узнала о маминой новой любви, я повторила несколько раз, подробно останавливаясь на том, что я чувствовала и о чем думала в тот момент. Я как бы вернулась в тот момент и переживала его снова и снова, слезы и слова лились ручьями, но постепенно боль ушла и появилась мысль, что все не так безнадежно. Ничего не изменилось, но от того, что выговорилась, стало легче. Под конец я даже смогла улыбнуться.
- Вот видишь, как полезно иметь подружку, - она улыбнулась, - Старую подружку.
- А ты, как будто, и не удивлена совсем? - спросила я внимательно вглядываясь в ее лицо.
- Ну, видишь ли, - неожиданно спокойно проговорила она. - С тех пор как Ванечка встретил твою маму, я ожидала беды. Предупреждала его, когда он привез ее сюда, избалованную городскую девочку, которая скучала здесь в деревне, что она ему не пара. Но он был так влюблен и так счастлив. Я знала, что так будет, всегда знала.
- Ты знала? - удивилась я.
- Еще эти экспедиции его бесконечные, - продолжала бабушка, - Такую красивую женщину нельзя надолго оставлять одну. За ней надо ухаживать, водить ее в театр или в гости.
- Он ухаживал за ней, бабушка! Он приносил ей кофе в постель и цветы, - защищала я папу.
- Милая моя, - бабушка обняла меня за плечи. - Ей это нужно было постоянно и ежедневно, а твой папа был то в горах, то в лесах, и совершенно ничего не смыслил в ее музыке, также как и она в его командировках. Они разные люди, разные. Я еще удивилась, что они так долго протянули вместе, вдобавок вон какую девочку вырастили.
- Бедный папочка, он учил меня быть победительницей, а тут сам оказался в проигрыше.
- При разводе нет победителей и побежденных, а есть только сломанные жизни. Боюсь я за него, Вика.
- Ты что-то чувствуешь?
- Не справится он с этим, она для него единственная.
- И что?
- Пока не знаю, - она встала на ноги и отмахнулась от какой-то нехорошей картинки будущего. - Иди, Вика, погуляй, сходи навести друзей, а я прилягу, что-то голова разболелась.
Неприятное предчувствие кольнуло меня, но я тогда не придала ему значения. В тот момент мне слишком хотелось побежать к друзьям, чтобы поделиться новостями. Я поцеловала бабушку в щеку и, хлопнув калиткой, выбежала на улицу.
Мне больше не хотелось грустить, в легком платье и босиком я была готова снова радоваться жизни, и, может быть, завести еще один роман с симпатичным деревенским парнем.