Но сын оплошал по всем статьям. Однако Джанкарло еще в ранней юности поклялся себе, что никогда не женится и не будет иметь детей. Он не мог быть уверенным в том, что его избранница полюбит его, а не титул, деньги и славу. Он не хотел иметь детей, потому что не собирался обрекать их на жизнь, полную страданий. Каждый раз, когда Вайлет праздновала премьеру нового фильма со своим участием, она напоминала всему миру о сказочном браке с итальянским графом. И каждый раз сын становился заложником ее тщеславия, потому что его личная жизнь нагло выставлялась напоказ.
Черт бы побрал Николу-Пейдж! Именно она заставила его поверить в то, что все может быть по-другому.
Джанкарло снова помчался, преодолевая крутой холм таким быстрым темпом, будто пытался убежать от себя и от демонов прошлого. Да, он ненавидел ее за предательство. Но больше всего ненавидел то, что свирепое желание отомстить ей превращало его в монстра.
Глава 4
После продолжительного душа Джанкарло бродил бесцельно по дому. Его злость начинала понемногу возвращаться.
"В La Bellissima ничего не изменилось за все то время, которое они здесь прожили", – подумал он, шагая по тихому холлу, где каждая деталь говорила о богатстве хозяйки дома: произведения искусства, которые она собирала по всему миру, безделушки в деревенском стиле там и тут, намекавшие на то, что она родилась и выросла в небольшом калифорнийском городке. В обстановке дома гармонично переплелись утонченность старого Голливуда и обаяние модерна.
Столь же причудливое сочетание уживалось и в его матери. Она начала свою карьеру в середине семидесятых в амплуа сексапильной кошечки. Но вскоре кошечка превратилась в настоящую львицу киноиндустрии, доказав всем, что она способна на большее, чем просто сводить с ума своей точеной фигурой в бикини. И сын стал не только свидетелем, но и активным участником этой метаморфозы.
Однажды Вайлет обнародовала кипу открыток, которые он писал ей в детстве. После этого дети в школе дразнили его маменькиным сынком практически до самого выпуска. А однажды во время интервью на национальном телевидении она рассказала забавную историю о том, как застукала его в спальне с подружкой. Четырнадцатилетний Джанкарло не знал, куда деваться от стыда, а родители его первой девушки отправили дочь в школу-интернат за границей.
Он знал каждый дюйм этого особняка, но никогда не чувствовал себя здесь как дома. Для Вайлет люди, как и вещи, которыми она себя окружала, были лишь реквизитом. Но несмотря на то, что мать с такой легкостью использовала его, Джанкарло все-таки любил ее.
Джанкарло прошел по коридору, ведущему к кабинету Вайлет. Ей очень нравилось проводить там время, любуясь видом города, который она покорила. Он вспомнил, как в детстве бежал стремглав по этому коридору, отталкиваясь руками от стен, влетал в комнату и усаживался рядом с шезлонгом, на котором сидела мать. Она по обыкновению заучивала текст для нового фильма, перебирая разные акценты, выражения лица и жесты. Тогда это порождало в нем искреннее восхищение. Но в какой-то момент он понял, что лучше восхищаться ей, чем зависеть от нее.
Джанкарло остановился у двери, услышав знаменитый смех матери, которая сейчас покинула свой трон императрицы Голливуда и стояла у застекленной двери, выходившей на террасу, с мобильным телефоном в руке. И хотя в комнате находилась признанная всем миром красавица, его взгляд тут же устремился к другой женщине.
Пейдж сидела за небольшим столом в углу и что-то печатала, пока мужской голос отвечал Вайлет по громкой связи. Пейдж склонилась над ноутбуком, и ее пальцы быстро летали по клавишам. Когда Вайлет повернулась к ней, чтобы картинно закатить глаза, Джанкарло заметил, какие чувства отразились на лице Пейдж.
Поддержка и сочувствие. Невероятно правдоподобно.
Он видел это выражение раньше. Это была женщина, которую Джанкарло любил беззаветно в течение тех двух месяцев восхитительного безумия. Верная и преданная. Тогда он готов был поклясться всем, что имел, – она не способна на предательство или измену ради собственной выгоды.
Как же ловко его одурачили! Его живот скрутило от боли, и ему стоило невероятных усилий, чтобы не зареветь, как раненый зверь, от злости на самого себя.
Ведь ему все еще хотелось верить ей. Верить, что Пейдж действительно обо всем сожалеет и хорошо относится к его матери, что есть причина, которая все расставит по местам и вернет ему былое счастье…
Ему хотелось снова быть с ней.
Только не это! История не должна повторяться. Джанкарло безжалостно подавил в себе эти глупые надежды, осознав, насколько они опасны.
– Дорогой, – обратилась к нему Вайлет, когда закончила разговор. – Не маячь в коридоре. Я разговаривала со своим новым агентом. Требовательный нытик и дурак, каких я еще не встречала, но мне кажется, лучшего пока не найти.
Пейдж расправила плечи, а ее большие голубые глаза мельком взглянули на него, но тут же снова опустились вниз к клавиатуре.
Джанкарло подумал, что мог бы посоревноваться с этим агентом за звание круглого дурака. Он снова приехал в Лос-Анджелес и боролся с искушением. Если бы они с Пейдж встретились в любом в другом городе, все было бы иначе. Здесь все напоминало об их истории. Прошлое окутывало его, словно едкий дым, который отравлял легкие при каждом вдохе.
– Мне нужно возвращаться в Италию, – скороговоркой произнес он, будто принял спонтанное решение под натиском страха.
– Ты не можешь уехать, – тут же воспротивилась Вайлет. Пейдж даже головы не подняла, продолжая усердно бить по клавишам ноутбука. – Ты же только приехал.
– Я появился здесь просто потому, что долго не виделся с тобой, – мягко ответил Джанкарло. – В мои планы не входило оставаться надолго. Но у меня есть предложение.
– Ты переезжаешь обратно в Лос-Анджелес? – перебила его мать. Однако ухмылка на ее лице ясно давала понять, что она не верит собственным словам. – Я вне себя от радости! Тот дом в Малибу слишком хорош, чтобы сдавать его в аренду.
– Вовсе нет. – Ему не терпелось увидеть реакцию Пейдж, но он намеренно не смотрел на нее. – Ты поедешь со мной. Бери свою помощницу и оставайся у меня до конца лета.
Вайлет на долю секунды оторопела, но затем расслабилась. Ее лицо напоминало непроницаемую маску. Вайлет Сазерлин, звезда киноэкрана, почти никогда не проявляла своих истинных эмоций. И Джанкарло это вполне устраивало.
– Милый, ты знаешь, как я отношусь к Италии, – произнесла она тоном, который человек, не знавший ее хорошо, мог принять за добродушную иронию. – Я люблю ее всем сердцем. Но мне тяжело находиться там после смерти твоего отца.
– Я приглашаю тебя в другую Италию, – с улыбкой успокоил он ее. Хотя на самом деле его слова были обращены к женщине, сидевшей молча в дальнем углу комнаты. – В мою Италию.
– У тебя теперь есть своя собственная? – Пожилая женщина задорно рассмеялась. – Так вот чем ты занимался все это время.
– Я помню, что мы с тобой обсуждали все изменения, произведенные в имении, и оно полностью переделано. Но я хочу, чтобы ты взглянула на все это своими глазами. Мне кажется, отец бы одобрил мою работу.
– Я уверена в этом. – В глазах Вайлет мелькнула затаенная боль. И тогда Джанкарло понял, что она согласится. Тут же догадалась об этом и Пейдж, тело которой сковало напряжение. Джанкарло стоило немалых усилий, чтобы скрыть свой триумф. – Конечно, я буду рада снова увидеть Тоскану.
Он взглянул на Пейдж, зная, что ничем не выдаст своего ликования. Увезти ее из этого чертова города, где призраки их общего прошлого сбивали его с толку? Как ему раньше не пришло это в голову!
В одном из самых отдаленных районах Тосканы она будет полностью зависеть от него. А Вайлет будет отдыхать под присмотром первоклассного обслуживающего персонала, который исполнит любой ее каприз в мгновение ока. У него появится предостаточно времени, чтобы уничтожить этого демона из прошлого навсегда.
"Потому что именно этого я и хочу – заставить ее поплатиться за предательство", – напомнил себе Джанкарло. Все остальное – только воспоминания и фантазии, которые не имеют ничего общего с реальностью.
– Прекрасно. – Джанкарло пытался скрыть злорадство за ровным тоном, но у него это плохо получилось, и Пейдж нахмурилась. Но это все равно была победа. Его новый план обречен на успех. – Отправляемся сегодня же вечером.
Пейдж всю жизнь мечтала об Италии. В детстве она брала без спросу книги из библиотеки домой, в угрюмый трейлер ее матери, иссушенный палящим зноем в аризонской пустыне, и ждала, пока Арлин не уснет, а затем отправлялась в увлекательное путешествие в своем воображении. Ей грезились стройные кипарисы, выстроенные вдоль бескрайних зеленых полей, памятники забытым богам и цивилизациям, уютные городки с домиками, покрытыми красной черепицей и обласканными итальянским солнцем.
Затем Пейдж встретила Джанкарло, который очаровал ее итальянским акцентом, и ее мечты приобрели более конкретные очертания. Он рассказал ей о тысячах акров земли, которые его отец только начал отвоевывать у дикой природы.
И вот наконец Пейдж оказалась в месте, которое однажды стало для нее домом, но теперь этому не бывать никогда. Ее сердце защемило от невыносимой боли и грусти. Она пыталась убедить себя, что это просто последствия долгого перелета и смены часовых поясов. Хороший сон все исправит.
Огромное имение раскинулось на десятки миль в той части Тосканы, которая принадлежала семье Алесси еще со времен Средневековья. Здесь располагались коттеджи, которые Джанкарло так долго и упорно переделывал для особой клиентуры: людей таких же богатых и знаменитых, как его мать, не переносящих вторжения в их личную жизнь, как его отец.
Здесь, в "Кастелло Алесси", на этой холмистой местности, усеянной оливковыми рощами, виноградниками, лавандовыми кустами и вековыми дубами, – если верить вэб-сайту, который Пейдж изучила вдоль и поперек, пока они летели, – представители высшего света могли расслабиться, насладиться уединением и первоклассным сервисом обслуживания, как в лучших пятизвездочных отелях мира.
Они приземлились на личном аэродроме после ночи, проведенной в небе. Их встретило солнечное итальянское утро, желтые цветы и нежно-голубое небо. Водитель доставил их в имение всего за полчаса, мчась по долине, окруженной холмами, оказавшимися намного прекраснее, чем Пейдж представляла. Вайлет поселилась в самом замке, из которого открывался умопомрачительный вид на все имение.
Джанкарло сопроводил Пейдж в джип и лично завез ее в глубь владений. Вокруг не было ничего, кроме тихой сельской природы и виднеющегося вдали одинокого домика на холме. Все казалось ей таким прекрасным и почему-то знакомым, будто она возвратилась домой после долгого отсутствия. Ей приходилось все время напоминать себе, что она здесь чужая.
– Ты намеренно отправляешь меня на задворки своей маленькой империи в качестве наказания? – спросила Пейдж, когда стало понятно, что маленький коттедж на холме предназначен для нее. Она старалась избегать взгляда Джанкарло, пока они катились вдоль грязной дороги. Она боялась расплакаться. – Тебе не кажется, что со стороны это выглядит немного странно?
– О моей матери позаботятся в замке, – ответил Джанкарло то ли нетерпеливо, то ли раздраженно. – И если вдруг ты понадобишься ей, пока она будет наслаждаться спа-процедурами, не волнуйся, беспроводной Интернет работает превосходно. Я уверен, ей не составит труда отправить электронное письмо, если твое присутствие будет необходимо.
– Значит, ответ "да", – сказала Пейдж, когда машина остановилась у дома. Он заглушил мотор. – Это наказание.
– Да, – ответил ей низкий мужской голос, который окутывал ее чувственной пеленой. – Я решил наказать тебя именно здесь, в Тоскане. Твоей участи не позавидуешь, это хуже, чем смерть. Только оглянись вокруг.
– Ты думаешь, что я не знаю, зачем ты привез меня сюда, но ты ошибаешься. – Пейдж рассмеялась невеселым и странным смехом. – Чтобы я не могла никуда убежать. Разве это не один из основных методов пытки?
– Поправочка, – с улыбкой проворковал он. – Мне плевать, знаешь ли ты это или нет.
Пейдж выбралась из джипа следом за Джанкарло. Она чувствовал себя растерянно.
"Это все из-за долгого перелета, – убеждал ее внутренний голос. – Ты же читала об этом. Все говорят, что это быстро проходит".
Но физическая усталость не сильно беспокоила Пейдж. Эмоциональная нагота и уязвимость – вот что мучило ее.
– Сколько? – глухим голосом спросила она. – Сколько ты будешь держать меня здесь?
Джанкарло вытащил ее сумки из машины, поставил их у двери, широко раскрыл ее и исчез внутри. Но Пейдж не пошла за ним, а осталась любоваться голубым летним небом, усеянным пушистыми белыми облаками, которые напоминали меренгу. Ей едва удавалось сдерживать подступающие слезы – она попала в тюрьму, но чувствовала себя здесь как дома. Впервые в жизни.
– Столько, сколько пожелаю, – ответил он, стоя на пороге. Его голос, словно черная туча, омрачил прелесть беспечного утра. – Пока не достигну полного удовлетворения от мести. Твои чувства не имеют никакого значения для меня. Иначе это будет не расплата за грехи, а отпуск для тебя.
– Но ведь, по твоему мнению, я вообще не способна на человеческие эмоции, правда? – невольно сорвались с ее губ слова.
Пейдж окинула хмурым взглядом прекрасный пейзаж и напомнила себе, что у нее никогда не было дома и никогда не будет. Каким бы родным ни казалось ей это место, привыкать к нему явно не стоило.
– Я просто бессердечная тварь, которая испортила тебе жизнь когда-то и теперь снова пытается это сделать, верно? Умалишенная, которая никак не оставит тебя и твою семью в покое? Дрянь, преследующая гнусные цели, о которых никто не догадывается вот уже третий год?
– Мне кажется, слово "паразит" подходит по всем пунктам, – протянул Джанкарло презрительно. – Нет нужды в театральных декламациях, когда можно просто называть вещи своими именами.
Пейдж устало покачала головой. Гнетущая тоска снова съедала ее изнутри. Ей так хотелось невозможного: настоящего дома, наполненного любовью, человека, с которым можно разделить счастье! Когда-то ей казалось, что у них с Джанкарло могла бы получиться семья, но она сама все разрушила.
Пейдж наконец осмелилась посмотреть на него. Ее сердце больно сжалось при виде мрачного взгляда, в котором сплелись голод и презрение. Она все еще любила его, не стоило себя обманывать.
Но что ждет ее в будущем? Джанкарло поквитается с ней, она будет безропотно сносить его прихоти, а затем ей придется снова учиться жить без него.
– Я знаю, что ты не желаешь мне верить, – сказала Пейдж, потому что не имела ни малейшего представления, что такое инстинкт самосохранения, когда дело касалось этого мужчины. Джанкарло принадлежал к тем мужчинам, которые с легкостью заводили страстные интрижки. Но она по уши влюбилась в него с первого взгляда и погубила их обоих. Но сейчас ее охватило непреодолимое желание, чтобы он увидел ее настоящую, хотя бы на мгновение. – Я готова на все ради твоей матери. И на это у меня есть много разных причин. Главная заключается в том, что Вайлет относится ко мне намного лучше, чем моя родная мать.
– А я-то думал, что ты явилась на свет сразу взрослой из кокона лжи, – вкрадчиво сказал он. Темные глаза пристально всматривались в нее с легким удивлением – Пейдж почти никогда не упоминала о своей семье. Но Джанкарло отмахнулся от ее откровений, не проявив интереса. – Я избегал Лос-Анджелеса все эти годы из-за людей, которые там живут, но я не избегал своей матери. Поверь мне, я на все пойду ради нее.
Эти слова безжалостно ранили Пейдж – в них слышалась угроза. С мучительной ясностью она осознала, что мужчина, который безраздельно владел ее сердцем, недосягаем, хотя стоял всего лишь в метре от нее.
– Я тоже любила свою мать. – Джанкарло никогда не понять больную любовь, которая принесла Пейдж столько страданий и имела разрушительные последствия для них обоих. Это чувство истерзало ее. – И все, с чем я осталась под конец, – это душевные раны и разбитое сердце. – И из-за преданности Арлин она потеряла его, самого дорогого человека в ее жизни.
Джанкарло приблизился к ней, сделав несколько уверенных шагов.
"Прекрати, – приказал ей внутренний голос. – Это не твой дом. И Джанкарло не твой".
– Ты пытаешься пробудить во мне сочувствие? Ничего не выйдет. Я же говорил, что того мужчины, которым я был, больше нет. Ты убила его собственными руками.
– Я знаю. – Пейдж склонила голову, пытаясь скрыть растерянность. – И вот я здесь. Изолированная от всего мира, полностью в твоих руках. Только представь, сколько у тебя возможностей поквитаться со мной за свою преждевременную смерть.
Тень удивления пробежала по лицу Джанкарло, и его пальцы, будто против его воли, медленно прошлись по линии ее подбородка. Но она знала, что нельзя принимать эту нежность за проявление ласки, что язык его тела не имел ничего общего с его истинным отношением к ней. Это небрежное прикосновение ничего не значило.
Лишь его яростный взгляд имел значение. И что бы Пейдж ни сказала, его мнение о ней не изменится. Джанкарло хотел сделать ей больно. Очень больно.
– Поверь мне, – раздался хриплый шепот. – Я подумывал о кое-чем другом.
Пейдж ожидала, что сейчас Джанкарло ее поцелует. Ее губы слегка разомкнулись, и на миг его внимание сосредоточилось на них. Но вдруг он пробормотал какое-то итальянское проклятие, отошел и отстраненно посмотрел на нее.
– Предлагаю отдохнуть, – отрывисто сказал он, направляясь обратно к джипу. – Ужин будет готов к закату, и ты проснешься очень голодной после сна. Так всегда бывает после трансатлантических перелетов.
Как будто Джанкарло знал, что Пейдж раньше никогда не выезжала за пределы страны. Эта реплика казалась ей очень интимной – словно о ней заботился близкий друг. Она отбросила эту глупую мысль.
– В замке? – решила Пейдж прервать затянувшуюся паузу, заметив нетерпение в его взгляде. – До него довольно долго идти. Мы ехали не меньше двадцати минут.
– В доме на холме, – ответил Джанкарло, указав кивком на коттедж, расположенный вдалеке, построенный из белого камня с впечатляющей лоджией. Он утопал в зелени и солнечном свете. – Вон там. Конечно, если ты не против простой обстановки. Ты же привыкла жить в особняке в Бэль-Эйр и купаться в роскоши, заработанной трудом других людей.
Пейдж пропустила мимо ушей эту колкость.
– Смотря кто там живет. – Напускная веселость ее тона неприятно резала ухо. – Сказочный гном? Итальянское чудовище? Страшный серый волк с острыми клыками?
У нее внутри все перевернулось от еле заметной ухмылки на его лице.
– Там живу я.
Пейдж почувствовала себя комфортно после долгого сна и горячего душа. Усталость и грусть помешали ей рассмотреть новое жилище сразу, поэтому она принялась наверстывать упущенное сейчас, ступая босыми ногами по мраморному полу. С ее мокрых волос слетело несколько капель воды, пока она бродила по этому очаровательному месту.
Двухэтажный дом, намекавший всем своим видом на свой почтенный возраст, наполнился мягким предзакатным светом, который проникал сквозь высокие стрельчатые окна. Лестница вела с первого этажа на лофт, где находились огромная и удобная кровать с изящным балдахином, несколько кресел рядом с балконом и роскошная ванная комната.