– Сколько? – Джанкарло не понимал, почему ему это так важно знать. – Скажи мне.
Их взгляды встретились, будто два соперника сцепились в бою.
– Какая разница? Какое бы число я ни назвала, ты все равно будешь думать обо мне плохо.
– Я и так думаю о тебе хуже некуда, – произнес он распевно, словно признавался в любви. Чего он добивался? Сделать ей больно? Или себе? Еще больше усугубить ситуацию и их теперешние отношения? Или просто это попытка напомнить им обоим, кем они являются на самом деле? – Почему бы тебе не сказать правду?
– Ни одного.
На мгновение Джанкарло застыл будто громом пораженный.
– Это шутка? – едва прошептал он.
Пейдж поджала губы, и в ее глазах отразилась боль.
– Да. – Ее тон голос казался надломленным и озлобленным одновременно. – Ха-ха, какая смешная шутка, правда? Двадцать. Сколько, по-твоему, их было? Какое число подтвердит твое ужасное мнение обо мне?
Ее голос сорвался на хрип, а по телу пробежала нервная дрожь. После этих слов их тела снова сплелись воедино. Джанкарло полностью и резко вошел в нее, и с каждым новым толчком по ее телу пролетали мириады неописуемых ощущений.
– В любом случае мне все равно, – солгал он, не желая больше об этом говорить, чтобы забыть все те ужасные картины, мучавшие его столько лет во время бесчисленных бессонных ночей. Ведь на самом деле все эти десять лет Джанкарло представлял ее не гниющей за решеткой, как сказал ей при встрече в доме матери, а в объятиях другого мужчины. Это изводило его настолько, что ему приходилось время от времени искать хоть какую-нибудь информацию о Пейдж в Интернете. Но Николы уже не существовало, и все его поиски были напрасны. И это его убивало.
И теперь вся его затаенная боль и страдания вылились в неистовый, почти сумасшедший темп его бедер, который уносил их обоих за грань реальности. Через несколько мгновений Пейдж стала метаться в настоящей лихорадке. Больше Джанкарло сдерживаться не мог и одним уверенным свирепым движением довел ее до пика наслаждения.
Затем настала его очередь. Он надеялся, что эйфория поможет ему забыть искренность в ее голосе, когда она сказала, что не имела любовников. Ему не под силу было принять это признание.
Реальный мир снова перестал существовать для него, и осталось только пламя их страсти.
– Вайлет зовет тебя к себе, – сказал Джанкарло.
Еще не слыша голоса Джанкарло, Пейдж знала, что он вскоре появится здесь. Отдаленное рычание мотора ознаменовало его приближение, затем звук закрывающейся двери джипа, а потом скрип входной двери коттеджа и, наконец, плавное скольжение стеклянной двери, которая вела в сад, где она сидела под дубом с книгой на коленях.
– Звучит как обвинение, – раздался тихий женский голос. Он стоял на террасе и хмуро смотрел на нее, засунув руки в карманы. – Конечно, она меня зовет, ведь я ее помощница. Возможно, твоя мать и в отпуске, но я на работе.
– Ей нужно научиться расслабляться и самой заниматься своими делами.
Пейдж поднялась, поправляя складки юбки и снова ощущая дикое желание.
– Возможно, – ответила она, пытаясь подавить возбуждение. – Но я не ее психотерапевт, а личный ассистент. Когда она начнет сама справляться со всеми делами, я лишусь работы.
Сердце Пейдж, как обычно, дрогнуло при появлении Джанкарло, и ей казалось странным, каждая их встреча все будоражит ее, как и в первый раз. Ведь они провели здесь уже неделю. Пора бы стать невосприимчивой и неуязвимой перед ним. К тому же и так понятно, что все закончится катастрофой. История их отношений была магическим шаром, который позволял ей отчетливо видеть будущее. Слишком отчетливо.
Пейдж остановилась рядом с Джанкарло, но не стала подходить слишком близко. Ее сердце тут же наполнилось теплом, когда он притянул ее к себе и с жаром поцеловал. "Это просто жест, который должен напомнить мне, что я – его собственность", – пронеслось в голове Пейдж. Но ей было плевать.
Джанкарло пробормотал что-то бессвязное и, наклонив голову немного, с еще большим воодушевлением принялся за дело. Ее тело начало извиваться под его крепкими руками и, когда он наконец отстранился, на его лице отразилось самодовольство при виде ее горящих глаз и раскрасневшихся щек.
– Позже, – пообещал он ей, будто инициатива шла от нее.
За прошедшую неделю Пейдж поняла, что никогда не сможет отказать Джанкарло, потому что сама мечтала о продолжении.
– Может, я буду занята потом, – мягко произнесла Пейдж.
Его губы сложились в жесткую, но соблазнительную улыбку.
– Я это учту.
Но Пейдж знала, что сама вырвется к нему под любым предлогом, чем бы ни озадачила ее Вайлет. Не потому, что должна была выполнять любую его прихоть. Не потому, что боялась того, что его мать узнает всю правду. А потому, что не могла сопротивляться собственным желаниям, хотя и прекрасно понимала – в итоге страсть к Джанкарло погубит ее.
"Потом… Я буду беспокоиться о последствиях потом", – разрешил ее противоречия властный внутренний голос.
Впереди Пейдж ожидало много лет, которые придется прожить без Джанкарло. Рано или поздно прекрасная тосканская интермедия подойдет к концу и превратится лишь в воспоминание. И Пейдж не тешила себя иллюзиями, что, когда Джанкарло надоест эта игра, он разрешит ей остаться с Вайлет. Легче было представить, что этот мужчина упадет на одно колено и предложит ей выйти за него замуж.
Пейдж отвернулась и поспешила зайти в дом, чтобы скрыть растерянность. Мысли о замужестве с Джанкарло вызвали невольную глупую улыбку. Вместо того чтобы рассмеяться от одной мысли о подобном абсурде, Пейдж почувствовала, как ее сердце с надеждой затрепетало. "Какая же ты дура", – упрекнул ее голос разума.
Схватив сумку и повесив ее на плечо, она последовала за Джанкарло и села вместе с ним в машину. Через минуту заворчал мотор, и они отправились к замку, сияющему в своем великолепии вдалеке.
Стоял прекрасный летний день. Оливковые деревья, высаженные вдоль дороги, купались в солнечных лучах. "Те отношения, которые у нас есть сейчас, меня вполне устраивают. Почему я хочу все испортить мечтами о чем-то большем?"
Но этот мужчина по-прежнему, как и десять лет назад, вызывал в ней неутолимое желание. Пейдж хотела его всего, а не только те скупые эмоции, которые он с такой осторожностью проявлял. Слишком много эмоций скрывалось за его непробиваемой броней.
После их первой ночи Пейдж проснулась утром одна в кровати. Джанкарло оставил ее, не удосужившись даже написать записку. И ей пришлось отчитать себя за ранимость. Надо было радоваться, что ее не выбросили голой за дверь на рассвете.
Но ее мысли и чувства имели диаметрально противоположное направление.
"Прекрати на что-то надеяться, девочка", – приказала себе Пейдж, пока спускалась с холма к своему коттеджу. Вокруг радостно пели птицы, ее лицо грелось в ласковых лучах солнца, она находилась в Италии, и мужчина, безраздельно властвующий над ее сердцем, занимался с ней любовью ночь напролет.
В словах Пейдж не было ни капли лукавства или обмана. Ни один мужчина не коснулся ее с момента их разлуки. Ей везде мерещился только Джанкарло, особенно после того, как Пейдж стала работать помощницей его матери. Его фотографии в звездном особняке, электронные письма к нему, разговоры с Вайлет о ее прошлом – все напоминало лишь о нем. Пейдж не покидало острое ощущение, что даже поход в ресторан с другим – измена. Бессмысленность подобного поведения, из-за которого она лишалась личной жизни, поражала.
И все же, пока годы медленно тянулись, Джанкарло оставался ее единственным любовником. При мысли об этом сердце Пейдж пело от нелепой радости. Будто она знала, что встретится с ним вновь, будто хранила себя ради него одного.
Вечером этого же дня Джанкарло появился в коттедже Пейдж. Выражение его лица было уставшим и даже изможденным, словно вел бесконечную войну с самим собой, завел ее в спальню и бросил на кровать. Еще одна страстная ночь, которая выбила их обоих из сил. Но на этот раз они не забыли о презервативах, как в первую ночь. Но они не поднимали тему своей неосторожности. Они вообще практически не разговаривали с момента приезда.
Пока джип приближался к замку, Пейдж думала о том, каково это – быть фавориткой богатого мужчины? Вернее, любовницей.
Их связывали только плотские утехи, они полностью исключили неприятные разговоры. Только секс, еда и снова секс. В изобилии, до пресыщения.
В последний раз, когда жизненная энергия настолько переполняла Пейдж, она танцевала без устали.
Теперь у нее появился секрет. Джанкарло не знал о том, что танец в преддверии их первой ночи освободил ее, стал ее вдохновением. Поэтому, поддавшись безотчетному порыву, на следующий день она до упаду кружилась и плясала в поле рядом с коттеджем под тосканским небом, и по ее щекам текли слезы радости. Ей так хотелось рассказать ему об этом!
Но Джанкарло продолжал вести джип с такой яростью, с какой делал все остальное – кроме постели, где предавался наслаждениям без меры. Казалось, ему тоже по душе эта странная сказка, в которой они жили в течение недели. Еще бы! Ведь она только и делала, что ублажала его, исполняя любой каприз.
Но Пейдж знала, что лучше ни о чем не спрашивать Джанкарло. Разговоры здесь не приветствовались. Это место было предназначено только для солнца, секса и тишины. И любое неосторожное слово могло разрушить эту идиллию.
– Чем ты занималась все это время? – спросила Вайлет помощницу с легким укором в голосе, сидя на роскошном диване в замке с айпадом на коленях. – Я уж подумала грешным делом, что ты заблудилась в оливковых рощах и мы тебя больше никогда не увидим.
– Вы должны были сказать раньше, что я вам нужна! – воскликнула Пейдж, пытаясь уйти от ответа. Ее страшила мысль о том, что отношения между ней и актрисой могут испортиться. – Я думала, что вы хотели провести некоторое время в уединении.
– Моя дорогая девочка, если бы я этого хотела, то выбрала бы совершенно иной жизненный путь.
Джанкарло тоже находился в гостиной, расположившись в дальнем углу комнаты у камина с телефоном в руке. Она почему-то была уверена, что он ловит каждое слово их беседы. Или Пейдж просто хотелось думать, что ему не все равно?
– Что ж, я здесь сейчас, – бодро заявила Пейдж, стараясь сосредоточить свое внимание на женщине, которая так хорошо к ней относилась.
"Если бы только ей стала известна правда, то она и видеть бы тебя не хотела", – осадил Пейдж внутренний голос.
– У меня к тебе два вопроса, – ответила Вайлет, возвратив Пейдж в действительность. – Ты умеешь водить автомобиль с механической коробкой передач?
Пейдж не ожидала подобного вопроса, но не растерялась:
– Да.
Это была одна из тех немногих вещей, которой ее научила мать, чтобы дочь могла забирать ее – пьяную и агрессивную – из баров и отвозить домой на полуразвалившейся машине.
– И не желаешь ли ты отвезти меня в Лукку? – Пожилая женщина безмятежно улыбнулась. Со стороны камина послышался звук, явно говоривший о раздражении. – Насколько я помню, там куча замечательных магазинов. А я как раз настроена на приключения.
– Хотите привлечь к себе внимание? – спросила Пейдж, хотя не сомневалась, что актрисе такой величины невозможно остаться незамеченной.
– Нет, – отрезал Джанкарло.
– Успокойся, дорогой, – произнесла его мать. – Публика не видела меня целую неделю, а мне необходимо внимание, как вода цветку, знаешь ли. Так я сохраняю свою вечную молодость.
Вайлет произнесла эти слова в легком шутливом тоне, который, однако, не оставлял места для возражений. Естественно, ее ассистентка не имела права спорить с ней. Но другое дело ее сын.
– Ты одна из самых известных женщин в мире, – заметил Джанкарло мрачным тоном. – Для тебя небезопасно просто так разгуливать по улицам одной.
– Я буду не одна. Мы пойдем туда вместе с Пейдж.
– И что же она сделает, если тебя обступят твои поклонники со всех сторон? – Он закатил глаза. – Сдержит толпу остроумной репликой?
– Я бы не стала недооценивать силу слова, – сострила Пейдж, не сводя с него глаз.
– Это случилось давно, – мягко сказала Вайлет с удивительной нежностью и сочувствием. – Я тогда была глупой и молодой и не представляла, насколько наглыми могут быть поклонники. Твой отец пришел в бешенство. – Она встала с дивана, изучая лицо сына, а затем слегка улыбнулась своей помощнице. – Мы тогда отдыхали на юге Франции, и мне показалось прекрасной идея пройтись по магазинам одной. Джанкарло только исполнилось четыре. И когда толпа окружила нас, ему стало очень страшно.
– Нам пришлось вызывать полицию, – гневно добавил он. – С тех пор ты больше никогда не покидала дом без охраны. И я тоже. Надеюсь, ты не рассказывала об этой истории всем подряд, выставляя меня чересчур впечатлительным ребенком. Но свора орущих фотографов и толпа оголтелых фанатов – поистине устрашающее зрелище.
– Но тебе ведь уже не четыре года, милый, – возразила Вайлет. – Сейчас просто женщина в возрасте, которая уже долго не привлекала внимание папарацци. Со мной-то ничего не случится, если я проведу денек в этом городе с моей помощницей и водителем.
– И ты еще удивляешься, почему я не хочу иметь детей! – прорычал Джанкарло, и Пейдж понадобилось все самообладание, чтобы не реагировать на эти слова, пропитанные затаенной болью. – Я лучше умру, чем обреку невинное создание на жизнь в твоем сумасшедшем мире.
– Меня это вовсе не удивляет. Я знала. Но надеялась, что со временем ты изменишь свое мнение.
– Мама…
– Мне не по душе сидеть взаперти в этом замке, – ледяным тоном заявила Вайлет, мило улыбнувшись. Уже не мать, а знаменитая актриса, отдающая приказ. – Если ты помнишь, затворничество мне не свойственно.
В комнате воцарились гнетущая тишина, напряжение ощущалось почти физически. Пейдж с нескрываемым сочувствием смотрела на Джанкарло, будто могла его утешить. Если бы он только позволил ей…
Его взгляд перешел с матери на нее, и в его глазах замелькали жуткие тени. Будто она тоже в чем-то виновата. И ведь так и есть. И то, что Пейдж натворила, не было несчастным случаем – все было спланировано.
Пейдж почувствовала, что почва словно уходит у нее из-под ног, которые становятся ватными. Ее разрывало на части от желания все ему рассказать, даже несмотря на присутствие Вайлет. Объяснить, что ее мать упала на самое дно, что они постоянно жили в долг, что ужасный Дэнни начал им угрожать. Все время она находилась в состоянии панического страха. Ей так хотелось, чтобы Джанкарло понял – ее поступок был продиктован безысходностью и отчаянием, потому что она оказалась в капкане.
Но Джанкарло все равно не захотел бы ее слушать. Он хотел лишь одного – чтобы его бывшая любовница поплатилась за содеянное. Пейдж и так расплачивалась за свою ошибку каждый божий день со дня их разлуки. Каким-то чудом ей удалось устоять на ногах и не раскрыть рта. Каким-то чудом ей хватило сил посмотреть ему в лицо.
– Не волнуйся, – тихо ответил Джанкарло, будто отвечал матери. Но его глаза, полные грусти и злости, смотрели на Пейдж, чье сердце сжалось от невыносимой боли. – Я все помню.
Глава 7
Окруженный валом Лукка представлял собой город-крепость, который превратился в процветающую мекку для любителей шопинга. Пейдж покорно следовала за Вайлет по маленьким улочкам с домиками, укрытыми красной черепицей, сквозь суматоху старинного поселения, и убеждала себя, что нет никакой причины, мешающей ей выполнять рабочие обязанности, доведенные за столько лет почти до автоматизма.
Но ее мысли были сейчас далеко. Они были рядом с мужчиной, чье грустное озлобленное выражение лица потрясло ее до глубины души.
И чем дольше Вайлет оттягивала возвращение – ходила от магазина к магазину, останавливалась, чтобы сфотографироваться с поклонниками, отобедала в ресторане, в котором шеф-повар выбежал петь ей дифирамбы, попутно восхищаясь ее итальянским, – тем больше Пейдж казалось, что женщина делала это нарочно, будто знала, что происходит между ее сыном и помощницей.
"Это называется чувство вины, – язвительно прошептал Пейдж внутренний голос, пока актриса флиртовала с шефом. – Вот почему ты здесь и работаешь на мать Джанкарло. Вот почему ты позволяешь ему так к себе относиться. Ты заслужила это".
Пейдж не хватало Джанкарло, он был вне досягаемости. Сейчас он не появится на улочках этого городка, поражая ее своей внезапностью, и не прижмет к стене без предупреждения, чтобы поцеловать.
– Хотя я привыкла к разочарованиям, – пробормотала себе под нос Пейдж, расплачиваясь за покупки Вайлет, а затем вызвав машину, у которой сразу же собралась кучка обожателей голливудской звезды.
– Что ты сказала, милая? – спросила Вайлет, усаживаясь на заднее сиденье автомобиля и очаровательно улыбаясь поклонникам.
Пейдж тут же изобразила дежурную улыбку:
– Ну как? Вы получили необходимую дозу внимания?
– Несомненно, – ответила Вайлет, любуясь видом городка из окна машины, которая уже тронулась в путь. – Джанкарло предпочитает уединение. Он не понимает, что люди питаются жизненной энергией из разных источников. Не все могут побегать по пустому полю и восстановить душевное равновесие.
Пейдж захлопала ресницами, удивившись ее бестактности, граничившей с грубостью.
– Просто вы – экстраверт. Я уверена, что ваш сын знает это. Как и то, что ваши с ним потребности имеют определенные различия.
– Скорее всего, – согласилась ее собеседница спокойным, безмятежным голосом, от которого Пейдж вздрогнула. – Но большинство самых интересных и достойных мужчин зачастую сами не знают, что им надо.
После этого они почти не разговаривали до самого прибытия в имение. Только когда водитель свернул на проселочную дорогу, ведущую к замку, Пейдж почувствовала, что снова может дышать полной грудью. Она сгорала от нетерпения, и ей плохо удавалось это скрывать, пока ей приходилось помогать заносить покупки Вайлет в ее комнату, а затем следить, как горничная разбирает эти вещи.
Когда наконец Пейдж освободилась и уже отправилась к своему коттеджу, то поняла, что именно снедало ее целый день в старинном прекрасном городке. Не только угрызения совести, но и леденящий душу страх. Она вновь подумала о том, что скоро этой сказке придет конец. Джанкарло хотел не только возмездия, он собирался лишить Пейдж всего, что ей дорого. Игра подходила к финалу. Она прочитала это в его глазах сегодня утром.
Добравшись домой, Пейдж заметила, что в его особняке не горел свет. Водитель сразу уехал, а ее будто пригвоздило к месту. Она отчаянно вглядывалась в холм, пытаясь заметить хоть малейшее движение или мелькнувшую тень. А вдруг это и есть конец? Что, если их поцелуй в саду был последним?
"Слишком рано, – взмолилась Пейдж, не представляя своей жизни без него. – Еще ведь слишком рано…"
Ее взгляд не отрывался от особняка, но вокруг было тихо и спокойно. Пусто. И даже прекрасный летний вечер не радовал Пейдж.
Когда Пейдж окончательно замерзла, то усталой походкой пошла в свой коттедж. Отсутствие Джанкарло стало для нее самым жестоким наказанием. Никакие его слова или действия не могли сравниться с этой болью. Она хотела взобраться на холм и явиться непрошеной гостьей. Но страх не позволил ей так поступить. Она не знала, как отреагирует Джанкарло. Подхватит ли он ее на руки и унесет в спальню? Или выкинет из дому, отчитав за наглость?