– Ты уверена, что мы не должны подумать о другой парочке демонов? Я не понимаю, как они могут нам помочь, особенно если посмотреть, как они спорят.
– О, поверь мне, – сказала Кэт с коротким смешком, – сражение остановится, как только еда появится на горизонте.
– Еда? – Сими немедленно прервала свою тираду. – Где еда?
– Это хорошая еда? – вмешалась Ксирена.
Сими закатила глаза:
– Разве существует такая вещь как плохая еда?
– Да, это Даймон. Они отдают дерьмом и застревают в клыках.
– О, это правда, – согласилась Сими. – Но у меня на этот случай есть соус для барбекю из Нового Орлеана, который заглушает этот их запашок. Соус придает им действительно хороший вкус. Мясо Даймонов можно сравнить с людьми и опоссумами.
Ксирена выглядела возбужденной.
– Этот тот соус, который я видела в твоей комнате, – с женщиной с кожаной плеткой на упаковке?
– О, нет. То Боль и Страдание, но и этот тоже ничего. А у того на упаковке человек, извергающий пламя, словно толстый огнедышащий дракон, только он не толстый, он…
– Простите меня, демоны? – Спросил Син, прервав их.
Они посмотрели на него так, будто хотели добавить в свое меню.
Полностью завладеть их вниманием было ошибкой. Как только Ксирена встретила его взгляд, узнавание отразилось в её черных глазах.
– Ты шумер.
Её глаза вспыхнули желтым, кожа покрылась красными и черными пятнами, из спины выросли черные крылья.
Она приготовилась к драке, но прежде, чем она атаковала, Кэт заслонила его собой:
– Успокойся, Ксирена, Син на нашей стороне.
Ксирена плюнула на пол, что его просто взбесило, да и уборщица, он был уверен, это тоже не оценит.
– Смерть всем шумерам.
– Они не все плохие, – сказала Сими, сложив руки на груди. – Акри знал шумера, который долго был рыбаком. Он был очень мил с Сими. Он кормил меня теми вкусными рыбными шариками, которые обмакивал в оливковое масло и заворачивал в виноградные листья. Он позволял Сими есть фишкейки* и глаза. Глаза рыб очень вкусные, особенно с оливковым маслом.
Ксирена зарычала на нее:
– Все шумеры – враги Шаронте.
– Ну, это просто глупо. Ты не можешь ненавидеть целую расу только потому, что один или двое из них подонки. Что ты имеешь против шумеров в целом?
– Они создали демонов галлу, чтобы убивать нас.
– Оооо. – Лицо Сими просветлело. – Я люблю демонов галлу. Они так хрустят, когда их поджариваешь. Акри позволял есть их дюжинами. И никогда не волновался из-за них так, как когда я ела людей. Но потом все галлу исчезли, Сими больше не могла их есть. Я по ним скучаю. Они были такие вкусные.
– И сейчас они вернулись, – сказала Кэт, привлекая их внимание. На лице Ксирены было такое выражение, словно она зашла на навозную фабрику.
Сими выглядела взволнованной.
– Можно мне их есть?
Син кивнул.
– Приятного аппетита.
Кэт укоряюще взглянула на него через плечо.
– Да, Сими, но мы хотим, чтобы вы с Ксиреной помогли с ними сразиться.
Ксирена вздернула подбородок.
– Думаю, мы можем скормить им шумера. Он этого заслуживает.
Кэт шикнула на нее:
– Ксирена…
– Я говорила тебе, Катра, – пропела Сими, – она просто злодейка. Она съела бы твои сережки у тебя за спиной. Твои хорошенькие сережки. Бриллиантовые… блестят сильно.
Ксирена яростно взглянула на Сими:
– Отлично, ты бы тоже стала злодейкой, если бы увидела, как галлу убивают нас. И съесть их будет очень трудно без твоего акри, который бы блокировал их силы. Они злобные демоны, которые могут нас убить. – Она посмотрела на Катру. – Проклятый бог поможет?
Кэт колебалась. Она хотела бы. Но сейчас такой возможности не было.
– Мы попробуем сделать это без его помощи.
Глаза Ксирены расширились:
– Почему мы должны это делать?
– Потому что акри не знает о Катре. – Объяснила Сими. – Если он узнает, то будет сильно расстроен, а Сими не хочет, чтобы акри расстраивался, поэтому ты не скажешь ему ни слова о Катре. Он уже достаточно огорчается оттого, что вынужден иметь дело с этой рыжеволосой сучкой-богиней.
– Сими, – сказала Кэт предупреждающим тоном.
– Ну, она сучка-богиня. Я знаю, что ты любишь её, акра-Кэт, но факт есть факт – она злобная телка.
Ксирена причмокнула:
– Я еще не ела телок. Здесь есть такие?
Сими кинула косой взгляд на сестру:
– Я знаю одну такую рыжую на Олимпе.
Кэт покачала головой:
– Сими!
– Что? – Она невинно похлопала ресницами.
– Если её съест Ксирена, то у меня не будет неприятностей с этим.
Син хмыкнул:
– Словно возня с детьми. О боги, как атланты это выносили?
Кэт помассировала рукой висок. Она думала о том же.
– Обычно они немного тише.
Его это, кажется, не убедило.
– Правда?
– Аполлимия держит их на коротком поводке.
При упоминании имени Аполлимии Ксирена зашипела:
– Смерть сучке-богине! Чтоб она сдохла на пламенном вертеле в печи Шаронте.
Син засмеялся над проклятием Ксирены.
– Черт, Кэт, ты не можешь отрицать очевидное. Есть еще хоть кто-нибудь, кроме тебя, кто любит твою семью?
Она разочарованно вздохнула:
– Иногда мне кажется, что нет.
– Честно говоря, только ты одна, – раздраженно сказала Ксирена. – Никто больше не любит твою семью.
– Да! – Сими помедлила. Она прикрыла рукой рот и прошептала сестре. – Это правда?
– Да.
– Да! – Сими потрясла в воздухе кулаком, чтобы доказать свою правоту.
Син покачал головой:
– Кажется, у меня от них будет мигрень.
– У тебя не может болеть голова, – напомнила Кэт.
– Тогда она вздуется… До размера двух демонов.
Она рассмеялась над его кислым тоном.
– Ты хотел помощи. Я предоставила тебе кавалерию.
Ну, она это сделала. Но Син еще подумает тысячу раз – действительно ли лекарство лучше болезни.
– Странно, но мне кажется, что наша кавалерия может бросить нас… а потом съесть.
Кэт нервно взглянула на него.
– Итак, где они остановятся?
Син колебался. Оставить их одних – для него не очень хорошая идея.
– Их можно оставить одних?
Она пожала плечами:
– Я не думаю, что они опаснее Даймонов, выслеживающих себе обед в твоем казино.
– У них нет крыльев и рогов.
Ксирена снова стала разглядывать людей.
– И у нас тоже. Пока мы этого сами не захотим.
Сими подняла руку, как ученица в школе.
– Если Даймоны едят туристов, то нам тоже можно?
– Нет! – Хором отрезали Кэт и Син.
– Ну, тогда фу. – надулась Сими. – Почему к Даймонам особое отношение?
Ксирена скривилась от раздражения.
– Может, нам пора обратно на Катотерос. Там у нас куча драконов, чтобы есть, если мы голодны.
Лицо Сими побелело.
– Ты ешь домашних зверьков акри? Плохая Ксирена. Он не любит, когда они исчезают. Ооо, лучше спрячься, когда он вернется домой и поймет, что они исчезли. Он будет очень расстроен.
Кэт прочистила горло, надеясь увести их от этой темы и вернуться к важному вопросу. Она посмотрела на Сина.
– Ты можешь поселить их в комнату с QVC**, и они будут безумно счастливы.
– QVC? – хором спросили демоницы.
Сими посмотрела на часы:
– Сейчас же время Диамоник. Где тут телевизор?
Син почесал бровь, потом позвонил Кишу и выделил демонам комнату дальше по коридору от его квартиры.
Демоны все еще оживленно обсуждали аромат от Диамоник, когда Киш пришел забрать их и показать им комнату
Син остался в дверном проеме и наблюдал, как они уходят.
– Это те демоны, которых ты вызвала?
– Да, – сказала она с улыбкой, подходя ближе. – Это они. Мы только должны позаботиться, чтобы с Сими ничего не случилось. Ашерон убьет нас обоих.
Взгляд Сина потеплел, как только он посмотрел на неё.
– Почему-то я сомневаюсь, что он убьет тебя. Но я, с другой стороны, могу стать покороче на пару голов.
Она нахмурилась:
– Пару?
Он показал на свое плечо, потом кивнул головой на пах.
– А, – засмеялась Кэт. – Ты ужасен.
– Да, я могу выстоять против многих созданий, но Эш, я точно знаю, может легко прислать мне мою же задницу в коробке. По этой причине я пытаюсь всеми возможными способами остаться у него на хорошем счету.
Она не была уверена, что правильно поняла выражение.
– Ведь ты на самом деле его не боишься?
– Определенно не боюсь. Просто очень уважаю. Я благодарю судьбу, что они заставили его пожить немного человеком. Иначе ты можешь представить, на что была бы похожа Вселенная? Подумай о силах, которыми владеют он и Аполлимия. А теперь прибавь к этому типичное эго бога.
Да, это было воплощение ночных кошмаров.
Но также вставал вопрос: это ли сделало Ашерона таким, каким он был. Этот вопрос Кэт обдумывала больше всего.
– У тебя есть совесть. Не могу представить тебя идущим по головам людей, чтобы получить то, что ты хочешь.
– Я сейчас не такой, каким был, имея божественные силы. Когда я был молод, я был зол и унижен тем, что наш отец нам сделал, и, как богу, мне многое нужно было доказать. Между нами говоря – существование в человеческом обличье заставляет изменить взгляд на многое.
Желудок Кэт сжался от его тона. Её взгляд наткнулся на шрам у него на шее. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, и подумала о том, как много боли эта рана принесла ему. Пришлось прикусить губу, чтобы не начать извиняться перед ним за то, что забрала его силы.
Она была так молода и глупа. Как большинство детей, она была слепа к материнским недостаткам. Она хотела только угодить Артемиде и сделать её счастливой. Как она могла знать, что одна ошибка принесет так много боли одному человеку и изменит мировую историю.
Если бы она могла забрать его силы у матери и вернуть ему, но Артемида никогда не позволит ей сделать это. Если бы Кэт попыталась, то потеряла бы мать навеки, но даже несмотря на её недостатки, Кэт любила мать. Она никогда не сделает ничего, что ранит её.
Син отнял руку Кэт от шеи и поцеловал её ладонь. Даже сейчас было что-то дикое в его взгляде. Он позволял ей быть рядом, но мог наброситься на нее в любой момент. Это было жутковато и возбуждало.
– Мы все еще должны найти моего брата, – напомнил он.
Кэт кивнула.
– Хорошо. Думаю, будет лучше, если я пойду одна. Я дам знать, если бабушка сможет помочь со сфорой. – И если она будет в хорошем настроении. Для такого дела им было нужно, чтобы Аполлимия была довольна и готова помочь. Иначе визит будет пустой тратой времени и может привести к её отказу помогать им.
Кэт отступила от Сина, но перед тем, как она испарилась, он удержал её рукой.
– Спасибо тебе, Катра. Я ценю помощь.
Она не знала почему, но от этих слов у нее заболело сердце.
– Всегда пожалуйста.
Он склонил голову и легко пожал её руку
– И я никогда не забуду твой подарок мне. Спасибо тебе снова.
Она подошла и нежно поцеловала его в щеку.
– Я скоро вернусь.
Артемида заколебалась, приблизившись к своей спальне. Она в нерешительности покусывала ноготь. Может, лучше ей просто пока пойти в храм Зевса и подумать о чем-то своем…
– Что ты натворила?
Она подпрыгнула от голоса Ашерона у себя за спиной.
– Я думала, ты в кровати, – просипела она. – Мне нужно было сходить в ванную.
– О.
Серебристый вихрь его глаз прожигал насквозь, когда он смотрел на нее.
– Что ты натворила Арти? И не говори "ничего". Я знаю, между прочим, когда ты притворяешься, и это выводит меня из себя.
Она ненавидела, когда он разгадывал её так легко. Как он это делал?
Но она отказывалась занимать оборонительные позиции. Она сделала так, как поступала всегда: перешла в наступление.
– Ну, это твоя вина.
Он закатил глаза.
– Конечно же. Все всегда моя вина. И что же я натворил в этот раз?
Она в ярости сузила глаза, но часть ее ужасалась. Больше всего она боялась его реакции, когда она скажет ему, что ей нужно… И еще, почему ей это нужно.
– Ты должен пообещать мне две вещи прежде, чем я тебе скажу. – Тик пробежал по его скуле.
– Что?
Она отступила на шаг, чтобы увеличить между ними дистанцию.
– Первое – что ты не убьешь меня. Никогда. И второе – ты останешься здесь еще на неделю.
Эш колебался. Это должно было быть еще хуже, чем обычно, если она хотела заключить с ним подобную сделку. Все внутри него завязалось узлом от ярости. Он чувствовал, как его глаза становятся красными, щеки горели. Но её это не заботило.
И он достаточно хорошо знал, если не даст ей то, чего она хочет, она никогда не скажет, что так сильно волновало её.
– Окей, ладно.
– Скажи это, Ашерон. Я хочу, чтобы ты был связан словами.
Он выругался, потом произнес сквозь зубы.
– Хорошо. Обещаю, что не убью тебя, и …
– Никогда.
Эш глубоко вздохнул, потом продолжил:
– Никогда. – Боги, как он хотел её задушить.
– И ты останешься здесь еще на неделю… Пока я не захочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
Его кровь превратилась в лед.
– Что сделал?
– Скажи это, Ашерон, и я скажу тебе.
Это уже приводило его в ярость. Он только надеялся, что сможет сдержать свое слово. Если нет, он погибнет вскоре после нее.
– Ладно. Я не покину это место еще неделю, пока ты не захочешь, что бы я что-то сделал.
Она облегченно вздохнула.
– Хорошо. Теперь стой здесь.
Что ж… Он остался и ему было интересно, что, черт возьми, с ней произошло… Кроме того, что она осталась холодной и эгоистичной.
Она в это время отошла на другую сторону комнаты, подальше от него.
– Что ты делаешь, Артемида?
– Я должна была тебе что-то сказать.
– Должна, – исправил он. – И да, мы сие уже выяснили. Что это?
– Ты злишься.
Ему было отвратительно, что она продолжает играть в эту игру.
– Ты не заставляла меня пообещать не делать этого.
– Только потому, что я знала – ты все равно это сделаешь и тогда умрешь.
– Артемида!
– Хорошо, – сказала она, тяжело дыша. – Не повышай на меня голос. Я не переношу, когда ты так делаешь.
– Я уже близок к тому, чтобы сделать что-то посущественнее, чем повышать голос.
– Окей, пусть будет так. Помнишь, когда тебя впервые воскресили?
Помнит ли он? Это постоянно преследовало его. То был один из самых болезненных моментов его жизни, называемый агонией.
– Что с того?
– Ну… – Кусая губы, она вцепилась руками в платье. – Были месяцы, когда ты не приходил в мой храм, даже если я пыталась позвать тебя.
– Да. Я был просто немного раздражен тем, что ты и твой брат мне сделали.
– Но я призываю тебя вспомнить, что я сделала все от меня зависящее, чтобы тебя позвать.
С его точки зрения она была слишком заинтересована в этом, но он постарался найти способ снять её стресс, несмотря на то, что больше хотел её придушить.
– Я помню, Артемида. Ты, черт возьми, почти свела меня с ума своими пронзительными криками, чтобы я пришел к тебе.
– И в итоге, когда ты пришел, помнишь ли ты, что произошло?
Эш еще раз разочарованно вздохнул. Он четко помнил этот момент.
Артемида встретила его вне стен своего храма, в лесу. Он стоял посреди поляны, яростно глядя на нее. Он был голоден и в гневе. И хотел её крови в худшем значении этого слова.
Она осторожно приблизилась, как будто побаивалась его.
– Пожалуйста, не злись на меня, Ашерон.
Он горько рассмеялся:
– О, злость не может отразить того, что я на самом деле чувствую. Как ты осмелилась вернуть меня обратно?
Она нервно сглотнула.
– У меня не было выбора.
– У всех есть выбор.
– Нет, Ашерон, у нас его нет.
Как будто он мог в это поверить. Она всегда была эгоистичной и тщеславной, и, несомненно, в том и была единственная причина его воскрешения, когда он должен быть мертв.
– Ты поэтому позвала меня? Чтобы извиниться?
Она покачала головой.
– Я не прошу прощения за то, что сделала. Я бы поступила так же еще раз.
– Превосходно, – прорычал он.
Она отмахнулась от его слова.
– Я хочу, чтобы между нами был мир.
Мир? Она сумасшедшая? Ей повезло, что он сразу не убил её. Если бы не страх за невинных людей, он бы уже сделал это.
– Между нами никогда не будет мира. Никогда. Ты разрушила всякую надежду на это, когда смотрела, как твой брат убивает меня, и отказалась говорить в мою защиту.
– Я была напугана.
– А был избит и выпотрошен на полу, как жертвенное животное. Прости меня, если я не могу понять твою боль. Я немного занят своей. – Он повернулся, чтобы уйти, но она его остановила.
Тогда он услышал приглушенный плач ребенка. Ашерон сердито смотрел, как она извлекает сверток из складок своего пеплоса.
– У меня есть ребенок для тебя, Ашерон.
Он отдернул от нее руку. Ярость заполнила каждую часть его тела.
– Ты сука. Неужели ты думаешь, что он сможет заменить моего племянника, которому ты позволила умереть? Я ненавижу тебя. Всегда буду тебя ненавидеть. Хотя бы раз в жизни поступи правильно и верни его матери. Последнее, что нужно ребенку, это остаться с такой бессердечной гадюкой, как ты.
Она ударила его с такой силой, что его верхняя губа треснула.
– Уйди и сдохни, никчемный ублюдок.
Смеясь, он вытер кровь тыльной стороной ладони, с ненавистью глядя на нее.
– Я могу быть никчемным ублюдком. Но это лучше, чем быть фригидной шлюхой, которая принесла в жертву единственного мужчину, который любил её потому, что была слишком зациклена на себе.
Выражение ее лица опалило его.
– Не я здесь шлюха, Ашерон. Ты. Купленный и продаваемый каждому, кто заплатит твою цену. Как ты осмелился хоть на минуту подумать, что стоишь богини.
Боль от этих слов высушила его сердце и душу.
– Ты права, госпожа. Я не стою тебя или кого-то еще. Я просто кусок дерьма, который предназначен, чтобы его бросили голым посреди улицы. Прости, что замарал тебя.
И потом он исчез, и две тысячи лет избегал любого контакта с ней. Единственное, что он принимал от нее, была бутылочка с её кровью, чтобы он мог питаться и жить.
Если бы у него был выбор, он никогда больше не увидел бы её. Но потом она использовала украденные у него силы, чтобы создать Темных Охотников. Прикрываясь тем, что они будут защищать человечество от Даймонов, которых создал Аполлон. На самом деле она использовала Охотников, чтобы привязать к себе Ашерона. И вынудить его заключить сделку в обмен на их свободу.
Они были единственной причиной, по которой он имел с ней дело.
Они и вина, которую он ощущал из-за их создания.
Будь они за это прокляты.