Но это было древнее прошлое. Его лучше оставить.
– Почему ты ворошишь такие горькие воспоминания сейчас, Артемида?
И как только слова слетели с его губ, на него снизошло понимание.
"У меня есть для тебя ребенок, Ашерон."
Эш отступил назад, не веря, и боль ударила его прямо в живот.
– Ребенок…
Артемида кивнула:
– Она была твоей дочерью.
9 глава
Ашерон, пошатываясь, отошел от Артемиды, ярость рвалась наружу острыми как бритва когтями. Он оперся рукой о стену и увидел, как его кожа синеет. Дыхание прерывалось, зубы удлинились до клыков, а зрение затуманилось.
Он хотел крови Артемиды так сильно, что мог её отведать. Более того, он хотел перегрызть её глотку.
– Будь ты проклята! – прорычал он.
– Я пыталась тебе сказать! Я дала тебе её, но ты её отверг.
Он повернулся и яростно взглянул на нее.
– Ты сказала: "У меня есть ребенок для тебя". Не: "У меня ребенок от тебя", Артемида. Здесь большая чертова разница. Я думал, что ребенок не больше чем просто жертвоприношение от кого-то из твоих почитателей, и ты пытаешься сбагрить его мне, чтобы он заменил мне моего мертвого племянника, и ты это знала. – Все её служанки попали к ней именно так. Более того, для людей было нормой отдавать детей в жертву богам.
Он запустил руки в волосы, ненавистные воспоминания поднялись волной и прошли сквозь него.
Он снова видел себя юношей на холодной каменной плите, прикованным и удерживаемым слугами, в то время как к нему приближался хирург со скальпелем.
Ашерон зашипел и вздрогнул от непозабытой боли.
Его дыхание прерывалось, он подошел к ней к Артемиде, сжав руки в кулаки, чтобы не задушить ее.
– Они кастрировали меня. Я не могу быть отцом ребенка. Это невозможно.
Её лицо застыло.
– Как человек ты был бесплоден. Но в твой двадцать первый день рождения… – Его божественные силы высвободились.
Он потер лицо руками, вспоминая, это. Исчезли все шрамы с его тела. Он был восстановлен физически.
Очевидно, он был восстановлен не только снаружи. Та ночь отменила и их операцию. Черт побери, как он мог быть таким глупым?
– Почему ты не сказала мне, когда была беременна?
Она посмотрела на него:
– Я пыталась. Ты не хотел меня слушать или говорил: "Артемида, я ненавижу тебя. Иди умри". Это все, что я слышала от тебя в течение двух тысяч лет.
Эш усмехнулся, его пронзила острая печаль. В одном она была права. Именно он избегал её. Боже правый, ну кто мог догадаться, что она пыталась ему сказать именно это?
Хуже того, она держала дочь на расстоянии от него, он проклинал её за это. Сейчас он проклинал себя за то, что был таким глупым слепцом. Как он мог не знать? Как мог позволить своему гневу на нее ослепить его настолько, что он не заметил самого важного?
Он мог убить себя за собственную тупость. Отверг собственного ребенка. Только боги знали, что она могла подумать о нем и его отказе.
– Прошло одиннадцать тысяч лет, Артемида. Знаешь, ты могла напомнить мне об этом.
Её глаза были полны слез.
– Я тогда хотела тебя ранить, но я принесла её тебе, а ты оскорбил меня и отказался от того, что я в этой вселенной любила больше всего. Ты не представляешь, через что я прошла, пытаясь скрыть от всех, что я беременна. Я выстрадала её рождение в одиночестве, без помощниц. Никто не помогал мне ничем. У меня не должно было быть детей, ты знаешь.
Артемида все еще пыталась ранить его последним высказыванием, но он не собирался позволить ей.
– Тогда почему ты это сделала?
– Она была частью тебя, и она была моей. Единственное в жизни, что было полностью моим. У меня не было возможности от нее отказаться. К тому времени, как ты снова со мной заговорил, она выросла. Я не видела смысла терять тебя после того, как сделала все возможное, чтобы заставить тебя меня любить..
Эш горько усмехнулся.
– Счастлив за тебя, Арти. Ты могла любить мою дочь, а я для нее не больше чем незнакомец. Спасибо тебе.
– Не будь таким угрюмым. Я недолго держала её при себе, она убежала, чтобы найти твою мать. Она такая же, как отец, – всегда хочет наказать меня, в то время как все, что нужно мне, – удержать её.
Её слова заставили его похолодеть. Ты, должно быть, шутишь…
– Моя мать знает о ней?
– Конечно, эта стерва знает. Я вынуждена была отказаться от защиты моей дочери в пользу твоей матери, чтобы спасти тебя той ночью в Новом Орлеане, когда Страйкер чуть не убил тебя.
Эш кипел от ярости, но сам не понимал, почему. Он натерпелся от своей матери и Артемиды больше, чем мог сосчитать. В его жизни не было женщины, которая бы не лгала и не предавала его.
Ни одной.
Сими была единственным его светлым лучиком. И даже она за его спиной соблазнила его лучшего друга. Она потеряла невинность, а он приобрел врага, который не успокоится, пока Эш не умрет.
Или пока Эш не убьет его.
Да, женщины были его бичом на протяжении всего существования. Он жалел, что не родился геем, чтобы освободиться от столетий боли в их руках.
Но он не мог ничего сделать, чтобы изменить прошлое. Испустив долгий, злой вздох, он посмотрел на Артемиду.
– И где сейчас моя дочь?
– Вот почему я здесь. Я отправила её убить Сина.
– Ты что?!
Артемида взвизгнула и отошла от него на еще большее расстояние.
– Не волнуйся, она слишком похожа на тебя, и не станет этого делать. Поэтому я вынуждена была вызвать Деймоса, чтобы тот сделал это.
О уже лучше.
– Дай я угадаю. Деймос сейчас охотится за ними обоими?
Она кивнула.
– Я приказала ему не ранить Катру, но он не слушал. И как-то он узнал, что она моя дочь.
Теперь все это приобретало смысл.
– Ты хочешь, чтобы я остановил Деймоса?
– Я хочу, чтобы ты его убил.
Он недоверчиво усмехнулся.
– Не качай головой, – прошипела она. – Я знаю, что ты можешь это сделать. Ты убийца богов. Его силы не сравнятся с твоими.
Он кинул на ее убийственный взгляд.
– О, ты даже не представляешь, Арти. На полном серьезе. Ты просто счастливица, что я еще не сразил тебя прямо на том месте, где ты стоишь.
– Ты не можешь. Ты поклялся, что не станешь этого делать.
– Да, но сейчас я думаю, что твоя смерть стоила бы моей.
– Ты не осмелишься.
Он зарычал, зная, что она права. Если он умрет, его мать вырвется на свободу, и все человечество сгинет в пламени ярости. Черт его возьми за то, что его это волнует.
Он мелено выдохнул, потом спросил Королеву Тайн об очевидном.
– И как же я могу защитить свою дочь, если ты не позволишь мне уйти отсюда еще две недели?
– Если ты понадобишься Катре, то можешь идти к ней. Но сначала ей должна угрожать опасность.
Эш замер, впервые услышав имя дочери.
– Катра? – По-гречески это означало "чистая"
Артемида кивнула.
– Она выглядит в точности, как ты. – Подняв руку, она вызвала изображение лица Катры, чтобы он смог её увидеть.
Слезы подступили к его глазам, когда он увидел красоту их дочери, но он не дал им волю. Он смотрел на картинку и понял, что он её знает. Это лицо он видел в снах. Женщина со светлыми волосами, которую он не мог узнать. Каким-то образом его подсознание знало, что она существует, и пыталось ему сообщить.
– Я её когда-нибудь видел? – спросил он; голос больше походил на шепот.
– Только однажды, насколько я знаю. Она исчезала вместе с другими кори1, когда ты появлялся неожиданно. Ты взглянул на нее, но потом я заставила тебя посмотреть на меня.
Он помнил это. Он был озадачен тем, что одна из кори была явно выше Артемиды, но он знал, что Артемида не выносит, когда рядом с ней находится женщина выше ростом.
– Высокая блондинка…
– Да.
Эш подавил боль, готовую вырваться наружу. Думать, что он был так близко к ней… Это ранило его глубже.
– Она знает обо мне?
– Я никогда не скрывала от нее происхождение отца. Именно поэтому она ушла к твоей матери.
Его замутило.
– Что ты сказала ей, Арти? Что я отверг её?
Её глаза вспыхнули.
Ты знаешь, Ашерон, я тоже устала от того, что ты причиняешь мне боль. Правда устала. Если бы ты вел себя лучше по отношению ко мне, то узнал бы всю правду. Поэтому не позволяй себе больше со мной такого тона. Я все сделал правильно. Именно ты сбежал от нее. Я была здесь для нее, растила её, пока ты дулся.
Дулся. Да. Это так на него похоже. Он учился управлять своими силами и пытался контролировать совсем молодую Сими, которая никогда раньше не была в человеческом мире. Первые годы после того, как Артемида вернула его, были очень тяжелыми и страшными.
И не к кому было обратиться. Его мать была резка и нелогична каждый раз, когда он пытался с ней заговорить. Артемида постоянно придиралась. Если бы не появился Савитар, чтобы показать ему, как использовать силы, он бы совсем запутался.
Но это прошлое, и он не мог его изменить. Все, что он хотел сделать, – это удостовериться, что отныне никто не причинит вреда его дочери.
– Сими!
Он не успел договорить, а Сими уже появилась
– Акри! – Она светилась от удовольствия. – Ты сейчас вернешься домой?
Он кинул злобный взгляд на Артемиду.
– Не прямо сейчас. Но у меня для тебя есть задание.
Она выглядела немного смущенной.
– Правда?
– Да. У меня внезапно появился кое-кто, за кем ты должна будешь приглядывать. Я хочу, чтобы ты убедилась, что с ней ничего не случится. Ты поняла?
Сими побледнела:
– Ты ведь не хочешь, чтобы Сими присматривала за сучкой-богиней, правда? Потому что – не обижайся, акри, – это неправильно, а я люблю тебя, акри, сильнее всего, что Сими любит. Даже сильнее Даймоник2.
Её честность заставила его улыбнуться.
– Не Артемида, Сим. Мне нужно, чтобы ты наблюдала за женщиной по имени Катра.
Она нахмурилась:
– Акра-Кэт?
Его посетило очень плохое чувство.
– Ты её знаешь?
Она занервничала, а это плохой знак.
Артемида издала звук отвращения.
– Он знает, что это его дочь, идиотка.
Сими повернулась и взглянула на нее, выгнув бровь:
– Идиотка? Moi?3 Сими? Почему, я верю, что сучка-богиня закончила и попалась. Она думает, что она – это я, но я не виню её. Все женщины хотят быть мной потому что я красива, и ношу стильные вещи и бижутерию. Но, поверьте, я не телка-богиня.
– О, пожалуйста, ты, тупая демоница. Как будто я когда-то хотела быть тобой.
Глаза Сими вспыхнули черным так быстро, что Эш едва успел схватить её и удержать от съедения сучки-богини.
– Нет, Сими. Оставь её в покое.
Потом он перевел взгляд на Артемиду.
– Оскорбишь её еще раз, и она станет самой мелкой твоей заботой.
Артемида прыснула.
– Ты не можешь причинить мне вред.
– Ты права. Я не могу. Но ты никогда не говорила, что я прямо сейчас не могу отдать тебя моей девочке.
Сими счастливо засмеялась.
– О, я наконец-то могу съесть сучку-богиню? О, конфетка!
Артемида мгновенно исчезла.
Эш это бы понравилось, не будь он так расстроен. Он отпустил Сими и повернул лицом к себе.
– Ты знала о моей дочери?
Она опустила голову, как ребенок, испугавшийся порки – того, что он никогда с ней не делал.
– Акри зол на Сими?
Он притянул её к себе и прижал к своей груди
– Как я могу быть зол на тебя? – Она единственная в его жизни любила его вне зависимости от условий или преград. Но это не облегчило боль от того, что она хранила этот секрет. – Жаль, что ты мне не сказала.
– Но богиня королева сказала, что это заставит тебя плакать. Она сказала, что это причинит тебе столько боли – столько же, сколько и ей, потому что ты не можешь быть с ней. Я не хочу, чтобы ты сидел и плакал, как акра.
Он обнял ее сильнее.
– Я знаю, Сим, все хорошо.
Она отстранилась, что взглянуть на него снизу.
– Ты печален, акри?
– Немного.
Сими взяла его руки в свои.
– Сими не хотела ранить тебя, акри.
– О, детка, ты не ранила меня. Все будет хорошо.
– Окей, – нежно сказала она. – Потому что если ты не в порядке, я съем телку-богиню ради тебя и сделаю так, что все будет хорошо.
Он улыбнулся ей.
– Ты не можешь этого сделать.
Она надулась.
– Даже маленький кусочек? Может, её пятку или пальчик. Она не заметит… пока не захочет что-нибудь взять, а потом, кого это заботит. Ну, может, тебя, но больше никого.
– Нет, Сими. Твои маленькие кусочки размером с акулий укус. Я хочу, чтобы ты нашла Катру и охраняла её для меня.
– О, Сими точно знает, где она. Я только от нее.
У него отвисла челюсть. Если честно, он не понимал, почему все его так шокирует.
– Ты что?
– Она с тем бывшим богом, который ненавидит телку-богиню, как и я. Они позвали меня и Ксирену, чтобы мы помогли им сражаться с теми галлу-демонами, которых ты разрешал мне кушать. Несомненно, они их сейчас и ищут. – Она полезла в сумочку и достала оттуда баночку с барбекю-соусом. – Я полностью готова!
Эш потряс головой, пытаясь понять.
– Галлу сейчас на свободе?
Она кивнула:
– Син сказал, что они приходят дюжинами – как раз достаточно, чтобы приготовить для нас хорошую закуску.
Да, а еще – чтобы подвергнуть человеческую расу большой опасности
– Иди, Сими. Приглядывай за Катрой для меня.
– Хорошо, акри. Но только не грусти. – Она послала ему воздушный поцелуй прежде, чем испариться.
Он устало вздохнул, оглядев пустую комнату. Все рушилось, а он был заперт здесь из-за ненасытности Артемиды. Где здесь справедливость? "Что, черт возьми, происходит?" Он должен знать.
Закрыв глаза, он попытался найти Сими и галлу, но все, что он видел – туманная дымка без реальных форм и очертаний. Это его не удивило. Обычно в храме Артемиды ему приходилось очень постараться, чтобы увидеть что-то внизу. Она не хотела, чтобы он знал, потому что это делало его даже более беспокойным, чем обычно.
Но был кое-кто, кто мог поведать ему все, что ему было необходимо знать…
Ашерон вышел на балкон в главной комнате Артемиды и откинулся на перила. Снова закрыв глаза, он выпустил свое подсознание из тела, через космос, пока не оказался в саду матери. Это было единственное послабление, которое ему было дозволено. Подсознание было его ментальной частью, а не телом, поэтому он мог использовать его, пока был заперт на Олимпе.
Только так он мог видеться с матерью. Если когда-нибудь он появится рядом с ней во плоти, то так отпустит её из тюрьмы и позволит разрушить мир – что было её единственной целью в жизни.
Его целью было это предотвратить.
Перенесшись на Калосис, он нашел её сидящей у бассейна. Обсидиановые скалы переливались также, как её бледная кожа, а она пыталась использовать темную воду, чтобы сотворить сфору. Его мать подняла порцию темной воды и придала ей в воздухе форму темного переливающегося шара.
Но его ошеломила женщина, стоящая рядом. Это лицо он видел раньше, но только в снах. Её черты были похожи на его, но многое в её лице было и от матери.
Его дочь.
– Катра?
Шар распался и каплями упал обратно в воду, а они обе повернулись к нему. И когда эти зеленые глаза встретились с его глазами, ему захотелось заплакать. Но боль для него не была чем-то новым. Он так привык её скрывать, что это не отнимало больших усилий.
– Апостолос, – прерывисто сказала его мать и поднялась на ноги. Она переводила взгляд с Ашерона на Кэт. – Ты злишься?
Кэт не могла пошевелиться, ожидая ответа. Но по тому, как он произнес её имя, она поняла, что кто-то рассказал ему о ней. И она не могла поверить, что её отец был здесь… с ними. Но понимала, что на самом деле он не здесь. Он был просто привидением. Он не мог контактировать с матерью, потому что это её бы освободило.
Он все еще напряженно смотрел на Кэт.
Она мечтала об этом моменте, когда он узнает её, миллион раз за всю жизнь. Только в её мечтах она была счастлива, а не дрожала. Она пыталась представить себе возможные сценарии их встречи, но ни один из них не был похож на этот.
Сейчас она хотела подбежать к нему и крепко обнять. Если бы она только могла. Он был так холоден, что она боялась даже пошевелиться.
– Папа? – Нерешительно спросила она.
Он отвернулся, единственная слеза скатилась по его щеке, и он исчез. Это заставило глаза Кэт увлажниться от её собственных эмоций, он душили её, в горле встал ком.
Бабушка нежно положила руку ей на плечо.
– Иди к нему, Катра. Ты ему нужна.
Кэт кивнула и перенеслась с Калосиса на Олимп. Она оказалась на балконе, где когда-то веселилась и играла еще ребенком.
И её отец был всего в двух шагах от нее.
Кэт не знала, что сказать или сделать. Она хотела побежать к нему. Или, еще лучше, сказать что-нибудь. Но ничего не приходило на ум, ведь она чувствовала его боль и печаль.
Он все еще стоял как статуя, пристально глядя на сад внизу.
Внезапно он начал задыхаться, как только его сознание вернулось в тело. В момент, когда он повернулся и встретился с ней взглядом, её сердце остановилось. Слезы заструились по щекам от пронзивших её эмоций. Кэт сердито смахнула их.
– Обычно я так не плачу. Я на самом деле не такая эмоциональная.
Ашерон все еще молчал. Он только подошел к ней, как будто не мог поверить в то, что видел. Он остановился прямо перед Кэт и уставился на нее, словно на привидение.
Вблизи он казался огромным. Гораздо более сильным. Она думала, что для дочери нормально немного побаиваться отца. Но, если честно, она была напугана.
– У тебя была хорошая жизнь? – мягко спросил он.
Это единственный вопрос заставил её плакать еще сильнее; она кивнула:
– Мне хотелось только одного.
– И это?
– Ты.
Эш не мог дышать, его собственные слезы капали из глаз. Это приводило его в ярость. Он не плакал. Никогда.
Сейчас он думал, как много пропустил в её жизни, осознание того, что он был абсолютно незнаком со своей дочерью, разрывало его изнутри.
Скольких детей он баловал и защищал за эти столетия? Скольких он обнимал и отчаянно хотел, чтобы у него тоже был ребенок, но был убежден, что неспособен на это? Чтобы сейчас узнать, что все это время у него была дочь…
Это так несправедливо
Он сглотнул, ему до боли хотелось подойти и обнять её. Но он боялся, что она оттолкнет его, как все в этой жизни. Она непременно должна ненавидеть его за его пренебрежение. Он не станет её винить. Боги знают, он чувствовал себя именно так, когда узнал о своих настоящих родителях. Презирал их за то, что они не сказали, кто они, их никогда не было рядом, а он нуждался в любви и поддержке.
До сегодняшнего момента он не понимал, как тяжела была их первая встреча для его матери.
– Я не знаю, что сказать тебе, – прошептал он.
– Я тоже. Думаю, мы просто будем стоять здесь, и плакать друг над другом, а?
Её неожиданный юмор заставил его усмехнуться.
Кэт снова вытерла глаза:
– Можно тебя обнять?