Дела все-таки вынудили Вадима отлучиться из дому. Перед уходом, к негодованию Игоря, он приказал ему остаться в особняке и следить за малейшими передвижениями Александра Юрьевича. В глубине души Вадима терзал суеверный страх, что Саня может снова внезапно и бесследно исчезнуть, как это случилось однажды. У себя в банке, сидя в кабинете, выслушивая доклады служащих, или в ходе деловых переговоров, он неожиданно извинялся перед собеседниками и набирал номер начальника своей охраны.
- Игорь, что там? - спрашивал он. - Где Александр Юрьевич? Что делает?
Получив подробнейший отчет о местонахождении непоседливого друга, он на время успокаивался, потом все начиналось сызнова.
Еще через день, вернувшись с работы, он увидел, что Игорь слоняется по саду с обычным своим бесстрастным видом бдительного стража порядка. Вадим выскочил из машины и потребовал объяснений:
- Почему ты здесь? Где Саня?
Игорь, не пошевелив бровью, доложил тоном заговорщика:
- Александр Юрьевич сидит в засаде.
- Где сидит? - ошарашенно переспросил Вадим.
- Вон там, - указал подбородком Игорь, - в кустах.
- Что за детский сад? - развел руками Вадим. - Нет, видно, придется улаживать все самому.
Осторожно, стараясь не шуметь, он обошел высокие кусты роз и обнаружил Александра сидящим на земле с большим полевым биноклем в руках.
- Тише ты! Пригнись скорей, - встретил его Александр негодующим шепотом, - спугнешь девушку!
Вадим поспешно присел на корточки и, оставаясь в такой позе, что было крайне неудобно в его безукоризненном добротном костюме, взял у Сани бинокль и навел его на объект слежения.
- Видишь ее? - тем же таинственным шепотом спросил Александр. - Она так уже полчаса сидит. Интересно, какие мудреные мысли бродят в ее очаровательной головке?
Китаянка сидела в другом конце сада под раскидистой сосной на скамейке с фигурной спинкой и подлокотниками, подставив лучу солнца белое лицо с ярким ртом и высокими, будто удивленными бровями. Распущенные длинные волосы темной гладью покрывали ее плечи. Рядом с ней, на траве, лежали плетеные сандалии. Она слегка покачивала изящной босой ножкой с узкой ступней и тонкой щиколоткой.
- Изумительно хороша, - сказал Саня. - Диковинный цветок с берегов Янцзы. Что делать - ума не приложу. Кажется, она поняла, что я хочу с ней познакомиться, и стала в два раза осторожнее.
Вадим молчал, изумленно созерцая открывшуюся ему живую картину. В заросшем, удаленном уголке его сада, где он постарался оставить нетронутой часть реликтового соснового бора, в обрамлении привычного и близкого русскому человеку пейзажа, эта иноземная девушка казалась невиданной экзотической птицей, случайно залетевшей отдохнуть под сень вековых деревьев.
Вадим вернул бинокль Александру и сказал:
- Сань, кончай эти игры в казаки-разбойники. Так ты ничего не добьешься. Положись на меня. Я кое-что придумал.
Вечером Вадим, расположившись вместе с Александром в кабинете, послал Игоря за управляющим и китаянкой.
- Скажи, что у меня есть к ней поручение. Да будь полюбезнее. Улыбайся чаще, а то у тебя лицо, как у статуи правосудия.
Игорь ушел. Александр поминутно вскакивал, подходил к дверному проему и прислушивался к звукам шагов в коридоре.
Прошло пятнадцать минут.
- Хорошенькое дело, - сказал Вадим, барабаня пальцами по столу, - первый раз кого-то жду. Обычно ждут меня. Сань, перестань дергаться. Сядь и не двигайся, а то все испортишь.
В дверях возник управляющий. Он пропустил вперед девушку и встал за спиной у Вадима. Китаянка замерла там, где он ее оставил, не решаясь подойти поближе и даже взглянуть на грозного хозяина дома. Неподвижная поза девушки не скрывала ее внутреннего волнения: бархатные ресницы, отбрасывая тень, трепетали на девически округлых щеках, чуть вздрагивали тугие полные губы. Ее блестящие волосы были аккуратно зачесаны назад и собраны на затылке в высокий узел. В руках она теребила косынку, видимо, сняв ее перед самым приходом. Было очевидно, что она не пользуется косметикой, тем не менее, ее свежее лицо горело яркими живыми красками. Каждая черта ее оригинального лица, каждая линия невысокой стройной фигурки отличались удивительной чистотой и изяществом природного рисунка. Ее необычная красота не сразу бросалась в глаза, но стоило приглядеться, - и она поражала воображение.
Вадим, забыв то, что собирался сказать, в замешательстве повернулся к Александру и, увидев на его лице откровенный и нетерпеливый восторг, поспешил навстречу девушке.
Усадив ее в кресло, он обратился к ней с заготовленной речью, стараясь вложить в голос максимум мягкости и доброжелательности:
- Лин, я очень рад с тобой познакомиться. Ты прекрасно работаешь и очень хорошо готовишь.
Щеки девушки зажглись огнем, но она продолжала молчать, упорно не поднимая глаз.
- Ты понимаешь меня, Лин? - спросил Вадим.
- Да, господин, - тихо отозвалась она.
Вадим опешил.
- Что еще за "господин"? - рыкнул он на управляющего. - Кто ее научил?
- Никто, Вадим Петрович, она сама. Хотя, если подумать, как еще она может к вам обращаться?
- Ну как, как… Можно по имени отчеству.
- Боюсь, ей такого не выговорить, - убежденно сказал управляющий.
- Гм, - промычал Вадим и всерьез задумался над неожиданной проблемой. - Ладно, займемся этим вопросом позже. Лин, - продолжал он очень ласково, - я хочу тебе представить моего друга Александра… э … Саню.
- Сана, - послушно повторила девушка и украдкой взглянула на Александра.
- Умница, - обрадовался Вадим, - этого вполне достаточно. Так вот, мой друг Саня хочет ознакомиться с блюдами китайской кухни. Ты можешь ему показать, как их готовят?
- Да, господин, - повторила Лин с той же интонацией.
- Нет, это невозможно! - снова возмутился Вадим. - Завтра же подыщите для Лин педагога русского языка. Черт знает что такое! Роман Тихонович, вы могли бы и сами позаботиться об этом заранее.
- Смею заметить, Вадим Петрович, что мы никогда еще не нанимали учителей для прислуги.
- А теперь наймете! - вскипел Вадим, но вовремя спохватился и сбавил тон. - Надеюсь, вы понимаете, что должны пересмотреть свое отношение к этой девушке?
- Отлично понимаю, Вадим Петрович.
- И еще наймите новую горничную. Лин теперь будет только готовить.
Когда друзья остались вдвоем, Вадим вынул платок и вытер взмокший лоб.
- Ну и задал ты мне задачку! Легче переговорить с ланью в лесу. А девушка и в самом деле дивно хороша. Как это ты ухитряешься моментально все разглядеть?
Александр, оказывается, беззвучно трясся от смеха:
- Видел бы ты себя со стороны. Твои попытки быть куртуазным напоминают грацию медведя.
- Медведя? - насторожился Вадим. - Почему ты так сказал?
- Потому что похож, - ответил Александр, сердечно его обнимая. - Спасибо, брат. Здорово ты все придумал! Буду теперь кормить тебя блюдами собственного приготовления.
- Вот этого не надо! - испугался Вадим. - Дружба дружбой, но на такие жертвы я не способен.
ГЛАВА 4
Жизнь в особняке бурлила, как неостывающие кастрюли на кухне. С утра Александр предъявлял Вадиму список продуктов, необходимых для его совместных кулинарных изысков с Лин.
- Сегодня мы собираемся готовить форель с ананасом, - говорил он, с воодушевлением перечисляя ингредиенты, - нам нужен свежий ананас, сельдерей, соевый соус и филе форели без кожи.
Вадим, который знать не знал, как готовится то, что он ел, кто и когда закупает продукты, Саню, тем не менее, к управляющему не отсылал, предпочитая разделить с ним приятные хлопоты. Теперь он лично следил за тем, чтобы все необходимое было доставлено с рынка в лучшем виде и в срок. Иногда он заходил на кухню, чего никогда прежде не делал, и заставал друга, облаченного в фартук и белый колпак, обсыпанного мукой или крахмалом, с устрашающих размеров кухонным ножом в руках.
- Не садани по пальцам, - всерьез опасался Вадим, при виде того, как Александр усердно орудует ножом, шинкуя зелень, глядя при этом вовсе не на доску, а на тонкий профиль Лин.
- Как твои успехи? - полюбопытствовал Вадим как-то за завтраком.
- Я научился готовить утку с апельсином! - гордо сообщил Александр.
- Да я тебя не об этом спрашиваю, с девушкой у тебя как?
Лицо Александра озарилось застенчиво-довольной улыбкой.
- Ты не поверишь, но, кажется, я ей нравлюсь.
- Поверить действительно трудно, особенно если вспомнить, как по тебе сохла половина девушек в общежитии. Наверняка и сейчас так.
- Видишь ли, когда ты нравишься - тебе не нравится, или тебе нравится - ты не нравишься, и наоборот… Тьфу, совсем запутался! Короче, не хочу показаться самонадеянным, но она явно радуется, когда я прихожу. Скажу тебе без утайки: Лин - прелестное создание, чистое и бесхитростное. В ней есть то, что всегда поражает меня в природе, - в бабочке, в цветке, в плывущем по воде лебеде, - непостижимое таинство красоты, хрупкой, уязвимой, к которой прикоснуться-то боязно своими огрубевшими руками.
- Да, ты прав, - задумчивым голосом отозвался Вадим, - в женщинах порой такое бывает. - Он мотнул головой, словно отгоняя от себя что-то. - А с языком как? Ты ходил к ней на урок?
- Заходил два раза. По этому поводу у меня есть сомнения. Я, конечно, не лингвист, но мне кажется, что иностранцев надо учить готовым речевым конструкциям. А учительница эта заставляет ее учить падежи. Надо подыскать педагога, имеющего опыт работы с иностранцами.
Тарелка перед Вадимом опасно звякнула, оттого что он швырнул в нее нож и вилку.
- А не снять ли мне шкуру с Романа Тихоновича? - спросил он ядовитым тоном. - Ты их все жалеешь, а им лишь бы сделать все как-нибудь, тяп-ляп, а после плевать в потолок.
- Вадим, притормози! Скоро я рта не смогу раскрыть. Ну не знал человек. Что тут такого? Надо просто поменять педагога.
Педагога поменяли, и дело у Лин заметно пошло на лад. Вадим через несколько дней сам поприсутствовал на уроке русского языка и результатами проверки остался доволен.
- Пусть подучится, потом определим ее в институт, - сказал он Александру. - Девочка, по всему видно, способная, схватывает все на лету. Слушай, - продолжал он, торопясь воспользоваться моментом, пока его друг находился в состоянии эйфории, - зачем нам терять попусту время? Давай оформим доверенность на одного из моих ребят, они у меня расторопные - поедут в Ярославль и займутся продажей твоей квартиры.
- Мне надо будет кое-что забрать, - далеким голосом отозвался Саня, - у меня там книги, записи…
- Как только будет оформлена продажа, мы с тобой вместе съездим к тебе домой и все заберем. Согласен?
- Ага, - кивнул Александр и отправился на кухню.
Светлана, в свою очередь, решила обратить себе на пользу счастливое состояние Вадима, в котором он находился с момента появления в их доме Александра.
Вадим не любил общества. Гостей они принимали, но в основном это были подруги Светланы или знакомые супружеские пары, иногда деловые партнеры Вадима. За все время их совместного проживания только дважды в особняке собиралось многочисленное общество. Светлане на днях исполнялось двадцать восемь лет, и она решила во что бы то ни стало отпраздновать это событие с подобающим их положению размахом.
Возвратившись к вечеру домой, она застала друзей в гараже. Александр, как все мужчины, обожавший автомобили, заинтересовался содержимым этого обширного помещения. Облазив салоны всех машин, он засел в красном "бентли", который чем-то покорил его сердце. К удивлению Вадима, он уверенно управился с автомобилем, плавно вывел его из гаража, проехал до ворот, развернувшись, въехал обратно и рассчитанно поставил на место.
- Классная тачка! - похвалил он.
- Ты не очень-то, - сказал Вадим. - Тебе ездить пока нельзя. Вот дней через десять бери и катайся, сколько влезет.
Предлагать ему большее нечего было и думать.
- Вадимушка, давай устроим прием, - пристала Светлана, справедливо полагая, что присутствие друга поможет пробить его круговую оборону. - Александр, повлияйте хотя бы вы на него. - Она кокетливо взяла Саню под руку. - Могу я в свой день рождения пообщаться с друзьями? У нас так давно никого не было.
- Светочка, все, что я могу - это быть вашим самым благодарным гостем, - ответил Александр, не утративший своей обычной галантности.
- Ты слышишь, Вадим? Доставь нам такое удовольствие.
- Ах ты, лиса, - снисходительно разворчался Вадим, - ладно, так и быть. После ужина зови Романа, сядем все вместе, обсудим.
Вечером Вадим ознакомился со списком гостей, которых наметила пригласить Светлана. Возражений представленные кандидатуры у него не вызвали.
В числе прочих был приглашен и адвокат Вертушев с женой. Поговаривали, что они на грани развода. Вертушев действительно собирался развестись с разнелюбой, ненавистной Кирой, задержка для него была лишь в том, чтобы как можно выгоднее для себя подготовить дележ имущества.
Получив приглашение, Вертушев обрадовался. Был у него свой интерес в том, чтобы потолкаться в доме Березиных, куда его теперь редко приглашали после кончины Петра Ефимыча. Дело в том, что Вертушева, через три дня после вторичного исчезновения его младшего деверя, вызвал к себе Краснов.
Последнее время Егора Данилыча одолевала непонятная хандра, она тревожила его и изматывала, он чувствовал что стареет, не столько телом, сколько душой. В свои пятьдесят шесть лет он был по-прежнему крепок и, несмотря на некоторую тучность, достаточно моложав, ничем особенным не болел, только, проснувшись однажды поутру и вспомнив, что надо ему ехать на один из своих заводов, потом на встречу с избирателями, он понял, что всем пресытился, все-то ему опостылело, что один день похож, как две капли воды, на другой, и люди все одинаковы; дела, политика, развлечения, любовницы - все неинтересно.
- Пойти, что ли, в казино, нервишки пощекотать? - равнодушно размышлял он. - Да ведь если и проиграюсь в пух, так все равно от меня не убудет. Никакого разнообразия.
С неохотой подняв свое тяжелое и сытое тело с кровати, он отправился в ванную комнату, где долго, с неудовольствием разглядывал отражение заспанного, помятого лица, которое удалось привести в надлежащий вид лишь после длительных туалетных процедур. Освежившись и обильно умастив себя парфюмом, он прошел в кабинет, чтобы перед завтраком, как водится, просмотреть утренние газеты.
Новости его тоже не развлекли - все одно и то же: мир беснуется, где-то война, там политический скандал, здесь журналисты подняли истерику из-за украденных миллионов, все что-то рвут друг у друга из рук, кого-то травят, а другого подхалимски хвалят, смакуют личную жизнь знаменитостей, рекламируют очередного эпатажного трансвестита - скучно, пошло, противно.
Он вызвал своего верного помощника и наушника, который всегда был в курсе тех новостей, которые в газетах не печатались. Не шевелясь и полуприкрыв тяжелые веки, Егор Данилыч слушал его все с тем же равнодушием, пока одна деталь не привлекла его внимания:
Крученый пропал? Тому три дня? А что говорят? Березин. Я так и думал, - он погрузился в размышление.
Помощник стоял рядом, слегка согнув стан.
- Слушай, а кто там из наших у Березина?
- Так многие, да хоть Боря Вертушев.
- Борька-то? А что, давай покличь его ко мне, да поживее.
Вертушев не заставил себя долго ждать. Он вошел раболепной походкой в комнату, где сидел Краснов, и встал в стойку почтительного ожидания, всем своим видом выражая неумеренное восхищение и радость от свидания с благодетелем.
- Сядь, не торчи передо мной, как сук, - неласково встретил его Краснов, который никогда не стеснялся в выражениях. - Я тебе что поручил: присматривать за Березиным, а ты схоронился, как мышь в норе, и глаз не кажешь.
- Помилуйте, Егор Данилыч, - Вертушев нервно захихикал, - о пожелании вашем помню денно и нощно, не извольте сомневаться. Только что ж докладывать, хе-хе, докладывать- то, собственно, нечего. Все как было, так оно и есть.
- Говорят, деверь у тебя любимый пропал. А ты, вроде, не сильно расстроился.
- А кто ж его знает, пропал он или опять в бега подался?
- Заврался ты, я вижу, до потери сознания. А я вранья не люблю. Знал бы ты, что деверь твой жив, не стал бы затевать развод, - зарычал Краснов, сверля Вертушева глазами.
Тот сделался одного цвета со своей голубой рубашкой. Подавшись вперед в паническом стремлении убедить, он заговорил быстро и сбивчиво, пришептывая от страха:
- Так ведь никаких следов, Егор Данилыч, вы сами посудите… наверняка ничего сказать нельзя. Березин прознал, где Крученый скрывался, а после тот исчез. Вот я и подумал… А доподлинно, клянусь вам, мне ничего не известно.
- Сдается мне, не без твоей помощи Шатун нашел Крученого, - Краснов не спускал с Вертушева неподвижного взгляда. - Я тебя хорошо знаю, - ты ему намекнул невзначай, между прочим, к слову будто пришлось, и сразу забыл. И теперь с тебя взятки гладки. Так ведь?
- Да разве я хотел?.. У меня и в мыслях… - гнусавил помертвевший Борис, решив, что ему пришел конец.
- Ладно, не трясись, - брезгливо сказал Краснов. - Шатун его за дело замочил, туда ему и дорога. А ты мне вперед брехать не смей. Я этого не терплю. Учти на будущее.
Вертушев лишь судорожно закивал, - язык у него прилип к гортани.
- Ты мне лучше вот что скажи: как Березин, все так же мрачен, нелюдим?
- Так же, так же, Егор Данилыч, как он был бирюком, так и остался. Сущий зверь, Шатун - он и есть Шатун. Последнее время его не видно. Болеет, может, или сидит один, как сыч, у себя в саду. Он это любит.
- Ну ступай, устал я от тебя. Заметишь что-нибудь необычное - докладывай в ту же секунду. Хорошо меня понял?
- Всенепременно доложу, не сомневайтесь, Егор Данилыч, - попятился Вертушев, слащаво улыбаясь и еще плохо веря в свое избавление.
Эх, тоска зеленая, думал Краснов, выпроводив Вертушева, и с Березиным не выгорело. А ведь можно было недурственно поразвлечься. Парень, видать, в силу вошел. Вполне достойный противник. Ловок, бестия, - все у него неизменно шито-крыто, не подкопаешься. Березин ему всегда нравился. Ну да ничего - и на старуху бывает проруха. Придется еще подождать.
Шлепая тапочками, он проследовал в комнату жены. Егор Данилыч был женат второй раз. Первая его жена, мать Нелли, умерла два года назад от рака, и, хотя они худо-бедно прожили вместе четверть века, Краснов, недолго думая, подыскал себе новую спутницу жизни. Надо сказать, что специально он не искал, - с будущей супругой его познакомил приятель. Разговор зашел о девочках. Краснов сморщился и сказал, что молоденькие девицы ему осточертели, мозгов у них в голове с гулькин нос, а с глупой бабой и в постели скучно. Приятель встрепенулся и рекомендовал ему сестру жены, женщину сорока лет, которая тоже недавно овдовела.
- Жду тебя завтра к себе, Егор Данилыч, слово даю: увидишь - не пожалеешь. Ей хоть и сорок, но бабонька в самом соку и умница, каких мало. Такую не стыдно и людям показать.