Солнышко коснулась его руки. Лео как-то странно посмотрел на нее и убрал руку Солнышка.
– Я рассказываю не для того, чтобы ты меня пожалела, а чтобы поняла: все могло сложиться намного хуже. Нас не насиловали. Не били, по крайней мере Калеба. Да и меня не часто и не сильно. Просто мы были никому не нужны. Как большая ошибка, с которой ничего не поделаешь, поэтому остается только забыть о ней. Я быстро повзрослел, пришлось. И сделал вывод, что не должен позволять себе вольностей. Я завожу знакомства, только если они мне полезны. Не останавливаюсь, чтобы полюбоваться на деревья или понюхать розы. Иду вперед, не потакая себе. Единственное исключение – мотоцикл.
– Значит, мы не договоримся, да? – Солнышко проглотила стоявший в горле ком. – Потому что ты заслужил иметь игрушку, и именно ее я не в состоянии вынести. – Она встала с кровати, быстро надела кимоно, повернулась к Лео. – Значит, нам придется остановиться на двух.
– Что? Два часа?
– Два раза вместо четырех. Я говорю про свидания.
– Почему?
– Почему? Да я уже сейчас нервничаю от одной мысли, что ты ездишь на мотоцикле. Дальше будет хуже, если мы будем продолжать заниматься этим.
– Этим?
– Сексом. Я ошиблась, что все это начала, мне и платить. Накинулась на тебя, а ведь ты не хотел. Вина полностью на мне.
– Если говорить о том, кто виноват, сегодня я сам сюда пришел.
Солнышко запахнула полы кимоно, озираясь в поисках пояса.
– Ладно, давай с этим покончим.
– Иди ко мне, Солнышко, и мы об этом поговорим.
– Постель не лучшее место для разговора.
– Мы договорились о четырех свиданиях.
– Не больше четырех! Это существенно. Не больше. До сих пор я еще ни разу не доходила до четырех. Обычно не больше двух! Теперь ты видишь почему. Я слишком эмоциональна.
– Давай заключим сделку.
– Какую? – Она смотрела с подозрением. С большим подозрением.
– Я откажусь от мотоцикла после четвертого свидания. Или после того, как ты изменишь имя на Эллин. Если это случится раньше.
– Странная сделка.
– Неужели? Я предлагаю отказаться от части моего прошлого, которого у меня на самом деле никогда не было, от мотоцикла. Взамен ты сделаешь то, чего не смогла сделать за последние два года, вырвешься из-под власти сестры.
– Она не имеет надо мной власти.
– Если бы так, не существовало и правила четырех свиданий. В общем, мой мотоцикл за право зайти так далеко, как не заходил еще ни один мужчина.
– Нет.
– Тогда выбери другой вариант, смени имя. Ты говорила, что вы придумали это, чтобы двигаться дальше. Так сделай это, Солнышко. Выбирай или то, или другое.
– Я не знаю. – В ее голосе слышалось отчаяние.
– Я дам тебе время подумать. Но не очень много. На случай, если ты еще недостаточно хорошо поняла, с кем имеешь дело, я не стану ждать, чтобы взять то, чего мне хочется. Просто возьму. Даже если придется украсть.
– На самом деле ты меня не хочешь.
– Это как с бессмертием лобстера, никто не знает. Вот дойдем до цифры четыре и посмотрим.
– Ты же не можешь украсть меня.
– Не зарекайся, дорогуша. Я всю жизнь живу, как мне хочется, и могу получить от тебя то, о чем ты сама не знаешь.
Солнышко нашла пояс и подхватила его с пола.
– На это я даже отвечать не стану.
Лео улыбнулся и натянул сапоги. Она попыталась завязать пояс, но пальцы не слушались. Внезапно руки Лео, оказавшись у нее на талии, быстро и ловко справились с задачей.
– Спасибо, – сухо поблагодарила она, отбросив назад волосы. – Увидимся. – И проводила его до двери. – Так! Я пошлю тебе имейл о том, в чем пойду на свадьбу. А потом… Ну…
– А потом, ну? – Лео выглядел каким-то слишком беспечным для человека, ждавшего ответа, который мог быть, нет, наверняка будет не в его пользу. Наклонившись, он быстро поцеловал ее в губы. Она отскочила, будто он ее ударил.
– Это всего лишь украденный поцелуй, Солнышко. Подумай.
Вернувшись в постель, она еще долго смотрела в темноту. Лео готов отдать свой мотоцикл. Вдруг возник образ Лунности. Как она смеялась, когда они уходили с той вечеринки. Как с диким криком завела мотоцикл. Как рванула с места, увозя Солнышко.
А потом темнота. И то чувство, когда она очнулась в больнице и без слов поняла, что Лунности больше нет. Она больше ни за что не хотела снова ощутить эту опустошающую боль. Лео не понимает, что с ней будет, если с ним что-нибудь случится. Разве это не говорило обо всем? Они знакомы всего неделю, а она уже переживает за него.
Дилемма! Она может заставить его бросить мотоцикл, если переспит еще два раза. Но если так, она слишком сблизится с ним. Это опасно. Она не может так рисковать.
Или?
Она сменит имя. И что? Возможно, это поможет смириться со смертью Лунности. А возможно, это предательство. Идти вперед, когда Лунность уже не может. Но разве во главе угла не его безопасность?
Солнышко вылезла из постели и, набросив кимоно, побежала в кабинет. Там на ярко-синем письменном столе ее сестра. Которая хотела, чтобы ее пепел развеяли на берегу океана в полнолуние. Вместо этого она оставалась в красивой урне, окрашенной во все цвета радуги. Но урна, даже очень красивая, не океан. А Лунность принадлежит океану.
Лео смотрел в темноту и думал о том, какое удовольствие может доставить простое прикосновение. Чтобы понять, в чем его проблема, не надо быть психологом. Родители никогда не прикасались к нему так, как прикасались к своим детям другие родители. У них были более важные дела, чем дарить своему сыну любовь, которой он так жаждал. Колоться. Курить крэк. Вдыхать метамфетамин.
У Калеба все иначе. Лео постарался. Заботился о младшем брате, защищал, ставя его нужды выше собственных. Калеб вырос не таким подозрительным и замкнутым, как он. Брат вызывал у людей симпатию и любовь. Лео притягивал таких, как Натали, которые хотели воспользоваться его известностью, а его отчужденность только возбуждала.
Солнышко говорила, что он сделал неправильный выбор. А если он выбирал правильно, и получал именно то, чего заслуживал? Солнышко Смарт он не выбирал. Она не хотела, чтобы ее кто-то выбрал. Тогда почему он предложил мотоцикл в обмен на нее? Загадка.
Что случится, если он больше не будет с ней спать, а она всю оставшуюся жизнь будет оплакивать сестру? Он стукнул кулаком по подушке и заставил себя закрыть глаза.
И тут же увидел ее, предупреждающую о своих шрамах. Такую красивую. И такую же израненную жизнью, как и он. Правда, в отличие от него, совсем не желающую расставаться со своими ранами. Лео снова открыл глаза, ударив подушку.
Боже, как она его бесит! Бесит ее самоуверенность. Хочется надеяться, что это признак легкомыслия. Но как быть с тем, что она самостоятельно научилась приему Геймлиха и не побоялась его применить. Ее манера подбрасывать самые безумные факты, скажем, о сексуальных привычках богомолов, о бессмертии лобстеров, о регенерации печени, – все это бесит, приводит в замешательство. А еще ее сверкающие от восторга глаза.
Его раздражает унылая гостиная Солнышка. И сам факт, что она его раздражает, раздражает еще больше. Розовая спальня. Ладно, не раздражает. Но должна. И то, что она его не раздражает, тоже раздражает. Настойчивое желание прикасаться к нему, целовать, гладить. А еще больше то, что, уходя из ресторана, она не поцеловала его на прощание.
И это идиотское правило четырех свиданий. И то, что он отказался довольствоваться двумя. Бесит.
Два раза. Два. Не три, не четыре, два! Ее условие. С того момента, когда она бросилась обнимать его, все происходит на ее условиях. То, что она хитрый маленький диктатор, он понял в день их знакомства. Вот только ему она диктовать не будет. Он останется с ней столько, сколько захочет.
Лео снова стукнул по подушке. С силой.
Глава 7
"Кому: Лео Куотермейну
От кого: Солнышка Смарт
Тема: Новости
Привет, Лео!
Прилагаю фото моего платья. Если пришлешь мне фото своего костюма и галстука, надеюсь, галстук будет, я пойму, все ли в порядке, или мне надо закончить дизайн твоих туфель.
Кстати о туфлях. Понадобятся три примерки, по двадцать минут каждая. Я там не нужна, поэтому можешь спланировать их, как хочешь. В приложении я прикрепила визитку Себа, он обувщик. Как только мы согласуем дизайн, тебе надо будет связаться с ним. И можешь мне поверить: стоит тебе получить туфли, сделанные на заказ, ты не захочешь никаких других. Что, возможно, и не очень здорово, они чертовски дорогие (я, конечно, не имею в виду те, что делаю, ведь это подарок). В другом прикрепленном файле цветочные украшения для ресторана. Я думаю, они должны быть исключительно белыми, чтобы не отвлекать внимание. Как ты считаешь?
В воскресенье я собираюсь прокатиться по побережью, посмотреть отели для размещения гостей, которые останутся ночевать. Я знаю, ты очень занят, поэтому справлюсь сама и вышлю тебе инфу на имейл.
А потом, когда у тебя найдется минутка, мы должны будем согласовать музыку. По-моему, Кейт великолепна.
Надеюсь, все хорошо.
Солнышко".
Ну уж нет, Солнышко Смарт! Без меня ты на побережье не поедешь.
Это была первая мысль, посетившая Лео, когда он прочитал имейл. И вторая: какую наглость надо иметь, чтобы написать: "Надеюсь, все хорошо". Она прекрасно знает: все совсем не хорошо. И "все" не будет "хорошо", пока он не добьется своего.
Перед глазами внезапно возник образ Солнышка, лежащей обнаженной в его объятиях. Лео ощутил такое возбуждение, что чуть не застонал. Нет, это не то, что нужно. Ему нужно, чтобы она стояла на коленях, и не физически, фигурально. Черрр-т.
Попробуй представить себе что-нибудь другое. Но он не мог представить ничего подходящего.
Вздохнул, успокаиваясь, заставил себя открыть файл, надеясь, что на фото Солнышко не в этом треклятом платье. Ну конечно, именно в нем! Она выглядит очень круто. Из-под платья, само собой, выглядывали ноги в потрясающе сексуальных туфельках.
И раз уж придется иметь дело с ней в этом платье, надо внести свою лепту в смысле костюма, чтобы соблюсти формальности. Придется послать чертово фото, чтобы она могла придумать подходящий дизайн туфель.
К тому же надо сообщить, что в воскресенье он обязательно встретится с ней в "Юге", где они обсудят цветочное оформление, согласуют музыку и съездят посмотреть отели. Вместе. Ха! Надеюсь, все хорошо. Чертова, чертова наглость.
Солнышку пришлось немало потрудиться над письмом Лео, чтобы придать ему правильный смысл перехода на дружеские рельсы. Поэтому его ответ она открывала с некоторым трепетом. Не знала, чего ждать. Но увидеть три жесткие фразы оказалась явно не готова.
"Встретимся в воскресенье в "Юге" в два часа. Там обо всем поговорим. Фото костюма прилагается".
Так! Кажется, лучше сейчас начинать бороться с жутким ощущением трепещущих бабочек в животе. Безусловно, четырех дней хватит, чтобы привести себя в нормальное, спокойное состояние. Она осторожно открыла файл, который он прислал.
И дрожь, дрожь, дрожь. На фотографии его вообще не оказалось. Только серый костюм, сфотографированный на манекене. Три предмета, включая жилетку, она их обожала. Узкие брюки с отворотами. Ультрамодный и вместе с тем консервативно-мужественный пиджак на две пуговицы. Белая сорочка, галстук из тонкого черного шелка в серебристо-белую крапинку и уголок пурпурного с серебром платка в левом нагрудном кармане.
Этот костюм, его фигура, красивое суровое лицо, волосы. Все гости женского пола будут пускать слюни. Может, не стоило заставлять его отращивать волосы?
Откуда эта неуместная мысль? Если три сантиметра волос привлекут к нему в постель новую подружку, слава богу!
Ладно, может, все и будут пускать слюни, но туфли может сделать только она. М-да, звучит неубедительно. Ну и что с того? Она займется этим прямо сейчас. Чтобы показать ему дизайн в воскресенье. И будь она проклята, если он не полюбит, именно полюбит, эти туфли!
Когда она подъехала к "Югу", мотоцикл стоял на самом видном месте. Даже если бы его поставили под софитами, он не выглядел бы более заметным.
В этот момент она поняла: Лео будет дергать ее весь день. Чтобы украсть душевное здоровье!
Желудок, который ей наконец удалось привести в состояние относительного покоя, снова затрепетал. Сидя в машине, Солнышко сделала несколько глубоких вдохов, давая себе строгие наставления. Он не подросток-сорвиголова и не станет себя гробить. А даже если и угробит, ей все равно. Если он не избавится от мотоцикла, она сама его убьет.
Это явно не самый умный диалог с собой, который ей приходилось вести. И совершенно бесполезный, потому что желудок по-прежнему трясся, как безумный. Если бы только ей хватило ума покончить с Лео после первого раза, возможно, сейчас она могла бы вести себя как взрослый человек. Ладно, ерунда. Просто надо найти способ привести себя в нормальное состояние раньше, чем это отразится на подготовке к свадьбе. Самое главное сейчас – свадьба. Не она, не Лео, а свадьба!
Солнышко расправила плечи, открыла дверь и выбралась из машины. Ей бы хотелось сделать это более элегантно, на случай, если Лео наблюдает за ней. Но она надела самые неудобные туфли и слишком узкое платье! Чтобы компенсировать неловкость, она буквально подплыла к багажнику и, как ей казалось, очень изящным движением извлекла портфолио. Портфель она оставила, хотя с ним и портфолио выглядела бы круто. Нельзя сказать, чтобы обычно это ее волновало, но… Ладно, ладно!
Войдя в ресторан и увидев Лео, она сделала еще один глубокий вдох. Его волосы доросли до состояния подстриженных машинкой третьего номера. Черные джинсы. Обтягивающий черный шерстяной свитер. Он выглядел исключительно сексуально. Даже байкерские сапоги не могли смягчить желание, поразившее ее, как удар в солнечное сплетение.
Лео двинулся к ней нарочитой походкой зверя на охоте. Ей захотелось облизнуть губы. Но сегодня явно не тот случай. Солнышко подошла к нему поцеловать в щеку, что всегда делала практически рефлекторно, но остановилась, поняв, что теперь это уже не так просто. Его улыбка говорила о том, что он заметил ее смущение. А потом, к удивлению, наклонился и поцеловал ее, нежно коснувшись теплыми губами щеки.
– О-о! – невольно вырвалось у нее.
Лео приподнял брови. Солнышко поняла, что он делает. Играет с ней в "Попробуй". Попробуй спроси. С ней этот номер не пройдет.
Лео обвел рукой обеденную зону.
– Как видишь, столы и стулья уже на месте, – сказал он. – В основном мы готовы. Через две недели я даю пробный обед, и у нас останется еще месяц, чтобы все отладить. Для пробного обеда я выбрал полнолуние, так что вид должен быть потрясающим. Я пригласил в основном местных, но, поскольку это репетиция перед свадьбой, ты обязательно должна прийти.
Попробуй! Попробуй не прийти. Как же ей хотелось, чтобы она не смогла. Но это из огня да в полымя, и он это прекрасно понимал.
– Конечно.
– Что это? – Лео кивнул на портфолио.
– Дизайн туфель.
– Давай посмотрим.
Обычно Солнышко устраивала из этого небольшое представление, начиная с рассказа и только потом показывая рисунки. Но сегодня просто достала их и протянула Лео.
Она смотрела, как он перелистывал страницы, стараясь не обращать внимания на его реакцию. Когда заметила шок на его лице, захотелось вырвать рисунки у него из рук и порвать.
– Это не то, что я ожидал. – Он бросил взгляд на нее.
– А чего ты ожидал?
Он немного помолчал. Коротко улыбнулся.
– Каким был бы обувной эквивалент книжной полки из сосны?
– Уф-ф? Я думаю, черные кожаные туфли на шнурках.
– Точно.
– В черных туфлях на шнурках нет ничего плохого.
– И все же.
– И все. – Солнышко пожала плечами.
О’кей. Лео придется признать это. Он хотел получить чертовы туфли.
Дизайн острый, стремительный и минималистичный. Без декоративных швов. Нос скругленный, но в то же время подчеркнутый. Вместо шнурков застежки в виде плоских серебристых пряжек. Просто, но выразительно.
И потрясающий цвет. Он казался черным, но в нем проглядывал пурпурный отлив.
Откашлявшись, Лео сказал: "Спасибо".
– Думаешь, ты их наденешь?
– А ты сможешь найти такую краску? И пряжки?
– У меня есть запас такой кожи, пряжки я уже заказала, они из настоящего серебра.
– Тогда да, я их надену, Солнышко.
Она улыбнулась, радостно блеснув глазами. Лео почувствовал тяжелые удары в груди. А ведь он так надеялся, что этого не случится. По крайней мере сегодня, когда хотелось твердо держать в руках штурвал, чтобы лишить Солнышко всегдашней уверенности.
Хотя с первой же минуты, когда он увидел, как она вылезает из своей винтажной желтой машины (Матерь Божья, разве можно представить более подходящую для нее машину), почувствовал неуверенность, пытался убедить себя, что это из-за платья. Бледно-розовое и дьявольски короткое, оно совершенно сбивало с толку. Черные шпильки, дьявольски высокие, украшали маленькие черные жемчужинки, а щиколотку крест-накрест обхватывали узкие ремешки. Какой мужчина, увидев эти туфли, не захотел бы поцеловать ее пальчики?
Слава богу, ему удалось сдержать первый порыв страсти и просто поцеловать ее в щеку.
Однако теперь стук сердца снова предупреждал о неминуемом крушении.
– Хорошо, теперь давай посмотрим отели.
– Ты собираешься ехать со мной? В машине? Лео хотел сказать "нет". Он понимал: его вид на мотоцикле может довести ее до предела, и хотел, чтобы она дошла как можно быстрее. Но в крохотной машине они оказались бы слишком близко друг к другу. Так близко, что она почувствовала бы его даже без прикосновений. Он мог бы этим воспользоваться, наверняка мог бы.
– Да, на машине.
Но, втиснувшись на пассажирское сиденье и ощутив запах нарциссов, он подумал, что, возможно, совершил тактическую ошибку. Слишком уж полюбил этот запах.
– Ремень. – Солнышко, как хорошая маленькая девочка, не тронулась с места, пока он не пристегнул ремень безопасности.
Лео заметил у нее на щеках легкий румянец. Если дотронуться до ее щеки, она смутится. Он так и сделал, удивившись, насколько это легко.
Однако Солнышко, любившая прикосновения, отпрянула, будто он ее ударил. И уставилась на него. Лео уставился на нее. Улыбнулся.
– Знаешь, у тебя зрачки расширены. Ты не читала в Интернете что-нибудь про расширенные зрачки?
Да, она знала все про расширенные зрачки. Но не собиралась об этом рассказывать.
Лео сидел так близко, что всякий раз, когда она переключала передачу, ее рука касалась его бедра. В ее голову закралось подозрение, что он нарочно так поставил ногу. Еще одна уловка? Она сказала: "Руки прочь", и он, большой ненавистник прикосновений, решил сделать наоборот, чтобы еще раз подтолкнуть ее к решению. А она-то думала: ему нужна экспозиционная терапия, чтобы преодолеть фобию!