Все в этой женщине казалось загадочным. Кайро безуспешно пытался убедить себя, что не любит загадки. Можно сказать, он нанимает ее на работу. Если повезет, она станет его партнером. Почему тогда все в его новой знакомой кричало о том, что он навлекает на себя беду? Видит бог, ему хватило неприятностей. Они стали его второй натурой.
– Кто после меня?
– После вас?
– Не считайте меня настолько наивной, уж я-то знаю, у вас не может не быть запасных вариантов. Хотя вашу попытку солгать можно принять за неумелый комплимент.
Кайро сдался и назвал имя второй претендентки на его руку – итальянской светской львицы. Рано осиротев, она прослыла ветреной особой, прежде всего из-за своего пристрастия к праздному времяпрепровождению (полностью обнаженной) на борту роскошных яхт многочисленных бойфрендов, русских олигархов с сомнительным прошлым.
– Забудьте, что я говорила о комплименте.
– Ей до вас далеко, если это вас хоть как-то утешит. Не стоят ее достоинства моих усилий.
Он с удивлением осознал, что загадочная американка не спешит падать к его ногам, как ожидалось. Значит, ни его деньги, ни чары на нее не действуют. Бросив на него подозрительный взгляд, она прищурилась. Казалось, можно было услышать ее мысли. Отчего-то это показалось сексуальным, возможно, виной тому блеск в ее темных глазах. Он пьянил не хуже хорошего вина.
– Я так понимаю, брак как таковой вас не интересует, вы лишь хотите очередную интригу, и ею станет ваша жена. Как любая девушка, я, разумеется, заинтригована возможностью завладеть вниманием всего мира. Бедная Золушка наконец едет на бал к Прекрасному Принцу. Не знаю, как вас благодарить.
Кайро не смог сдержать улыбки, хотя лицо точно застыло в некоем подобии каменной маски.
– Прошу прощения, я не оправдал ваших надежд на пылкое объяснение в любви, хотя, конечно, могу, но мне ближе деловой подход. Я предлагаю вам работу, а не романтичную сказку.
Темные глаза девушки задержались на нем, вызвав временное замешательство. Никогда еще ему так не хотелось обладать способностью читать чужие мысли.
– Уверена, существует альтернатива. Предлагаю подумать, прежде чем решаться на контакт с этой хищницей.
Девушка развернулась на каблуках и вышла из комнаты, всем своим видом показывая, что беседа утомила ее. Она, Бриттани Холлис, стоящая намного ниже Кайро на социальной лестнице, отказалась от его лестного предложения и даже не поблагодарила за интерес, проявленный к ее персоне.
Несколько дней спустя она снова танцевала стриптиз в ночном клубе и внезапно почувствовала, как толпа зрителей встрепенулась. В зал ворвалась новая, доселе неведомая энергия. Через несколько секунд Бриттани ощутила ее всем телом. Двигаясь под пульсирующий ритм, пыталась успокоиться. Конечно же ей могло показаться. Но жар не отступал, и не было спасения от пламени, готового поглотить ее целиком. Именно так она чувствовала себя в казино Монте-Карло – точно горела заживо, не в силах убежать.
Сконцентрировавшись на музыке, Бриттани совершала механические заученные движения, радуясь тому, что в свое время отточила хореографию. Сейчас, когда присутствие Кайро стало буквально осязаемым, точно приближение шторма, невозможно было реагировать на мелодию. Даже слепящие прожекторы, с которыми владелец клуба явно перестарался, даже полумрак в зале не могли скрыть его. Да и не нужно всматриваться: в толпе разлетался шепот, люди расступались, с любопытством глядя на вновь пришедшего. Бриттани чувствовала на себе его взгляд, дарящий чувство призрачной эйфории. Это же коварное ощущение счастья преследовало ее каждую ночь. С момента возвращения из Монте-Карло Кайро каждую ночь являлся во сне, их встреча неизменно заканчивалась не так, как на самом деле. Воображение подсовывало картины одну эротичнее другой. И она просыпалась с бешено колотящимся сердцем, едва дыша, не владея телом. Сейчас творилось то же самое. С ней, никогда не желавшей прикосновений мужчины.
Красный корсет внезапно показался стальным, черная кружевная лента вокруг шеи, казалось, вот-вот задушит. Бриттани внезапно осо знала, что одета в чулки, оставляющие открытыми бедра. Плечи тоже обнажены, а от локтей до пальцев длинные перчатки. Короткая накидка, отделанная пышными оборками, внезапно показалась комичной и крохотной. Она подумала, что не случайно Кайро назвал себя "особенно пылким фанатом жанра", он и впрямь относился к стриптизу как к искусству, в отличие от нее.
К черту размышления! Она подбежала к краю сцены. Ближе к нему.
Кайро подошел к столику в центре зала. Невозможно было делать вид, что не замечаешь его. Перестав наконец играть на публику, он сел близко к сцене с таким видом, точно все вокруг, включая танцовщиц, принадлежало ему. Это вызов, и она его приняла.
Кайро был прав, говоря о бездумности и наигранности ее выступлений. Бриттани, не задумываясь, пообещала владельцу клуба восемь недель работы. После появления первых оскорбительных газетных заголовков даже не поморщилась. Сегодня же, по истечении семи недель, стало ясно – нужно кое-что доказать. Тихий голосок где-то в глубине сознания прошептал: "Доказать ему". Бриттани танцевала, не задумываясь о том, что делает, не спрашивая себя, почему все сказанное им вкупе с оскорбительным предложением, самым, пожалуй, отвратительным из всех, что приходилось получать, так задевает. Голосок в глубине сознания снова прошептал: "Для него". Ну и черт с ним, пусть думает что хочет. Она танцевала так, будто в зале не было никого и некого стесняться, точно они давно любовники: дешевая проститутка и мужчина, который мог бы восседать на троне. Так, словно все присутст вующие были королевским гаремом, только и ждавшим, чтобы угодить королю. Может, он и мастер соблазнения, но и она знает в этом толк.
По правде говоря, единственное, что Бриттани действительно любила в жизни, кроме бабушки, – танцы. Где-то по пути от первого брака, познакомившего ее с суровой правдой жизни, к голливудскому фарсу, который пришлось разыграть со вторым мужем, это чувство потерялось. Позже она использовала его, придумывая разные уловки с шестом, и эта любовь трансформировалась в занятие, позволяющее оплачивать счета. Одетая в эфемерные трусики, она двигалась по сцене своей жизни, бросая вызов репортерам желтой прессы и будущим кандидатам в мужья. На самом деле ей помогала любовь к музыке и движению, эти два чувства сливались в душе воедино, рождая вихрь, на крыльях которого она улетела из Миссисипи. Сейчас этот вихрь проснулся, и девушка танцевала для Кайро, обвиваясь вокруг шеста и топая каблуками по сцене. Ей казалось, что она вот-вот взлетит. К концу номера она буквально пропиталась этой энергией и, опустившись на колени, протянула руки к краю сцены. Музыка кончилась, и первым, что она увидела перед собой, оказалось лицо Кайро. Его глаза цвета растопленной карамели обжигали, окутывали сладостью, обещали неземное наслаждение. Толпа вокруг шумела, но Бриттани почти ничего не слышала. Казалось, гул и крики диджея доносятся откуда-то издалека. Все, что сейчас имело значение, – твердая сцена под ней и руки, простертые к Кайро в немой мольбе. Она стояла на коленях перед ним, точно он единственный мужчина в клубе и во всем мире, и ничто больше не имело значения. Однако никогда еще Бриттани не чувствовала себя так естественно, хотя должна была встревожиться, зная наверняка, что этот человек от нее хочет и тем более что о ней думает, если предлагает подобное. Почему-то ее не беспокоил тот факт, что она из кожи вон лезла, чтобы заставить весь мир подумать то же самое. Мнение окружающих давно перестало задевать ее. Зато мнение Кайро имело огромное значение. Вспомнились его ехидные слова: "Прошу прощения, что не оправдал ваших надежд на пылкое объяснение в любви", и то, как он их произнес: удивленно, даже насмешливо. Тогда это ее глубоко ранило. Бриттани сделала вид, будто не догадывается, отчего это.
Единственное, что сейчас имело значение, – это Кайро и его карамельные глаза, прожигающие насквозь, от чего становилось неуютно. Никогда прежде Бриттани не стеснялась своего сценического костюма, а сейчас не могла оторвать взгляда от его губ и оставаться безучастной. Хотелось почувствовать прикосновение всем телом. В животе поселилась странная ноющая боль.
– Это было вполне сносно, – насмешливо оценил Кайро.
Улыбка обожгла живым пламенем. Девушка сменила позу и теперь возвышалась над ним, и это дарило ощущение безопасности, хотя сердце трепетало в груди. Заставив себя посмотреть на гостя слегка надменно, с деланым спокойствием, как он оглядывал ее в Монте-Карло, Бриттани отчаянно возжелала ощутить былое равнодушие к мужчинам. Что он с ней сделал?
– Чего вдруг вас понесло по трущобам, Ваше Бесчестие? Может, вам незнакомы правила захолустных парижских клубов вдали от Елисейских Полей? Хотите потолковать наедине – платите за удовольствие.
Кайро не улыбнулся. Бриттани почудилось, как что-то темное промелькнуло в его глазах.
– Спешу уверить, я прекрасно ориентируюсь в заведениях с дурной славой. – Он склонил набок голову, и Бриттани показалось, что его взгляд клинком кинжала проникает в нее, перекрывая доступ кислорода. А может, это сердце, готовое вырваться из груди, билось где-то в горле. Кайро коротко кивнул, указывая себе на колени и не отрывая взгляда от девушки. – Иди сюда, Бриттани, покажи, на что способна. Я заплачу.
Глава 3
Он произнес ее имя неспешно, точно прижался губами к самому потаенному жаркому месту на ее теле. Голос током пробежал по венам, рождая дикий огонь, заставляя таять. Бриттани не могла отвести взгляда от его глаз, даже зная, что это опасно. Сердце стучало тяжелым молотом, но она заставила себя улыбнуться и принять более соблазнительную позу, подобающую женщине ее положения. Это все, в конце концов, игра. Классика жанра. И что такого, если она никогда прежде не уделяла внимания никому из зрителей после представления? Да, кое-что изменилось. Это их маленькая битва, и она обязана ее выиграть.
– Я что, недостаточно ясно выразилась в Монако?
Все вокруг пялились на них. Шоу продолжилось. Бриттани не могла танцевать, сломленная дерзким взглядом, в котором было столько обаяния, не могла смотреть на других зрителей, думать о том, чем обернется в итоге эта ситуация.
– Я-то думала, что, выйдя из комнаты не обернувшись, четко дала понять мой ход мыслей.
– А я подумал, это приманка, – от его тихих слов душу выворачивало наизнанку, – и решил поговорить на понятном тебе языке.
– Это на каком же? На наречии напыщенных дураков, столь излюбленном богачами? Не беспокойся, я прекрасно его понимаю.
Кайро не ответил. Не отводя глаз, сунул руку во внутренний карман пальто и извлек бумажник, распухший от новеньких купюр. Даже не взглянув на деньги, достал фиолетовую банкноту, положил на стол, за ней еще две.
– Полагаешь, у меня глаза загорятся при виде пары купюр по пятьсот евро? Ошибаешься.
Кайро, по-прежнему молча, добавил еще банкноту. И еще.
– Я, наверное, что-то не так поняла. Намекаешь, что я проститутка?
– Конечно нет. Ты берешь намного больше и требуешь официального оформления отношений, если учитывать твои многочисленные браки. Не пустяки какие-то.
– Верно, но мне не интересны какие-либо перспективы отношений с тобой.
Улыбка на его губах превратилась в оскал.
– Ну-ну. – Он небрежно бросил еще пару купюр. – Тогда я хочу приватный танец.
Бриттани на миг отвлеклась и бросила взгляд на хозяина клуба, отчаянно делавшего ей знаки присесть, она загораживала сцену. Все просто, нужно уйти от Кайро так, как она однажды сделала, и притвориться, что они не знакомы. О, как же хотелось поставить его на место! Но она почему-то присела на подлокотник кресла и поглядела ему в лицо, точно и впрямь опытная проститутка. Бриттани иногда забывала о том, кто она есть на самом деле.
– Я не исполняю приватных танцев. Но, разумеется, от денег не откажусь. У тебя их слишком много.
– Всего лишь танец.
Она вдруг осознала, что сейчас он намного ближе к ней, чем во время первой встречи. Слишком близко.
Подлокотники кресел были специально сделаны широкими, так девушкам удобнее работать.
Сейчас это на руку Бриттани, ей не хотелось прикасаться к Кайро, как и вообще к любому мужчине. И она делала вид, что не понимает природы своего дикого желания.
Он принялся водить пальцем по ее бедру, где заканчивался кружевной чулок. Вперед-назад, вперед-назад. Ситуация усугубилась. Бриттани захотелось вскочить, оттолкнуть его руку, шлепнуть по ней, как поступила бы любая невинная девушка на ее месте; она и была таковой, но нельзя вот так выдавать себя. Чем дольше она позволяла ему прикасаться к себе, тем менее ужасной казалась ситуация. Оба молчали. Проходили секунды, минуты. Бриттани казалось, часы и годы. И все, что составляло ее сознание, превращалось в пыль и улетало, пока не осталось лишь биение пульса где-то внизу живота. Самый худший ее кошмар воплотился в жизнь. Но Бриттани не пошевелилась.
– Может быть, все-таки уединимся? Теперь я понимаю, как вы набиваете себе цену, мисс Холлис.
Его слова просто оскорбительны. И снова он называет ее "мисс Холлис". Но взгляд Кайро гипнотизировал еще сильнее. Еще не хватало уединяться с этим человеком. Он ясно дал понять, что ему нельзя доверять. Но больше всего Бриттани испугала мысль о том, что она и себе довериться не может.
– Думаю, нет. – Голос предательски задрожал.
Что-то промелькнуло в его прекрасном лице, глаза Кайро потемнели от желания. В следующий миг от вальяжной позы не осталось и следа. Только что Кайро делал вид, будто готов вести себя более-менее прилично, и вот она уже сидит у него на коленях. Закричать? Ударить? Она бы с радостью сделала и то и другое, но тело отказывалось повиноваться. Впервые в жизни. Никогда никому не удавалось ее соблазнить. Никогда не появлялось ощущения, будто по венам течет расплавленный шоколад. Она ощущала его горячее упругое тело, сильные ноги, руки на своей талии, прижимающие к сильной груди. Бриттани не могла ни вздохнуть, ни сказать и не понимала, отчего все это происходит с ней. Кайро приблизил свое лицо к ней.
– Держись от меня подальше, – набравшись храбрости, процедила она, хотя голос выдавал растерянность, а внутри бушевала буря. – Наши охранники зорко следят за любителями распускать руки.
– Когда ты запомнишь, что правила не для меня? Рано или поздно все простые смертные исполняют мою волю.
– Приватного танца не дождешься. – Какое счастье, что на шее кружевная лента и нельзя увидеть трепетание пульса. – И замуж за тебя не пойду. Ты мне даже не нравишься.
– Причем тут это? Мне все равно, нравлюсь ли я тебе.
С этими словами он поцеловал ее. Ему не следовало этого делать. Он и без того совершил этим вечером много ошибок. Не следовало приходить в этот вульгарный клуб и уж тем более позволять страсти завладеть им. У этой женщины ни капли здравого смысла. Отклонила его предложение, не подумав о выгоде. Нужно было рассмеяться ей в лицо и забыть о ее существовании до того, как за ней захлопнулась дверь номера отеля в Монако. Он же, напротив, попался на ее крючок.
– Мир полон шлюх, сир, – заметил Рикардо не далее как сегодня вечером. – И они умеют очаровывать.
– Меня интересует в ней не только шлюха. Если у тебя есть подходящие кандидатки, прошу, представь их мне как можно скорее.
Самое страшное, что ужасная ошибка, которую Кайро вот-вот готов совершить, имеет вкус сладостной победы и грехопадения. Никогда еще так не хотелось упасть в бездну разврата, предчувствуя безнаказанность. И только с Бриттани. И вот, наконец, она сидит у него на коленях, одетая в красный корсет, а ее губы отдают мятой и желанием.
Он приоткрыл рот и потерял голову в пламени страсти, диком ликующем восторге. Грудь девушки касалась его груди, и вся она напряглась, прильнув к нему, точно хотела его так же, как и он ее. Почти так же. Что ж, это можно исправить. Кайро вложил в поцелуй все свое мастерство, прижимаясь к ее губам еще и еще, и утонул в желании. Темные призраки вновь обступили его, шепча непристойности, напоминая о жарком шоу, свидетелем которого он стал. Пламя буквально сжигало и без того испепеленную душу. Когда Бриттани оторвалась от его губ, он не удивился, лишь крепче сжал ее в объятиях, точно ожидая подобного поворота событий. Однако девушка не стала вырываться, и это лишь показало, насколько близко он подошел к опасной грани, за которой теряют контроль. И это его победа.
– Не желаю иметь с тобой ничего общего.
Что ж, ее не в чем обвинить, он тоже не желал оставаться самим собой.
– Разумеется. Это видно по тому, как ты меня целуешь.
И снова склонился над ней. Похоже, целовать ее становилось любимым занятием среди всех его удовольствий.
Она вновь отстранилась. Кайро понял, что его руки ласкают ее густые волосы цвета меди. Какие соблазнительные у нее губы, мягкие и полные, как тяжело она дышит, зрачки расширились, делая глаза темными и дикими. Он никогда не насытится ею. Мысль эта не принесла ожидаемой тревоги. Похоже, Кайро одержим Бриттани.
– Ты не сделаешь этого, и сам это понимаешь.
Кайро подумал, что вот сейчас перед ним она настоящая, без притворства и надрыва. Вроде слегка потрясена и кажется уязвимой. Вместо того чтобы торжествовать, он внезапно почувствовал нечто похожее на сожаление. О, он научился узнавать его во всех обликах.
– Думаю, ты не поняла, дорогая. Я последний из рода Санта-Домини. Кто-то все еще называет меня королем. Я могу поступать как мне вздумается.
– Только не со мной. Не желаю участвовать в твоей игре престолов, благодарю. Моя жизнь и без того нелегка.
– Так выходи за меня, станет легче.
– Ну конечно, именно за тебя-то мне и нужно выйти, ты же весь такой простой.
Внезапно девушка осознала, что эти слова вполне могут расцениваться как комплимент, несмотря на ехидный тон, которым они сказаны. Кайро, подметив это, усмехнулся про себя. Да он даст ей фору на сто шагов вперед. Он в своей стихии, в которой с юности как рыба в воде.
– Я хочу овладеть тобой, так крепко обнять, что никто не разберет, где король, а где стриптизерша. Пока между нами не останется ничего, кроме сладостной страсти, сжигающей обоих сейчас.
Зрачки Бриттани расширились, трепет пробежал по телу. Кайро буквально чувствовал, как по ее коже бегут мурашки, ощущал ее огонь.
– Я смогу различить, где кто. Репортеров тебе тоже не обмануть. И вряд ли когда-либо что-нибудь изменится.
– Зачем вообще что-то менять?
Кайро не узнавал себя или просто настолько привык скрывать правду о чем бы то ни было. Вся его жизнь сплошная ошибка и ложь, что сожгла сердце. Можно сказать, тот, кем он был на самом деле, погиб много лет назад.
– Ты же сама создавала свой образ для общества, и с каким изяществом. Почему бы не довести дело до конца?
– Я знаю, куда он меня в итоге приведет. И не надейся, не в твою постель.
– Ага, именно поэтому ты так ко мне и прижимаешься и не можешь отвести взгляд.
– Ты зажал меня в тиски.