- Да, - рассмеялась я, - наверное. Меня тогда купала няня, и я решила показать ей, как долго могу задерживать дыхание под водой. Правда, я почему-то решила это продемонстрировать, когда она ушла за полотенцами. Я зажала нос пальцами и опустилась на дно ванны. Но, поскользнувшись, съехала и разжала руки. Потом не помню, наверное, в панике, вдохнула воздух, то есть воду внутрь, - я тараторила без умолку, жутко волнуясь от его серьезного вида, от напряженного тяжелого взгляда. - Пришла в себя уже в кровати, возле меня хлопотали доктор, мама, перепуганная няня и горничная. Внутри плескалась мыльная вода, было противно и стыдно, особенно после того, как няню уволили…
Роберт молча пристально смотрел на меня, я растерялась и смутилась от этого чисто мужского горячего взгляда.
- Вот такая история, - неловко пожала плечами. - После того случая я несколько лет боялась воды. И, конечно же, не плавала в водоемах.
Мы немного помолчали.
- Пожалуй, мне пора, мисс.
С этими словами Роберт сильно оттолкнулся руками от земли и одним изящным движением поднялся на ноги. Странно, он не протянул мне руку, как делал обычно, чтобы помочь подняться. Быстро раздеваясь и вешая одежду на прутья решетки забора, он уверенно шел к морю. Я всегда отворачивалась в эти минуты, но не сегодня. Сегодня я зачарованно смотрела на широкие плечи, на обнаженную спину, сужающуюся к талии. На сильные мышцы ног, ягодиц. Золотистый загар покрывал гладкую манящую кожу. Я залюбовалась. Он был живым воплощением молодого бога. Гибкий, стройный, грациозный. Как Аполлон, мраморную статую которого я видела в музее в Лондоне, только гораздо красивее. Впервые я увидела вживую полуобнаженное мужское тело, и оно мне необычайно понравилось.
Роберт вплавь обогнул забор (мне показалось, что в этот раз он плыл дольше, чем обычно) и вышел на берег с другой стороны. Я мельком взглянула на выходящего из воды обнаженного мокрого мужчину и, вспыхнув, опустила голову. Как он прекрасен! И пусть было почти темно, и фигуру скрывали кусты, но в памяти намертво запечатлелась совершенная мужская красота. Сердце колотилось как сумасшедшее. Щеки горели, я боялась, что расплачусь от переизбытка чувств. Через некоторое время из-за забора послышался тихий шёпот:
- До завтра?
- До завтра… - эхом ответила, не поднимая головы.
Уже глубокой ночью я закончила портрет. Красивое открытое лицо смотрело на меня с листа и улыбалось. Губы изогнулись, словно готовясь произнести какую-то шутку. Чуть прищуренные глаза, растрепанные волосы, распахнутый ворот рубашки… Я поставила рисунок на стол, подперев стопками книг, и задумчиво рассматривала. Меня охватило странное нереальное, почти потустороннее состояние. Кожа покрылась мурашками, глазам стало горячо. Я сидела в кресле и десятки разных мыслей проносились в голове, а глаза не могли оторваться от портрета. Такое родное, дорогое лицо. Самое любимое лицо на свете. Сердце наполнялось мощным всепоглощающим желанием - видеть его всю жизнь, улыбаться, ловить ответную улыбку, быть рядом… Я смотрела и не могла насмотреться.
* * *
Ощущение недосказанности не покидало меня весь день. Что-то я вчера упустила, что-то важное, особенное… Днем мне в голову внезапно пришла ошеломительная мысль: вдруг он уедет, и я больше никогда его не увижу?! Я в панике металась по пансионату, коря и ругая себя, что за несколько недель даже не взяла его адреса! Наверное, у нас были сходные мысли, так как вечером, как только я приблизилась к Роберту и протянула ему руку, он торопливо спросил:
- Долго вы еще будете здесь отдыхать?
- Месяц, а вы? - я с таким же нетерпением ждала ответа, сжимая кулачки. Роберт облегченно выдохнул:
- Почти до сентября, - и добавил: - Я могу вам написать в школу, мисс Софи? Вы будете читать мои письма?
- Я буду их ждать с огромным нетерпением, - ответила серьезно, отрывая листок альбома и записывая на уголке адрес.
Роберт взял мою руку и поднес к губам. Разжав ладонь, перехватил белый листик и нежно поцеловал в центр ладошки, потом провел указательным пальцем от запястья до пальчиков. Я зачарованно смотрела на темную макушку, чувствуя на коже теплое дыхание. Бабочки побежали по руке, по плечу и забрались в живот, щекоча его изнутри. Сердечко замерло.
Роберт лукаво посмотрел снизу вверх и быстро спрятал листик в карман брюк.
- Первое желание исполнилось, - с хрипотцой пробормотал он, - второе…
Его руки обняли меня и ласково притянули ближе. Меня окутало теплом его тела и свежим морским запахом, исходящим от кожи. Я не испугалась, только тихонько удовлетворенно выдохнула. Это было и мое заветное желание. Именно здесь, в его объятиях, я и мечтала оказаться с утра. Подняла глаза и утонула в безграничной нежности, плескавшейся во взгляде Роберта.
Первый поцелуй. Долгожданный. Робкий, нежный, сладкий-сладкий… Трепетное прикосновение губ, теплое дыхание на щеке. Таинство, зарождающееся под темным небом. В тот вечер Роберт не рассказывал мне о минералах и не показывал созвездий. Гораздо ярче и ослепительнее эти звезды сияли в наших глазах. Мы целовались как сумасшедшие, и, казалось, ничто в мире не способно нас разъединить.
* * *
Любовь расцвела, как цветок под солнцем. Первая, кристально-чистая, упоительно-волшебная. Я забыла обо всем на свете. О титуле, школе, родителях. Я забыла себя, потерялась в этих жарких днях и коротких летних ночах. Я забыла, что осталось меньше месяца каникул, я забыла, что скоро мне предстоит поездка в Лондон на ярмарку невест и представление ко двору. Это было так несущественно по сравнению с великой, могучей силой эмоций, захлестнувших меня тогда, в то прекрасное лето.
Только бы поскорее опять увидеть его улыбку, только бы удалось выскользнуть из корпуса, только бы успеть ухватить ускользающее счастье быть с ним, касаться его, целовать его… Я бежала на свидания, и сердце колотилось у меня в груди.
Думаю, многие заметили, что я изменилась. Я светилась изнутри, и улыбка не покидала моих губ. Однажды утром после завтрака Лилия приперла меня к стенке.
- Ты влюбилась!? - ахнула она после моего краткого рассказа о Роберте. - Это же прекрасно! Боже, как я тебе завидую!
Я рассмеялась и закружила по комнате.
- Лили, это сказочно! - пропела я. - Ты не представляешь, как я счастлива!
- Я рада за вас, мисс Нордвик, - чопорно поджала губы Лили, - но что ты будешь делать дальше? Ты подумала? Родители? Школа?…
- Нет, еще не думала, - беззаботно ответила я. - Мы пообещали писать друг другу. Кстати, можно я дам и твой адрес, а то у воспитателей могут возникнуть подозрения, если мне начнет вдруг приходить много писем?
- А ты уверена, что их будет много? - лукаво спросила Лили.
- Уверена! - рассмеялась я. - Ты не представляешь, какой он чудесный! Он самый лучший человек на свете! Самый красивый! И такой умный!..
- Все-все, хватит! - замахала руками подруга. - Я все поняла! Как хорошо, что я не влюблена, иначе тоже стала бы такой же, как ты, сумасшедшей.
- Я не сумасшедшая! - радостно возразила ей. - Я на седьмом небе от счастья!
Лилия только смотрела на меня и иронично качала головой.
* * *
Странно, но усталости после бессонных ночей совсем не чувствовалось. Успевая поспать всего пару часов, я выглядела так мило и свежо, словно провела в своей постели всю ночь.
Мы открывали целый мир, наполненный волшебством. И в этом мире завораживающий мужской голос звучал в темноте ночи, рассказывая о вулканах и механических изобретениях, ему вторил более высокий и звонкий мой. Но чаще всего мы сидели и молчали, тесно прижимаясь друг к другу. Шучу! Конечно, мы не просто сидели - мы целовались.
После того как я открыла для себя сладость поцелуя, уже не могла ничего с собой поделать. Я все время жаждала его прикосновений. Я тянулась к его губам, они манили меня, словно самое вкусное лакомство. Я стала ненасытной и одержимой теплом его кожи, его запахом, ласковыми руками.
- Пощади меня хоть немного, - шутливо стонал Роберт, с нежностью обхватывая ладонями мое лицо, - я и так давно уже не сплю. После наших встреч я как тяжелобольной старик - руки трясутся, голос не слушается, колени подгибаются…
- Ты заболел? - шепнула ему в губы, слабо понимая, о чем он говорит.
- Да, - ответный шепот, - я заболел тобой. Ты - моя болезнь и мое лекарство.
* * *
Дни бежали все быстрее и быстрее. Пролетали, словно кометы, которые мы иногда видели на темном небе. Я почти не помнила, чем занималась днем, я жила вечерами и ночами.
Если мадмуазель Буше и замечала что-то, то никак не комментировала свои подозрения. Она и сама часто пропадала то на полдня, то почти на целый день. Неужели у нее тоже появился кавалер? Если бы это оказалось правдой, то я бы искренне за нее порадовалась. В ее двадцать шесть лет давно пора было иметь семью (по крайней мере, подружки мне говорили, что старыми девами становятся где-то в двадцать четыре-двадцать шесть).
Забегая наперед, скажу, что действительно, после того, как компаньонка доставила меня обратно в школу, она уволилась и уехала в Францию. Мы все недоумевали и могли только догадываться, кого она встретила в Торки - свою любовь или потерянных родственников. Но, как бы то ни было, этим летом я была предоставлена сама себе.
И ощущала себя самым счастливым человеком на свете. Словно Роберт - именно Он. Тот, о ком я читала в детстве в сказках. Тот, о ком мы с девчонками вздыхали вечерами, поверяя друг дружке свои сокровенные мечты о прекрасном принце. Настоящий, истинный. Герой, рыцарь, воин. Мой идеал, мой любимый, мой единственный…
Лилия смеялась, выслушивая мои восторженные отзывы о Роберте:
- Это у тебя на глазах розовые очки! Вот увидишь, стоит только разлюбить, и он сразу же перестанет быть таким идеальным.
- Как можно разлюбить? - удивилась я. - Разве любовь не одна на всю жизнь?
- София, ну ты даешь! - расхохоталась подруга, она в свои семнадцать была (ну, или считала себя) умудренной опытом. Когда ей было четырнадцать, она влюбилась в своего кузена - Патрика Фолриджа, баронета. Но тот не ответил ей взаимностью. Лилия пострадала, поплакала (роль жилетки в школе для нее исполняла я) и разлюбила… И вот сейчас она считала себя опытной в любви девушкой. А на меня смотрела снисходительно. Ведь у меня в семье не было кузенов, папа был единственным сыном. Так что тренироваться было не на ком.
- Я не хочу, чтобы моя любовь заканчивалась, - отвечала Лилии, - я никогда не была так счастлива. Я готова обнять весь мир! Я готова кричать о своей любви всем людям!
- Кричать не нужно, - Лилия скептически поджала губы и лукаво добавила: - Покажешь его? Или это секрет?
- Конечно, я вас познакомлю! - воскликнула я. - Вот увидишь - вы понравитесь друг другу.
Знакомство состоялось в тот же вечер. Мы с Лилией вместе сбежали после захода солнца от остальных, хотя и пришлось немного опоздать на встречу. Роберт уже ходил взад-вперед на нашей стороне территории.
- Лили, это мистер Роберт Уайт, - веселясь, как игривый жеребенок, представила я их друг другу. - Роберт, это леди Лилия Бегшир, моя лучшая подруга. Мы вместе учимся в Солентон.
Роберт с серьезным видом поклонился.
- Очень приятно, миледи. София много рассказывала о вас, - произнес он.
- Знали бы вы, сколько София рассказывает о вас, мистер Уайт! - рассмеялась Лилия. - Я ожидала увидеть здесь короля Артура и Леонардо да Винчи в одном лице. Для Софи вы - рыцарь в сверкающих доспехах.
Я покраснела и опустила голову. Мне было ужасно стыдно. Казалось, что сейчас Роберт посмеется надо мной, над моим детским восхищением и восторженностью. Через мгновение я почувствовала теплую ладонь, охватывающую мои пальчики. Роберт нежно взял мою руку и поднес к губам. Смущенно подняв глаза, встретилась с таким откровенным восхищением и нежностью, что мое сердце сладко замерло. Я смотрела в его глаза - огромный бесконечный мир был заключен в них. Мы даже не заметили, когда ушла Лилия. Нам казалось, мы одни на свете и вся Вселенная принадлежит только нам.
- Он красавчик, - на следующее утро после завтрака объявила мне Лилия, - и явно любит тебя. Он так смотрел…
Я, слегка покраснев, смущенно улыбнулась.
- Как? - заинтересованно уточнила.
- Словно ему хотелось тебя съесть! - Лилия шутливо показала зубы и зарычала. Я бросила в нее подушкой.
- Хватит шутить! Я серьезно!
- А если серьезно, Софи, - она тут же нахмурилась, - он, конечно, симпатичный. Но ты только посмотри, как он одет! Дешевые брюки, застиранная рубашка… Стоптанные туфли… Хоть и начищенные.
- Я ничего не заметила, - буркнула я, - и это совершенно неважно. Я люблю его не за одежду.
- Я верю тебе, подружка, - вздохнула она, - но что скажут твои родители?
- Они полюбят его, - быстро ответила я. - Он умный. Закончит Кембридж, найдет работу…
Лилия скептически скривилась.
- Работу? - уничижительно протянула она. - А ты будешь готовить ему обеды и стирать белье? Ты когда-нибудь это делала?
Я отмахнулась.
- Нет, конечно. Наймем служанку, мама и папа помогут, - ответила ей. И добавила чуть обиженно: - Ты что, против нашей любви? Я думала, ты поддерживаешь меня.
- Ты такая наивная, Софи, - немного сконфуженно рассмеялась Лилия, - но я искренне желаю тебе счастья. И если нужно - помогу.
- Спасибо, - я подошла к подруге и мы крепко обнялись. Хоть Лилия и бывала иногда весьма резкой и ехидной, но я любила ее. И за ее сарказм в том числе.
Лето заканчивалось. Море потемнело, с пляжа все чаще дул холодный ветер. И мое сердце тоже охватывал ледяной озноб.
Оставалось четыре дня.
Три.
Два…
* * *
- Завтра мы уезжаем, - я прижалась к Роберту изо всех сил, пытаясь пробраться к нему внутрь, под кожу, свернуться клубочком рядом с сердцем и остаться там навсегда. Весь день я героически держалась и не давала воли слезам, но сейчас, увидев потухшие глаза Роберта, его заострившиеся скулы, напряженную фигуру, сорвалась, и они потоком хлынули из глаз. Сильные родные руки лихорадочно стискивали меня в объятиях, губы собирали соленые капли со щек, а хриплый голос шептал, не переставая:
- Любимая моя, Софи… любимая… любимая…
- Ты мне часто будешь писать? - бормотала я между всхлипами.
- Каждый день.
- Ты не забудешь меня?
- Никогда!
- Ты приедешь ко мне в школу?
- Да, обязательно.
- Ты будешь любить меня?
- Вечно!
* * *
Казалось, жизнь кончена. Казалось, от тоски разорвется сердце, а я больше никогда не смогу вдохнуть полной грудью. Губы опухли от поцелуев, голова гудела после бессонной ночи, но сильнее всего болела душа. Я случайно заметила на перроне Роберта (хоть мы и договорились, что он не придет провожать). Он стоял, тяжело опираясь на каменную колонну, засунув руки в карманы, и провожал поезд хмурым безнадёжным взглядом. "Он не верит, что я буду писать? Он прощается со мной навсегда? Почему он не подошел? Плевать на учителей, зато я в последний раз поцеловала бы его"… Сотни тревожных мыслей лезли в голову, мыслей малодушных и недостойных.
Я благодарна судьбе, что нас сразу же отправили в школу, не давая возможности побывать дома. Не знаю, что бы я сказала родителям. Хотя, возможно, они бы и не обратили внимания на мой понурый вид, у них своих переживаний достаточно. Адель, например.
Мадмуазель Буше уехала в замок Нордвик. В школе со мной осталась только горничная Мэри.
Теперь Лилия стала для меня опорой и поддержкой. Только с ней я могла поговорить о Роберте. Она выслушивала мои бессвязные мольбы и стенания, она утирала мне слезы. Наша дружба окрепла именно тогда, когда Лилия прятала меня от взглядов учителей, говоря всем, что "Софи плохо себя чувствует, ее укачало" или "она отравилась и не будет ужинать со всеми".
Помня о своей несчастливой первой любви, она всячески поддерживала меня и успокаивала.
- Все пройдет, ты забудешь его, - шептала она ласково.
И тут я вспыхнула.
- Почему я должна его забыть? - спросила тихо. - Я не хочу его забывать!
- Но ведь он не дворянин, - пробормотала Лилия осторожно, - он не пара тебе…
- Почему не пара? - нахмурилась я. - Оставь эти средневековые предрассудки, Лили. Сейчас другое время. Мы живем почти в двадцатом веке. Я выйду за него замуж. (Впервые я озвучила эту идею (и самой себе в том числе), и она показалась мне очень естественной.) Моя любовь обязательно будет счастливой! Ведь это так правильно - выйти замуж за любимого человека.
Лилия скептически на меня смотрела, но молчала, боясь обидеть.
- Окончу школу и выйду замуж за Роберта, - окончательно подвела черту в разговоре. - Остался всего год. А пока… Буду писать письма.
Приняв решение относительно своей будущей жизни, я немного успокоилась. Нужно только год потерпеть, и я буду с ним. Мы обязательно поженимся. И будем счастливы.