* * *
Роберт в последнем письме сообщал, что сдает выпускные экзамены и освободится только через месяц. Мы договорились, что после экзаменов он приедет в Лондон. Я дала адрес нашего особняка на Лонг-Акр-стрит. А сама вливалась в веселую шумную жизнь Лондона. Первый выход в театр. Первый музыкальный вечер у графини Монро. Первая утренняя верховая прогулка Гайд-парке.
Не знаю, откуда взялись деньги на мой сезон. Меня это не интересовало. Великолепные балы в Олмаке, веселые шумные вечеринки у графини Бегшир с картами, танцами, розыгрышами. Мне все ужасно нравилось, особенно после шести лет заключения в школе. Мы с Лилией наслаждались весельем.
Кавалеры, и титулованные, и не очень, уделяли нам пристальное внимание, приглашали на танцы, приносили напитки, приглашали на прогулки в парк. Утром в гостиной собиралась стопочка карточек от ухажеров. Я улыбалась, принимая комплименты, танцевала вальс и кадриль, моя книжечка была расписана на недели вперед. Но сердце ни разу не встрепенулось, когда я встречалась взглядом с молодыми мужчинами. Я была права - Роберт лучше всех! Я не встретила никого обаятельнее и краше.
Мама каждый день интересовалась моими успехами по привлечению женихов. Но я отвечала, что никто не приглянулся. А сама думала: "Скорее бы уже Роберт сдал экзамены и приехал". Балы и танцы вскоре надоели, тоска все сильнее и сильнее сжимала сердце. Тем более что мы договорились не писать пока друг другу. Каждый вечер перед сном я исполняла свой обычный ритуал - ставила тот первый (он оказался самым удачным) портрет на стол, садилась напротив и перечитывала письма. Не все, конечно, их было слишком много. Основная часть покоилась на самом дне сундука, под бельем. Но своих любимчиков я держала на полке, рядом с книгами.
* * *
- Софи, я влюбилась! - зашептала мне на ушко Лилия, с трудом переводя дыхание.
Я сидела на скамье, подпирая стенку, спрятавшись за широкими колоннами. Ноги уже гудели от бесконечных танцев, и я решила передохнуть. Тем более что мама занялась обсуждением сплетен с графиней Мерсисайд и не видела моего самоуправства.
- В кого? - я удивленно оглянулась вокруг. Лилия только что танцевала скоттиш, поэтому ее партнером мог стать кто угодно - танец предусматривал постоянный обмен парами.
- Лорд Бертон, сын маркиза Девони, - выдохнула она пылко. - Какой он замечательный! Такой веселый, внимательный…
Глаза Лилии блестели, румянец проступил на скулах, такой возбужденной я ее еще не видела.
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить этого молодого человека. Ничего не приходило в голову. Я не особо обращала внимание на окружающих нас мужчин, перед моими глазами стояло одно-единственное лицо - лицо моего любимого Роберта.
- Это такой темненький, с усиками? - наконец смогла я что-то припомнить. - Он присоединился к нашей компании на прошлой неделе?
- Да, - кивнула Лилия. - Он самый красивый на свете! Правда? Он сказал, что мои глаза как звезды, представляешь?
- Тонко подмечено! - рассмеялась я. - И что еще он сделал?
- После танца он принес мне лимонад и поцеловал руку, - Лилия благоговейно уставилась на свою ладонь. Я тоже перевела на нее взгляд, ожидая увидеть как минимум ожог или отпечаток губ.
- Лорд Бертон подвел меня к маме и сказал, что с нетерпением ждет встречи завтра в парке на прогулке! - Лилия подняла глаза к потолку. - Ты же поедешь завтра со мной?
- Конечно, - кивнула я весело, - нужно ведь как следует рассмотреть этого твоего Бертона.
Молодой человек действительно был очень привлекательным. Постоянно шутил и дурачился. Слегка щеголеватый и слишком смазливый, на мой взгляд. Но возможно, я слишком критична и меряю всех по Роберту? Странно, почему мы его не заметили ранее? Ну, я-то понятно, а Лилия?
Средний сын маркиза Девони, лорд Бертон Луи Девони. Год назад он закончил Итон по специальности "адвокатское дело", собирался проявить себя на политическом поприще. С такой обаятельной улыбкой, думаю, он вскоре очарует весь электорат. Бертон не наследовал титула, но все равно был хорошей партией для Лилии. Лорд и леди Бегшир благосклонно восприняли новость об ухаживании молодого человека за их дочерью.
О помолвке пока говорить было рано, но молодого Девони стали выделять среди толпы кавалеров, охотно принимая его карточки. Лилия обязательно оставляла два танца Бертону, и каждый день на утренней прогулке они ехали рядом. Я с улыбкой смотрела на цветущую подругу, и сердце радовалось ее счастью.
* * *
Я же считала дни до приезда Роберта, когда вдруг случилось непредвиденное.
Был самый обычный день, я возвратилась с утренней верховой прогулки в хорошем настроении. Мама ждала меня в гостиной. Глаза ее горели восторгом и предвкушением.
- Девочка моя, - протянула она мне руки, - присаживайся рядом. У меня восхитительная новость!
- Какая? - улыбнулась я.
- К тебе посватался герцог Мелвилль! - выдохнула она. - Это такая удача, Софи!
- А разве у герцога есть сын? - простодушно спросила я. Я слышала о герцоге, правда, немного. Пусть мы были аристократами, но вращались в разных кругах, тем более что он был намного старше меня. Но кто не знает по именам самых титулованных особ Англии? Нам с малых лет в школе рассказывали о главных семействах королевства.
- Нет, конечно, - возразила мама, - к тебе сватается сам герцог.
- Мам, - отмахнулась, скривившись, я, - так он же женат. Да и к тому же… - я задумалась, припоминая, - ему, кажется, за шестьдесят?
- Он развелся месяц назад, - мама не ответила на мою улыбку. Я немного напряглась.
- Мама, ты что? - я до сих пор воспринимала наш разговор как глупую шутку. - Это же позор - выйти замуж за разведенного мужчину.
- Софи, - голос мамы стал суше, - герцог стоит так высоко над простыми смертными, что даже быстрый развод никак не отразился на его репутации. Тем более, все знают: его первая жена была бесплодна. За двадцать лет брака она так и не подарила ему наследника.
- Мама, - я в панике уставилась на родительницу. Страшное подозрение постепенно охватывало меня, - он старше моего дедушки! Это невозможно!
Я резко поднялась с кушетки и направилась к лестнице.
- Софи, постой! - в голосе мамы зазвучали повелительные нотки. Я обернулась.
- Мама, я не выйду замуж за старика! - как можно тверже произнесла я. - Прошу меня простить, мне необходимо переодеться.
- Ладно, поговорим вечером, - кивнула мне мама.
Я шла по ступеням наверх, а панические мысли не покидали мою голову. "Нет, не может быть, - твердила я себе, - мама не могла мне такого предложить. Это невозможно. Я сегодня же расскажу о Роберте, и мама поймет меня".
* * *
Ужинали в большой столовой в гробовом молчании. Удивительно, но за столом собрались все. Даже папа остался дома, а мама не поехала к сестре.
- Винтроп, можешь быть свободен, - обратился к лакею папа, когда мы уже приступили к десерту, и я почти успокоилась, что тяжелая тема не будет поднята. Но, видимо, зря надеялась. Слуга тихо прикрыл за собой дверь.
- Софи, - папа перевел тяжелый взгляд на меня, - Амалия сказала мне, что ты категорически отказалась рассматривать возможность принять предложение герцога Мелвилля. Это правда?
- Да, папа, - тоненько пискнула я.
- Я могу поинтересоваться почему? - папа пристально смотрел на меня. Мама отрешенно ковыряла ложечкой десерт.
- Герцог слишком стар для меня, - дрожащим голосом ответила я. Почему я объясняю родителям такие очевидные вещи? - Ему шестьдесят. И я совершенно не знаю его.
- Это поправимо, - возразил отец. - Когда объявите о помолвке, у вас будет несколько месяцев, чтобы узнать друг друга.
- Папа, мама, - я перевела растерянный вопрошающий взгляд на маму, - я не хочу замуж за герцога. Вы не понимаете…
- Чего мы не понимаем?! - вдруг резко вскричал отец, подскочив из-за стола. - Мы не понимаем, почему наша любимая старшая дочь отказывается подчиняться воле родителей?!
Я с ужасом смотрела на отца. Таким злым я его еще не видела. Он словно сошел с ума. Лицо исказилось от гнева. Глаза потемнели, а губы сжались так, что рот превратился в тонкую узкую щель. Руки настолько сильно сжимали бокал, что казалось, он сейчас рассыплется на осколки. Я всегда считала папу сдержанным и невозмутимым, настоящим джентльменом. И характер у него был даже мягче, чем у мамы. Это мама всегда первой шпыняла папу, пилила за безденежье, за проигрыши на скачках. Но сейчас близкий человек превратился в разъяренного незнакомца. Слезы мгновенно выступили у меня на глазах, в носу защипало.
- Роланд, успокойся, - миролюбиво произнесла мама, - ты напугал девочку.
- Наша девочка слишком свободолюбива и избалованна! - рявкнул отец. - Школа, экскурсии, пикники, подружки, курорты… А когда от нее потребовалось сделать что-то для семьи - "нет, я не могу"!
Я сжалась в кресле и дрожала как от озноба. Слезы бежали по щекам.
- Я ухожу в клуб. Пока меня не будет, поговори с дочерью, Амалия, - бросил он. - Надеюсь, ты ее уговоришь…
Отец, даже не взглянув на меня, вышел из столовой. Мы с мамой остались одни. Я боялась поднять голову. Слезы тихонько капали на салфетку. Впервые столкнувшись с грубостью и непониманием родителей, я не знала, что делать. Оказывается, они не такие, как я себе вообразила. Нет, не может быть! Мама меня поймет. Она - женщина, и она говорила, что очень любила папу, когда выходила за него замуж.
- Девочка моя, - голос мамы немного дрожал, она тоже нервничала, - пойдем к тебе в комнату. Поговорим.
Я подняла заплаканное лицо. В глазах мамы светилось сочувствие. Да, маме я могу все рассказать. Я слегка взбодрилась.
Мы поднялись в мою спальню. Мама отослала горничную, и мы устроились друг напротив друга.
- Чего ты боишься, Софи? - мягко спросила мама. - Все девушки хотят замуж. А стать герцогиней - это большая честь. Тебя будут величать "ваша светлость". Ты будешь сказочно богата и уважаема. У тебя будет много красивых платьев, драгоценностей, экипажей…
Мама говорила на каком-то непонятном мне языке. Какие экипажи и драгоценности? Какое влияние? Какое уважение?
- Мне это не нужно, мама, - прервала я поток ее излияний и тяжело вздохнула, - я не хочу связывать свою жизнь со стариком.
- Да, - мама согласно кивнула, - я тебя понимаю. Но в браке со старым мужчиной есть свои преимущества.
Я удивленно вскинула брови:
- И какие же?
- Он не будет тебе изменять, например, - улыбнулась она. - Он будет тебя любить и лелеять, как свою маленькую принцессу. И если повезет и он умрет раньше тебя, то ты останешься молодой богатой вдовой.
Я нахмурилась. Никогда не думала, что мама может быть такой циничной и расчетливой. Это же грех - желать смерти. Даже такому неприятному человеку, как герцог. Да я бы никогда!..
Я внимательнее всмотрелась в ее лицо. Морщинки и скорбно опущенные уголки губ встревожили меня. Грустные глаза, отяжелевшая фигура. Когда мама превратилась в эту унылую усталую женщину? Почему я не заметила этого раньше? Где я была? И тут же себе ответила: я была в школе, я была в эйфории от своей любви и ничего вокруг не видела. Я помнила маму всегда ласковой и добродушной. Мое детство было счастливым. По-настоящему. Что же случилось? И когда?
- Софи, - опять мягко заговорила мама, - мы с папой очень любим тебя и желаем только счастья. Поверь. (Я скептически поджала губы.) Ты еще слишком молода и неопытна и не понимаешь своей удачи. Если бы ты приняла предложение герцога…
Я отрицательно мотнула головой.
- Нет, ни за что! - отрезала резко.
Восемнадцать лет я слушалась родителей. Они были для меня непререкаемым авторитетом, их мнение было законом, пожелание - руководством к действию, обязательным к исполнению. Повиновение и уважение к ним было у меня в крови. Я всегда была послушной дочерью, но сейчас я взбунтовалась.
Мама немного растерялась, видя, что ласковые уговоры на меня не действуют и я не поддаюсь.
- И откуда он узнал обо мне, этот герцог? - в сердцах бросила я через некоторое время, чтобы хоть как-то разрядить тягостную атмосферу в спальне.
- Герцог видел тебя на балу в Олмаке неделю назад, - ровно ответила мама. - Он подыскивает себе новую жену, ему срочно нужен наследник. Вчера герцог нанес нам визит.
И, увидев мои поднятые в удивлении брови, добавила:
- Ты в это время была у портнихи. Он знает о нашем бедственном положении и готов закрыть глаза на отсутствие приданого. Наоборот, он сам дает за тебя сто тысяч фунтов.
- То есть все сводится к деньгам, - горько произнесла я. Цифра меня никак не впечатлила. В восемнадцать лет, что сто тысяч, что одна, для меня имело одинаковое значение. Гораздо обиднее было сознавать, что родители меня просто продают.
- София, мы разорены, - тяжело вздохнула мама.
- А откуда тогда деньги на мое представление ко двору? На платья? Украшения? - я недоуменно развела руками.
- Мой отец дал. Я пообещала ему удачно выдать тебя замуж.
- Удачно - это за шестидесятилетнего старика? - воскликнула я, вскочила и заметалась по комнате.
- А меня кто-нибудь спросил? - обернулась к маме. Мама молчала и только смотрела грустными глазами. И тогда я решилась.
- Мама, я не могу выйти замуж за герцога еще по одной причине, - произнесла решительно.
- Какой?
- Я влюблена и помолвлена, - наконец-то я выговорила то, что держала на сердце.
Мама ошарашенно вытаращила глаза.
- Его зовут Роберт Уайт, и он самый прекрасный человек на свете. Мама, вот увидишь, он вам понравится! Он умный и замечательный. Он заканчивает Кембридж в этом году, - я тараторила без умолку, а мама только шокировано смотрела на меня.
- Вот, - я бросилась к своему альбому, лежащему на столе, - вот его портрет. Правда, он красивый?
Мама перевела взгляд на рисунок. На минутку задержалась, рассматривая лицо, потом скорбно поджала губы и сухо спросила:
- Кто он?
- Сын священника, - ответила я торопливо. - Он очень талантливый, Роберт найдет работу, обязательно прославится и станет знаменитым.
Я заметила на лице мамы выражение брезгливости. Она презрительно почти выплюнула:
- Найдет работу?!
Я в растерянности стояла посреди комнаты и ничего не понимала. Мама ругала папу за неспособность заработать, приводила как пример своего отца. Она была просвещённой и образованной женщиной, знавшей не только языки, но и разбиравшейся в политике и экономике. Я простодушно сделала вывод, что она ценит ум и талант, и уж, конечно, не будет против Роберта. Оказывается, я была неправа? Я совсем не знаю свою маму? На моих глазах рушились наивные детские убеждения.
- Мама, - я опустилась перед ее креслом на колени и взяла за руку, - мы любим друг друга. Вот увидишь, он понравится вам с папой. Он чудесный. Роберт приедет после экзаменов просить моей руки.
- Где вы познакомились? - ровно спросила она.
- На каникулах, в Торки, - я ловила взгляд самого родного мне человека и не могла поймать: мама все время смотрела в сторону.
- Понятно, - мама встала с кресла. Я осталась сидеть на полу. - Это я захвачу с собой.
Она взяла портрет.
- Надеюсь, нам не нужно беспокоиться о твоей чистоте? - задала она странный вопрос.
- Ты о чем? - я непонимающе нахмурила брови.
- Хорошо, - кивнула своим мыслям мама и вышла за дверь, бросив: - До завтра.
Я поняла, что разговор не окончен - битва не выиграна. Но камень упал с плеч - я рассказала о Роберте. Половина дела сделана. Мама и папа смирятся с моим выбором. На дворе двадцатый век. Никто уже не выходит замуж по принуждению.
* * *
На следующее утро после завтрака меня пригласили в кабинет отца.
- Что это за помолвка, о которой мне рассказала твоя мать? - грозно спросил папа. Мама сидела в кресле и нервно сжимала и разжимала руки.
- Его зовут Роберт Уайт, папа, он приедет через несколько недель просить моей руки, - мое сердце колотилось от волнения, я изо всех сил старалась не расплакаться: ведь сейчас решается моя судьба.
- Ты глупая легкомысленная девчонка! - папа стукнул кулаком по столу. - Ты соображаешь, что ты говоришь? Какой Роберт Уайт? Какая помолвка?! Тебя нужно выпороть за такие…
- Роланд, - прервала тихо мужа мама, - так ты ничего не добьешься.
Папа попытался взять себя в руки. Вышел из-за стола, походил взад-вперед по кабинету. Я стояла возле входной двери и упрямо смотрела в пол.
- Софи, ты уже взрослая, я могу рассказать тебе правду, - начал отец совершенно другим тоном. - Мы в отчаянном положении, не сегодня-завтра придут кредиторы. За долги у нас заберут наш замок в Камберленде, этот дом в Лондоне и оставшиеся земли. Меня упекут в долговую тюрьму. Вас вышвырнут на улицу. Возможно, дедушка приютит тебя, Адель и маму, но что будет со мной? Мне осталось только пулю в лоб… Позор ляжет на нашу семью, на имя виконтов Нордвик. Ты этого хочешь?
- А дедушка? - проблеяла я тоненько. - Разве он не может помочь?
Я ничего не понимала. Мои наряды, мамины… Ежедневные посещения папой клуба, приемы, балы, светские развлечения… Мы живем так же, как жили раньше. Я не вижу бедности или чего-то необычного. Все так, как всегда.
- Что дедушка? Он ненавидит меня. Считает никчёмным прожигателем жизни, - папа горько рассмеялся. - Возможно, он прав, но теперь уже поздно что-то менять.
- Вот, - он сунул мне под нос газету, - прочитай сегодняшние новости.
Я машинально вцепилась в листок. Текст расплывался, из-за слез ничего не было видно. Я растерянно держала газету и переводила взгляд с мамы на папу.
- Дедушка почти разорен, - всхлипнула мама, - экспорт падает. Никто не покупает английскую шерсть и хлопок. Все везут дешевую из Америки. Папа в прошлом году взял заем у банка на модернизацию фабрики, поставил новые ткацкие станки, установил современное оборудование, вентиляцию. (Мама опять всхлипнула.) Теперь склады загружены товаром, но его никто не покупает. А сегодня банк, в котором он брал кредит, обанкротился. Папе нужно вернуть всю сумму в течение недели.
Я стояла ровно, как струна, опустив голову, сжав кулаки, не чувствуя боли от впившихся в ладони ногтей. Мысли метались в голове, страшные новости не укладывались в сознании. Внезапно, в одно мгновение, моя спокойная, размеренная жизнь превратилась в кошмар.
- Ты старшая дочь, - продолжал папа, - на тебе лежит ответственность за нашу семью. Мой дед, чтобы поправить дела, женился на деньгах, так же поступил и мой отец, и я…
- Что? - послышался страдальческий всхлип мамы. - Ты женился на мне из-за денег?!
- Амалия, - фыркнул папа, - не будь идиоткой. Конечно, я любил тебя. Но ты не можешь не понимать, что не будь у твоего отца денег, ты бы никогда не стала виконтессой Нордвик.
Справа, со стороны кресла, послышались тихие всхлипы мамы. Воздух в комнате сгустился, словно над нами нависло черное облако обреченности. Я по-прежнему хранила молчание, не смея поднять голову. Сердце разрывалось от боли.
- Подумай, Софи, - папа подошел и ласково дотронулся до моей щеки, - ты можешь нас спасти. Прими предложение герцога.
Я едва держалась на ногах. Растерянность и страх переполняли душу. Наверное, для восемнадцатилетней девушки это было слишком. Мне казалось, еще немного и я потеряю сознание. Папа вышел из кабинета, бросив напоследок: