Голубые глаза девочки, очень похожие на глаза ее отца, изучали меня; что-то лежало между нами, и дело было не только в словах Шен. Вчера я пришла ей на помощь в тяжкий момент, когда она потеряла контроль над собой, и она ухватилась за меня, потому что я оказалась рядом. Но, поступив таким образом, она доверилась мне больше, чем того хотела. Сейчас она пыталась отдалиться и оттолкнуть меня от себя, показать, что я ничего для нее не значу. Возможно, она вспоминала тот миг, когда призналась, что это она толкнула кресло, в котором сидела се мать, и теперь стыдилась своих слов; теперь они обернулись против меня.
Я избрала курс, который мог вывести нас на более твердую почву.
- Вчера, когда твой отец показывал мне Грейстоунз, я увидела твою фотографию на стене библиотеки. Ты, наверное, неплохая лыжница, если твоим тренером был такой мастер твой отец.
- Да, я катаюсь неплохо, - согласилась она и спрыгнула с камня, оставив склад боеприпасов за своей спиной. - Сегодня после ленча собирается со мной покататься. Он не хочет, но ему придется это сделать.
Я снова ощутила в ее словах отзвук враждебности и боли. Адрия между тем что-то обдумывала и неожиданно спросила:
- Хотите пойти с нами?
- Я бы с удовольствием, - ответила я, осознавая, что маятник ее отношения ко мне снова качнулся в благоприятную сторону. - Но я неважно хожу на лыжах, поэтому будет лучше, если ты сначала поговоришь с папой.
- Он скажет, что я поступила правильно. Он разрешает делать все, о чем я его попрошу. - В этом утверждении прозвучала горькая нота; Адрия, по-видимому, давала мне понять: отец балует ее не потому, что любит.
- Тогда мне только остается надеятся, что все твои просьбы разумны, - сказала я.
Она шла рядом со мной, загребая снег ботинками и изредка вскидывая голову, чтобы посмотреть, как я воспринимаю ее слова.
- Мой папа и Шен очень обо мне беспокоятся, - Эта фраза прозвучала в ее устах достаточно самодовольно.
- Везет тебе! - воскликнула я, попытавшись сыграть на ее сочувствии. - Вот обо мне сейчас совершенно некому побеспокоиться.
Она бросила на меня еще один испытующий взгляд.
- Ну да, вы говорили… вы сказали, что ваша мама умерла, когда вам было четырнадцать лет. Но разве у вас не остался папа… или кто-нибудь?
- Мой папа умер, когда я была совсем маленькой. И тут тебе повезло. Ты живешь с отцом, и у тебя есть любящая тетя.
Я сразу почувствовала, что говорить этого не следовало. Девочка снова отдалилась от меня, спряталась в свою скорлупу. С одной стороны, она, по-видимому, настороженно воспринимала любовь Шен, с другой - прекрасно понимала, что отец испытывает по отношению к ней двойственные чувства.
- Ты знаешь, он ведь действительно тебя любит, - мягко сказала я.
Она ответила с трогательной мудростью, неожиданной для девочки ее возраста.
- Я думаю, это правда. Но когда он смотрит на меня, он думает о… о том, что я сделала с Марго. И тогда он меня ненавидит.
- Я так не думаю. И не верю тебе, когда ты говоришь, что толкнула кресло Марго.
В ее глазах на миг загорелся огонек надежды и снова погас.
- Вы просто многого не знаете. Вас там не было. Вы не представляете, как я тогда на нее разозлилась.
- Ты права: я не знаю. Может быть, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь. Ты действительно помнишь момент, когда толкнула кресло?
Взгляд ее огромных голубых глаз стал невидящим.
- Я… мне кажется, что да. Я слышала, она закричала, и…
Она замолчала и стала мотать головой из стороны в сторону, как маленький зверек, попавший в ловушку. Я тоже чувствовала, что попала в западню, я была беспомощна, не знала, что делать с ее страхами и с ее самообвинениями. Так же, как не могла справиться с собственными кошмарами и угрызениями совести. Я прекрасно понимала, отчего страдает Адрия.
Солнце скрылось за тучей, и на тропинке, вилявшей меж кустов болиголова, стало довольно темно. Адрия ускорила шаг.
- Быстрее! - с нетерпением воскликнула она. - Ты идешь слишком медленно. Не люблю, когда в лесу становится темно. Я не такая, как Шен.
Я пошла побыстрее, подхватывая эту тему.
- Не такая, как Шен? Что ты имеешь в виду?
- Ах, она совсем другая. Не такая, как все. Она любит лес. Зимой ходит не по тропинкам, а напрямик. Вы знаете историю об Ундине? Шен ее мне читала. Она похожа на эту Ундину. Только она принадлежит лесу, а не воде. Клей называет ее дриадой. Он говорит, что смертные не могут жить с дриадами. Иногда я… я ее боюсь. Я не хочу превратиться в дерево.
- А как относилась к ней твоя мама?
- Моя мама вообще никогда о ней не думала. Кроме тех случаев, когда Шен ей чем-нибудь досаждала.
- Как это странно, - удивилась я. - Я имею в виду: странно жить с кем-нибудь в одном доме и никогда о нем не думать. Не верится, что такое возможно.
- Потому, что вы не знали Марго. - Голос зазвучал жестко. - Когда я была маленькой, она, мне кажется, думала в основном о моем папе, посещала все эти роскошные места и носила красивые платья. Мой папа богат, хотя и не так, как Шен. Но после того как Марго была искалечена в автомобильной катастрофе, она уже не думала ни о ком, только о себе. Даже Шен это говорит. И конечно, о том, чтобы свести счеты с моим отцом.
Эти мысли показались мне слишком зрелыми и печальными для восьмилетней девочки.
- Ты действительно веришь, что все так и было? - спросила я.
Адрия шла рядом со мной, загребая ногами снег. Спустя некоторое время она покачала головой.
- Нет. Марго думала еще и обо мне. Я это точно знаю. Но тогда она рассердилась на меня не так уж сильно - не то, что теперь.
Наступила моя очередь бросить взгляд на девочку. Она спокойно смотрела вперед, не ожидая моего ответа. Она словно бы разговаривала сама с собой.
- Теперь она, конечно, разозлилась. Ведь она знает, что я сделала.
- Если она знает, Адрия… ну, если какая-то сила знает… то она тебя уже простила. Думаю, тебе не стоит об этом беспокоиться.
Теперь в ее голосе зазвучала нотка какого-то исступления:
- Шен говорит, что люди могут возвращаться, ну, вы знаете. Особенно те, кто умер насильственной смертью. Шен видела того нашего предка, который выбросился из башни Грейстоунза. Она несколько раз встречала его на башенной лестнице. И она говорит, что Циннабар…
Она осеклась, словно поняла, что сказала слишком много, и поспешила вперед, отстраняясь от меня, как будто я представляла для нее какую-то опасность.
Мне стало понятно, почему Джулиан обеспокоен тем влиянием, которое Шен оказывала на ребенка. Но я не стала подрывать авторитет Шен. Я должна была прежде всего завоевать доверие Адрии.
- Циннабар навещал меня вчера вечером, - сообщила я ей
Она повернулась ко мне.
- Правда? И как она себя вела?
Теперь я поняла, почему Адрия говорила о коте в женском роде. Будь на то моя воля, я задала бы хорошую взбучку Шен, чтобы не забивала ребенку голову идеями реинкарнации.
- Когда я вошла к себе в комнату, кот сидел на постели. Мой приход его не обрадовал. Когда я предложила ему удалиться, он ушел. Мне, прежде всего, непонятно, как он туда попал.
Адрия задумчиво перебирала пальцами прядь черных волос, раскиданных по ее плечам.
- Это очень странно, не правда ли? После того, как Марго оказалась прикованной к креслу на колесах, а фермерский дом превратили в Сторожку, Марго никогда там не появлялась. Значит, вчера вечером ты ей зачем-то понадобилась. Она может пройти и сквозь закрытую дверь, если захочет.
Это уж было слишком, и я решилась возразить.
- Адрия, дорогая, Циннабар - всего лишь кот. Я подозреваю, что на мою кровать его положила Шен, хотя и не могу понять для чего.
Но я ее потеряла. Она помчалась от меня и подбежала к дому, видневшемуся из-за поворота тропинки. Я шла медленно, встревоженная еще больше, чем прежде. Страдания этого несчастного ребенка причиняли мне острую боль, и я чувствовала, как разрываюсь между верностью Стюарту и жалостью к Адрии. Ведь если девочка и в самом деле была причастна к гибели матери и если бы мне удалось это доказать, я спасла бы Стюарта. Но какую цену пришлось бы заплатить за его оправдание? Я снова ощутила себя затравленным зверем, попавшим в западню.
При виде башни и стылых камней у меня по коже побежали мурашки. Грейстоунз показался мне дворцом, посвященным смерти и трагедии, и я с трудом заставила себя войти в него.
Когда я позвонила в колокольчик под аркой передней двери, Адрии нигде не было видно.
На этот раз меня впустила в дом служанка, жизнерадостная молодая девушка из соседней деревни, которая, кажется, была предупреждена о моем приходе. Должно быть, обитателей Грейстоунза привлекла непосредственность этой девушки, резко контрастировавшая с укладом жизни хозяев дома.
- Вы, наверное, мисс Ирл! Входите, пожалуйста. Мистер Мак-Кейб в библиотеке, он ждет вас.
Она не собиралась возвещать о моем прибытии, но я сама теперь знала дорогу. Я поблагодарила и подошла к открытой двери. Джулиан сидел в легком кресле, держа на коленях журнал; его голова с черными, подернутыми сединой волосами склонилась над страницами, которые он изучал. За ним виднелась дверь в комнату Марго, которая теперь не была заперта, а оставалась немного приоткрытой. Когда Джулиан увидел меня и встал, положив журнал на стол, я заметила фотографию лыжника на обложке. Я никогда не сочувствовала одержимости лыжным спортом, но благодаря Стюарту знала, что это такое. Теперь я могла даже немножко пожалеть Джулиана: он потерял то, что любил больше всего на свете. Его облик уже не казался мне таким зловещим, как в тот момент, когда я увидела его в зеркале вчера вечером, и это меня обрадовало.
Он печально улыбнулся.
- Спасибо, что пришли, Линда. Не возражаете, если я буду вас так называть?
- Клей сказал мне, что у лыжников принято называть друг друга по именам, - легкомысленно ответила я.
Он проигнорировал фальшивую игривость моего тона.
- Я только что видел, как пришла Адрия. Вы с ней не встретились?
Я кивнула.
- Да. Она рассказывала мне о Циннабаре. Я пыталась убедить Адрию, что он - всего лишь кот, но она от меня убежала.
Морщинки в углах его рта снова углубились, но он ничего не сказал.
Как будто услышав свое имя, Циннабар через щель приоткрытой двери проскользнул из комнаты Марго в библиотеку. Взгляд Джулиана выразил недовольство.
- Следовало бы запереть эту комнату от греха подальше. Но Шен запускает туда кота.
Он наблюдал за тем, как Циннабар, не обращая внимание на наше присутствие, пересек библиотеку, вскочил на подоконник и начал умываться.
- Думаю, что она запустила его в мою комнату в Сторожке вчера вечером, - сообщила я. - Что она хотела этим сказать?
- Не знаю. Мотивировки поступков Шен не всегда очевидны. Но, скорее всего, ее беспокоит то, что между Адрией и вами может завязаться дружба, которая выключит ее из игры. Моя сестра заботилась об Адрии с пеленок.
- И ваша жена ей позволяла? - отважилась спросить я.
Он встал и закрыл дверь в комнату Марго. Это был его ответ на мой вопрос.
- Каким вам показался первый вечер в Сторожке? - спросил он, повернувшись ко мне. - У вас не возникло никаких трудностей, связанных с работой?
Я поняла, что с его стороны это не праздная беседа. Он хотел кое-что обо мне узнать.
- Кажется, Клей считает, что я справляюсь. Постояльцы - очень приятные люди. Может быть, сегодня мне удастся вести себя с ними более непринужденно.
- Меня удивляет, почему вы искали работу такого рода. Почему ради нее отказались от службы в юридической конторе?
- Я люблю деревню, - не задумываясь, ответила я, тем более, так и было.
- Я могу это понять, поскольку сам предпочитаю деревенскую жизнь, таков мой выбор.
- Вы счастливы: у вас есть возможность выбирать, - заметила я.
Мне бы хотелось беседовать с Джулианом Мак-Кейбом не так скованно. Я внезапно вторглась в жизнь Грейстоунза по причинам, о которых Джулиан не догадывался, и не могла вести себя естественно ни с одним из его обитателей.
- Как жаль, что Шен не вышла замуж и не имеет собственных детей, - продолжала я свою рискованную игру. - Тогда бы она не сконцентрировала все внимание на Адрии.
Я не могла выбрать для этого замечания худшего времени. Сама Шен появилась в дверях библиотеки, и она слышала мои слова.
Она снова была в своем шифоне - на этот раз водянисто-зеленого цвета, - нависавшем над яркими брюками в цветочек; на ее шее висело несколько ниток бус. Она напоминала хиппи, одевающегося у дорогого кутюрье. Взгляд ее зеленых глаз был устремлен на меня, он не выражал симпатии, но в нем не было и явного недоброжелательства. Она заговорила со мной таким тоном, словно находила меня забавной.
- Но я, разумеется, была замужем, мисс Ирл, за несколько лет до того, как родилась Адрия. К сожалению, я была вынуждена… расторгнуть брак и снова вернула себе прежнее имя. Но речь не о этом. Вы говорите, что я сконцентрировала все внимание на Адрии, но кто-то должен был это сделать. Кто, если не я? Уж конечно, не ее мать. А ее отец отсутствовал каждую зиму. Я не считаю нужным вдаваться в дальнейшие разъяснения. Адрия - мой ребенок. Я владею ей на правах собственницы.
Шен говорила мягким тоном, словно объясняла что-то очень незрелому и недалекому человеку. Она откинулась на спинку кресла и с интересом наблюдала за мной, ожидая моей реакции. Я с самого начала поставила себя в крайне невыгодное и неловкое положение и были благодарна Джулиану за то, что он пришел мне на помощь.
- Конечно, мы обсуждали тебя, - обратился он к сестре. - То, что происходит с Адрией, не может продолжаться. Мисс Ирл имеет опыт работы с детьми, страдающими психическими заболеваниями - а Адрия уже становится такой. Но, что более важно, она обладает инстинктом, который подсказывает, как следует обращаться с ребенком. Я думаю, мы должны воспользоваться этим, если мисс Ирл согласится нам помочь. В любом случае ты не должна больше забивать голову девочки фантазиями относительно ее матери.
Его сестра оставалась невозмутимой. Она метила кота, занимавшегося на подоконнике своим туалетом, и щелкнула пальцами.
- Циннабар, ко мне! Ну же, Циннабар! Ты тоже имеешь право голоса в этой очаровательной дискуссии.
Циннабар встал и довольно высокомерно потянулся. Затем он соскочил с подоконника, пересек комнату и вспрыгнул на колени Шен. Она засмеялась, а Циннабар насторожил уши.
- Вот видишь, - обратилась Шен к своему брату. - Циннабар понимает. То, что ты говоришь, важно для нас, не так ли, Циннабар? - Ее пальцы нежно почесали кота между ушами, и он начал мурлыкать; этот звук напоминал бульканье кипящего чайника. Ему были совершенно безразличны эмоции окружающих, он сосредоточился на собственных приятных ощущениях. Может быть, в этом и состояло его сходство с Марго?
Но Джулиан, похоже, был сыт по горло Циннабаром. Он подошел к креслу, взял кота за шиворот и решительно вышвырнул его в холл. Затем с треском захлопнул дверь библиотеки и прислонился к ней спиной, словно принимая дополнительные меры предосторожности.
- Ты должна прекратить весь этот цирк, Шен! Не позволю тебе вовлекать Адрию в свои игры. Ты ее запугиваешь. Я обратился к мисс Ирл, потому что исчерпал свои возможности.
Наступила напряженная тишина. Шен наклонила голову, как ребенок, которого незаслуженно наказали. На этот раз брат задел ее за живое, и я увидела, как на ее глазах блеснули слезы.
Тишину нарушила я, решившись задать прямой вопрос:
- Мисс Мак-Кейб, вы верите в то, что Адрия действительно толкнула кресло на колесах, в котором сидела ее мать?
Джулиан оцепенел, а Шен подняла голову и посмотрела на меня с укором, который показался тем более тяжким, что был завуалирован мягкостью ее манер.
- У меня нет в этом никаких сомнений. Хотя все это совершенно вас не касается.
- А что же будет с тем молодым человеком, которого держат в тюрьме и собираются судить? Вы готовы пожертвовать им, чтобы уберечь Адрию от лишних переживаний?
- Разумеется! - воскликнула Шен. - Я не намереваюсь рассказывать всем и каждому, что уверена в виновности Адрии. Неужели вы думаете, что я хочу ее погубить? Я хочу ее успокоить, помочь ей.
Безразличие Шен к судьбе Стюарта сделало меня безрассудной.
- Вы считаете, что ее успокаивает вера в то, что мать возвращается под видом кота, чтобы мучить и терзать свою дочь?
Шен смотрела на меня глазами невинного младенца.
- Но, мисс Ирл… что, если это правда?
Джулиан стал кричать на нее, но тут же замолчал. Мне самой захотелось на нее закричать.
Джулиан в отчаянии всплеснул руками.
- Нет смысла обсуждать эти вопросы, Линда. Нас интересует Адрия и ее самобичевание. Которое ты, Шен, всячески поощряешь. Этого ты не можешь отрицать.
- Ничего я не поощряю! - Теперь Шен пришла в ярость, и от ее мягких манер мало что осталось. - Она подбежала ко мне на лестнице в тот день и сказала, что ее мама закричала, потому, что она сделала ей больно. Как я могу этому не верить?
- А я хочу верить в то, - сказал Джулиан более спокойным тоном, - что Стюарт Перриш вошел в ту комнату и толкнул кресло Марго. Хочу верить, что в тюрьме сидит преступник.
Я едва сумела удержаться от того, чтобы выразить свой протест.
- Я знаю, во что ты хочешь верить, - заявила Шен. - И думаю, что ты занимаешь правильную позицию. Хотя иногда спрашиваю себя: а что думает о тебе Стюарт? Все же ты считаешься его другом. Ты привел его в этот дом. Ты помог ему усовершенствоваться до такой степени, что он вот-вот должен был стать чемпионом! И из-за диких обвинений Эмори ты его бросаешь и даже отказываешься навестить. Он слишком горд, чтобы просить тебя о помощи. Он не сделал ни одной попытки обратиться к тебе, но мне интересно, что он о тебе думает.
Я была благодарна Шен за это неожиданное заступничество. Я могла бы сказать им обоим, что думает Стюарт. Могла бы сказать, что он все еще надеется на помощь Джулиана. Но я не должна была этого говорить. Мой инстинкт меня не обманул: Джулиан не придет на помощь моему брату.
Я отвела взгляд от стиснутых на коленях рук и подняла голову; Джулиан пристально смотрел на меня.
- Мы расстроили мисс Ирл, Шен. Извините, Линда. Но может быть, и хорошо, что вы увидели, насколько обострились наши семейные проблемы. Может быть, вы простите нас за то, что мы вели себя подобным образом; мы все очень переживаем, когда дело касается Адрии.
Мне стоило больших усилий овладеть своим голосом.
- Чтобы принести вам какую-то пользу, я должна знать больше, чем знаю сейчас. Из-за чего Адрия поссорилась с Марго в тот день?
Теперь Джулиан проявил признаки раздражения.
- Какое это имеет значение? Давайте не будем ворошить старое. Они часто ссорились. Единственное, что мы должны помнить, - то, что Адрия обожала свою мать, какие бы стычки между ними ни случались.
Шен смотрела на меня, не обращая внимания на брата.
- Я всегда хотела узнать ответ на этот вопрос… но Адрия никогда не хотела об этом говорить, если она вообще помнит причину ссоры. В чем я сомневаюсь.