* * *
- Очень экстравагантное желание, быть похороненной в одной могиле с Безобразником, - сказала Джесси, входя в мою комнату перед завтраком.
- Джесси, я думаю, очень стыдно подслушивать под дверью.
- Не сердись, я собираюсь стать романисткой (ребенок-романист должен поразить критиков) и изучаю человеческую природу.
- Я должна рассказать тете Сэди.
- Вот так. Присоединяйся к ренегатам. Ты вышла замуж и стала такой же, как Луиза. Нет, серьезно, Фанни, как можно лежать с ним в одной могиле, даже думать противно. И вообще, куда они денут леди Патрицию?
- Ну, ей хорошо и уютно в собственной могиле, выстланной вереском. С ней все в порядке.
Между тем, тетя Сэди делала все, чтобы повлиять на Полли, но, так как она была слишком застенчива, чтобы напрямую говорить о сексе в браке, она прибегла к системе косвенных намеков, надеясь, что они наведут Полли на размышления о ее собственном положении.
- Не забывайте, дети, что брак ведет к очень интимным отношениям, это совсем не то, что просто сидеть и разговаривать с мужчиной. Есть совсем другие вещи, вы понимаете.
Малыш Дугдейл был для нее физически отвратителен, как, вероятно, для всех женщин, которые не находили его неотразимым, и она считала, что если Полли поразмыслит о реализации физических аспектов этого брака, она откажется от него навсегда. Но, как верно подметила наблюдательная Джесси, "напрасно Сэди так старается, она просто не понимает, что Полли понравились все те ужасные вещи, которые Профессор Безобразник проделал со мной и с Линдой, и она теперь ждет не дождется, когда сможет упасть с ним на двуспальную кровать".
- Да, бедняжка Сэди не слишком разбирается в психологии. - Я должна сказать, что последней надеждой на излечение от дядеболезни является ее психологическое тестирование. Мы должны попытаться, если она нам позволит.
- Дети, я категорически запрещаю вам, - твердо сказала я, - иначе я расскажу тете Сэди о подслушивании.
Я догадывалась, какие ужасные вопросы они будут задавать Полли, а так как она была довольно чопорной, она могла рассердиться и обидеться. В последнее время Джесси с Викторией увлеклись изучением теории и практики психоанализа. Они добыли книгу о психологических типах ("в библиотеке Эллистона, представляешь?") и на несколько дней удалились от мира в Достов чулан, где читали ее друг другу, после чего приступили к действиям.
- Приходите и будете проанализированы, - повторяли они, как попугаи, - позвольте избавить вас от барьеров, которые тормозят ваши психические процессы, поговорим с вами о ваших проблемах.
- Предлагаю начать с Па, это самый простой случай в нашей семье.
- Что ты имеешь ввиду?
- Доверься нам. Нет, нет, нам не нужна твоя честная старая рука, мы давным-давно выросли из хиромантии. Мы занимаемся наукой.
- Ладно, давайте послушаем.
- Ну, что ж, ты очень простой случай разочарования - хотел быть егерем, а пришлось стать лордом, с последующей, как обычно, разработкой сверхкомпенсации, так что теперь ты психо- и невротически обсцессивный истерик, привитый на параноидально-шизоидную личность.
- Дети, вы не должны так говорить о своем отце.
- Бесполезно возражать против научной истины, Сэди. Надо наслаждаться знаниями о себе. Не хочешь ли ты проверить уровень своего интеллекта с помощью теста Роршаха, Па?
- Что это?
- Мы могли бы сделать его всем, если хотите. Это довольно просто, вы показываете субъекту обычную чернильную кляксу на белой бумаге, и в соответствии с картиной, которую увидит этот человек (вы понимаете, она может быть похожа на паука или на Гималаи, все видят что-то разное), можно сразу определить уровень его интеллекта.
- Вы практикуетесь на собеседниках?
- Ну, мы практиковались друг на друге, на Джоше и на миссис Астер. И мы записали результаты в наш научный журнал. Давай, Па.
Дядя Мэтью некоторое время смотрел на чернильное пятно и сказал, что оно выглядит, как обычное пятно темно-синих чернил доктора Стивенса.
- Это то, чего я боялась, - сказала Джесси, - и показывает результаты даже хуже, чем у Джоша, ниже среднестатистических. Ниже среднего уровня, это плохо, Па.
Джесси перегнула палку в своей любимой игре "Дерни тигра за усы". Дядя Мэтью взревел и отправил ее в постель. Она ушла, напевая песенку "Параноик-шизофреник, параноик-шизофреник", которая заняла место "Ме-е-едленной мучительной смерти". Позднее она сказала мне:
- Конечно, это было нелегким испытанием для всех нас, потому что, если вы верите в наследственность и влияние окружающей среды, мы обречены, учитывая интеллектуальный уровень нашего отца.
* * *
Наконец Дэви решил, что ему пора навестить свою старую подругу леди Монтдор, поэтому он позвонил ей и был приглашен на ланч. Он так же остался на чай и вернулся довольно поздно, когда Полли уже ушла в спальню, поэтому мог сразу рассказать нам все.
- Она в ярости, - сказал он. - Просто страшно. У нее появилось то, что французы называют "смертельным взглядом", она выглядит лет на сто. Я бы сильно беспокоился, если бы кто-нибудь ненавидел меня так, как она ненавидит Малыша. В конце концов, нельзя совсем полагаться на христианскую науку; что-то есть в этой вере в дурные мысли, дурной взгляд и все такое. Как же она его ненавидит! Представляете, она порезала гобелен, который он вышил для каминного экрана, и этот экран теперь так и стоит перед огнем с огромной дырой посередине. Я был в шоке.
- Бедная Соня. А что она говорит о Полли?
- Она оплакивает ее, и поражается, как та могла быть настолько хитра, чтобы держать это в тайне столько лет. Я спросил: "Неужели ты действительно ожидала, что она все расскажет?", но она не согласилась. Она задала мне множество вопросов о Полли и ее душевном состоянии. Мне пришлось признаться, что ее мысли мне неизвестны, но она выглядит в два раза лучше, чем прежде, так что мы можем считать, что она счастлива.
- Да, она очень отличается от остальных девушек, - сказала тетя Сэди. Если бы я не знала, я бы не догадалась, что ее вообще что-то заботит. Что за странный характер, в конце концов.
- Не такой уж и странный, - ответил Дэви. - Многие женщины скрывают свои чувства, и очень немногие смеются, когда они счастливы и плачут, когда им грустно, как твои дети, Сэди. Мы не видим жизнь в черно-белом свете. Вы в Алконли смотрите на все слишком упрощенно, это часть вашего очарования, но вы должны понимать, что не все человеческие существа похожи на Радлеттов, потому что это не так.
- Ты очень задержался.
- Бедная Соня, ей очень одиноко. Она ужасно себя чувствует, если задуматься. Мы ни о чем другом не говорили, кроме этого брака, обсуждали каждый из его аспектов. Она попросила меня поехать к Малышу и поговорить с ним; она хочет знать, есть ли надежда, что он откажется от идеи брака и отъезда за границу. Она сказала, что адвокат Монтдора написал ему и сообщил, что в тот день, когда Полли выйдет замуж, она будет лишена содержания, и, кроме того, Монтдор отменит выплату содержания Патриции, которое он собирался оставить Малышу на всю жизнь. Хотя она опасается, что у них останется еще достаточно средств на жизнь, она надеется встряхнуть его. Я не обещал поехать, но, думаю, сделаю это.
- Да, ты должен, - сказала Джесси, - и возьми нас с собой.
- Дети, не перебивайте, - остановила ее тетя Сэди, - если вы не можете держать язык за зубами, вам придется выходить из комнаты, когда мы ведем серьезные разговоры. - она вдруг сделала такое строгое лицо, как во времена нашего с Линдой детства. - Я думаю, вам лучше уйти. Прочь отсюда.
Они вышли. В дверях Джесси громко сказала в сторону:
- Это лабильное и неопределенное отношение к дисциплине может сильно повредить нашу неокрепшую психику. Сэди, я считаю, ты должна быть осторожнее.
- Нет, Джесси, - возразила Виктория. - В конце концов, именно наши комплексы делают нас такими оригинальными и неповторимыми.
Когда они закрыли дверь, Дэви сказал серьезно:
- Знаешь, Сэди, ты их совсем испортила.
- Ох, дорогой, - ответила тетя Сэди, - боюсь, что так. У нас слишком много детей. Первые несколько лет еще можно заставить себя быть строгой, но потом это требует слишком много усилий. Но Дэви, ты действительно считаешь, что это не пройдет, когда они вырастут?
- Не знаю, но не стоит потакать этим демонам противоречия. Зато посмотри, как мы хорошо воспитали Фанни.
- Но, Дэви, вы никогда не были строги ко мне, - возразила я, - нисколечко. Вы достаточно меня испортили.
- Да, пожалуй, это так, - согласилась тетя Сэди. - Фанни всегда разрешалось делать самые ужасные вещи, особенно, когда она стала выезжать. Пудрить нос, путешествовать в одиночку, ездить в такси с молодым человеком - помнишь, как вы отпустили ее в ночной клуб? К счастью для вас, она, кажется, родилась хорошей, хотя не должна была, с такими-то родителями.
Дэви сообщил Полли, что виделся с ее матерью, но она просто спросила:
- А где был папа?
- В Лондоне, в Палате Лордов, что-то по вопросу об Индии. Твоя мать очень плохо выглядела, Полли.
- Так ей и надо, - сказала Полли и вышла из комнаты.
Свой следующий визит Дэви нанес в Силкин.
- Честно говоря, я не могу сопротивляться этому.
Он умчался в своем маленьком автомобиле, надеясь застать Профессора Безобразника дома. Он по-прежнему отказывался подходить к телефону, притворяясь, что уже несколько недель находится в отъезде, но все признаки указывали, что он сидит дома, так на самом деле и оказалось.
- Растерянный, одинокий и мрачный. Бедный Малыш, он до сих пор не избавился от своей ужасной простуды, которую подхватил на кладбище. Возможно, дурные мысли Сони материальны. К тому же, он ведь уже не молод. Он говорит, что не виделся с Полли с самой помолвки. Конечно, он заперся от всего мира в Силкине. Он, кажется, думает, что все знакомые в Лондоне и в Королевской библиотеке будут избегать его, как только узнают. Думаю, это возможно - или из-за его траура, или они просто не хотят заразиться от него - во всяком случае, он ужасно этого боится. Он не сказал, но можно было заметить, насколько ему не хватает Сони, естественно, он так привык видеть ее почти каждый день все эти годы. И Патриции тоже, я думаю.
- Ты поговорил с ним о Полли? - спросила я.
- О, довольно много. Он говорит, что это ее идея, ему такое не приходило в голову вообще.
- Да, это правда. Она сама мне так сказала.
- И если вы спросите меня, его это ужасно шокирует. Конечно, он не может сопротивляться, но его воля парализована и он уверен, что станет изгоем. Если бы Соня была достаточно умна, она бы могла предвидеть все это. Как только слова были сказана, стало слишком поздно, но она могла бы предупредить и подготовить Малыша, а потом как следует запугать его. Я думаю, она могла бы остановить его. Ведь он ужасно социализирован, бедняга. Он не захотел бы подвергнуться остракизму. На самом же деле, хотя я ему этого не сказал, люди очень быстро придут в себя после их свадьбы.
- Но ты же не думаешь, что они поженятся? - спросила тетя Сэди.
- Моя дорогая, после десяти дней под одной крышей с Полли, я не сомневаюсь в этом ни на мгновенье. Более того, нравится ему это или нет, но Малыш понимает, что Полли действительно его любит. Просто он боится последствий. У людей короткая память на подобные вещи, в конце концов, нет ничего, что нельзя забыть, кроме дурного вкуса.
- А совращение малолетних?
- Никому и в голову не придет, что он заигрывал с маленькой девочкой. Мы сами бы никогда не подумали об этом, если бы он не сделал исключение для Линды. Через пару лет вся эта суета уляжется, и никто, кроме членов семьи, о ней не вспомнит.
- Боюсь, ты прав, - сказала тетя Сэди. - Посмотри на Скакалку. Один жуткий скандал за другим, побеги, драки, розыгрыш себя самой в лотерею, какой-то людоедский царек, заголовки в газетах, сплетни, домыслы, но, как только она появляется в Лондоне, все ее друзья встают в очередь, чтобы пожать ей ручку. Хорошо, что ты не стал поощрять Малыша, сказав это ему. Значит, он собирается бросить все и уехать за границу?
- Да, я ничего не сказал, но это нехорошо. Он скучает по Соне, он приходит в ужас, глядя на все это со стороны, ему невыносима мысль остаться без денег, хотя какие-то средства у него есть, он совершенно разбит физически, но перспектива брака ослепляет его, и пока Полли не отступится от него, он не выйдет из игры. О, дорогая, эта фантазия заполучить молодую жену в нашем возрасте ужасно утомительна. Но Малыш не создан для вдовства, и мне его жаль.
- Жаль, в самом деле! Все, что от него требовалось - это оставить маленьких девочек в покое.
- Ты так непримирима, Сэди. Это слишком высокая цена за пару невинных объятий.
- Чем он занимается все это время?
- Он вышивает покрывало, - сказал Дэви. - Это его свадебный подарок Полли.
- О, в самом деле? - тетя Сэди вздрогнула. - Он ужасный человек. Лучше не говори Мэтью. Я тоже ничего ему не скажу. У него начинаются судороги, каждый раз, когда он вспоминает о Малыше, и я его не виню. Покрывало, надо же!
Глава 15
Вскоре Полли объявила тете Сэди, что хочет съездить в Лондон на встречу с Малышом. Мы сидела с тетей Сэди в ее маленькой гостиной. Хотя Полли впервые упомянула имя своего дяди в Алконли кому-то, кроме меня, она произнесла его, не дрогнув, словно говорила о нем каждый день. Это произвело потрясающий эффект. Последовала пауза. Тетя Сэди покраснела и закашлялась. Когда она смогла вновь контролировать свой голос, он звучал несколько хрипло и тревожно:
- Не могла бы ты подробнее рассказать мне о своих планах, Полли?
- Конечно, сесть на поезд в 9.30, если это удобно.
- Нет, я не имею ввиду планы на завтра. Я говорю о планах на всю жизнь.
- Видите ли, мне надо поговорить с Малышом. В последний раз мы не строили никаких планов, мы просто решили пожениться.
- И этот брак, дорогая, тебя он устраивает?
- Да, вполне. Так что я не вижу смысла во всем этом ожидании, раз мы поженимся во что бы то ни стало. В действительности, есть причины сделать это как можно скорее. Для меня не может быть и речи вернуться домой и снова жить с мамой, и я не могу навязать вам себя на неопределенный срок. Вы и так были слишком добры ко мне.
- Но, моя дорогая девочка, что за мысль. Нам никогда не надоедают люди, которых мы любим. Посмотри на Дэви и Фанни, они не торопятся уезжать, им хорошо у нас.
- Да, я знаю, но они ваша семья.
- Мы тебе рады, как своей. Я собираюсь через несколько недель ехать в Лондон ради будущего ребенка Линды, но для тебя это не имеет никакого значения, ты должна оставаться столько, сколько захочешь. Здесь останется Фанни с детьми, они тебя обожают, ты их героиня, они так рады, что ты здесь. Не надо, ради всего святого, бросаться в брак, только потому, что тебе негде жить, потому что во-первых это не так вообще, и во-вторых, это не может быть основанием для принятия такого решения.
- Я не тороплюсь, - сказала Полли. - Это единственный брак, которого я хотела. И если он станет невозможным, я просто буду жить и умру старой девой.
- О, нет, ты этого не хочешь, - возразила тетя Сэди. - Ты еще не представляешь, как долго длится жизнь и сколько изменений она с собой приносит. Молодые люди этого совсем не понимают. Вам кажется, что вы делаете одну вещь, потом другую вещь, а потом приходит время умирать, но уверяю тебя, все совсем не так. Полли, я понимаю, о чем ты думаешь, но у тебя впереди долгая жизнь замужней женщины, почему бы не пожить сначала в девушках? Ведь ты не станешь снова молодой. Тебе всего двадцать. Зачем так торопиться?
- Я ненавижу быть девушкой, я это ненавидела с тех пор, как только выросла, - сказала Полли, - и неужели вы думаете, что жизнь слишком длинна для счастья?
Тетя Сэди тяжело вздохнула:
- Я удивляюсь, почему все девушки ждут от брака только счастья? Почему же тогда столько умных и немолодых женщин совсем не торопятся в эту ловушку?
- Дорогая леди Алконли, не будьте так циничны.
- Нет, нет, ты права. Ты стремишься к своему будущему, и никто не сможет остановить тебя. Я должна была сказать тебе, что ты делаешь ужасную ошибку. Больше я не скажу ни слова. Я распоряжусь насчет машины к 9.30. Ты вернешься в 4.45 или 6.10?
- В 4.45, пожалуйста. Я написала Малышу, что встречусь с ним в "Рице" в час, я послала ему открытку вчера.
Было чудом, что открытка пролежала вчера полдня на столе в холле, и ни Джесси ни Виктория не обнаружили ее. Снова началась охота, и, хотя им разрешалось выезжать только трижды в течение двух недель, они настолько выматывались, что забывали совать нос в чужие дела. Что до дяди Мэтью, который охотился четыре раза в неделю, он вряд ли был способен открыть глаза после пятичасового чая, сидя у себя в кабинете и покачиваясь в кресле под рев граммофона. Но каждые несколько минут он совершал один большой скачок из кресла, чтобы сменить пластинку.
В тот же вечер Малыш позвонил перед ужином. Мы все сидели в кабинете, слушая "Лакме" - новую запись, только что прибывшую из магазина. Мой дядя стиснул зубы, когда перезвон храмовых колоколов был перекрыт пронзительным звяканьем телефона, и гневно заскрежетал ими, когда услышал голос Малыша, спрашивающего Полли, но он протянул ей трубку и пододвинул стул со старомодной любезностью, с которой он относился к людям, которые ему нравились. Он никогда не относился к Полли, как к обыкновенной юной девушке, я уверена, что он восхищался ею.
Полли сказала:
- Да? О? Очень хорошо. До свидания. - и повесила трубку на приемник.
Даже это испытание не нарушило ее безмятежности. Она сказала нам, что Малыш изменил место рандеву, заявив, что бессмысленно ехать в Лондон, и предложил "Митру" в Оксфорде в качестве более удобного места встречи.
- Так что, мы могли бы поехать вместе, Фанни, дорогая.
Я так или иначе собиралась посетить свой будущий дом.
- Ему стыдно, - сказал Дэви, когда Полли ушла к себе наверх. - Не хочет, чтобы его видели. Люди уже начали сплетничать. Вы же знаете, Соня не способна хранить секреты. Достаточно только раз обмолвиться о своих делах в Кенсингтонском дворце, и весь Лондон будет знать об этом через десять минут.
- Но, дорогой, если их увидят в "Митре" это будет еще хуже. Я немного беспокоюсь, я обещала Соне, что они не будут видеться здесь, должна ли я сказать ей? Как ты думаешь?
- Должен ли я поехать в Силкин и пристрелить каналью? - пробормотал дядя Мэтью в полусне.
- Нет, дорогой, пожалуйста, не надо. Что ты думаешь, Дэви?
- Не беспокойся о старой волчице, ты не обязана докладывать ей о каждом шаге ее дочери.
Если бы дядя Мэтью не ненавидел Малыша Дугдейла так яростно, он бы так же азартно, как его дочери поддерживал Полли в любом ее начинании, способном досадить леди Монтдор. Дэви сказал:
- Я не поддерживаю эту идею. Полли была совершенно откровенной и рассказала нам о своих делах, но если бы она не сделала этого? Она ведь часто ездит в Оксфорд с Фанни? Я бы предпочел закрыть глаза.