- Довольно, мисс. Соня сказала, что он был очень потрясен и расстроен, говорил, как любил Патрицию, и каким пустым теперь кажется дом без нее - все то, что можно ожидать услышать после двадцати трех лет брака. Несчастный старый лицемер! Ну, он должен был остаться на ужин, не переодеваясь из-за простуды. Соня и лорд Монтдор пошли наверх переодеться, а когда Соня спустилась, она нашла Полли в дневном костюме сидящей на белой шкуре перед камином. Она сказала: "Что ты делаешь, Полли, уже очень поздно. Поднимись к себе и переоденься. И где Малыш?". Полли встала, выпрямилась и сказала: "Он уехал домой, и я должна вам что-то сказать. Мы с Малышом собираемся пожениться". Сначала Соня, конечно, не поверила, но Полли никогда не шутит, как вы знаете, и она очень скоро поняла, что им не до шуток. А затем она впала в такую ярость, что чуть не сошла с ума - очень хорошо ее понимаю - и бросилась на Полли, даже попыталась дать ей пощечину. Полли толкнула ее в кресло и пошла наверх. Я полагаю, с Соней случилась истерика, но она позвонила горничной, та увела ее в спальню и уложила в постель. А между тем, Полли переоделась, спустилась вниз и провела весь вечер с отцом, ни говоря ему ни слова обо всем этом, лишь сообщила, что у Сони разболелась голова и она не будет ужинать. Поэтому на следующее утро Соне пришлось самой сообщить ему, она сказала, это было ужасно, он ведь так обожает Полли. Она попыталась позвонить Малышу, но этот жалкий трус сбежал или сделал вид, что сбежал, не оставив адреса. Вы когда-нибудь слышали такую историю?
Я потеряла дар речи. Дэви сказал:
- От себя лично и, выступая в качестве дяди, я бы сказал, что больше всех пострадал в этой истории несчастный Малыш.
- Нет, Дэви, это ерунда. Только попытайся представить чувства Монтдоров - когда они попытались отговорить ее от этой затеи, она заявила, что давно была влюблена в него, еще до отъезда в Индию, когда она была четырнадцатилетней девочкой.
- Да, вполне вероятно. Но как мы поймем, что он собирался влюбить ее в себя? Если вы спросите меня, я не думаю, что он имел хоть малейшее представление об этой любви.
- Ну же, Дэви, четырнадцатилетние девочки не влюбляются без поощрения.
- Увы, - сказала Джесси, - посмотрите на меня и мистера Фосдика. Ни одного слова, ни одного взгляда он не бросил на меня, но он был и остается светом моей жизни.
Мистер Фосдик был руководителем хора в местной церкви. Я спросила, догадывалась ли леди Монтдор о чувствах дочери, хотя была уверена, что не догадывалась.
- Для нее это был гром среди ясного неба. Бедная Соня, у нее есть недостатки, конечно, но она не заслужила такого. Она сказала, Малыш всегда был очень добр к Полли, составлял ей компанию, когда они были в Лондоне, в Королевской академии и все такое, и Соня с удовольствием доверяла ему ребенка, потому что он всегда мог ее развлечь. Полли сложная девушка, вы знаете. Я всегда любила ее, но у Сони с ней было трудное время во многих отношениях. О, бедная Соня, я ей очень сочувствую, а теперь, дети бегите наверх мыть руки перед чаем, они у вас все в рыбе.
- Какое коварство, вы собираетесь секретничать, пока нас не будет! А как насчет рук Фанни, они у нее тоже в рыбе.
- Фанни уже взрослая, и она будет мыть руки, когда посчитает нужным. Идите.
Когда они благополучно покинули холл, тетя Сэди сказала, с ужасом глядя на нас с Дэви:
- Только представьте себе, Соня настолько потеряла контроль над собой (хотя я не могу ее винить), что дала понять дочери, что Малыш был когда-то ее собственным любовником.
- Дорогая Сэди, какая ты наивная, - ответил Дэви, смеясь. - Это известный роман, все о нем знают уже много лет. Мне иногда кажется, твои дети правы - ты не замечаешь очевидных вещей.
- Могу только сказать, что очень этому рада. Не хочу видеть никаких гадостей. Как вы думаете, Патриция знала?
- Конечно, знала, и даже была рада этому. До романа с Соней Малыш заставлял Патрицию вывозить в свет угрюмых маленьких дебютанток, а они выплакивали свои разбитые сердца у нее на груди и просили ее развестись с ним. Последнее, чего ему хотелось, естественно. Он доставил ей много неприятностей, знаете ли.
- Я помню, кухонная горничная, - сказала тетя Сэди.
- Ах, все было, и то и другое, пока Соня не взялась за него. Она имела на него некоторое влияние, и жизнь Патриции стала легче и спокойнее, пока не начались неприятности с печенью.
- Все правильно, - сказала я. - Я знаю, что он все еще интересуется молоденькими девушками, потому что он приставал к Линде.
- Разве? - сказала тетя Сэди. - Я и не догадывалась. Тьфу! Что за человек. Но Дэви, как ты можешь верить, что он ничего не знал о чувствах Полли? Если он так поступал с Линдой, то должен был так же поступать и с ней.
- Но ведь Линда не влюбилась в него, не так ли? И я думаю, он не мог ожидать, что маленькая девочка влюбится в него, за то, что он погладил ее по головке, и соберется за него замуж, когда вырастет. Фатальное невезенье, вот как я это называю.
- Дэви, ты безнадежен. Если бы я не знала тебя так хорошо и не понимала, что ты дразнишь меня, я бы с тобой раззнакомилась.
- Бедная Соня, - серьезно сказал Дэви. - Я очень сочувствую ей, ее дочери и ее бывшему любовнику. Такое часто случается, но никогда не заканчивается хорошо.
- Я уверена, что она переживает только о дочери, - покачала головой тетя Сэди. - Она даже не упомянула о Малыше. Она стонала и оплакивала Полли, такую красивую и так загубившую свою жизнь.
- И ее сокровище, и ее зеницу ока. Чем больше я наблюдаю жизнь, тем сильнее благодарен ей за то, что не имею детей.
- От двух до шести они просто ангелы, - сказала тетя Сэди, - а потом они доставляют небольшое беспокойство, но все это пустяки. Но Соня приходит в ужас от мысли о том, что могло происходить между Полли и Малышом все эти годы. Она рассказала, что вчера ночью просто не могла уснуть от этих мыслей, воображая, чем занималась Полли, когда делала вид, что едет к парикмахеру. Она говорит, что это сводило ее с ума.
- Напрасно, - твердо сказала я. - Я абсолютно уверена, что ничего такого не происходило. Из всех наших разговоров с Полли я могу сделать вывод, что она всегда была уверена в безнадежности своей любви. Вы хорошо знаете Полли, и она очень любит вас, тетя.
- Полагаю, ты права, Фанни. Соня сама сказала, что когда она спустилась и нашла Полли сидящей на полу, она подумала: "У девочки влюбленный вид". Она сказала, что никогда не видела ее такой - раскрасневшейся, с широко раскрытыми глазами и взъерошенными волосами. Она была совершенно поражена ее внешним видом, а потом Полли рассказала ей все.
Я ясно видела перед собой эту сцену: Полли, сидевшая на шкуре в своей любимой позе, медленно встает, выпрямляется, а потом небрежно и изящно вонзает в сердце матери свои бандерильи, начиная смертельную схватку.
- Я думаю, - сказала я, - что он иногда гладил ее в детстве по привычке, а она влюбилась в него, не имея ни малейшего представления о нем, как о человеке. Полли всегда была очень замкнутой, и я не думаю, что между ними что-то могло произойти до вчерашнего вечера.
- Все это слишком ужасно, - повторила тетя Сэди.
- Так или иначе, Малыш совершенно не ожидал того, что случилось вчера, иначе он не обсуждал бы памятники и надписи, - сказал Дэви. - Я думаю, Фанни права.
- Вы секретничали без нас, это несправедливо, и руки у Фанни до сих пор грязные, - дети вернулись, тяжело дыша.
- Хотелось бы мне знать, о чем дядя Мэтью говорил с лордом Монтдором в кабинете, - сказала я. Я не могла себе представить, что могут обсуждать в такой ситуации мужчины.
- У них было какое-то дело, - ответила тетя Сэди. - Я потом спрошу у Мэтью. Но я не сказала вам еще одну важную вещь. Соня отправляет Полли к нам на неделю или две.
- Нет! - дружно воскликнули мы хором.
- О, потрясающе! - закричала Джесси, - Но зачем?
- Полли хочет приехать, это была ее идея. А Соня не может сейчас ее видеть, я ее хорошо понимаю. Хочу сказать, что я сначала сомневалась, но я очень люблю эту малышку, я действительно ее люблю, а если она останется дома, Соня за неделю доведет ее до побега. Если она приедет к нам, мы получим возможность повлиять на нее против этого ужасного брака - я не имею ввиду вас, дети. Вы постараетесь быть тактичными хоть раз в своей жизни.
- Я буду очень тактичной, - сказала Джесси искренне, - но вам надо поговорить с милой Вики, у нее совершенно нет такта, и было бы большой ошибкой ожидать его от нее.
- Я имею ввиду вас обеих, - возразила тетя Сэди спокойно, словно разговаривала с упрямой собакой. - Сегодня за ужином вы можете говорить о голавлях, это совершенно безопасная тема.
- Что? - спросили они, замерев. - Она приедет сегодня?
- Да, сегодня. После чая.
- О, какие острые ощущения! Как вы думаете, Профессор Безобразник попытается проникнуть к нам в дом под покровом ночи?
- Ноги его не будет под моим кровом, - твердо ответила тетя Сэди. - Я пообещала Соне. Конечно, я не могу контролировать Полли, но я полагаюсь на ее чувство приличия. И у нее достаточно хороший вкус, чтобы не вести себя в дурно в гостях.
Глава 14
Полли скоро стало ясно, что в Алконли не будут обсуждать ее поведение. К ней полностью вернулось ее самообладание, единственным внешним признаком пережитого кризиса осталась аура счастья, которую излучал весь ее облик. Она не говорила и не делала ничего такого, что наводило бы на мысли о бурном темпераменте, который она однажды продемонстрировала, и не поддерживала никакой связи с Малышом. Она не бродила около телефона, не строчила письма все дни напролет, она почти не выходила из дома, разве что подышать свежим воздухом в обществе кого-либо из нас и, конечно, не для того, чтобы совершить длительную пешую прогулку, которая могла закончиться встречей влюбленных.
Джесси и Виктория, романтичные, как все Радлетты, находили ее поведение непонятным и разочаровывающим. Они жаждали погрузиться в атмосферу оперетты и уже представляли себе, как Профессор Безобразник будет висеть, вздыхая, но надеясь, на стене, а Полли будет наклоняться к нему, вздыхая и трепеща, из окошка при лунном свете, замышляя побег в Гретна-Грин и полагаясь на изобретательность и предприимчивость своих юных друзей. Они притащили матрас и приготовили запас пищи в Достовом чулане на случай, если Малыш захочет скрыться там на день или два. Они продумали все детали побега и, наконец, сообщили мне, что заняты изготовлением веревочной лестницы. Но Полли отказывалась участвовать в игре.
- Полли, если у тебя есть что-нибудь для почты, я имею ввиду письмо, мы можем легко доехать да конторы в деревне на наших велосипедах.
- Дорогая, ты очень добра, но письмо дойдет так же быстро, если я просто оставлю его в холле на столе, не так ли?
- О, конечно, ты можешь так сделать, но все прочитают адрес на конверте, я просто подумала, пойдут разговоры. И там на почте в деревне есть телефон, ты могла бы позвонить оттуда и говорить по-французски.
- Я не очень хорошо говорю по-французски. Разве в доме нет телефона?
- О, он ужасен. Во всех комнатах подключены трубки. А в парке есть большое дупло - довольно сухое и удобное - в нем может поместиться целый человек, мы можем показать его тебе.
- Обязательно покажете в один прекрасный день. Но сегодня слишком холодно, вы не находите?
- Ты знаешь, в лесу есть ужасно миленькая церковь, это там, на другой стороне реки. Хочешь, мы тебя туда проводим?
- Но, Джесси, я знаю, где она, я ее видела много раз. Она очень красивая.
- Я хотела сказать, что ключ от нее хранится под камнем. Мы могли бы его тебе показать. Чтобы ты могла войти внутрь.
- Там нет ничего интересного, кроме паутины, - не выдержала я, - и она еще не достроена, вы же знаете.
Джесси бросила на меня яростный взгляд.
- Она построена без гвоздей, - пробормотала она.
- Девочки, милые, давайте пойдем туда летом на пикник. Я не могу ничем наслаждаться в такую погоду. У меня начинают слезиться глаза.
Дети поплелись прочь. Полли расхохоталась.
- Разве они не прелестны? Но я действительно не вижу смысла прилагать столько усилий, чтобы провести с Малышом несколько минут в церкви на морозе или писать ему о всяких пустяках, когда вскоре я буду с ним на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, я не хочу огорчать леди Алконли, ведь она такой ангел, что приняла меня здесь.
Сама тетя Сэди, хоть и была благодарна Полли за то, что та избавила ее от всякой необходимости беспокоиться, находила ее поведение неестественным.
- Разве это не странно, - сказала она, - глядя на Полли, вы сразу увидите, что она счастлива, но никто не мог бы сказать, что она влюблена. Мои девочки целый день бродили, как лунатики, бегали на почту, подпрыгивали от телефонного звонка, но с Полли не происходит ничего подобного. Я наблюдала за ней вчера вечером, когда Мэтью поставил Che Gelida Manina на граммофон, она не выглядела мечтательной. Помнишь, как все было у нас ужасно с Линдой, когда Тони уехал в Америку - она не прекращала рыдать.
Но Полли имела более жесткую эмоциональную закалку, чем Радлетты, с ее-то матерью, полной решимости всегда знать, что у нее в голове и формировать ее мысли по собственному усмотрению, можно было только восхищаться той силе духа, с которой она противостояла натиску леди Монтдор. Очевидно, ее характер имел стальную основу, неизвестную моим двоюродным сестрам, которых швыряло туда-сюда в порывах страстей.
Мне удалось только несколько раз подробно поговорить с Полли за все это время, да и это было нелегко устроить. Джесси и Виктория не покидали нас ни на минуту, так они боялись упустить что-то важное. Кроме того, они бесстыдно подслушивали под дверью, пока мы с Полли, расчесывая волосы перед сном, обсуждали некоторые аспекты моего брака. К счастью, дети почти каждый день час или около того ездили верхом; от охоты пришлось отказаться из-за ящура.
Постепенно все выяснилось. Полли оставалась все такой-же скрытной, но защитная стена кое-где дала трещины, через которую пробивались вспышки поразительного откровения. Все оказалось примерно так, как мы и думали. Например, когда я упомянула о предложении Малыша, она ответила довольно небрежно:
- О, Малыш никогда бы не сделал мне предложения. Он так чудесно бескорыстен, и думает, что для меня имеют значение все эти вещи, и завещание и прочий мусор. Кроме того, он отлично знает маму и понимает, какой шум она поднимет - он не мог обращать на меня внимание из-за нее. Нет, нет, я всегда знала, что я сама должна сделать предложение, и я сделала. Это не было очень сложно.
Итак, без сомнения, Дэви оказался прав. Идея этого брака никогда не пришла бы в голову Профессора, если бы Полли не поместила ее туда сама. После этого, она слишком глубоко проникла в его плоть и кровь, чтобы он смог отказаться от такого приза. Самая красивая и богатая наследница своего поколения, потенциальная мать его детей, маленьких полу-Хэмптонов, о которых он так мечтал. Он ни за что не смог бы сказать "нет", когда все это положили к его ногам.
- В конце концов, я любила его всегда, сколько себя помню. О, Фанни, так замечательно быть счастливой, не правда ли?
Я чувствовала себя точно так же и могла подтвердить это всему миру. Но ее счастье обладало интересной особенностью, ее любовь казалась мне, охваченной восторгом юной девушке, недавно вышедшей замуж, чем-то очень уверенным и прочным, не нуждающимся в подтверждениях, постоянных встречах, разговорах с объектом этой любви, чем-то, что воспринимает взаимность, как должное. Болезненные сомнения и ревность, которые могут превратить в ад даже самый многообещающий роман, казалось, даже не приходили в голову Полли, которая приняла одну простую истину: между ней и Малышом осталось одно-единственное препятствие, и, как только оно будет преодолено, перед ними откроется путь к вечному блаженству.
- Разве могут иметь значение эти несколько ужасных недель, когда мы собираемся прожить вместе всю оставшуюся жизнь и быть похороненными в одной могиле?