-- Катя, - строго сказала она дочери, глядя на нее поверх очков. - Где ты ходишь? Мы начали волноваться. Ванечка уже хотел идти встречать тебя.
Катя, в это время, упершись носком в пятку, стягивала мокрый ботинок, выпрямилась, скорчив гримасу ужаса. Мама докатилась до того, что решилась устраивать личную жизнь дочери?
-- Что опять за Ванечка? - сердитым шепотом спросила Катя, передумав снимать с себя куртку.
-- Не ожидала, что ты будешь заниматься подобными глупостями, - зашипела она, заметив на маме праздничную белую блузку, приколотую под воротничком камею и надетый поверх юбки фартук с легкомысленными рюшами.
-- Не бойся, - улыбнулась мама, лукаво глядя на нее. - Это не то, что ты думаешь. Ты же знаешь, в этом смысле, я давно махнула на тебя рукой. Но тебе, все же стоит поздороваться с человеком, а не прятаться в прихожей.
Катя, пятившаяся к двери, остановилась. Так, вот в чем дело! Как она не подумала об этом. Кинув куртку на тумбочку и подозрительно покосившись на длинное кожаное пальто, Катя в мокрых носках, прошлепала на кухню.
-- Сколько же лет, этому Ванечке? - ехидно спросила она, опускаясь на табурет.
-- Не знаю, - сказала мама, шлепнув по руке Катю, пытавшуюся стянуть из-под льняной салфетки свежеиспеченный пирожок. - Ты опять ела хот-дог, так что можешь и потерпеть.
-- Мам, как ты могла такое подумать! - возмутилась дочь, глядя на нее невыразимо честными глазами и с искренней обидой.
-- Кетчуп с подбородка надо лучше вытирать, чудо, - заметила мама, унося блюдо с пирожками в комнату.
-- Ванечке своему понесла... - ревниво фыркнула Катя, глотая слюнки. Он уже не нравился Кате. Пришел свататься, а сам уплетает пирожки. Жених! Как мама собирается прокормить этого обжору, своего будущего мужа. То ли дело Катя - ест мало и еду в дом носит.
-- Сними носки. Где твои тапки? - выговорила мама, появляясь на кухне. - Переоденешься, бери чашки, чайник и марш в комнату.
-- Он хоть кто? И откуда вообще взялся? Почему ты мне до сих пор не рассказывала о своем поклоннике?
-- Осторожно с чашками, - перепугалась мама.
-- Он хоть приличный человек?
-- Вот сама все и узнаешь. Чем не тема для вашего разговора.
-- Ну, мам...
-- Иди, иди, давай.
Катя, сделав подобающее случаю, вежливое лицо, вошла в комнату. В следующую минуту с подноса чуть не полетели чашки и, поехавший чайник, если бы Вонг не перехватил его из ослабевших Катиных рук. Благополучно водрузив его на стол среди варенья и блюда с пирожками, он подвинул стул, усадив на него оглушенную Катю, устроившись рядом. Катя не могла опомниться, не веря в происходящее. Вонг здесь?! В ее квартире?! В Москве?! Как такое быть? Но вот же он, сидит рядом и смотрит на нее. Мама, как ни в чем, ни бывало, расставила чашки и разливала чай.
-- Между прочим, Ванечка очень воспитанный молодой человека, не то, что некоторые, - с некоторым трудом, слова мамы дошли до Кати.
-- Почему, Ванечка? - спросила Катя, наконец, обретая способность говорить.
-- Ну, он представился то ли Вуном, то ли Ваном... я не расслышала. Стало быть, Ванечка, - пожала плечами мама, глядя на растерянную Катю.
Вздрогнув, когда колено Вонга невзначай коснулось ее под столом, Катя потеряла нить разговора, заливаясь краской, чувствуя на себе, жегший ее взгляд Вонга.
-- Катенька поухаживай за гостем, что ты в самом деле. Понимаю, вы соскучились друг по дружке, но хоть какие-то приличия, можно соблюсти...
-- Что? Да, мам...- кашлянув, и гладя в сторону, Катя сказал по-английски: - Мама беспокоится, что ты... вы не едите.
-- Твоя мама, очень добрая и гостеприимная госпожа. Но я не могу, есть два часа подряд. Поблагодари ее, пожалуйста, от меня.
Катя взглянула ему в лицо. Господи! Ведь она начала забывать насколько он красив, и насколько его взгляд лишал ее воли.
-- Давно он здесь? - повернулась она к матери.
-- Вот уже два часа сидит, - и, откусив пирожок, она придирчиво посмотрела на него, - Кажется, опять передержала.
- Как же вы общались все это время? Ты ведь не включала ему свои сериалы? - подозрительно спросила Катя.
-- Нет, конечно. Только новости. Пока он их смотрел, я успела постряпать. Но все это конечно не мешало нам общаться. Ваню, например, заинтересовал твой компьютерный стол. А, когда, я пожаловалась ему, что ты терпеть не можешь, когда трогают твой бардак, он, кажется, сказал, что тоже этого не любит. Кстати, я до сих пор не пойму, почему такой интересный мужчина, до сих пор не женат. Кажется, на Востоке с этим делом особо не тянут. Старшие строго за этим следят. Это у нас молодежь вытворяет, что пожелает. Ты, например мне много рассказывала о Таиланде, а о Ванечке никогда.
-- Вонг не с Востока, а с Азии.
-- Тем более. Там, я слышала, до сих пор имеют не одну семью. Представь, каково это иметь над собой свекровь, да еще старшую жену.
-- Мама беспокоиться, почему ты до сих пор не женат, - повернулась к гостю Катя, с явным удовольствием, наблюдавшим за женщинами.
-- Г-жа Люда имеет право знать обо мне все, - почтительно поклонился он маме.
-- Что? - переводя взгляд с одного на другого, с легким беспокойством полюбопытствовала мама.
-- Вонг считает, что ты должна знать о нем все.
Мама с одобрением глянула на него.
-- Его мама китаянка. Отец - таец, - начала рассказывать Катя. - Когда учился в военной академии, ему нашли невесту. Они поженились, но пожили вместе не долго. Его молодая жена попала в автомобильную катастрофу.
-- Господи! Бедный Ванечка, - схватилась за сердце мама, искренне переживая за него.
Вонг откровенно смотрел на Катю, на ее губы, выражение лица, улыбку, на то как она говорит.
-- Но его добило то, что с гибелью жены, он лишился и ребенка. После чего полностью ушел в работу, чтобы постоянно не думать о них. Вот, - переведя дыхание, пригладив волосы, она продолжала: - Во общем, на тот момент, когда мы с ним познакомились, Вонг был мрачным, нелюдимым воякой. Сперва, он был жесток, напугав меня. Расстались мы никак. Я рвалась домой, в Москву. Вылетела в Бангкок, и там, у одного состоятельного историка, приглашением которого нельзя было пренебречь, мы с Вонгом... объяснились. Ну, и... он познакомил меня со своими родителями. Как здоровье матушки У? - повернулась к нему Катя.
-- Она хорошо держится. Надеется, что я привезу тебя к ней еще раз. Заставила меня передать тебе вот это, - он придвинул к ней мисочку с засахаренными, кисленькими кусочками фруктов, которые тогда так пришлись Кате по нраву, в гостях у матушки У. Катя засмеялась от удовольствия, а Вонг, судорожно, переведя дыхание, откинулся на спинку стула.
-- Ну, раз Ванечка познакомил тебя со своей мамой, то, полагаю, и мне следует благословить вас, как можно скорее. Посмотри на него. Он же места себе не находит, - мама глубоко вздохнула: - Но этот... Бангкок так далеко.
-- Катя, скажи госпоже Люде, что я и мои родители, ждем ее вместе с тобой в Бангкоке, - вдруг попросил Вонг Катю.
Но лишь Катя открыла рот, мама строго спросила:
-- Он, что, приглашает меня к себе?
Катя кивнула.
-- Об этом не может быть и речи. Как-нибудь после. Однако Ванечка, Катя у меня одна единственная и там, вдали от меня...
-- Я смогу позаботится о ней, - не дожидаясь, когда Катя переведет ему слова мамы, с готовностью кивнул он.
-- Да я и не сомневаюсь в этом. - пожала плечами мама. - Все дети рано или поздно покидают дом, где их вырастили.
-- Мы будем приезжать, - пообещал Вонг, и посмотрел на Катю. - Теперь твое слово.
-- Так, что, дочь, решать тебе, - мама подперла рукой щеку с, появившейся в глазах, тоской.
Катя с суеверным испугом, смотрела то на маму то на Вонга. Они же, оба, выжидающе смотрели на нее.
-- Мам... я очень тебя люблю, а вот без него... кроме него... я могу быть только с ним... - промямлила Катя.
-- Ну я, препятствовать вашему счастью не собираюсь. Вижу, любите друг друга, так что благословляю тебя Катя и тебя Ванечка, - кажется, мама собралась всплакнуть, но взяла себя в руки и выставила по такому случаю, настойку рябиновой.
Встал вопрос, по какому обряду проводить церемонию бракосочетания.
-- По тайскому обряду, Катя уже является моей женой, которую я объявил пред родителями и родными. У нас все сводиться к простому оглашению, ну и конечно благословению монаха. Буддизм веротерпим и я не против венчаться по православному обычаю.
-- Ну, вот и ладно, - успокоилась мама, когда Катя, перевела ей его слова.
Глянув на часы, Вонг нехотя поднялся. Пора было уходить.
- Мам, я провожу его до остановки?
-- Куда это "провожу" - всполошилась мама. - Двенадцать уже. Как ты пойдешь обратно? Ваня, скажите ей.
Но Катя уже влезла в мокрые ботинки и, схватив куртку, была за дверью, вытолкав вперед Вонга. Покачав головой, мама пошла в комнату, собирать посуду со стола, понимая, что этой ночью дочь домой уже не вернется.
А Катю и Вонга хватило на то, чтобы спуститься на несколько ступенек вниз. Они жадно, целовались. Катю трясло. Она вцепилась в его плечи, и Вонгу с трудом удалось отстраниться от нее, сделав над собой усилие.
-- Оденься. Поедем ко мне.
Оказалось, что Катина куртка валялась на сырых, грязных ступенях, возле их ног.
-- Мама будет волноваться.
-- Твоя мама все поняла. Она знает, что я не отпущу тебя от себя... не этой ночью.
Катя подняла куртку, встряхнув ее и накинула на себя. Вонг с интересом рассматривал маньяка с красными безумными глазами и капающей с занесенного ножа кровью.
-- У тебя хорошо получилось, - кивнул он с одобрением.
Катя, застегивая в этот момент молнию, остановилась.
-- Как ты... с чего ты решил, что это я?
-- Знаю, - улыбнулся он.
Из подъезда, они вышли в непроницаемую темень двора. Вонг быстро перехватил подъездную дверь, не дав ей захлопнуться с железным грохотом.
-- Что? - прошептала Катя, испугавшись, так хорошо знакомого ей, выражения его лица.
-- Иди домой, - жестко приказал Вонг.
Катя молча отвернулась. Он быстро глянул на нее. Ну, конечно. Ему ли не знать ее упрямства. Она не уйдет.
- Со двора есть еще выход, кроме главного выхода, через арку? - тихо спросил он, медленно прикрывая тяжелую металлическую дверью.
Она кивнула и они быстро спустившись со ступенек крыльца, ежась на холодном пронизывающем ветру, пошли в обход дома к мусорным контейнерам. Катя не спрашивала ни о чем, понимая, что происходит что-то скверное. Когда они вышли к мусорке, Вонг достал сотовый, кому-то позвонив. Катя не прислушивалась. Он тихо говорил, а она вела его по протоптанной дорожке, зажатой меж глухих торцовых стен соседствующих домов, выводившей к школьному двору.
Из-за угла на них вышел навстречу припозднившийся прохожий. Накинув капюшон пуховика, подняв плечи, он зябко ежился, спрятав руки в карманах куртки. Неожиданно, дернув Катю назад, за спину, Вонг оказавшись впереди, заключил, ничего не понимающего человека, в крепкие объятия, нанеся ему чудовищный удар головой в переносицу. Несчастный, повинный лишь в том, что оказался на свою беду, не в том месте и не в тот час, беззвучно обмяк.
Осторожно опустив его на снег, Вонг вынул его руки из карманов пуховика. В одной руке прохожего оказался зажат небольшой пистолет с навинченным глушителем. Сунув его к себе в карман пальто, Вонг оттуда же извлек наручники, сковав ими руки бесчувственного киллера. Катя смотрела на него расширенными от ужаса, глазами.
-- Попозже, я объясню тебе все. Пока скажу одно: это продолжение дела Прасько-Ивашова.
Взяв ее за руку, он поспешил миновать темный открытый двор школы.
-- Эй, мужик! Стой, ты! - от угла здания школы отделилась едва различимая в темноте тень. - Куда бежишь-то, чудак? Слышь, прикурить есть?
Но эта, довольно безобидная просьба, не могла обмануть даже Катю. От туда же появилась еще одна темная молчаливая фигура.
-- Ребята, ну чего вы привязались? - жалобно спросила Катя, пытаясь затянуть разговор, чтобы успеть миновать опасный участок и все равно, они не успевали.
На нее не обратили внимания. Словоохотливый, что останавливал их, подходил к ним. Вонг остановился и встал так, чтобы заслонить Катю, но видеть обоих незнакомцев, жаждущих поговорить с ними. Второй тип, не приближаясь, начала обходить их, сунув руку за отворот куртки. Вонг поднял пистолет, отнятый им у "прохожего".
-- Ствол Бота, - тихо бросил "разговорчивый" своему подельнику.
-- Сука, - процедил "молчун", быстро двинувшись к Вонгу. Тихий хлопок взвил фонтанчик застывшего наста у его ног. "Молчун" остановился.
Совсем рядом во дворах взвыв, тут же умолкла, милицейская сирена.
-- Эй, скажи своему косоглазому: не завалим его сейчас - сделаем потом.
"Молчун" и "разговорчивый" начали отступать, не сводя глаз с пистолета Вонга.
-- Стоять! - рявкнули в мегафон. Позади них, из-за школы, выехала милицейская машина, отрезая путь к проезжей части. - Всем оставаться на местах!
Тогда двое отступавших, кинулись в разные стороны. Сунув пистолет в карман, Вонг рванул наперерез "молчуну" и прыгнув на него, сбил с ног. "Разговорчивого" уже скрутили три милиционера, вывалившиеся из патрульной машины. Накинув на него наручники, он был отправлен в машину, под присмотром одного из них. Двое блюстителей порядка поспешили к Вонгу. Он уже поднимался, вздергивая на себя безвольного "молчуна".
-- Эй, ты! Оружие на землю! Руки за голову так, чтобы я видел! - не доходя до него скомандовал один из милиционеров.
Вонг, жестом остановив, бросившуюся было к ним объясняться Катю, вынул пистолет из кармана и медленно положил его на снег. Для того, чтобы поднять руки за голову, ему пришлось выпустить "молчуна", который осев кулем, повалился на землю.
-- Что ты с ним сделал? - с подозрением спросил старший из милиционеров. - Замочил что ли? Костик, проверь.
-- Угу, - отозвался толстый милиционер, и развязно подойдя к Вонгу, поднял брошенный им пистолет, и склонился над бездвижным телом.
-- Не, вроде живой, - констатировал он. Потом опустив руки Вонга, надел на него наручники.
-- Обыщи косоглазого, - велел старший.
-- А, чурка-то навороченный, - отозвался толстяк, выгребая из карманов Вонга все до последней мелочи.
-- Он не чурка, он таец, - не вытерпела Катя.
-- Мало нам всяких узбеков, таджиков, чуреков, так еще и тайцы какие-то сюда лезут, - отдуваясь, заметил толстый Костик.
-- Паспорт его давай, - одернул его старший. - Вы, гражданочка, тоже предъявите документ.
-- Я не ношу с собой паспорта
-- Тогда вам придется пройти с нами
-- А позвонить я могу?
-- Не советую, - со значением заметил старший, давая понять, что этим она только наживет себе лишние неприятности.
Толстый Костик в это время разбирался с Вонгом.
- Может скажешь чего-нибудь, косоглазый, а? Чего молчишь? Ну, конечно, ты же русского не понимаешь? Да? Пошел, давай, - и подтолкнул Вонга вперед.
- Кнышев! Чего расселся? Иди Костику помоги второго бегуна занести, - обернулся к машине старший.
-- Так арестованного одного нельзя же оставлять? - высунулся из машины молоденький паренек.
-- Пристегни его наручниками к дверце, он никуда и не убежит, - рассудительно посоветовал старший.
Нехотя выбравшись из машины, Кнышев побрел к , валявшемуся в мокром снегу, "Молчуну".
- Кость, ты куда? - жалобно позвал он толстяка, ведшего Вонга в машину. - Я один с таким бугаем не справлюсь.
-- Косоглазый, вон справился, а ты нет? - насмешливо отозвался Костик.
-- Он выше меня... - не придумал больше ничего, Кнышев.
- Зато, худее... Ладно, не бзди, сейчас подойду
Вдвоем они доволокли "молчуна", впихнув его в машину и кое-как уместив там.
-- Телку-то зачем сюда? Записали бы данные, и пусть валила на все четыре стороны, - заныл Кнышев, прижатый Костиком к дверце. - И так повернуться негде. Один Костян полмашины занял.
-- Сейчас по моське смажу, - снисходительно пообещал Костик. - Ехать совсем ничего, а его уже расплющило.
-- Да я, ничего... только ее, зачем надо было в машину брать?
К участку, действительно, подъехали быстро. "Молчуна", так и не пришедшего в себя, поручили Кнышеву, чтобы отвез его к врачу. Вонга и Катю провели в приемную комнату распределителя, выкрашенную зеленой масляной краской. Обязательный облупившийся сейф и тяжелый старый письменный стол, составляли всю обстановку. Вонга усадили напротив Старшего, чинно устроившегося за столом. Катя уселась на стуле у стены. Толстый Костик слонялся вокруг Вонга, нависая над ним своими габаритами.
Старший цепко оглядел Вонга. Это был тертый жизнью мужчина, предпенсионного возраста, знавший себе цену, и себе на уме.
-- Ты чего такое сделал мужику, что он до сих пор очухаться не может? - спросил он Вонга.
В ответ тот лишь вежливо улыбнулся, давая понять, что не понимает его. Катя молчала. Ее никто не спрашивал, не просил переводить, а напрашиваться она и не думала. Правда Старший, сперва внимательно оглядел ее, после чего аккуратно разложил вещи Вонга на столе.
-- Не нравится мне эта петрушка, - произнес он сам себе. - И этот на гасторбайтера не похож.
Пойду я свяжусь с Кнышевым, а ты Костик присмотри за этими, да не озоруй.
-- Что я, без понятия, - обижено пожал жирными плечами Костик.
Но как только за старшим закрылась дверь, он подошел к столу и раскрыл бумажник Вонга.
-- О, доллары, - обрадовался он, засовывая их к себе в карман. - А это, что за валюта такая?
Озадачено вертел он в пухлых пальцах сетанг.
-- Китайская что ли? Эй, - обратился он к Кате. - Что это не знаешь? Не уж-то таким барахлом берешь?
-- Чего вы цепляетесь? - огрызнулась Катя.
-- Нужна ты мне больно, сифилитичка, чтоб цепляться к тебе.
Вонг шевельнулся на стуле, положив ногу на ногу и на них скованные руки.
-- Сядь, как следует. Не у арыка в своем кишлаке сидишь, - накинулся на него толстяк. - Ах, мы не понимаем по-русски ни бельмеса? Знаешь, что! Мы и не таких крутых обламывали, чурка е... А ты, переведи ему с человеческого...
-- Не буду, - буркнула Катя.
Она благодарила бога, что Вонг не понимает ни слова из того, что здесь наговорил Костик.
-- Че-его-о? - изумился Костик, побагровев. - Ты позволила себе вякнуть, шваль?! Ну, ты у меня сейчас... - он двинулся к ней.
Вонг встал.
-- Слышь, Костян, - вошел в кабинет старший. - На двоих бегунов, что мы задержали, серьезные ориентировки имеются.
-- А на этого? - недовольно кивнул на Вонга, Костик.
-- На этого ничего. Я не смотрел пока, но сейчас выясним, что за фрукт этот банан, - садясь за стол, пообещал старший.
-- Так, что мы имеем, - раскрыв паспорт, солидно произнес он, приступая к непосредственным своим обязанностям - выяснению личности.
-- Ты гляди, а ведь он из Таиланда
-- А это где? - сосредоточенно наморщил лоб Костик, припоминая то скудное, что знал по географии в школе.