Они летели на Сицилию, и личный самолет Агостино уже ожидал новобрачных. Он бережно усадил ее в кресло, и сразу после взлета им подали завтрак. Кимберли едва притронулась к еде и чуть пригубила бокал вина. Посреди разговора, который Агостино пытался поддерживать, ей вдруг бросилось в глаза обручальное кольцо на ее пальце.
Он мой муж, потрясенно подумала она. И так же резко отмела эту мысль. Она не станет думать об этом человеке как о своем муже, ибо слишком хорошо знает, что уж он-то не считает ее своей женой. Частное соглашение - это не нормальный брак. Взгляд ее прекрасных глаз словно застыл. Кимберли стянула с пальца золотое колечко, с минуту изучала его, презрительно скривив губы, а потом положила его на столик.
- Забери его, - равнодушно бросила она. Агостино посмотрел на нее так, словно она влепила ему пощечину. На его лице проступил лихорадочный румянец - он кипел от гнева.
- Ты поразительно красивая женщина, но иногда ты выводишь меня из себя! - прошипел он. - Зачем понадобилось снимать кольцо сейчас, когда мы наедине?
- Оно мне мешает. - Избегая его пронзительного взгляда, Кимберли откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
Агостино ведет себя так, словно она смертельно ранила его. Но Кимберли не собиралась носить кольцо, которое ей рано или поздно придется снять. С этой мыслью она и уснула.
Агостино тронул ее за плечо, лишь когда самолет приземлился.
- Попутчик из тебя никудышный, - спокойно заметил он.
Кимберли вспыхнула.
- Извини. Я так устала…
- Ты удивишься, но я это понял.
Они пересели в вертолет, чтобы проделать заключительную часть путешествия на небольшой остров, принадлежащий Агостино. Перелет не доставил Кимберли удовольствия.
- Мы почти на месте. Я хочу, чтобы ты увидела остров, когда мы подлетим к заливу, - сказал Агостино. Его теплое дыхание коснулось ее щеки. Пилот подал сигнал о снижении, а Кимберли изо всех сил вцепилась в подлокотники. - Смотри. - Агостино пытался подбодрить ее, но она крепко зажмурила глаза, а губы раскрылись сами собой, повторяя слова молитвы.
- Я забыл, что ты боишься высоты, - с сожалением пробормотал Агостино, помогая жене сойти на твердую землю. - Я всегда добираюсь до острова на вертолете. Тебе тоже придется иногда им пользоваться.
Кимберли бросила в его сторону взгляд, полный отчаяния.
- Ты родился на свет, чтобы мучить меня?
Его обжигающий взгляд вновь скользнул по ней, чувственные губы насмешливо изогнулись.
- С удовольствием, любовь моя… в постели.
Глава 8
Нежный румянец слегка тронул бледное лицо Кимберли.
В тридцати шагах от них на живописном берегу стояла роскошная белая вилла. За ней виднелась полоска золотистого песчаного пляжа, и довершала великолепие искрящаяся под лучами солнца морская лазурь.
- Я родился здесь. С тех пор как умер мой отец, остров принадлежит мне. - Небрежно обняв жену за талию, Агостино повел ее к вилле. - Ты удостоена огромной чести. Я еще никогда не привозил сюда женщину.
Через уютный холл они прошли в огромную гостиную. Кимберли медленно обвела взглядом стены, увешанные картинами, полки с книгами и фотографиями. Настоящий семейный дом.
- Он совсем не похож на твои апартаменты! - Она не скрывала удивления.
- Мы здесь одни. Я отпустил всех слуг.
Кимберли невольно сжалась. Его горячие губы коснулись нежной кожи за ее ухом. В ответ раздались лишь частые удары сердца. Она вся задрожала. Ноги вдруг стали ватными. С многозначительным смешком Агостино подхватил ее на руки, словно она была легкой как перышко, и понес куда-то по бесконечному коридору. У Кимберли оставался еще один шанс. Она нервно облизнула губы.
- Агостино, - торопливо зашептала она. - Я знаю, ты думаешь, что я спала с…
- Я не желаю ничего слышать о мужчинах, опередивших меня, - жестко отрезал он, и его черные глаза гневно сверкнули, - Ты не можешь просто помолчать?
Умолкнув под его неожиданным натиском, Кимберли неуверенно прикусила губу. Мгновение спустя она уже стояла на пушистом ковре в красивой уютной спальне. Все внимание ее поглотила кровать.
Агостино вновь заключил жену в объятия и с наслаждением вдохнул запах ее волос. Прижав к себе ее податливое тело, он потянул вниз молнию платья. Прохладный воздух коснулся ее обнаженных плеч и сразу сменился жаркими прикосновениями настойчивых губ. Кимберли натянула платье и немного отстранилась.
- На самом деле, - торопливо заговорила она, - я только хотела сказать, что у меня нет никакого опыта!
- О Боже… - Агостино резко отпустил ее и заметался по комнате. Сорвав пиджак, он отшвырнул его. Его глаза метали молнии.
- Прости, что… - начала было Кимберли.
- Зачем ты это делаешь? - прорычал Агостино, яростно срывая галстук. - Неужели ты думаешь, что мне нужна твоя дурацкая ложь? Что я поверю сказкам?
Стоя посреди комнаты в платье, с беспомощно обнаженным плечом, Кимберли опустила глаза в смущении и отчаянии. Если Агостино так задевает лишь намек на ее неопытность в постели, остается лишь догадываться, какой взрыв повлечет за собой заявление о полнейшем неведении в этом деликатном вопросе. А ей вовсе не хотелось оказаться в постели с разъяренным монстром.
- Дело дойдет до заявлений, что мужчина, с которым ты жила два года, не прикасался к тебе. Не смей лгать, - произнес Агостино, подчеркивая каждое слово. - Я не желаю слышать о твоем прошлом. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. У меня нет выбора.
Кимберли попыталась поправить платье и открыла было рот, чтобы ответить, но он перебил ее:
- Зачем ты изображаешь из себя оскорбленную невинность? Хочешь заставить меня мучиться угрызениями совести?
Кимберли вспыхнула.
- Ты думаешь только о сексе.
Отразив очередное нападение, она смело встретила пронзительный взгляд черных глаз и вздернула подбородок. Оскорбленная невинность? Да как он смеет? В ее прекрасных глазах зажегся гневный огонь. Воцарившаяся тишина оглушила обоих. Кимберли медленно подняла руки.
Агостино замер, вперив в нее изумленный взгляд. Платье скользнуло к ее ногам, и его глазам открылась безупречная фигура в прозрачных белых трусиках и кружевном бюстгальтере. У него, казалось, перехватило дыхание. Шагнув из платья, Кимберли бросила в его сторону взгляд, достойный роскошной куртизанки, уселась на кровать и небрежно скинула туфельки.
- Чего ты ждешь? Белого флага? - сухо поинтересовалась она, довольная произведенным эффектом.
- Меньше театральности и побольше тепла и энтузиазма, - произнес Агостино с неожиданной холодностью. Он подошел к кровати и как-то странно взглянул на Кимберли. - У меня возникло сильное подозрение, что с тобой в постели невероятно скучно, потому что ты абсолютно не понимаешь, что я сейчас чувствую.
Кимберли закрылась рукой, словно защищаясь от удара.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ты уже близка к разгадке. - И, вновь обескураживая ее, черные глаза зажглись весельем. Он принялся расстегивать пуговицы своей рубашки.
- Это угроза? - едва слышно пролепетала Кимберли.
- Страх или надежду я слышу? - С тихим и невероятно сексуальным смехом Агостино снял рубашку и насмешливо заглянул в широко открытые зеленые глаза. - Твое лицо…
Кимберли изо всех сил старалась скрыть смущение.
- А что касается постоянных мыслей о сексе… - Он запнулся. - Разве ты не знаешь мужчин? Я много дней хранил обет воздержания. Я не привык ждать и бороться за то, чем хочу обладать. Когда у тебя есть все, приобретает огромное значение…
- Когда ты наконец получаешь желаемое, у тебя не остается ничего, так? - робко вставила Кимберли.
Агостино приподнял иссиня-черную бровь.
- Будь проще, - посоветовал он, даже не вникая в смысл ее замечания. - Время все расставит по своим местам. Я живу настоящим, тебе тоже следует этому научиться.
Он раздевался с удивительной легкостью. Кимберли не могла оторвать от него взгляд. До появления Агостино она и не представляла, что мужское тело может быть столь прекрасно. Но его смуглые широкие плечи, узкие бедра и длинные сильные ноги вызвали у нее внезапную сухость во рту, учащенное сердцебиение и неожиданную влагу на ладонях…
- С момента нашего бракосочетания ты была так спокойна… Ты и сейчас возлежишь на моей кровати, как прекрасная каменная статуя. - Одним неторопливым ленивым движением Агостино стянул черные плавки. - Если бы это не было так нелепо, я мог бы подумать, что ты боишься меня.
Кимберли расхохоталась, но это далось ей с большим трудом, потому что горло перехватило от волнения. Он нимало не смущался собственной наготы и даже сильнейшего возбуждения. Здравый смысл подсказывал Кимберли, что Бог создал мужчину и женщину друг для друга, но сейчас она не могла представить, как это будет происходить.
Агостино опустился на кровать рядом с ней. С минуту он изучал ее прекрасный профиль. Потом медленно погладил мягкие золотистые волосы, разметавшиеся по подушке. И вдруг откинулся на спину, за плечи притягивая Кимберли к себе…
- Теперь я вознагражден за свое долгое ожидание, - удовлетворенно вздохнул он. - Ничто не может нас разделить.
Кимберли взглянула в пьянящие черные глаза, полные ожидания.
- Агостино…
Он приподнял голову и провел кончиком языка по линии ее красиво очерченных губ.
- Ты словно сделана изо льда. Но я растоплю его, - хрипло пообещал он. Ловкие пальцы в секунду справились с застежкой бюстгальтера.
Кимберли задрожала, чувствуя, как все ее тело наполняется сладким томлением. Она закрыла глаза. Агостино целовал ее, и с каждым поцелуем Кимберли уносились все дальше в огненном вихре желания. Она приоткрыла губы в ожидании большей силы, большей страсти, моля о ней, о страсти, способной утолить тоску ее измученной одиночеством души.
Он мягко опустил Кимберли на постель и накрыл ладонью холмик груди. В ту же секунду ее тело призывно изогнулось, а перед глазами промелькнула сияющая улыбка Агостино.
- И при этом ты так пылко отвечаешь на каждое прикосновение, - прошептал он. - Обожаю смотреть, как ты теряешь самообладание. - Он склонил темную голову над напряженным розовым соском и очертил его кончиком языка, лишая ее последних сил к сопротивлению.
- Нет… - выдохнула она.
- Не надо бороться с тем, что я заставляю тебя чувствовать, - хрипло возразил он.
Опытные пальцы уже ласкали ее чувственную плоть, заставляя Кимберли извиваться от обжигающего наслаждения.
Тело Кимберли больше ей не принадлежало, да она и не хотела этого. Каждой клеточкой своего существа отдавалась она долгожданным ласкам. В ней словно пробудилась давно дремавшая чувственность. Она то оказывалась на небесах, то горела в пламени ада. Сильные руки и горячие губы Агостино как будто опутали невидимой сетью ее тело, их проникновение огнем обожгло Кимберли. Срывающимся голосом прошептала она его имя.
И тогда он вновь овладел ее губами в еще более сильном страстном порыве. Он словно сковал Кимберли, навеки соединив ее со своим упругим, сгорающим от жажды телом. Когда Агостино наконец освободил ее губы, она едва дышала. Затянутые чувственной поволокой глаза сосредоточились на красивом смуглом лице, восторженно склонившемся над ней.
- Агостино… - прошептала Кимберли. Ее пальцы помимо воли потянулись, чтобы погладить жесткие складки возле губ.
Он откинулся назад, чтобы она не могла дотянуться до него. Кимберли в недоумении опустила руку.
- Ты все время смотришь на меня, - мрачно заметил Агостино. - Но стоит мне повернуться в твою сторону, как ты отворачиваешься… Только однажды, полгода назад… Тогда я понял, что ты моя. Мне показалось, что я имею все права на тебя!
Кимберли резко отвернулась, словно ее отхлестали по лицу. Он видит не только то, что лежит на поверхности, он видит сквозь маску, так долго вводившую в заблуждение других мужчин. И, что хуже всего, он в одну секунду распознал желание, в котором она сама себе отказывалась признаваться.
- Я ждал, когда ты сделаешь первый шаг, - заговорил Агостино с растущей неприязнью в голосе. - Я надеялся, что ты бросишь его. Но ты оставалась с ним! Я уже начал думать, что в этой прекрасной головке нет ни капли разума!
Он говорил об Эстебане. Пораженная интонацией его голоса, Кимберли попыталась защититься.
- Но я не…
Агостино цинично усмехнулся.
- Теперь-то я знаю, почему ты оставалась с ним! Ты была должна ему кучу денег. Но именно тогда, когда ты опустилась до уровня товара на продажу, мне вдруг захотелось получить подержанную вещь! Потому что, усвоив урок, ты продалась за более высокую цену.
- Как ты можешь?..
- Сколько еще я должен заплатить?
- Ты… свинья, - потрясенно прошептала Кимберли, белая как мел. Презрение, которым он обдал ее, разливалось в ее душе подобно смертельно действующему яду.
- И скоро ты исчезнешь из моей жизни, даже если это убьет меня, - поклялся Агостино с яростью, которая могла соперничать лишь с его гневным взглядом.
- Тогда начни с того, что выпусти меня из своей постели! - в отчаянии выпалила Кимберли.
- Никогда… Я заплатил обручальным кольцом и миллионами фунтов стерлингов за это удовольствие. Ты не можешь отказать мне. - В его голосе послышалась угроза, когда он прошипел эти слова рядом с ее дрожащими губами, - Ты слишком слаба, чтобы сопротивляться мне в постели. Это мое единственное утешение, пока я делаю из себя дурака с такой женщиной, как ты!
- Как ты смеешь? - Кимберли едва не задохнулась.
Но Агостино уверенно положил руку на ее дрожащее бедро и вновь с силой прильнул к ее губам. И пламя, вспыхнувшее в ту же секунду, снова опалило Кимберли своими обжигающими языками. Он целовал ее, подчиняя себе, мучая каждой новой штучкой из своего любовного репертуара, разливаясь внутри нее всеобъемлющей страстью. С ужасающей легкостью Агостино смел все бастионы, которые она пыталась выстроить.
Мягко раздвинув ее стройные бедра, он скользнул опытными пальцами в чувственную глубину ее женского естества. С хриплым стоном Кимберли сжалась. Но Агостино заставил ее вновь открыться, умело манипулируя неукротимым желанием. Она выгнулась навстречу в ожидании новых сладостных мук. Он простонал что-то по-итальянски, нетвердой рукой отвел с ее лица мягкие пряди волос.
Наконец он ворвался в ее горячее ждущее тело, но Кимберли не была готова к пронизывающей боли, сковавшей все ее существо. Эта боль в мгновение ока смела чувственное желание и заставила девушку в ужасе содрогнуться. Она закричала и стала яростно отталкивать мужчину. Агостино замер, смесь страха и недоверия отразилась в его черных глазах.
- Кимберли?..
- Зачем ты на меня так смотришь? - прошептала в ответ Кимберли, донельзя смущенная. Собственное тело так подло предало ее в самый ответственный момент.
Агостино соскользнул с нее, продолжая сверлить уничтожающим взглядом ее лицо. Влажный блеск в глазах лишь подчеркивал мертвенную бледность, покрывшую его жесткие черты.
- Боже правый… девственница… - выдохнул он едва слышно.
Кимберли лежала рядом с ним, чувствуя себя отвергнутой, и отчаянно желала провалиться сквозь землю.
- И я действительно причинил тебе боль! - Агостино застонал в еще большей ярости. Его черные глаза впились в нее с таким же недоверием, с каким он встретил бы приземление инопланетян в собственной спальне. - Тебе очень больно?
Кимберли вмиг спрыгнула с кровати и побежала к ванной. Силы небесные, да он настолько повержен, что отказался даже заняться с ней любовью.
- Кимберли? - мрачно пробормотал Агостино. - Нам надо поговорить…
Девушка захлопнула дверь ванной с таким грохотом, что он эхом отозвался во всем доме, и два раза повернула ключ в замке. Лишь дверь могла отгородить ее от этого пронизывающего взгляда. За ней Кимберли уже не чувствовала себя такой беззащитной. Единственное, чего она могла ожидать, был допрос с пристрастием. Она пустила воду из обоих кранов и разразилась слезами.
Агостино забарабанил кулаками в дверь.
- Кимберли! Выходи оттуда!
- Убирайся к черту! - выкрикнула она, прикрывая рукой дрожащие губы, прежде чем с них сорвался очередной всхлип, грозивший выдать ее с головой.
- Ты в порядке?
- Я принимаю ванну, Агостино. Оставь меня в покое! Хотя с твоими-то приемами, я вполне понимаю такое беспокойство!
Но стоило Кимберли бросить эти злобные слова, как она тут же устыдилась своего поведения. Он ведь не хотел причинить ей боль, он не знал, и обрушиться на него с гневным возмездием было несправедливо и жестоко. В комнате все стихло. Кимберли медленно легла в ванну.
Только сейчас до нее дошло, что глупо обижаться на слова Агостино, сказанные в гневе. В конце концов, теперь он знает, что она никак не могла быть любовницей Эстебана. И это, судя по всему, должно изменить его отношение к ней. Агостино совершенно сразила ее невинность.
Раздумывая над этим, Кимберли вновь и вновь возвращалась к тому единственному взгляду, которым они обменялись с Агостино полгода назад. Этот взгляд, словно удар молнии, изменил всю ее жизнь. Агостино ждал, что она бросит Эстебана ради него, но этого не произошло.
Больше того, Агостино не мог себя заставить даже произнести вслух имя Эстебана Бартлетта. Его оскорбляло одно лишь упоминание о Эстебане. Почему же он не был столь чувствителен, когда явился впервые в дом Лорен, чтобы объявить о своих намерениях? Странные существа эти мужчины, грустно подумала Кимберли, а Агостино самый странный из них.
Приблизительно минут через сорок она выбралась из ванной в коротком шелковом халате. Спальня была пуста. Кимберли присела на кровать, напряженная и взволнованная, и стала ждать. С каждой минутой ожидание тяготило ее все больше. Оправившись от шока, Агостино придет в бешенство, мрачно предполагала она. Кимберли легла, терзая себя обвинениями, какие Агостино мог бросить ей в лицо. Как отравленные смертельным ядом стрелы, они летят точно в цель. Он никогда не промахивается. И она была несправедлива к нему, теперь-то она это знает точно.
Лорен была права. Теперь она пожинает плоды своего притворства, когда она провоцировала Агостино и насмехалась над ним. Вот только почему он действует на нее так, как ни один мужчина прежде?
Дверь распахнулась. Кимберли обхватила себя руками. Агостино нерешительно застыл в дверном проеме. Босой, взъерошенный, с потемневшим от появляющейся щетины подбородком, он выглядел совершенно незнакомым в черных обтягивающих джинсах, в черной не застегнутой рубашке, которая обнажала смуглую, покрытую темными волосами грудь.
- Теперь я знаю все, - нетвердым голосом объявил он. - Но я чертовски пьян и не могу никуда лететь!
Кимберли резко села на кровати. Расширенными от ужаса глазами она смотрела, как Агостино столкнулся с дверью и уставился на нее так, словно ее не должно было быть на его пути. Он действительно был пьян. И в тот момент он показался ей таким беспомощным, что она сразу же позабыла о своем образе каменного изваяния. Его сменило живое участие.
Соскочив с кровати, Кимберли подбежала к Агостино и взяла его за руку.
- Тебе нужно лечь, - мягко произнесла она.