Доминик насторожилась. Миссис Дерек, немолодая, ответственная женщина не могла надолго оставить сына-калеку.
- Пойдем поищем твою маму в кафетерии, - предложила она мальчику.
У входа в игровой зал Доминик спросила дежурную сестру, как давно та видела мать Дастина.
- Извините, сестра Барнес, но я недавно заступила на дежурство, а сестра, которую я сменила, сказала, что все дети были со своими мамами.
По-настоящему Доминик заволновалась в кафетерии, когда не обнаружила там миссис Дерек и выяснила, что ее вообще никто не видел. Накормив Дастина, который ел так, словно голодал несколько дней, Доминик направилась с мальчиком в ортопедию. Патрик Хедли был в отпуске, и Конрад заменял его.
- Дастин был назначен сегодня на осмотр? спросила она, держа ребенка за руку. - Его мама куда-то отлучилась, оставив сына в игровом зале.
Хотя Доминик говорила спокойно и деловито, Конрад сразу понял, что возникла проблема, но, чтобы не волновать маленького пациента, не подал виду.
- Дай-ка я тебя осмотрю, Дастин. Тебе нравится твой новый протез?
- Да, сэр. Он лучше старого.
Мальчик быстро прошагал до двери, ловко развернулся и проделал тот же путь обратно.
- Великолепно! - похвалил его Конрад. - Сегодня, пожалуй, мы ничего не будем делать с твоей ногой - она у тебя в полном порядке. Поэтому, если ты не возражаешь, сестра Барнес снова отведет тебя в игровой зал. Хочешь?
На личике Дастина засияла улыбка.
- Спасибо, мистер Бартон!
- Попроси дежурную сестру присмотреть там за ним, а мы тем временем наведем справки, - шепнул Конрад на ухо Доминик, задержав ее у двери.
Миссис Дерек жила вдвоем с сыном, и, по словам соседей, которые, кстати, тоже не видели ее сегодня, была не очень общительным человеком. Кто-то вспомнил, что у нее есть сестра, но адреса ее никто не знал. Пришлось прибегнуть к помощи полиции. Два дюжих сержанта взломали дверь квартиры миссис Дерек, но ее там не оказалось. Полицейские начали прочесывать близлежащий район.
- Мы должны связаться с социальной службой, чтобы они куда-нибудь пристроили Дастина на ночь, - сказал Конрад. - Хочешь еще кофе?
- Спасибо, нет. Пойду заберу малыша из игрового зала, а то его скоро закроют. Он побудет пока у меня в кабинете.
Вернувшись к себе, Доминик позвонила Конраду. Тот уже переговорил по телефону с сотрудниками социальной службы, но результаты оказались малоутешительными: с этой стороны помощи можно было ждать лишь утром. Чиновник, с которым беседовал Конрад, сослался на то, что у ребенка протез, а калеке требуется профессиональный присмотр, каковой сегодня обеспечить уже не получится ввиду позднего времени…
- И так далее, и тому подобное, - устало закончил свою сагу Конрад. - Короче, эта чернильная душа, эта канцелярская крыса предложил оставить мальчика на ночь в больнице. Мы можем поместить Дастина в свободную палату и попросить ночную бригаду присмотреть за ним?
- Нет, так я не хочу, - сказала Доминик и ласково улыбнулась смотрящему на нее испуганными глазенками ребенку.
Дастин понимал, что с его мамой что-то случилось, и изо всех сил крепился, чтобы не заплакать. Доминик просто не могла оставить малыша в таком состоянии одного в пустой шестиместной палате.
- Я заберу его к себе домой, - решительно заявила она, почувствовав, как крепко Дастин вцепился в ее руку. - Думаю, миссис Дерек скоро объявится.
Конраду эта идея явно не пришлась по душе.
- Что?! - вскричал он. - Ты не можешь, Доминик, у тебя нет разрешения…
Не дослушав, она повесила трубку и заговорщицки подмигнула Дастину. У того оживилось лицо и заблестели глаза.
- Вы меня правда возьмете к себе домой?
- А ты хочешь?
- Еще бы! А у вас есть игрушки?
- Есть, и еще есть мальчик, с которым ты сможешь поиграть.
В кабинет стремительно вошел Конрад, однако Доминик не позволила ему и рта раскрыть.
- Ничего не говори! Ты пришел, чтобы взять у нас заказ на китайскую кухню. Угадала?
Хмурое лицо Конрада расплылось в улыбке.
- Ты совершенно ненорм…
- Это совсем ненадолго, - перебила его Доминик. - Я знаю миссис Дерек, она не…
- Ладно, давай не будет об этом. Ты выиграла, - сдался Конрад и улыбнулся мальчику. - Тебе нравится китайская еда, Дастин?
- Еще бы!
Дастин доел курицу с рисом и аккуратно подобрал остатки соуса кусочком хлеба. Зазвонил телефон. Чак вскочил со стула, но Конрад оказался проворнее.
- Да? О, слава Богу!
Доминик быстро подошла к нему и стала напряженно прислушиваться к разговору.
- Спасибо, сержант. Нет-нет, все в порядке, мы привезем его сейчас же.
- Они нашли мою маму?
Конрад вернулся к столу и усадил Дастина к себе на колено.
- Да, нашли. Она немного переутомилась, поэтому сегодня вы переночуете у твоей тети.
- Я бы лучше поехал домой, - проворчал Дастин. - Тетя Энн такая придира, у нее в доме все вылизано. Она все время следит за порядком и не разрешает играть.
Конрад от души посочувствовал мальчику, но остался непреклонен.
- Понимаешь, Дастин, дело в том, что твоя мама нуждается в отдыхе, и тетя Энн сказала, что будет рада, если вы с мамой поживете у нее несколько дней. Поэтому мне кажется, что вам стоит туда поехать, а потом, когда мама отдохнет, вы вернетесь домой.
Дастин нахмурился, с минуту подумал, затем согласно кивнул.
- Ну, если мама так хочет, то я поеду.
- Полицейские отличные ребята! - восхищалась Доминик, когда они с Конрадом покинули полицейский участок. - Собирались составить протокол, как и положено в таких случаях, но в результате мы договорились, что они не будут выдвигать никаких обвинений против миссис Дерек.
- Что она тебе сказала? - спросил Конрад уже в машине.
Доминик откинулась на спинку сиденья и стала вспоминать детали этого трудного разговора.
- Год назад, когда муж бросил ее ради молодой женщины, у нее началась депрессия. Окончательно у миссис Дерек сдали нервы два месяца назад, после смерти матери. Ее сестра Энн сказала, что собирается уехать отдыхать на следующей неделе, и бедняжка решила, что еще один родной человек ее предал. Сегодня утром, когда миссис Дерек оставила Дастина в игровом зале, она еще не знала, что будет делать. Думаю, она бесцельно бродила по Центральному парку, где ее и нашла полиция. Они привезли ее в участок, и там она встретилась со своей сестрой, которую им тоже удалось разыскать.
- Эта Энн кажется вполне приличной женщиной, - заметил Конрад.
- Абсолютно! - согласилась Доминик. - Она сразу отменила свою поездку и согласилась поухаживать за миссис Дерек, пока та будет проходить курс психотерапии.
Конрад сбавил скорость перед светофором.
- Да, - задумчиво произнес он, - когда человеку трудно, только родные могут помочь ему выбраться из беды.
- А твоя семья? Они поддержали бы тебя в трудную минуту?
Доминик заметила, как его пальцы, державшие руль, побелели. Конрад напряженно смотрел прямо перед собой, потом деловито включил "дворники", поскольку начинал накрапывать мелкий дождь.
- Какая семья? Я был единственным ребенком, - наконец буркнул он и замолчал.
- А твои родители? - не унималась Доминик, которую не насторожило его явное нежелание обсуждать эту тему.
- Мои родители были на том самом "боинге", который, совершая трансатлантический перелет, упал в океан.
Доминик выругала себя за бестактность и покаянно прошептала:
- Прости, я не знала…
Ее шепот превратился в почти беззвучный шелест, когда она поняла, что выражение сочувствия сейчас уже не к месту. Какие бы у нее ни были разногласия со своей семьей, мать, отец и сестра все-таки оставались для нее самыми близкими людьми. И даже если не оказывали ей поддержку, в которой она нуждалась, все равно физически присутствовали в ее жизни.
Конрад остановил машину у ее дома. Доминик уже думала о том, что сейчас поднимется к Джулии и заберет Чака. Какое счастье иметь сына, который является твоей плотью и кровью!
Она жалела, что спросила Конрада о его родных, но оправдывала себя тем, что давно хотела узнать, какая у него семья. Сам он никогда не заговаривал о своих родителях или о каких-либо других родственниках. Доминик считала, что любая информация о его жизни поможет ей лучше понять и самого Конрада.
Теперь, когда она знала о его неудавшемся браке и о трагической гибели родителей, Доминик уже не удивлялась, почему Конрад иногда отгораживался от людей невидимым барьером. Внешне он казался совершенно независимым и самодостаточным человеком, но Доминик чувствовала, что он, так же как и она, эмоционально уязвим.
- Не хочешь зайти на минуту?
- А ты не устала? - неуверенно спросил Конрад.
Доминик покачала головой.
- Мне надо расслабиться после всей этой нервотрепки с Дастином.
Конрад выключил двигатель и, повернувшись к ней лицом, проникновенно сказал:
- С удовольствием помогу тебе в этом.
Доминик нравился его низкий бархатистый голос, от которого у нее по коже бежали приятные мурашки. Конрад был единственным, с кем ей хотелось бы отдохнуть в конце долгого рабочего дня.
Взявшись за руки, они поднялись на второй этаж. Под дверью лежала записка: "Чак ночует у нас. Увидимся завтра утром. Джулия".
Доминик подошла к раковине и стала наливать воду в чайник. Конрад положил руки ей на плечи и сказал:
- Я бы предпочел выпить вина.
Она отставила чайник в сторону и обернулась.
- Я тоже. Какое вино будем пить? Ты ведь хранитель винного погреба.
Каждый раз, когда Конрад приходил к Доминик на ужин, он приносил с собой вино, иногда одну-две лишних бутылки, и тогда шутливо просил Доминик убрать их в "винный погребок", роль которого исполнял деревянный подвесной шкафчик.
Конрад остановил выбор на бутылке красного сухого вина.
- Это бордо. Будем пить его и представлять, что находимся на Лазурном берегу. Так, что тут написано?.. Ага… В моем вольном переводе с французского, это примерно звучит так: красное вино, которое согреет вам сердце и…
Они устроились на диване в гостиной, и Доминик чувствовала, как восхитительное вино помогает ей расслабиться.
- Я рад, что ты спросила о моих родителях, - тихо сказал Конрад через какое-то время. - Не люблю говорить на эту тему, но иногда трудно держать все в себе.
Доминик увидела в его глазах боль и тоску и поняла, что ему надо выговориться. Когда-то она поверяла Конраду свои тайны, теперь пришла ее очередь стать благодарной слушательницей.
- Я уже смирился с этой потерей, - продолжал он, больше обращаясь, впрочем, к самому себе, чем к ней. - Но в какой-то степени я виню себя за их гибель.
- Почему? - удивилась Доминик, услышав в его голосе страдание.
- Все началось с того момента, когда я решил не заниматься общей медициной. - Голос Конрада звучал глухо. - Отец пришел в ярость, узнав, что я перешел на работу в туристическую фирму. Он сказал, что всю жизнь мечтал, что его сын станет семейным доктором, которого люди будут знать и уважать. Что это мечта помогала ему тянуть лямку на заводе за гроши. - Конрад умолк и глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, чтобы продолжить свою грустную историю. - И я решил доказать ему, что я не неудачник. Купил для них с мамой авиабилеты со скидкой, чтобы они прилетели ко мне в Гонконг на пару недель. Родители были в восторге от такого путешествия. Накануне вылета они позвонили мне и сказали, что с нетерпением ждут встречи со мной. Я должен был встретить их в аэропорту.
Доминик порывисто обхватила голову Конрада руками и прижалась губами к его щеке. Так она обычно делала, когда Чак просыпался, увидев страшный сон. Конрад уткнулся лицом в ее плечо, и Доминик почувствовала, что он весь дрожит. Она по-матерински держала его в своих объятиях до тех пор, пока Конрад не успокоился.
- Не кори себя, ты ведь хотел подарить им кусочек счастья. И ты не виноват, что все так печально закончилось.
Он поднял голову и с болью возразил:
- Я хотел покрасоваться перед родителями, показать им, на что способен. Если бы я только не купил те проклятые авиабилеты…
- Мы не должны оглядываться назад и говорить: вот если бы… Мы с тобой пошли по жизни своим, нелегким путем. И мы не знали, что нас ждет впереди.
Конрад улыбнулся.
- Ты права. Как нас назвал твой отец? Паршивые овцы?
Доминик тоже заулыбалась, почувствовав, как тягостное напряжение, висевшее в гостиной, уходит.
- И он, наверное, прав, - сказала она.
- Ты не находишь, что у нас с тобой много общего? - спросил он хриплым низким голосом.
Конрад обнял ее, и Доминик ощутила возбуждающую дрожь. Сейчас их объединяли эмоции и чувства, которыми они делились в этот вечер. Как только Конрад овладел ее губами, Доминик поняла, что на этот раз не станет бороться со своими желаниями.
Конрад начал ласкать ее, прокладывая путь от ее шеи к ложбинке на груди мелкими нежными поцелуями. Его возбуждение тоже росло. Он поднял голову и испытующе посмотрел Доминик в глаза.
- Я хочу остаться с тобой на ночь, - прошептал он, - даже если я буду лишь держать тебя в объятиях до утра. Я понимаю, что Ларри травмировал твою душу и тебе потребуется время, чтобы преодолеть свою фригидность, но…
- Фригидность?! - с негодованием повторила Доминик, отпрянув. - Почему ты решил, что я фригидна?
- Извини, фригидность - это просто эмоциональное слово. Я имел в виду, как ты себя вела каждый раз, когда я пытался приблизиться к тебе. И я сужу по тому, что ты рассказала мне о твоем печальном опыте с тем типом.
- Я только сказала, что Ларри был негодяем. Я не говорила тебе, что… - Доминик замолчала, не желая произносить то, о чем старалась забыть.
Конрад снова привлек ее к себе и положил ее голову себе на плечо.
- Продолжай, Доминик. У нас сегодня ночь откровений. О чем ты не сказала мне?
- О том, что Ларри насильно овладел мной, когда я приходила в себя после лихорадки и после того, как он дал мне седативный препарат. Я подумала, что мне все это снится, когда очнулась и увидела… - Доминик не смогла описать боль и унижение, которые испытала тогда.
- Значит, ты не любила его?
Доминик потрясла головой.
- Я думала, что люблю, когда познакомилась с ним… Мне только-только исполнилось девятнадцать, а он был первым мужчиной, который разбудил во мне сексуальное желание. Он сказал, что хочет жениться на мне… Ларри умел быть очень обаятельным, если ему что-то было нужно. Все это происходило во время моего медленного выздоровления после болезни, поэтому предложение стать женой врача, который якобы спас меня от смерти, казалось мне очень лестным. Я была молода, ослаблена болезнью и находилась за тысячи миль от дома и родных. - Доминик нахмурилась. - Но я решила, что наши сексуальные отношения начнутся только после того, как мы поженимся. Помимо консервативного воспитания, я была еще очень слаба.
Доминик снова замолчала и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Воспоминания о том жутком периоде жизни давались ей нелегко.
- Не нервничай, - ласково прошептал Конрад. - Не продолжай, если тебе трудно.
Она заверила его, что справится, рассудив, что, если Конрад будет знать правду, это пойдет их отношениям лишь во благо.
- После того как Ларри взял меня силой, мое отношение к нему изменилось. Но он пытался убедить меня, что поступил так, потому что очень любит меня. Уверял, что хотел выяснить, совместимы ли мы сексуально. А я, молодая дурочка, поверила. Но это был единственный раз, когда мы… Ну, ты понимаешь.
- А после Ларри у тебя были другие мужчины?
- Ты задаешь очень личный вопрос! - вспылила Доминик. - После того отвратительного случая я даже подумать не могла о том, чтобы…
- И ты стала фригидной?
- Нет!
Конрад обнял ее и прижал к себе.
- Доминик, тебе не кажется, что нам пора уладить наконец эту проблему? Если ты доверишься доброму заботливому доктору, который пообещает никоим образом не пугать тебя и…
- Но я совсем не испугана, - возразила она, купаясь в блаженстве, которое разливалось по ее телу от близости Конрада. - Я больше не могу ждать, ты…
Он взял ее на руки и отнес в спальню. Его глаза были полны нежности и желания, он выжидающе смотрел на Доминик. Она видела, что Конрад гадает, действительно ли она хочет его или ею движет желание избавиться от старых страхов.
- Конрад… - Доминик поцеловала его в губы и привлекла к себе.
Она сгорала от нетерпения - Конрад отомкнул в ее душе какой-то другой источник желания, совсем не похожего на то, что она чувствовала к Ларри.
Когда Конрад понял, что Доминик реагирует на его ласки и желает именно его, он превратился в более требовательного и страстного любовника. Руками и губами он ласкал ее тело, которое еще не очень хорошо знал, и делал это неторопливо и умело.
Доминик притянула его лицо и языком обвела контур чувственного рта Конрада. Телесный голод ее возрос, желание достигло самой высокой точки накала. Они обретали друг друга с все разгорающейся страстью. Поцелуи становились жаднее, ласки - безудержнее. Доминик казалось, что она, изголодавшаяся по мужской ласке, никогда не сможет утолить этот голод.
Но наступил момент, и она была уже не в темной спальне своей квартиры, а в мире ослепительного блеска и жаркого пламени. Неистовый исступленно-ликующий крик вырвался из ее груди в порыве экстаза, прежде чем Конрад впился в ее губы, шепча какие-то бессвязные слова. Задыхаясь, они взлетели на недосягаемую вершину и затем упали, обессиленные, но наполненные новой энергией и жизнью.
Сквозь приоткрытые шторы в комнату пробивались лучи утреннего солнца. Еще не открыв глаз, Доминик почувствовала, что не одна в своей теплой уютной постели. На одеяле сидела Фэнси и урчала, как хорошо смазанный мотор.
Конрад перевернулся на спину, одеяло сползло, и Доминик увидела его загорелое тренированное тело. Ее снова охватило возбуждение. Конрад открыл глаза, и его губы расплылись в медленной полусонной улыбке. Он протянул к Доминик руки и привлек ее к себе.
- Я забираю свои слова назад. Мы можем сказать со всей определенностью, что я ошибался. Ты не фригидна.
Доминик лукаво улыбнулась.
- Лучше скажите, доктор, что вы совершили чудесное исцеление прошлой ночью. Одиннадцать лет - слишком большой срок, чтобы надеяться снова прийти в норму.
В этот момент на прикроватной тумбочке зазвонил телефон, и Доминик неохотно сняла трубку.
- О, Джулия, слава Богу, это ты! Я уж испугалась, что звонят из больницы. Как там Чак?
- Как всегда, прекрасно. Завтракает с Билли на кухне. Знаешь, я подумала… В общем, пусть он побудет у нас еще немного.
- Спасибо. Я сегодня проснулась позже, но уже встаю, так что…
- Я видела машину Конрада во дворе, поэтому и говорю: не торопись.
- Ага, увидела - и сразу сделала выводы?
Джулия рассмеялась и с чувством сказала:
- Счастливая!
Конрад провел языком по ее шее, и Доминик заторопилась:
- Ну ладно, Джулия, мне надо вставать. Дай мне десять минут на сборы.
- Не торопись, я сказала. Занимайся своими делами.
- Спасибо. - Доминик положила трубку и повернулась к Конраду.