Шла, уверенно ставя почти полностью обнаженные ноги, покачивая бедрами, поводя загорелыми плечами... и ничем не напоминая беременную женщину. Да и просто женщину тоже - так, девчонка, у которой еще вовсю ветер в голове гуляет.
Пэм предполагала увидеть на Мейде какое-нибудь легкое летнее платье, но ошиблась. Для сегодняшнего утра та выбрала джинсовые шорты, нижние края которых были обрезаны ножницами, причем так высоко, будто их собирались превратить в трусы. Пэм сейчас смотрела Мейде в лицо, но готова была поклясться, что все находящиеся позади нее имеют возможность любоваться ее обнаженными ягодицами - к счастью, лишь нижней их частью.
Как всегда, Мейда оделась, следуя своему излюбленному стилю - немного чересчур. В подобном виде вполне можно было дефилировать по пляжу, но идти в городское кафе...
Хорошо, что здесь есть столики на улице, подумала Пэм. Затем, поздоровавшись с Мейдой, обронила:
- Давай расположимся на воздухе, под тентом, ладно? Что-то мне не хочется заходить внутрь.
Мейда стрельнула взглядом на трех сидевших в углу и откровенно рассматривавших ее ноги парней.
- А то!
Нет, не похожа она на влюбленную, с усмешкой констатировала Пэм. Пожалуй, я погорячилась, решив, будто Мейда любит своего будущего супруга.
- В данной ситуации лучше всего ответить "согласна" или "не возражаю". Просто и понятно.
- А разве то, что я сказала, непонятно? - отодвигая стул и усаживаясь, произнесла Мейда.
Пэм расположилась напротив.
- Не совсем. Твой ответ можно трактовать как угодно.
Мейда фыркнула.
- Трактовать... Ну и словечки у тебя! - Произнесено это было таким тоном, будто Пэм сказала что-то неприличное.
Она вновь втихомолку усмехнулась. Наверное, Мейда воспринимает ее даже не как человека, а как какую-то старомодную, пересыпанную нафталином одежку из прабабкиного сундука.
- Это всего-навсего литературная речь. Именно за нее я получаю от тебя деньги.
Мейда махнула рукой.
- Будь моя воля, я на эту дребедень вообще ни цента не потратила бы. К сожалению, профессия киноактера требует хорошей дикции, поэтому приходится сушить мозги всякими бреднями. И потом, деньги тебе плачу не я, а мой будущий муженек. Мне булочку с заварным кремом и кофе - двойной черный с бренди. - Последняя фраза адресовалась подошедшей к столику официантке.
- Пожалуйста, - многозначительно произнесла Пэм.
Мейда вскинула на нее удивленный взгляд.
- Пожалуйста - что?
- Просто пожалуйста - и все.
- Я что-то не совсем... - Мейда сморщила лоб, честно пытаясь сообразить, что кроется за словами Пэм.
Пэм вздохнула - безнадежно! Как можно приучить к вежливости человека, который не видит в ней никакого смысла?
Переведя взгляд на официантку, Пэм подчеркнуто любезно произнесла:
- Будьте добры, принесите мне травяной чай и мини-пиццу с сыром и ветчиной.
Та улыбнулась.
- Да, мэм.
Когда девушка ушла, Мейда спросила, поправив бретельку голубенького топа, плотно сидевшего на ее объемистой груди и едва скрывавшего кружева, которыми были украшены чашечки черного лифчика:
- Так в чем прикол?
Теперь настал черед Пэм хлопать ресницами. А она-то думала, что уже научилась понимать свою подопечную!
- Прости?
Мейда добродушно ухмыльнулась.
- Можешь не извиняться. Просто объясни, в чем хохма - и все.
- Шутка, - машинально поправила Пэм. - Что ты имеешь в виду? Я вроде не шутила.
- Как же? А вот это "пожалуйста" и все такое?
Пэм даже растерялась. Ну что тут скажешь!
- Это не хох... э-э... не шутка. Я лишь попыталась намекнуть тебе, что когда делаешь в кафе или ресторане заказ, следует добавить "пожалуйста". Таковы элементарные требования вежливости.
- Ха! По-твоему, я должна раскланиваться перед какой-то официанткой?
Пэм усмехнулась. Боже правый, кто это говорит? Первая леди страны? Лауреат Нобелевской премии? Или хотя бы просто человек с университетским дипломом? Ничего подобного, эти слова принадлежат вчерашней выпускнице деревенской школы, двоечнице с коэффициентом умственного развития, застывшим на уровне отметки, характерной для двенадцатилетнего возраста. Которая, правда, добилась некоторых успехов - освоила специальность сиделки.
- Почему раскланиваться? - как можно спокойнее произнесла Пэм. - Речь идет об обыкновенной вежливости. Ты ведь не умрешь, если скажешь "пожалуйста".
- Но она же официантка! - воскликнула Мейда со смесью удивления и возмущения.
На них стали оборачиваться. В частности, трое сидящих в углу парней как по команде повернули головы в их направлении. Заметив это, Мейда выпятила роскошный бюст и заулыбалась шире.
Жаль, будущий супруг этого не видит, промелькнуло в мозгу Пэм. Наверняка взглянул бы на будущую женушку с другой стороны. Хотя, как знать, возможно, ему и без того известно, что представляет собой его невеста, просто он оказался в безвыходном положении. Наломал дров - приходится отвечать.
- Видишь ли, - медленно произнесла Пэм, - разговаривая с кем-то невежливо, ты в первую очередь унижаешь себя. - Ей самой не верилось, что она растолковывает все это взрослому человеку.
Мейда перестала улыбаться и вновь сморщила лоб, соображая.
- Как это?
- Очень просто: ты демонстрируешь окружающим уровень своего воспитания. Все видят, что он очень низкий, и начинают относиться к тебе соответственно. А теперь представь, что ты выходишь замуж и оказываешься не среди своих приятелей, а в кругу знакомых твоего мужа-бизнесмена. То есть среди людей воспитанных, чующих невежу за милю.
- Что чующих? - переспросила Мейда.
Пэм никак не могла привыкнуть к тому, что Мейда не знает многих слов. Ее скудный словарный запас являлся для Пэм своего рода камнем преткновения. Ей и самой приходилось спускаться на низший уровень, она старалась выражаться так, чтобы Мейда ее понимала, но все-таки огрехи случались - как, например, сейчас.
- Невежа, - терпеливо пояснила Пэм, - это не знающий приличий, грубый человек. Среди людей воспитанных он выделяется как... ну, скажем, как бурый медведь среди белых.
Пэм ожидала, что Мейда, по своему обыкновению, начнет спорить, однако та притихла, а потом вдруг недовольно пробормотала:
- Вы будто сговорились.
- Вы? - вскинула Пэм бровь. - Это кто же?
- Ты и мой будущий... Тоже недавно завел такую же песню - мол, мне придется принять... эти, как их... правила поведения в обществе, что ли. Иначе, говорит, никуда тебя с собой не возьму, ни на один прием. Зануда!
Ах вот как? - подумала Пэм. Значит, и меня Мейда считает занудой. Почему же тогда наняла своим персональным репетитором? Ведь никакого рвения ни к шлифовке произношения, ни к повышению уровня развития в девчонке не заметно. Ей бы только увидеть собственную физиономию на киноэкране, больше ничего и не нужно.
- Это он меня заставил заниматься летом, - проворчала Мейда, будто отвечая на возникший у Пэм вопрос. - У всех каникулы, а я вкалываю как каторжная! - Она сердито убрала упавший на лицо золотистый локон. - И ты из-за него покоя не имеешь. Но тебе хотя бы платят, а я должна сушить мозги за так, причем только потому, что ему, видите ли, мое воспитание не по душе. - Мейда хмуро отвернулась. - Жену и без всякого воспитания любят.
Ну-ну, подумала Пэм. Интересное замечание. Хм, а он, похоже, вполне осознает, какое сокровище берет в жены, иначе не настаивал бы на дополнительных занятиях. Правда, вряд ли от них будет много толку.
3
Размышления Пэм прервало появление официантки. Когда та переставила с подноса на стол заказанную еду и напитки, Пэм поблагодарила ее. Немного подумав, и Мейда буркнула "спасибо", что следовало рассматривать как большой прогресс.
Когда официантка удалилась, Мейда первым делом схватила чашку и выдула сразу половину содержимого.
Наблюдавшая за ней Пэм удивленно свела брови у переносицы.
- По-моему, напрасно ты заказала себе кофе, причем двойной, да еще и с бренди! Это может навредить твоему будущему ребенку.
Реакция Мейды оказалась неожиданной. Она устремила на Пэм сердитый взгляд, потом со стуком поставила чашку на блюдце.
- Нет, ну вы точно спелись! Мой то же самое талдычит мне с утра до вечера: думай о ребенке, отныне ты себе не принадлежишь и прочий бред в том же духе. Кофе пить запретил! Только здесь и догоняю.
Пэм качнула головой.
- Твой абсолютно прав. Спиртное еще не приносило пользы ни единому младенцу. Да и избыток кофеина тоже, тем более в смеси с бренди. А что матери себе не принадлежат - это прописная истина. Вспомни свою мать. Разве мало она для тебя старалась?
Но Мейда тоже покачала головой.
- Я слабо помню.
- Что так? - удивилась Пэм.
Слегка пожав плечами, Мейда взяла с тарелки булочку, осмотрела ее со всех сторон и только потом беззаботно ответила:
- А, она умерла, когда мне было восемь лет. Нас с сестрой воспитывал отец.
Наверное, из-за этого ты и выросла такой босячкой, подумала Пэм.
- Прости, я не знала. Сожалею.
- Ладно… Откуда тебе знать-то? Да и жалеть не о чем: все это было так давно, одиннадцать лет назад. Нет, мать я помню и фотки сохранились, но что она для меня делала... - Мейда вновь покачала головой. - Хоть убей, не скажу.
- Ничего, скоро сама узнаешь, на какие жертвы способна мать ради своего малыша. - С губ Пэм непроизвольно слетел мечтательный вздох. Чего она только не отдала бы за простое женское счастье - семью, мужа, детей! Но нет, эти мысли под запретом. Предел мечтаний - собственное жилье. И все. Дальше этого ни-ни! Иначе вновь начнутся ночные рыдания в подушку и мучительные поиски способа избавиться от безнадежной любви.
- Да не переживай ты так, - поморщилась Мейда, ничтоже сумняшеся приняв все на свой счет. - Говорю же, ни шиша толком не помню.
- Ничего, - поправила Пэм. - "Ни шиша" в приличном обществе не говорят.
- Ни шиша не говорят? Они что же, молча дуют мартини и все?
Пэм на миг замерла, переваривая услышанное. Сообразив, что к чему, едва сдержала смешок: логика Мейды хоть кого поставит в тупик!
- Я имела в виду, не употребляют выражения "ни шиша". Вместо этого произносят слово "ничего".
- А... - протянула Мейда. - Ну так бы и говорила. - Она пристально взглянула на Пэм. - А откуда ты знаешь, что они там употребляют? Бывала, что ли, в приличном обществе?
Пэм рассмеялась. Спустя минуту, увидев, с каким удивлением смотрит на нее Мейда, вновь зашлась смехом.
Мейда обиженно поджала губы.
Через несколько мгновений Пэм удалось немного успокоиться, но лишь благодаря тому, что она заставила себя отвести взгляд от физиономии Мейды да еще отхлебнула немного принесенного официанткой травяного чая.
- Прости.
Мейда засопела.
- Ладно уж. Только я не люблю, когда надо мной надсмехаются.
- Насмехаются, - уже вполне серьезно произнесла Пэм.
- Ну да. Я, может, чего-то не понимаю в этих ваших тонкостях, но, когда касается меня, нюхом чую. Кто со мной знаком, те знают: меня на кривой кобыле не объедешь!
- Не сомневаюсь, - миролюбиво обронила Пэм. - Но я всего лишь учу тебя правильно разговаривать. Чтобы, оказавшись в приличном обществе, ты не ударила в грязь лицом. Это пословица такая, - поспешно добавила она, опасаясь, что Мейда все поймет буквально и вновь обидится.
- Ладно, замнем, - сказала Мейда, после чего впилась в подрумяненный бочок булочки крепкими белыми зубами.
Пэм тоже принялась за заказанную пиццу. Некоторое время обе жевали, затем Пэм нарушила молчание:
- Так, говоришь, у тебя есть сестра? Младшая?
- Наоборот, старше меня на пять лет.
- Тоже находится здесь, в Лос-Анджелесе?
- Кто, Джейн? - Мейда почему-то хихикнула. - Нет, она в деревне. У нее двое детей, одному три годика, другой, девочке, четыре.
- Значит, она замужем...
- Да. Они с Биллом... с мужем... держат в деревне салун. Во время каникул я днями у них пропадала, помогала, если нужно, и вообще. Да и так тоже.
Все-таки Мейду порой трудновато было понять.
- Так - это как? - спросила Пэм.
- Ну, я частенько прогуливала уроки, только бы посидеть у Билла и Джейн в салуне.
- В самом деле? - искренне удивилась Пэм. - Что же тебя там так привлекало?
Мейда блеснула глазами.
- Ой, ты не представляешь, как там интересно!
- Наверное, я действительно не представляю, - озадаченно пробормотала Пэм. - Что может быть интересного в салуне?
- Наверное, ты никогда не жила в деревне. Там вообще мало интересного. А в салуне хотя бы можно на людей посмотреть. На парней... Как они веселятся, пьют, разговаривают...
Сквернословят, мысленно добавила Пэм. Отсюда и лексикон самой Мейды.
Тем временем та, косясь на парней в углу, нарочито медленно слизнула вылезший из булочки заварной крем - точь-в-точь как героиня какого-нибудь фильма в ходе эротической сцены.
М-да, насмотрелась Мейда кино, усмехнулась Пэм.
Парни в углу оживились - выходка Мейды не осталась незамеченной. Услышав реакцию, та зарделась от удовольствия, потом, по-видимому, захотела повторить фокус, для чего сжала булочку. Но выдавить крем не удалось - скорее всего, он кончился.
Разочарованно вздохнув, Мейда доела булочку, допила кофе и оглянулась в поисках официантки. Через минуту-другую была заказана и принесена вторая двойная порция крепкого черного кофе с бренди.
- Все-таки опрометчиво ты поступаешь в отношении своего будущего ребенка, - не удержалась Пэм.
Мейда состроила кислую мину.
- Не начинай сначала, а? Я не собираюсь превращаться в чокнутую мамашу наподобие моей сестренки Джейн. Родила двоих, мечтает о третьем, а вообще не прочь иметь и пятерых. Пятерых! Зачем? Что с ними делать? Да они съедят ее живьем! Она уже сейчас квохчет над своими Ником и Элси как наседка, а если еще появятся дети, то и вовсе в клушу превратится. Нет, мне такого счастья не надо. Я в кино сниматься хочу. А для ребенка всегда можно няньку нанять, ничего с ним не сделается. Или пусть мой будущий муженек с ним возится, если охота... - Отхлебнув кофе, Мейда пробормотала, глядя в чашку и обращаясь будто к самой себе: - И почему он не Майк. Вот если бы можно было поменять их местами! - После минутной паузы она обронила загадочно: - Тогда все сошлось бы... наверное.
Пэм насторожилась.
- Это ты о чем?
- Да о ребенке, конечно... - Едва эти слова слетели с губ Мейды, как она поспешно захлопнула рот и глаза ее забегали.
Так-так... Очень интересно. Значит, если поменять местами Майка и будущего супруга Мейды, тогда все сошлось бы? При этом речь идет о ребенке. Так кто же отец? Неужели Майк? Хм, очень может быть.
Майка Спрингстина Пэм прекрасно знала. Он тоже учился на актерских курсах и очень симпатизировал Мейде. Та отвечала взаимностью.
Впрочем, кому она только не отвечала! Строила глазки всем парням подряд. С другой стороны, с Майком ее можно было увидеть чаще, чем с другими, и это наводит на определенные размышления.
Да, будущему супругу Мейды не позавидуешь, мысленно констатировала Пэм. Хотя он тоже хорош, ведь видел, с кем заводит близкие отношения.
- Жарко сегодня, правда? - совсем другим тоном произнесла Мейда, хватая бумажную салфетку и принимаясь махать ею у себя перед лицом.
Пэм пожала плечами.
- По-моему, не жарче, чем вчера.
- Или это меня в жар бросает из-за беременности? - продолжала Мейда. - Как думаешь?
- К сожалению, в этом вопросе ничем помочь не могу. Детей у меня нет и никогда не было.
- Да-а? - разочарованно протянула Мейда. - А я думала, ты знаешь все.
Пэм негромко рассмеялась.
- Глупенькая, кто же может знать все?
- Иногда мне кажется, что других людей и на свете-то нет - одни всезнайки! И каждый поучает.
- Включая меня? - тонко улыбнулась Пэм. Мейда хмуро покосилась на нее.
- Ты еще ничего, есть и похуже.
Уж не на будущего ли супруга намек? - подумала Пэм.
В следующее мгновение абсолютно в унисон с ее мыслями Мейда добавила:
- Мой жених уже сейчас пилит меня за всякую мелочь, а что же будет после свадьбы? Ох, - горестно вздохнула она, - поневоле задумаешься, стоит ли вообще замуж идти.
Пэм внимательно посмотрела на Мейду, пытаясь понять, кого та хочет обмануть - себя или ее? Ведь ясно, что Мейда не только использует данную ситуацию, но нарочно создала ее, чтобы выйти замуж за состоятельного человека и до конца жизни не знать ни забот ни хлопот. И беременность нужна была Мейде именно для этого.